"Посвящение",21-я глава
Возрастные ограничения 18+
Чёрный, вперемежку с серым дым, был виден даже из-за линии. Он подымался до неба, и оттуда, с высоты, падали обгорелые веточки и травинки, тёплые и обугленные; зарево огня отблёскивало оранжевую тень; ветер доносил с болота запах гари и треск огня.
Тётки выбегали на улицу, внюхивались в воздух, вертели головами.
Это пацаны за железкой опять подпалили камыши.
Прямо по тонкому льду, перемещаясь от верхушки к верхушке, всепожирающее пламя плясало, ограниченное периметром обступивших его ив, затем гасло, дойдя до вмёрзших в воду корней.
Згарище перемещалось к Ж/д ветке и к Немецкому мосту, упиралось в свалку, плавно переходящую в пустырь, который по лету служил футбольным полем, по обеим своим противоположным сторонам украшенный самопальными воротами из ивовых жердей.
Электрички не могли проехать ни по верху, ни на Леваду.
Пламя бушевало.
Товарняк, везущий в цистернах своих нефть или бензин, тоже замер.
Весь район охватила паника. Вызвали пожарных, но они не смогли протянуть свои шланги ни с этой стороны линии, ни с той.
Шухер стоял грандиозный.
И только двое в этой истории были веселы и чрезвычайно возбуждены. Прижимаясь к рассохшимся доскам, через щели забора напротив, они наблюдали за всей этой взрослой и непонятной им суетой.
Конечно, ведь это они, обойдя болото, стратили целую коробку спичек, на которых, кстати, красовалась наклейка, поверх синей фанерки, что спички детям не игрушка с намалёваной головой петуха, на фоне пламени.
Из хулиганских, как говорили тогда, побуждений, чиркая по одной спичке в пожухлую, схватывающуюся едким дымом траву, они подпалили высохшее и замерзшее болото со всех сторон, включая свалку, подымающуюся к железке.
Двое наблюдали за своей шкодой, прижимаясь к выгоревшим от времени, когда то покрашенным доскам забора, возбуждённо толкали друг друга, с опаской бросая косяки во двор.
Их никто не засёк.
Через пол часа сухие камыши выгорели вщент.
Гарь подымалась, плавя бутылки с под белизны, взрывая балончики с «Прелестью», стреляя шрапнелью раскалившихся кусков шифера, обнажая импровизированную помойку всего местного населения. Вонь тлеющих сгнивших тряпок повисла на сырых сучьях, склонившихся к воде деревьев, застилая низину едким смрадом.
Пожарки уехали, поезда и электрички двинулись к пунктам своего назначения.
И только двое жались у забора, своим дыханием боясь выдать себя.
После пожара, на утро, лёд опять успел сковать растаявшее болото.
Вместо камышей, от которых осталась одна чёрная стерня, виднелось озерцо.
Когда морозы станут сильней, вся местная детвора будет кататься здесь на коньках или играть в хоккей.
И история эта будет повторяться из года в год.
Одни герои вырастут, появятся другие.
И многие даже привыкнут к ежегодному кипишу.
И что тут особенного?
Ведь за всю историю посёлка, ещё ни разу такого не было, чтоб это болото кто-нибудь не поджигал.
«Посвящение», 21-я глава, Вячеслав Жадан, 260-й день Великой войны
Тётки выбегали на улицу, внюхивались в воздух, вертели головами.
Это пацаны за железкой опять подпалили камыши.
Прямо по тонкому льду, перемещаясь от верхушки к верхушке, всепожирающее пламя плясало, ограниченное периметром обступивших его ив, затем гасло, дойдя до вмёрзших в воду корней.
Згарище перемещалось к Ж/д ветке и к Немецкому мосту, упиралось в свалку, плавно переходящую в пустырь, который по лету служил футбольным полем, по обеим своим противоположным сторонам украшенный самопальными воротами из ивовых жердей.
Электрички не могли проехать ни по верху, ни на Леваду.
Пламя бушевало.
Товарняк, везущий в цистернах своих нефть или бензин, тоже замер.
Весь район охватила паника. Вызвали пожарных, но они не смогли протянуть свои шланги ни с этой стороны линии, ни с той.
Шухер стоял грандиозный.
И только двое в этой истории были веселы и чрезвычайно возбуждены. Прижимаясь к рассохшимся доскам, через щели забора напротив, они наблюдали за всей этой взрослой и непонятной им суетой.
Конечно, ведь это они, обойдя болото, стратили целую коробку спичек, на которых, кстати, красовалась наклейка, поверх синей фанерки, что спички детям не игрушка с намалёваной головой петуха, на фоне пламени.
Из хулиганских, как говорили тогда, побуждений, чиркая по одной спичке в пожухлую, схватывающуюся едким дымом траву, они подпалили высохшее и замерзшее болото со всех сторон, включая свалку, подымающуюся к железке.
Двое наблюдали за своей шкодой, прижимаясь к выгоревшим от времени, когда то покрашенным доскам забора, возбуждённо толкали друг друга, с опаской бросая косяки во двор.
Их никто не засёк.
Через пол часа сухие камыши выгорели вщент.
Гарь подымалась, плавя бутылки с под белизны, взрывая балончики с «Прелестью», стреляя шрапнелью раскалившихся кусков шифера, обнажая импровизированную помойку всего местного населения. Вонь тлеющих сгнивших тряпок повисла на сырых сучьях, склонившихся к воде деревьев, застилая низину едким смрадом.
Пожарки уехали, поезда и электрички двинулись к пунктам своего назначения.
И только двое жались у забора, своим дыханием боясь выдать себя.
После пожара, на утро, лёд опять успел сковать растаявшее болото.
Вместо камышей, от которых осталась одна чёрная стерня, виднелось озерцо.
Когда морозы станут сильней, вся местная детвора будет кататься здесь на коньках или играть в хоккей.
И история эта будет повторяться из года в год.
Одни герои вырастут, появятся другие.
И многие даже привыкнут к ежегодному кипишу.
И что тут особенного?
Ведь за всю историю посёлка, ещё ни разу такого не было, чтоб это болото кто-нибудь не поджигал.
«Посвящение», 21-я глава, Вячеслав Жадан, 260-й день Великой войны
Свидетельство о публикации (PSBN) 57068
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 24 Ноября 2022 года
Так как автору интереснее критика, то вот, что не понравилось.
1. Разговорные словечки. «Косяки», «шухер», «кипиш», «пожарки», «товарняк». Имеется ли четкое обоснование использование таких слов? От чьего имени ведется рассказ: от самого автора, который претендует на литературное описание бытовой ситуации? от лица некоторого персонажа с дворовой лексикой, не умеющего в художественный слог? от лица подростка, который не разделяет где жаргон, а где повествовательная речь? Читателя эта неопределенность напрягает.
2. Названия, о которых читатель ничего не знает. Что такое «Прелесть» и почему она в балончиках? Та же «белизна» вроде известна, но всегда ли так будет? Где находится Левада и что это такое — поселок, станция, роща? Автор же пишет не только для своих ровесников, но, наверное, хочет передать свое видение потомкам?
3. Слова из соседнего языка. Не то, чтобы это прямо сильная претензия, но я полез гуглить, что такое «вщент», потому что не понял, это опечатка или настоящее слово. Так я узнал новое слово, но в художественном тексте подобный «прием» очень ограничен и опять же здесь имеют место замечания из пункта 1.
Впрочем моя претензия к жаргону слегка натянута, но мне как человеку, плохо знакомому с украинским языком, читать было трудновато. Если автор рассчитывает на широкую русскоязычную аудиторию, то тексту требуется корректировка. Но если автору требуется сохранить атмосферу места и времени с помощью лексики (это сложный прием), то делать это нужно с осторожностью и тщательно продуманно.