Спустя два часа...

Третий рассказ в повесть «Малый техсовет»
Девятая забытая былинка в книге: «Просто о прошлом»
 
 
     …Вторая половина девяностых.
     Пятница, два часа спустя по завершению рабочего дня, недели.
     Заваленный многочисленным оборудованием, аппаратурой и стендами живой технический класс одного из филиалов крупного, если не сказать, крупнейшего на тот момент, предприятия нашей новой, в очередной раз преобразующейся страны…
 
     — А это, пожалуй, сильный аргумент, — снова вступается за будущего молодого руководителя опытный начлаб Трофимов. — Инспектора КРУ к нам и вправду постоянно пристают с вопросами: «…а эта позиция откуда, а та?..». Никаких инструкций на сей счёт у нас, до сих пор, не было, — разводит руками, — делаем, как при царе Горохе, по столетним таблицам, Бог весть, откуда у нас взявшихся при Госплане. А тут! В общем, Петрович прав, так дальше работать было нельзя, тем более, когда поставлены новые задачи по охвату рынка услуг.
     — Конечно нельзя, — вынужденно сдаётся и его стильный зам. — Но, Петрович, скажи, пожалуйста, — с неподдельным интересом заглядывает в глаза, — где тебе удалось раскопать всю эту научную белиберду прошлых лет, да ещё умудриться её как-то адаптировать к уровню сегодняшнего дня?
     — В бывшем головном офисе СМУ-2 «Спецавтоматика».
     — Да неужели саму Татьяну Ивановну отыскал?
     — Так точно, — гордо кивает флотский.
     — Не может быть, она ж, как десять лет на пенсии.
     — Абсолютно точно, — вздыхает, — на пенсии, да и её нормативный отдел уж, как пять лет расформирован.
     — И кто ж теперь у них в отрасли занимается изыскательской работой по перерасчёту трудозатрат на новые машины и механизмы.
     — Никто.
     — Как так?
     — А вот так, никто!
     — И как же они теперь?
     — Как и мы – наугад, определяя прямые расходы по типовым сметам прошлых лет, пальцем в небо.
     — Приладив к ним примерно расчётные инфляционные коэффициенты, — поясняет Кудрявцев.
     — И прочие субъективные надбавки: накладные расходы, плановые накопления, — со знанием дела усмехается Александров.
     — А то и просто, — ставит точку Маринин, — просто договорившись о цене с заказчиком напрямую без расчётов, бьют по рукам – всё!
     — Безобразие, — возмущается Прохоров. — О чём только у них в головном офисе думают?
     — Да ни о чём не думает, его тоже упразднили, точней упраздняют, акционируют, поделив на сотни самостоятельных региональных организаций.
     — Вот потому-то, дорогие господа товарищи руководители, — вступает в разговор опытный заместитель директора, — чтобы уйти от ненормированного произвола смежников, перед нами с вами и поставлена эта грандиозная задача наладить собственные производственные участки на всех наших строительных площадках, разработав при этом для них свой собственный обоснованный единственно верный алгоритм расчёта цены.
     — Ну и как?.. — задумчиво качает головой непробиваемый начальник режима. — Что-то получается?
     — Вот именно, как? — увлекается, неожиданно оказавшийся глубоким специалистом стильный Александров. — Как это вообще может получиться без наработанных годами методик смежников, опытных специалистов-сметчиков и их научной дребедени прошлых десятилетий да ещё к тому же в новых рыночных условиях?
     — Да зачем, скажите мне, пожалуйста, это всё вообще нам с вами нужно теперь? — с новой силой раздражается старший диспетчер.
     — Как это на черта? — возмущается молодой инженер. — А как прикажете рассчитывать заработную плату исполнителям работ, руководителям, АУП, налоги, отчисления, накопления, прочие расходы?..
     — Как придётся, — сердится Сидельцев. — Нет на сей счёт никаких указаний сверху – вот и ладушки!.. Чего суетится, подпрыгивать, поднимать волну: делаем так, как проще, как новые коммерсанты, на договорной основе, лишь бы дело не стояло.
     — Да не шуми ты, Борисыч, — миролюбиво одергивает коллегу Кудрявцев, — пойми ж, наконец, что время работы хозспособом уже прошло, проходит. Хаоса в экономике скоро не будет, особенно в нашем государственном секторе. И чтобы наши производственные участки, действительно, пришли надолго, нам нужны чёткие правила игры.
     — Когда я шумлю, стены трясутся, — обижено выдыхает тот, сняв от расстройства запотевшие очки, — а это я лишь выражаю свои сомнение на ваши, Владимир Вадимович, вредоносные инновации. Да и вообще, раз опытные работники предприятия не соглашаются с ними, кто поручится, что они верны?
     — Я поручусь, — неожиданно жёстко рубит Маринин.
     — Уверен.
     — Так точно!
     — А почему ж тогда народ ропщет, не соглашается?
     — Потому что работать придётся, как прежде, как при Госплане на совесть, по-настоящему, а не спустя рукава, как Перестройка научила.
     — А если разбегутся?
     — Не разбегутся, — сверкает глазами инженер. — Когда поймут свои преимущества перед иными организациями здесь, наоборот, все к нам потянутся.
     — Да что они, эти преимущества дадут… им?
     — Прежде всего: спрос на их деятельность, дополнительные объемы работ…
     — А возросший объем выполняемых работ, — подхватывает Кудрявцев, — повысит их конкурентоспособность, создаст у нас новые рабочие места, увеличит прибыль и, в конечном счёте, заплату.
     — А у меня, уважаемые господа руководители, с этим разработанным отделом Кудрявцева алгоритмом, появляется возможность материального премирования наших лучших сотрудников из нового фонда дополнительных работ, – добродушно заключает председательствующий.
     — Вот именно, — радуется начальник отдела.
     — Посмотрим-посмотрим, — с сарказмом выдыхает Сидельцев и, снова подняв бокал-кружку, весело заключает, — так значит, третий тост будет за наши будущие премии…
     — Ни в коем случае, — уверенно качает головой Маринин. — На флоте третий тост поднимают «за тех, кто в море… вахте и гауптвахте...», куда ж без неё, а мы давайте за всех тех, кто сейчас у нас на предприятии находятся на дежурстве, несут вахту на наших площадках.
     — Отличное предложение, — поднимается с места бывший полковник, — правильное, и хотя я практически ничего не понял из сказанного тут вами, но одно ясно: впереди нас ждут новые грандиозные перемены.
     — Не хотелось бы, Ильич, ох, не хотелось бы, — поднимается вслед за ним и председательствующий Анатольев. — Уж десять лет в конторе перемены, ни конца, ни краю им не видать, да боюсь, что ты прав: просто в этом деле не будет.
     — Да и не было никогда, — весомо роняет Кудрявцев.
     — «Но хочется боя – свистящие пули! – чтоб весело стоя, врагу сунуть дули…» — неожиданно ярко и весело вырывается экспромт из уст молодого инженера.
     — Вот-вот, — улыбается начальник режима, — про то и говорю! В общем, желаю, чтоб все летящие на этом вашем новом поприще пули были услышаны… вами, нами.
     — Спасибо, товарищ полковник, — отзывается бывший флотский, хорошо помня солдатскую мудрость ещё с курсантских времен в Казачьей бухте, что предназначенную тебе пулю… не услышишь.
     — За коллектив! — выдыхает строевик.
     — За коллектив! — кивает пожилой зам директора.
     — За коллектив! — впервые с глубоким интересом глядя на молодого инженера, подхватывает старший специалист диспетчерской службы, тоже, как выяснится вскоре, в недалёком прошлом военный офицер запаса.
     – За коллектив, – подхватывают остальные.
 
     …Заваленный многочисленным оборудованием, аппаратурой и стендами живой технический класс одного из филиалов крупного, если не сказать, крупнейшего на тот момент предприятия нашей новой, в очередной раз преобразующейся страны.
     Пятница, почти полночь.
     Середина девяностых…
04.02.2023г.
 
 
      Автор благодарит своего критика ЕМЮ за оказанную помощь, а также приносит свои извинения за возможное совпадение имен, событий, диалогов, потому как рассказ, безусловно, является художественным, вымышленным, хотя и случайно подслушан в разговоре с…
      Да, и ещё: всё это написано на ходу и в нём наверняка масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, в очередной раз извинившись за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, Телеграмм), либо оставить их прямо под текстом.
     Спасибо за внимание и… сопереживание.