Мартын

Тётка Марфа сегодня вернулась домой из детского садика, где она работала нянечкой на полчаса раньше обычного.

— Гляди, что я принесла! – сказала она мужу Николаю, доставая из плетёной сумки – зембеля – трёхцветного пятнистого котёнка.

— Ты что, сдурела совсем? Ну и на кой он нам нужен? Тебе чего, трёх кобелей не хватает?

— Да забрёл он к нам во двор садика или кто подкинул, не знаю, но он так жалобно мяукал на морозе-то..., – оправдывалась Марфа, — ну ты посмотри какой красавчик – трёхцветный! А такие кошки – к благополучию в доме, примета такая.

— Да ну тебя! Не было печали – купила баба порося, — проворчал дядька Николай, — вот и воспитывай его сама теперь, чтоб не гадил где попало.
Марфа налила котёнку в блюдечко молока и он начал с жадностью его лакать, смешно фыркая.

Не, ну ты посмотри какой красавчик, А? – умилялась тётка Марфа, – Коля, а как назовём его?

— Ай, да отстань ты, — пробурчал Николай, туша цигарку в консервной банке, приспособленной на веранде под пепельницу, но потом прищурился, разглядывая животину и спросил супругу:
— А он кто, Марфуша, точно самец?
— Да мальчик, похоже…
— Ну, пусть будет Мартыном! – сказал Николай.
— Почему же Мартыном? – робко возразила Марфа, — я, вот, Барсиком его хотела назвать…
— А я сказал – Мартыном! – притворно грозным голосом прикрикнул дядька Николай, — потому, как пёстрый он, что твой Мартын!

— Ну Мартын, так Мартын, — покорно согласилась Марфа так и не поняв, где её благоверный встречал в жизни пёстрых мартынов.

Николай с Марфой Трофимовы жили в в подмосковном посёлке Косино, в собственном небольшом бревенчатом доме на самом берегу озера.

Участок в двенадцать соток, примыкавший к дому, был обнесён двухметровым забором, две цепных дворняги охраняли яблоневый сад, а третий пёс, малость похожий на немецкую овчарку, по кличке Джем, свободно бегал по двору и даже имел доступ на веранду, поскольку был псом довольно умным и попусту не брехал, как его собратья на привязи в разных концах сада.

Собственно, ради грозного лая наша пара их и держала – для отпугивания поселковых мальчишек, охочих, как и везде, до яблок в чужих садах.

Были, конечно же, у них на участке и другие плодовые деревья и огородик, но главное богатство, всё же представляли яблони, родившие очень вкусные яблоки, самые вкусные во всём посёлке!

Николай ухаживал за ними, как за малыми детьми и называл их кормилицами: со своей работы – кочегара в котельной – он уволился пару лет назад, не доработав до пенсии и занимался только своим садом, а Марфа в детском садике получала сущие грошИ, но зато, когда наступало лето и созревали яблоки, она в выходные дни, нагрузив их в тележку, вывозила к станции, куда в эти дни прибывало много отдыхающих – искупаться в прозрачной воде озера и позагорать, а аппетитно выглядевшие и, на самом деле вкусные яблоки Трофимовых шли у них нарасхват.

Одним словом, этот яблочный бизнес давал возможность продержаться супругам до следующего сезона; так вот и коротали они свои дни. Детей своих у них не было и во время летних каникул к Трофимовым приезжал из небольшого волжского городка на месяц-другой их племянник Санька – сын младшего брата Николая.

Какой-никакой доход ещё давала Трофимовым молодая пара квартирантов, проживавшая у них во флигельке во дворе с девятилетним сыном Петькой, ровесником Саньки.

Мартын потихоньку подрастал, в свободе передвижения Трофимовы его не ограничивали, Марфа приучила его не гадить в доме и в случае-чего в любое время он мог попроситься на улицу.

Кончилась зима, прошла весна, наступило лето и, однажды, придя вечером с работы, Марфа увидела на полу в углу веранды свою серую шаль.
«Странно», — подумала тётка Марфа, — Николай, что ли, её туда бросил? Я её здесь на тумбочке оставляла вчера!

Приглядевшись к шали, она заметила, что та шевелится! А затем обнаружила в ней пятерых недавно народившихся, ещё голеньких и слепых котят!

— Вот тебе и Мартын! – не сдержавшись воскликнула Марфа,- как же это мы с Колькой-то маху дали?
Тем временем Мартын подошёл, откуда-то, точнее – подошла и улеглась рядом со своими детками и стала их нализывать.

— Николай! – крикнула Марфа во двор, в сторону летней кухни, где тот что-то прибивал молотком.
— Чего тебе? – послышался недовольный голос Трофимова, выглянувшего из–за фанерной двери кухоньки; за ухом у него был карандаш, в одной руке молоток, а в другой – большой гвоздь.

— Иди–ка сюда, посмотри чудо-то какое!
— Что ещё за чудо? – пробурчал Николай, бросил молоток с гвоздём на самодельный верстачок около кухни и подошёл к тётке Марфе.
— Не, ну ты видал? – спросила Марфа Трофимова, — Мартын-то женского полу оказался – деток народил!
— Вот те на! Ну ты и юная натуралистка! То же мне: «мальчик, мальчик»! Ну и чего мы теперь с ними делать будем? Иди, вот, и топи их сама в озере!

— Да как же это? Легко сказать – топи! Что я – зверь, что ли какой? Не буду я никого топить и тебе не позволю! Пусть подрастут, да соседям раздадим!

— Ага, нужны они, больно, соседям! Вон, Антошкин недавно своих топил, я видел, а ты с мартыновыми котятами теперь к нему попрись, попробуй. Короче, топить не хочешь – ходи сама и раздавай! – сказал Николай и пошёл назад, к летней кухне.

Когда в начале июля в Косино приехал Санька, котята уже подросли и вовсю резвились на веранде.
Санька с Петькой быстро подружились – ровестники, ведь! Они целыми днями пропадали на озере, а дома любили играть с котятами.

Пацаны, наловив майками мелкую рыбёшку, плавающую в озере у самого берега, пускали её на веранде в таз с водой; вокруг таза рассаживались Мартын с котятами и начиналась «рыбалка»: Мартын махала правой лапой над тазом и время от времени вылавливала рыбку.

Котята следовали примеру матери, но у них не получалось поймать – не хватало сноровки. Иногда какой-нибудь котёнок не выдерживал и сигал в таз, но и такой финт удачи ему не приносил и мальчишки со смехом вытаскивали незадачливого рыболова из воды, затем всё повторялось по-новой.

Дядька Николай, проходя по веранде, чертыхался, чаще других наступая котятам то на хвост, то на лапу и однажды, случайно, Санька подслушал такой разговор между ним и тёткой Марфой.
— Ну что, Марфуша, когда мартыновых котят по посёлку понесёшь? – ехидно спросил жену дядька.
— Да, я, Коля, с одной соседкой уже договорилась, с Зоей Герасимовой, на следующей неделе рыженького обещала взять, ну а потом и других распределю постепенно.
— Распределяй, распределяй, — проворчал Николай, — только саму эту Мартышку надо куда-то распределить: по-моему у неё брюхо опять увеличивается.

На следующий день, а было – воскресенье, дядька Николай подозвал к себе, играющих во дворе Саньку с Петькой и спросил их:

— Пацаны, заработать хотите?

Мальчишки переглянулись между собой: они давно уже хотели, что тот, что другой приобрести у тряпичника, который раз в неделю проезжал по посёлку, обменивая, в основном у детей, на тряпьё свистульки, воздушные шарики и прочие безделушки. Но самым «козырным» призом у него был блестящий пугач, похожий на настоящий револьвер и стреляющий глиняными пистонами.

Несколько раз они пытались приобрести это оружие, сдавая тряпьё, но тряпичник, взвешивая безменом, собранные ими тряпки, вручал им свистульку и не больше: мол, – недобор.

Но пугач можно было приобрести и за деньги – семь рублей с полтинной, но ни у Саньки ни у Петьки таких денег отродясь не водилось и они уже, было, нацелились собирать пустые бутылки на пляже, дабы исполнить свою мечту.

Так что, естественно, предложением дядьки Николая они заинтересовались и в ответ на его вопрос дружно кивнули.

— Ну, раз так, — сказал дядька, — тогда вам надо сделать вот что:
Я сейчас посажу Мартына в мешок, а вы отнесёте его в посёлок Перово, там есть научно-исследовательский институт, где за деньги принимают кошек. Вы обратитесь в этом институте к какому-нибудь работнику, он поможет вам Мартына сдать и вы получите хорошие деньги – хватит и на пугач а может – и на велосипед!

А я вам подробно расскажу, как туда пройти.
— А что они там с кошками делают? – спросил Санька, — не мучают их, случайно? Если мучают, то мы и за деньги не понесём!

— Не не мучают, — продолжал врать дядька Николай, хитро прищурившись, — это для опытов, то есть, они их изучают и дрессируют.

— А, ну тогда ладно, — облегчённо вздохнули друзья.
До места назначения, путь к которому подробно изобразил им на листе бумаги Трофимов, надо было топать пешком часа два, но, ради такого заработка, друзья готовы были идти туда, хоть, целый день!
Уходя, Санька спросил дядьку:

— Ну, а если не примут в институте Мартына? Воскресенье, ведь, сегодня!
— Я думаю — примут, — отвечал хитрый дядька, — институт секретный и они работают круглосуточно и без выходных. Ну, а если, вдруг, не примут, Мартына назад не несите, там и отпускайте. Понятно? Мешок только не выбрасывайте, верните его мне назад.

Друзья с Мартыном в мешке ушли, а дядька Николай, похихикивая, взял грабли и пошел равнять недавно в который раз перекопанную землю под яблонями.

Наконец, пацаны, сверяясь с рукописной картой, добрались до научно-исследовательского института, располагавшегося в заросшем травой сквере в трёхэтажном деревянном здании.

Парадная дверь в здание оказалась закрытой на запор.
Друзья начали стучать в неё, сначала тихо, затем всё громче и громче.
Наконец, дверь открылась и из неё выглянула заспанная бородатая физиономия мужика, похоже, сторожа.

Вам чего, сорванцы? – Грозно спросил мужик.
Вот, мы вам кошку принесли для опытов, — сказал Санька, протягивая бородачу мешок с Мартыном, — говорят что вы за них хорошо платите.
— А ну, пошли вон, отсюда! — Крикнул мужик и скрылся за дверью и друзья услышали, как щёлкнул запор.

— Слушай, он, наверное не понял, — сказал Петька, — надо было говорить: «для дрессировки» а не «для опытов»!
И друзья начали вновь тарабанить в дверь.

— Ах, вы здесь ещё, хулиганьё! – заорал бородатый сторож открыв дверь.
— Дяденька, возьмите Мартына для дрессировки, — жалобно обратился к нему Петька.
— Они теперь уже и мартына приволокли! – взревел мужик и выхватил откуда-то из-за двери метлу из ивовых прутьев. – Я вам щас такого мартына устрою, кровавыми соплями умоетесь! – крикнул он и, размахивая метлой, кинулся за, в момент слетевшими с крыльца, пацанами.

Оторвавшись от преследования и переведя дух в скрывшем их кустарнике, друзья уставились на мешок, в котором покорно ожидала решения своей участи Мартын.

— Ну что Петька, — вздохнув сказал Саня, — надо выпускать Мартыну, — дядя Коля сказал домой её не приносить.

— Выпускать, так выпускать, — пожал плечами Петька, — мне-то что? Кошка ваша, а я – квартирант! Жаль, только, что не видать нам с тобой ни пугача, ни велосипеда….

Санька вытряхнул кошку из мешка и та стремглав скрылась в кустах.

Обратный путь приятелям показался длиннее.

Открыв калитку и войдя во двор, они увидели, сидевшего на крыльце дядьку Николая, смолившего свою «козью ножку» и с грустным видом взиравшего на резвившихся возле его ног пятерых котят.

— Дядя Коля, — обратился к нему Санька, — не приняли Мартына в институте…
— Да знаю я, — мрачно сказал Трофимов и мотнул головой в сторону летней кухни.
Приятели посмотрели в ту сторону и увидели восседавшую на верстаке Мартыну!
Петька подошёл к кошке и попытался её погладить, но та зашипела на него и спрыгнула с верстака.

Заключение.

Кончился июль, Санька уехал из Косино в свой городишко, в подмосковье пошли один за другим августовские дожди.
После дождя, подросшие четверо котят (пятого, рыжего, забрала-таки, Зоя Герасимова) крутились у какой-нибудь лужи, по-привычке маша над нею лапками, надеясь поймать рыбку, а их мамаша по имени Мартын наблюдала за детьми со стороны и, наверное, думала: какие же они ещё глупые – ведь никакой рыбы в этой луже нет!