Глава 6. Первые волны самые высокие. (часть 2) (Глава 9)

Психологи атакуют двенадцатилетних детей своими тестами.
— Нарисуйте чудовище. – говорит психолог. Это я могу! Вложив в карандаш все свои умения, я рисую обожаемого мной ксеноморфа – да-да, того самого монстра из «Чужих», прекрасное и ужасное творение Ханса Руди Гигера.
— Кто это? – спрашивает психолог, рассматривая чудовище.
— Ксеноморф. Он живёт в космосе. – Я рассказываю историю прекрасного создания из фильма.
— Он питается людьми?! – делает испуганные глаза психолог. – Он злой?!
— Я не думаю. Он ведь родился, по фильму, на космическом корабле, среди людей, среди созданий, не похожих на него. Они испугались и начали стрелять – конечно, в ответ он начал кусаться! Может, он пытался с ними общаться, но они были слишком напуганы, что бы его понять. Ведь он совершенно не похож на них!
— Да, что-то такое там было… Но ведь он убил космонавта? Когда вылез из него?
— Да. Но мы ничего не знаем про их вид и их планету – может, у них там живут существа, подобные людям, с которыми ксеноморфы сосуществуют, мирный симбиоз. Вот и вышла путаница. – Девочка пытается оправдать любимого ксеноморфа.
— Так не бывает! – говорит психолог. На родительском собрании, когда рассказывали результаты психологических тестов, я получилась совершенно агрессивной асоциальной личностью, ненавидящей всё живое, за попытку поправить репутацию детища Гигера.
Лет в двадцать на книжной барахолке я извлекла из завала сокровищ квадрологию «Чужих» и тут же отнесла на кассу. Три книги мало отличались от фильмов, но четвётрая… Ксеноморф разумен! Я была права! У прекрасных чудовищ есть своя планета, технологии, развитое общество и… Впрочем, «Чужой. Воскрешение» легко найти и прочесть в интернете и мне немного жаль, что эта сюжетная линия не получила экранизации.

Чуть позже мы фантазировали про будущее. Конечно, я, читающая запоем классику научной фантастики, рассказывала про биообшивку, которая сама себя восстановит, зонды киберреальности, управляемые людьми с помощью датчиков, подсоединённых к рукам… Психолог тщательно пыталась перевести все мои изобретения в военное русло – это для войны, это что бы убивать. Я же пыталась защитить свои «живые космические корабли» от метеоритов и комет, от космических излучений и радиации, придумывая щиты и силовые поля.
До сих пор я считаю, что ключ к космосу спрятан в органике, то есть космический корабль можно вырастить, сплетая биоматериал с механикой. Да, да, живое не может «жить» в вакууме. А тихоходка вот может. Множество фантастов – этих неукротимых мечтателей, — шагали в моём направлении и мы имеем «Лексс», споровые двигатели «Стар Трека» и, конечно же, органические ульй «Звёздных Врат. Атлантида» — фавориты моего личного космоса. Вымысел остаётся вымыслом только лишь до поры, до времени.

— А ещё такой прибор хорошо иметь, — моя фантазия, как огромный клубок из книг и фильмов, стоит начать придумывать и её уже не остановить. – Что бы в карман помещался. И там будет связь со всем миром.
— Телефон? – смеётся психолог над моими глупыми фантазиями.
— Как будто телефон, но нет. Маленький, компактный, а в нём – например, программа, с помощью которой можно связаться с кем угодно, у кого такой же прибор. Ну, по каким-то радиоволнам. – У нас ещё нет физики и я очень мало знаю про передачу информации, мне ведь всего двенадцать. – И фотокамера там будет: увидел что-то, снял и тут же отправил другу или маме! И игры можно туда ещё добавить, что бы едешь в трамвае и не скучно было, музыку туда тоже… Как маленький карманный компьютер!
Маленькая девочка в 1999 году на уроке психологии пытается изобрести смартфон. Учитель и психолог хором доказывают мне, что так не бывает. «Она живёт в каком-то странном вымышленном фантастическом мире, а должна жить в реальном. Нужно ходить на сеансы к психологу, а то закончится всё плохо!» — я подслушиваю, что говорит этот горе-психолог моей маме. Мама грустно кивает головой. Где-то на другом краю земли мечтатели постарше меня тестируют первые КПК, объединяя мобильный телефон и коммуникатор. Через год «Эриксон» выведет на рынок свой первый сенсорный смартфон, а ещё через год в будущее шагнёт и «Нокия». А пока что я мечтаю об этих вещах, хотя у меня нет даже компьютера, а мне доказывают, что я – ненормальная…
— Поменьше фантазируй. – говорит мама после собрания. – Они ещё не могут понять твоих фантазий, для них это странное и чужое.

А я уже намечтала себе фотоаппарат без плёнки, фото с которого я могу распечатать или загрузить в свой, тоже намечтанный, персоналный компьютер. В нашем захолустье это выглядит примерно так же, как автомобиль в семнадцатом веке и меня поднимают на смех…

— Я построю космический корабль, самый большой в мире! – говорит Ника, моя маленькая мечтательница, фантазёрка и выдумщица, под стать мне. – И полечу вооон к той звезде!
— И я с тобой полечу. – две девчонки рассматривают звёздное небо, держа в руках замусоленный «Звёздный Атлас», читая созвездия и прокладывая будущий маршрут. – А ты знаешь, что без земной гравитации рост человека увеличивается аж на пять сантиметров?
— Ого! Это, наверное, гравитация позвоночник сплющивает, да? Нужно скафандры брать с запасом в пять сантиметров.
— Лучше уже в десять, мало ли что, вдруг там больше окажется… — советую я будущей космонавтше и она соглашается. – А вон – пояс Ориона, видишь: три звезды в ряд?
— А вон то – кто? Сириус? Или Альдебаран? – показывает пальцем Ника и мы утыкаемся в «Атлас», читаем сноски и объяснения, поднимаем ладони к небу, следуя указаниям и отмеряя длину по пальцам.

На цыпочках крадусь в кухню. План таков: тихо сделать большой бутерброд, спрятать и вынести на улицу. Мы с Никой идём в поход и нужно запастись в дорогу едой!
— Идём? – спрашиваем мы друг у друга, стоя у моста через речку. – Еду взяли? Попить взяли?
И две девочки переходят мост, идут по узкой полосе асфальта между огородов к частному сектору, потом по большой дороге с разбитым асфальтом направо, вдоль частных домов. Улица закончилась, дальше – поля и камыши.
— А тут было озеро, мы с папой сюда рыбачить ходили. – показываю я на камыши и Ника тут же взбирается на земляную насыпь, проверить, там ли озеро. – И ни разу ничего не поймали.
— Сдохло твоё озеро. – говорит подруга. – Идём дальше? А точно дорога есть?
— Не знаю. Была. А там что? Ты видишь? – где-то вдали виднеется коридор-мост между зданиями, а я со своей слепотой плохо вижу, зато Ника – зоркая, она – мои глаза.
— Какое-то здание. Идём туда?
— Далеко, может, в следующее путешествие сходим. А вон там – папины гаражи. А там уже – поля и Караванная, но до туда часа два идти и выйдем на трассу. И если пойдём по трассе к городу, то вернёмся к Одесской. – Ника слушает навигатора и прикидывает наше место расположения.
— А мы не заблудимся?
— Нет. Мы в детстве ходили тут с родителями, на рыбалку. Я знаю дорогу, не беспокойся. – и подруга доверяет мне, идёт за мной. – Полезли?
Две девочки начинают подъём вверх. Земля под ногами сыпется, она мягкая и тёплая, мы расстёгиваем курточки. Красная пыль поднимается от наших шагов, мы цепляемся за редкие кусты и деревца, я рассказываю подруге, как однажды мы лезли с другой стороны, что тут, вообще-то, очень опасно и можно провалиться.
— Это вулкан? – в ужасе спрашивает Ника.
— Лучше. Это – террикон. Выработанная порода из шахт. А под ним – озеро, с вершины мы его увидим и увидим весь наш район. Лицо не трогай руками! Ты красная будешь от пыли!
— А правда, что внутри они горят?
— Да. Там под землёй пожары могут быть, но этот вроде бы не дымится, а вот некоторые – дымятся, значит, есть огонь.
Мы забираемся на самый верх через час или больше. Страшно!
— Смотри! – кричит Ника. – Вон наши дома! Какие маленькие!
— Ага. А вон – озеро. А вон – то здание.
— Ух ты. А вон какие-то машины, стоят и не проваливаются. Значит, и я не провалюсь! – облегчённо вздыхает подруга. Её голос дрожит. – Куда теперь? Вниз или дальше?
— Ника, если ты боишься – мы можем спуститься. Я тоже немного боюсь, тут ничего позорного нет. Это правда опасное приключение.
— Давай съедим провиант и я потом тебе скажу, боюсь я или нет.
Мы разворачиваем бутерброды, даю Нике половинку своего, она мне – от своего, за секунду обедаем, пьём воду, рассматриваем чумазые лица друг друга.
— А если вот по этому следу машин пойти – мы в центре города выйдем? – показывает подруга за технику и я вижу следы от гусениц.
— Нет, этот террикон не такой огромный. Мы так выйдем к Будёновскому мосту и там будут рельсы и нормальная дорога, и если по ней пойти, то выйдем к трамваю, это – улица Куприна. А если свернуть, то попадём на Полижаково и по частному сектору мимо прачечной вернёмся к нашему мосту.
— А если прямо полезть? – Ника показывает на серую насыпь, чуть выше нашей красной. – Что там?
— Я не знаю, честно. Могу догадаться, что там уже – Будёновка, но тут я боюсь, что и правда заблудимся и потом назад придётся по этому же пути лезть.
— Ага. Понятно. Идём тогда в бок, только там на Полижаково свернём.
Мы проходим мимо техники, под ногами – лужи, бурое месиво липнет к подошвам, нам немного жутковато, но когда дорога становиться твёрже – мы смелеем и уже смеёмся друг над дружкой. А ведь было и правда опасно, могли провалиться и всё, никто бы не нашёл никогда!
— Умыться бы, ты чумазая, как чёрт!
— Думаешь, ты лучше? О, смотри! – я показываю подруге на металлическую колонку, торчащую из земли. Мы уже свернули на Полижаково. – Тут может быть вода, если они ещё работают, эти колонки.
Ника тянет за рычаг и из колонки бьёт ледяной поток воды. Работает! Мы умываем лица, смываем с рук и с обуви красную пыль, отрушиваем одежду, пьём воду и набираем в бутылочки из-под «Фанты». Конечно, Ника налила воды себе в кроссовки. Вроде бы, следов нашего пребывания на терриконе нет и родители не узнают. А когда мы вернёмся домой, то обязательно нарисуем карту этих мест, что бы знать дорогу, если вдруг что!
— Он отсюда такой маленький кажется. – Ника под впечатлением от террикона. – Мы точно на нём были? Оттуда весь мир видно!

Королевна рассекает по двору на роликовых коньках.
— Да, мне папа купил. За сто тыщь мильёнов!
— Ой, да у меня в Ашхабаде этих роликов было тыщи! – Нику задело и она может быть здорово не приятной. И если кто-то хвастается перед ней какой-то вещью, то непременно у нее «их в Ашхабаде было тыщи!».
— Девочки, идём на школьный двор, кататься!
Смешное зрелище: Королевна катается, её свита просто ходит за ней. Мы уходим гулять вдвоём.

— Вот бы мне ролики купили.
— Да, ага. Прямо вот завтра! – язвит Ника. Сидим на бетонном люке на детской площадке напротив домов. Ох, Ника… Смотрю на её надутые щёки, глаза сверкают гневом…
— А ведь у нас есть кое-что получше роликов.
— Да. А что у нас есть?
— Мы.
— И правда. – подруга немного подумала, вспомнила приключения прошедшей зимы, осени, лета.
— Они корыстно дружат, плюются друг в дружку, а мы – нет. Лучше, что мы деремся раз в день, чем подличать за спиной.
— Я бутылку нашла! Побежали!
Бежим со всех ног к ларьку, покупаем жвачку со сладким джемом. Ника откусывает половинку, вторую протягивает мне.

Мы – дети, у нас ничего нет. Напополам – жвачка, шоколадка, мороженое. Одна из моих кукол была – Никина, она всегда играла ею, ведь своей Барби у неё нет, её игрушки остались в Ашхабаде. Самая искренняя дружба – дружба вот таких двоих подростков, когда ты уверен в друге, как ни в чём другом. Ты всегда отдаёшь ей её половину от своего (нет, половину от нашего), ты всегда знаешь, что она отдаст половинку тебе.
-Пойдёмте к ларьку? – каждый день после школы говорит Королевна своей свите, девчонки покорно плетутся за своим лидером. Лидер картинно размахивает бумажной гривной перед носом у свиты, покупает маленькую конфетку или крошечный стакан семечек, что бы ни с кем не делиться, и девочки идут по домам. Естественно, провожая Королевну.
Ника ломает на две равные половинки дешевую вафельку в шоколаде, протягивает мне. Сегодня мама дала ей немного денег с собой в школу. Завтра я так же разделю свою покупку с ней.

Я, Королевна, Шпротик и Кнопка прогуливаемся возле школы. Я поднимаю с асфальта спокойно лежащие там десять гривен – вот это удача!
— Дай их мне. – говорит Королевна.
— Почему? Я же нашла.
— Ты сейчас встретишь свою маму, покажешь ей, она заберёт их и уйдёт. Идём в ларёк?
Возле ларька Королевна держит меня под руку и мечтательно рассказывает, каких конфет-шоколадок ей бы хотелось, намекая на то, что сейчас я их куплю на найденные богатства.
— Смотри, что я нашла! – говорю подошедшей Нике. – Давай купим пористую шоколадку?!
— Так не честно! Ты с нами их нашла и значит с нами должна потратить! – возмущена Королевна.
— Я тебе ничего не должна.
Королевна психует и убегает, всхлипывая, свита бросается её утешать и разочарованно смотрит на меня — как у меня совести хватило обидеть их кумира. Завтра Королевна скажет всем, что я украла (!!!) десять гривен у родителей и не захотела с ней поделиться.
— Давай всё сразу не тратить? Будем каждый день что-то одно покупать. – рассуждает бережливая Ника.
— У меня есть идея получше! Помнишь, я тебе рассказывала про кафе с всякими вкусностями возле трамвая? Идём туда!
И вот уже мы, совсем как взрослые, сидим в кафе с «кока-колой» и наслаждаемся французской выпечкой.

Утром в майские праздники папа занёсся в комнату, я даже глаза не успела толком открыть.
— Одевайся! Едем на ж/д, ролики покупать.
Пять минут, боевая готовность!
На дрожащих ногах выползаю во двор. Страшно как! Оно катится! Мимо проходит компания «девчонок со двора» — мы с ними в ссоре и мои конвульсии на колёсах девчонки встречают смехом. Шкребусь в соседний двор. Вижу округлившиеся глаза Ники. Блин, она сейчас обидится и пойдёт домой! Ну вот, уже надулась…
Катаюсь за домами, что бы никто не видел моего позора, уже лучше. Ника сидит на лестнице у чёрного хода, недовольно болтает ногами. Подъезжаю к ней.
— Разувайся!
— Не хочу…
— Так, ну я же вижу, что ты хочешь!
— Я не умею…
— Так попробуешь! Подумаешь, лишний синяк.
Ника выдумывает мигрень, колесофобию, тонкие кости, но через пять минут отчаянно перебирает ногами и обе смеемся. Плюхается на попу, ругает меня и мои ролики, но встаёт на ноги. Переобуваемся.
— Идём. Я кеды надену и на ручей сходим.
— И ко мне зайдём, я печенья нам возьму в дорогу.
Катаюсь на роликах, пока Ника на уроках – незачем обижать подругу, ей ведь тоже хочется, но девчонка слишком гордая, чтобы сказать. Встречаю Королевну – да, смотри, я на роликах! На следующий день в школе она деловито подходит ко мне, заискивает.
— Давай покатаемся после школы?
— Ну, не знаю… — набиваю себе цену, чисто по-девчоночьи.
— Только Нику не бери. У неё нет роликов, будет за нами бегать…
— Извини, не получится сегодня, уроков много.

Может быть у моей подруги нет роликов и модной одежды, но зато она честная и передо мной не выделывается.
Королевна же в младших классах часто была инициатором акций «Давайте не будем дружить с Наташей», сейчас же по непонятной причине часто ко мне подлизывается. Я не исключаю, что делает это она по наставлению мамы: скоро уже выпускные классы и хорошо, если кто-то сможет помочь ей на экзаменах. Потому что, как ни странно, на диктантах и контрольных часто Королевну пересаживают ко мне.

Шестой класс уже подходил к финишу и нас ждал Первый Экзамен. Математика. Волнуемся, пишем. Сдаю на пятёрку!

Закрываем год. Учитель литературы, она же классная, выставляет годовые оценки. В классе сидят несколько мам, в том числе и моя – скучно ей дома. Если не согласен с оценкой – можно попробовать её повысить: отвечаешь на пять вопросов по материалу всего года.
— Так, Королевна… Три, три, два, три… О, вот! Четыре! Можно смело ставить четыре!!!
— Так, Наташа… ага… Ну, вот одна четвёрка. Вот вторая за тему. Четыре. Пять не выходит.
— Я хочу повысить оценку. – вижу мамины квадратные глаза. Две четвёрки из двадцати пятёрок и четыре за год? Учитель прав?
— Ну, ладно. Выходи к доске.
Отвечаю на пять вопросов. Учитель злится. Отвечаю на следующие пять.
— А теперь каждый в классе должен задать Наташеньке вопрос! Задаём, не стесняемся.
Отвечаю на вопросы. Задира отчаянно пытается сформулировать вопрос, пыжится, ничего не выходит – девочка путает произведения, героев, сюжет. Устаю от этой ахинеи.
— Ты, наверное, хотела спросить то-то и то-то?
— Да.
Получаю свою пятёрку. Мама удивлена – почему вместо пяти вопросов я получила два десятка? Так вы же медаль хотите, должна знать и помнить всё! Мы не хотим медаль.

Куда мы пойдём с классом после окончания занятий?
— Дети, хотите в парк аттракционов?
Ну конечно, мы хотим! Предлагаем ещё разные варианты прогулок, но всё-таки останавливаемся на парке.
— Конечно, мы можем пойти. – говорит Королевна. – Но ведь никому же родители не дадут столько денег, сколько мне. Я буду кататься, а остальные что, на меня смотреть?
— А остальные посидят на лавочке. – улыбается ей классная.
Премерзкая сцена. Поход в парк всё-таки состоялся и Королевна даже не приблизилась к аттракционам, проведя весь день на лавочке.