Глава 16. Когда добегаешь до финишной прямой – держи за руку тех, кто бежит рядом. (Часть 3) (Глава 24)

— В школу больше можешь не ходить! – торжественно объявляет мама, открывая шампанское и наливая нам с парнем и себе.
— Да сейчас! Я им не доставлю такой радости!
— Забияка! Ну как рейтинг? Куда ты убежала?
— Ой, никак. Вопросы дурацкие! Поставили мне «пять»! Пойду ещё. А ты тоже не сдала?
— «Восемь»! – сияю я. Девчонка пренебрежительно смотрит на меня: ну да, как такая, как я, могла сдать на такую оценку… А перед рейтингом она вещала, что курсы – это для тупых, вот она занимается лично с репетитором… Занимается по книжке «Ответы к билетам». Я показала ей свой конспект с курсов: реакции, где подробно расписано, куда и как распределяются электроны, конфигурации, «облака» и «орбитали», задачки, формулы, диссоциации… В школе нам, конечно, это давали, но не на столько углублённо. Забияка пренебрежительно хмыкнула на меня: как я могу её чему-то учить, я же «двоечница».
Почему же «хорошие» ученики валятся на вступительных? Может, потому, что их «четвёрка» — «липовая» и поставлена за купленную краску для кабинета и горшочки для цветов? Или после контрольной они просто сразу забыли то, что учили месяц назад? А ведь на вступительных нет твоего учителя, он не подойдёт и не поможет тебе вспомнить материал.

— Медалистка – наша гордость – выиграла конкурс и вырастила грибы в пробирке! И теперь она поедет на месяц отдыхать куда-то там, это её приз! – гордо говорит Мегера и Медалистка почти лопается. Молодец. Вырастила грибы.
— Галлюциногенные? – шепчет Жека и я улыбаюсь себе под нос.
— Да, Наташа! Представь себе! Девочка победила в конкурсе! – начинает орать Мегера. – Уже сил нет терпеть твои выходки! Устроила тут! Девочка талантливая учится, такая молодец, а ты!
— По какому праву вы повышаете на меня голос? – а сейчас вот даже обидно было, просто ни за что начать кричать и унижать меня. – Дома с дочкой на кухне будете разговаривать таким тоном, это понятно?!
— Я считаю, что такие достижения должны поощряться! И только дебилы этого не понимают! – вставляет свои пять копеек Умница. Тоже нашла лишний повод меня задеть.
Я не могу не потешить самолюбия и не прыгнуть на десяток лет вперёд, когда автор этого рассказа решила сменить работу, проживая в столице, и пришла на собеседование в одну фирму.
Меня встретила девушка из отдела кадров на проходной, отвела в кабинет, где я рассказала о работе на международном заводе, о своей специализации, о том, что делала на должности, что могу, и что знаю. Мой диплом так и не покинул предела сумочки – хватило письма с рекомендациями. Мне показали мой кабинет, если я соглашусь. Мне показали лаборатории и в одной из них я увидела свою одноклассницу, Медалистку!
— О, я знаю эту девушку. Учились вместе.
— Да, она хороший сотрудник. Будет в вашем подчинении, если вас всё устраивает.
Я собеседовалась на должность начальника Медалистки и таких, как Медалистка.
От должности я отказалась – зарплата показалась мне маловатой. «Вы не передумали?» — с надеждой в голосе перезвонила мне сотрудница неделю спустя после моего отказа. Но нужно было определяться, слишком уж старая работа мне наскучила и я хотела снова на завод. Молодое не большое предприятие, работающее с пластиковой гранулой, предложило мне отладку производства практически «с нуля», за хорошие деньги и удобный график – я согласилась. Медалистка продолжила мыть свои колбочки…
С Умницей нас так жизнь не столкнула. От Шпротика я знаю, что Умница живёт в том же домике на окраине города, преподаёт в ВУЗе экономику… Всё бы хорошо, но это ВУЗ никем не признанной республики и в жизни ей вряд ли светит что-то большее, кроме чтения лекций, возвращения домой с работы на полу разбитом автобусе и никогда она не увидит мира за пределами этой узкой полосы… Как и её дети…
Я даже иногда представляю себе некую «Встречу выпускников», которую могла бы посетить. Я бы с огромным удовольствием поведала на ней о иностранном ВУЗе, где я учусь, о европейской системе образования, об отношении к подросткам, детям, да и людям вообще. Умница бы брызгала слюной и кричала, что так не бывает, так не может быть, это всё враки, я это всё придумала. Мегера бы лопнула на месте. Но этой «Встрече» не суждено состоятся – в их городе больше нет даже аэропорта.
Но это будет ещё не скоро. А пока – я всего лишь выпускница, которой в очередной раз пытаются обрезать крылья, указывая на моё место.

Близится конец года. Начинаются контрольные, проверочные, покупаются вопросы к экзаменам и прорешиваются на уроках. Ученики ходят и заваливают первые рейтинги, жалуются учиталям на свои неудачи. Мне хочется сказать громко «А я вот уже поступила!», но я держу свой успех под семью замками, о моём поступлении знают только мои друзья.

— Так! Сдаём зачёт! – кричит учитель экономики. Она раньше вела у нас географию и с ней у меня напряженные отношения с пятого класса.
— Так вас не было пол года! – пытается возмутиться класс.
— Это не мои проблемы!
С экономикой у нас действительно весело получилось – она была раз в две недели нулевым уроком. То есть, на 6.40 утра. А в октябре учитель уехала к сыну в Египет на полгода и вернулась аж в мае. Учителя на замену в школе не было, учебника для самостоятельной работы – тоже.

— Я договорилась с учителем делового украинского, его запишут в факультатив. Никто же не ходил. – позаботилась о нас Мегера.
— Мы всегда ходили! – наша компания возмущена.
— Ну и что? А все – не ходили!
Конечно же, не ходили «любимчики», а мы – не в счёт.

— Я поставила тебе «четыре» балла, ты не сдала там по Шевченко стих. – объявляет мне учитель украинской литературы.
На следующую пару приношу «Малий Кобзар».
— Открывайте и говорите название.
— Какой стих?
— Любой стих. Я знаю их все наизусть.
— Весь «Кобзар»? – бедная женщина, её сейчас удар хватит.
— «Малий Кобзар». Большого у меня, к сожалению, нет. – да, я знаю все стихи этого гения, это – моя любовь с младших классов. Рассказываю пять стихов, которые выбирает учительница, на этом её терпение заканчивается, и я получаю законные «десять».

На уроках математической группы я спокойно скучала, записывала примеры с доски. Как-то учитель увидела мои роскошные графики с осями вращения, как красиво и точно прорисованы фигуры и какие-то воронки. Что значат эти рисунки – для меня где-то за гранью.
— Посмотрите! – она взяла мою тетрадь. – Какая красота! Если бы ты ещё понимала, что это, то получала бы «двенадцать!»! Наташа!
В голосе учителя, к моему удивлению, звучало не осуждение, а какая-то грусть-тоска. То ли от того, что более способные дети рисуют не так красиво и природа наделила меня таким талантом не справедливо, то ли от того, что я могла бы иметь знания и прославить её на олимпиадах, но – распределение талантов снова легло не на ту чашу весов.
— Возьми эту книгу и эти листы. – Подошла ко мне педагог после звонка. – Вот – номера рисунков. Когда ты сможешь перерисовать?
— Сегодня среда? В пятницу на урок принесу.
— Хорошо. Я попозже принесу ещё одну работу, нарисуешь и я тебе «шестёрку» поставлю по геометрии за полугодие.
За всю мою школьную жизнь это – единственная уступка. А я обожаю чертить, рисовать карандашом, всё равно что. Я узнаю про масштаб, размер и почти до конца четверти изображаю треугольники, цилиндры и какие-то тессеракты.

— Так, я задавала Цветаеву, любой стих. Кто первый?
Я не учила… Копаюсь в памяти, ищу Цветаеву, вспоминаю три стиха и выбираю один. Очень легко запоминать хорошие стихи, «лёгкие», как я их для себя называю. Как я узнала немного позже, я – обладатель специфической «фотографической» памяти – могу очень точно воспроизвести то, что прочла, увидела, написала или слушала. Выхожу, рассказываю стих и сажусь с «одиннадцатью». Следом выходит Медалистка. Мямлит известный на всю страну «Мне нравиться, что вы больны не мной…», запинается, путается, насилует бедные куплеты и… получает «двенадцать»!

— Так. Выучите на экзамен любые два билета! – сжалилась надо мной и Серым учитель алгебры. – перед экзаменом скажете мне номера, я вам помогу. Поставлю «шесть».
Пошла на встречу: мы ходили, не пропускали, честно пытались тянуть, но – не дано!

— В Конституции на экзамене по Правоведению будут лежать подсказки. – информирует вторую подгруппу Мегера. — И нужно определиться с двумя экзаменами на выбор.
А что мне выбирать? Выбираю химию и литературу – с этими я точно справлюсь.
Но и тут у меня, конечно, не обходится без приключений! Когда я уже написала заявление на экзамены по выбору, то Мегера снова попросила меня подойти к ней. Правда, уже не так смело, как раньше. Знаете, когда выключал что-то из резетки, тебя долбануло током и теперь ты как-то косо смотришь на это розетку.
— Перепиши на георгафию или английский. – сказала учитель, глядя сквозь меня. Я заглянула ей в глаза.
— Нет.
— Вас трое записалось на литературу, ради трёх человек никто не будет…
— Меня это не интересует. – Я развернулась.
Не обязятельно и ни в кое случае не нужно говорить много фраз, и уж точно нельзя начинать оправдываться. Знаете, как в суде: «Всё, что вы скажете...» — будет перекручено, перевёрнуто, переврано в пользу учителя.

— Я тебя сейчас убью! – угрожает мне учитель химии. Так, где я накосячила? – Ты почему не сказала? Я бы тебя подтягивала побольше! Поступила и молчит!!!
— Ну… Я постеснялась…
— Мне Жека сказал. А то-то я смотрю, что он подтянулся по химии – твоя работа?
— Ну да. – химичка всегда хорошо ко мне относилась. Объясняла, где не понятно, очень расстраивалась, если я получала меньше «восьми» и заставляла пересдавать.
— Вот же ж! – стучит кулаком химичка. – С тебя штраф. Я стихи твои люблю – напечатаешь мне несколько и подаришь. На экзамене увидимся!

Чех попадает в больницу – аппендицит. К последнему звонку его выписывают и наш товарищ снова в строю.

Мама повязывает мне два огромных белых банта. Ярко-розовая кофта, ярко-голубая суперкороткая юбка, босоножки на каблуках – я не могу просто так «скучно» прийти на последний звонок. Беру огромный букет красивых роз и конфеты, распечатанные свои самые любимые стихи – для химички. Жека ведёт меня к школе.
— Дискочка! – машет рукой Друг.
— Ну ты отожгла! – смотрит в шоке Панк. – Принцесса Диско!
Через толпу выпускников несётся Ника – длинная чёрная пышная юбка, чёрная кофта, волосы на ветру. «Мы дожили!» — кричит подружка. Строимся по классам. Иду к учителям. Мегера видит мой букет и направляется ко мне, улыбается.
— Это – не вам. – говорю я, и преподношу дары своей учительнице химии. Единственной, кто верил в меня и не сомневался во мне.
— Ой, «Шедевр», это же мои любимые конфеты!
Начинается торжественная часть, длинные речи и круг почёта. Поднимаемся в класс. Откуда-то возникает Задира, беседует с Умницей и Кнопкой, кривится в мою сторону.
— Наташа. Тут Задира всех зовёт к ней домой. – подходит Маша. Подумать только! – Вы с нами?
Пацаны смотрят на меня. Решаю. Совещаюсь с друзьями.
— Пожалуй, да.
Покупаем закуски и алкоголь, заходим в квартиру, накрываем на стол. Через час уже все весёлые – конечно, у нас бутылок десять водки было на столе! Многие пить такое не привыкли вообще – мы же ещё дети, всё-таки. Сидор вываливается из-за стола и уползает куда-то – ему что-то совсем не очень. Кладу голову на плечо Жеке, это видит Умница и через пять минут втаскивает в комнату разъярённую Забияку.
— Так, не надо мне тут устраивать бордель! – орёт девчонка.
Рядом целуются Кнопка и её школьный друг. Ага. А мы, значит, устраиваем бордель.
— Сидору плохо. – говорит Друг. Сидор без сознания лежит в ванной, пацаны поливают его холодной водой. Захожу туда.
— Ребята, у него алкогольная кома. Вызывайте «скорую».
Вопреки моим рекомендациям, парня кладут в спальню родителей. За ним заходит Умница. Через десять минут вылетает оттуда пулей и начинает звать Забияку.
— Прикиньте. – рассказывает кто-то на балконе. – Умница за Сидором пошла, он спит, так она сверху на бедолагу залезла, его и стошнило, там все грязное.
Смеёмся. Ещё бы, такой бегемот тебя оседлал!
Одна из девчонок устраивает драку, разнимаю. Второй плохо – её тошнит в ванной, приношу девочке воды. Прямо мать Тереза!
— Я на тебя гнала… — заикается и плачет пьяная Машка «со двора» — Я тебя обзывала… Но я всегда знала, что ты – честная и смелая, что если ты за человека, то ты всегда за него…
Обнимаю пьяную рыдающую соседку и мы окончательно оставляем все раздоры в прошлом.
— Так, а ну все ушли на улицу и час там гуляют!!! – истерит Задира. Квартира превращена в свинарник! Выливаем оставшуюся водку – куда ещё пить!
Девочки ложатся отдохнуть в комнате Задиры. Мы проветриваемся на улице и возвращаемся в квартиру. Вызываем такси – отвезти коматозного Сидора домой, с ним едет Медалистка и Друг.
Мы тоже решаем расходиться.
— Как погуляли? – смеётся мама.
— А чего так рано пришли? – удивлён папа.
Заваливаюсь спать.

— Какой билет? – шепчет учитель алгебры?
— Тринадцатый. – я выучила два билета, как она и велела.
— Вытянули.
— Двадцать второй.
— Тоже. – она не рада, но кто тут виноват? Суёт мне билет и я сажусь. А смысл? Но добрая Алгебра через какое-то время подходит ко мне со словами «Ну-ка, что ты там пишешь?» и помогает с заданиями. Первый барьер пройден! Вижу заветную «шестёрку» напротив своей фамилии.

— Это конец! – влетает в коридор моей квартиры Ника. Мы с мамой все во внимании. – удочерите меня?!
— Что случилось? – Ника старалась, училась, готовилась, что она могла запороть?
Моя подруга за последние полгода очень редко выходила гулять даже по выходным – ей тяжело давалась учёба и нужно было очень старательно учить. Она сдавала рейтинг в университет всего на несколько дней позже меня, очень волновалась, но всё-таки получила свой проходной бал на заочное отделение.
— Взяла билет по истории, всё написала, села отвечать. А они мне такие: «Что, не знаешь? Не готова? Бестолочь! Тупая!». Я в шоке была! А та вторая училка говорит «Всё, отказалась отвечать!» и двойку мне поставила! Меня дома убьют!
Но Нику не убили. Её мама пошла скандалить в школу — она ведь тоже видела, что дочь учит и старается. Учитель, которая сидела в комиссии, сказала: «Ну мы просто хотели, что бы она поплакала». Ника пересдавала историю с моим классом.
Я не отвечала за год ни разу. Даже не писала ни одной лекции. Перед экзаменом прочла аж один билет из двадцати двух и именно его чудом и вытянула! А тут ещё парень мой пошёл отвечать и один из его вопросов был похож на мой. Выехала на «троечку».
В комиссии сидела учитель истории, которая несколько раз у нас заменяла приболевшего преподавателя. Тогда она попала на какую-то итоговую оценку и, что бы с нами не мучатся, дала написать сочинение: охарактеризовать любую историческую личность. Как настоящих бунтарь я выбрала… Адольфа Гитлера. Нет-нет — в сочинении я не упоминала никаких имён и названий государств, иначе я была бы не я. Я написала о том, что для «соседа» этот «Вождь» может быть каким угодно фашистом и негодяем, монстром, но для своей страны от сделал не просто многое, а всё, что только мог. Мы же осуждаем метод, но ведь был и результат, и он не всегда был плохим. Я провела параллели с другим фашистским диктатором – Сталиным (разумеется, тоже не назвав его имени). Я была в ударе в тот день. Один из них уничтожал свой народ, тысячами, другой считал свой народ элитным, лучшим, самой высшей расой. В исторических архивах есть фото каждого из этих диктаторов, на котором маленькая девочка дарит им букетик. Один из них улыбается ребёнку и девочка улыбается в ответ, девочка выросла и была окутана привилегиями. Ещё бы, самому фюреру вручала цветы! Второй – смотрит безразлично. Девочка выросла, была обвинена в чем-то там и сослана… Один говорил: мир за пределами страны не совершенен, но мы завоюем его и сделаем лучше, и тогда весь мир станет только нашей страной (опустим метод, ладно?)! Второй говорил: мир за пределами нашей страны уродлив, населён неправильными людьми, всё, что они создают – мерзко и отвратительно и вы никогда этого не увидите, никогда не покинете предела вашего государства! Один выдавал своим солдатам шоколад, что бы вырабатывался гормон удовольствия, второй – водку, что бы заглушить страх смерти. В стране первого минимизировалось число инвалидов – их стерилизовали. Если ты родился с пороком, если ты передашь порок своим детям – не надо, живи, живи, как можешь, государство тебя не оставит, но – не продолжай, не калечь жизнь ребёнку. Да, гены могут «прикольнуться» и дать идеальное потомство, но – это риск. В стране второго инвалидов не было. О них не говорили. Их скрывали, даже от близких – нельзя показывать свой позор. «Злой» фашист диктатор вытащил свою страну из инфляции, безработицы и дефицита. «Добрый» фашист культивировал бедность на фоне обеспечения всех рабочими местами. Я могу очень долго рассуждать на эту тему. Моё сочинение на столько поразило педагога, оно было настолько холодно и взвешенно написано, я говорила такие вещи, которые не принято озвучивать до сих пор, что она зачитывала его на каком-то слёте историков и поставила высокую оценку. Я узнала об этом на экзамене, год спустя и в глазах учителя я увидела… Знаете, так смотрят на какую-то ценную вещь – «Я хочу это себе!». Во время моего ответа она вдруг не выдержала и перебила.
— А ты? Лично вот ты – что ты об этом думаешь? Как ты это оцениваешь? Подождите, — уже обращаясь к моей учительнице, — я очень хочу услышать её мысли. Вы не представляете (с восторгом), как она написала в сочинении! Поразительно!
«Как вы могли не увидеть этот талант!» — кричат её глаза. Я вздыхаю и говорю об украинской культуре и государственности – моя больная тема. Нас, наш народ, всю жизнь гнобили, мы вечно чей-то придаток, нас сотни лет топтали и уничтожали, до сих пор нам внушают, что нас нет и наша история чья-то фантазия. Потому мы и делаем всё наперекосяк – мы учимся только сейчас, мы пытаемся, ничего не выходит, а мы снова пытаемся! ( И поэтому всё у нас через… рукав)
Про литературу даже не волновалась: пришла, сдала и ушла домой.
Конечно, моя бывшая Классная не могла не сделать мне странное замечание: «Ты слишком жизнерадостная, довольная, никогда так не делай, а то подумают, что ты дурочка.». Я извиняюсь, что мне, с кислым лицом ходить, что бы никто не подумал, что у меня всё хорошо? Или рыдать, отвечая на вопросы?

Парень уговорил меня все-таки пойти на выпускной. Поэтому нехотя я выбрала себе простенькое платье алого цвета и записалась в салон на причёску… Мы почти не видимся: Жека готовится к экзаменам, учит, а я – нет. Вступительный я сдала, а на аттестат мне наплевать, как и моему ВУЗу.
— ААААААааааААА! – в панике пробежали мимо Сорри и Кис. Девятиклассницы тоже отчаянно сдавали свои экзамены.
Я домучивала свои пять предметов с горем пополам. На химию явилась при параде: белый верх, тёмный низ, букет, конфетки… Учитель с улыбкой отложила мой тщательно исписанный ответами листок в сторону:
— Ну, рассказывай: как ты поступала.
Пускаюсь в длинный рассказ о своих приключениях на рейтинге, все слушают. Ставят законную «пятёрку».
После экзамена учитель угощает нас конфетами – она очень любит шоколад. Наверное, она единственный учитель, по которому я буду действительно скучать… В этом хаосе она – единственный Учитель вообще.
— Одевайся, идём к девкам на выпускной! – тащит меня Ника.
Сорри в чёрном платье до колен, причёска, каблуки. Рядом – Кис в белом костюме. Делаем фото на память, улыбаемся. Кис немного расстроена – она хотела вечернее платье, а ей купили костюм, «что бы потом было, в чем в люди выйти!». Эх, родители! За своей взрослой практичностью вы так часто забываете, что нам важно совершенно другое. Ну и что, что потом это платье дочь вряд ли наденет, что оно будет вечность скучать в шкафу – сегодня, сейчас она будет самой красивой в мире девятиклассницей!
— Аккуратно, волосы! – пытаюсь натянуть на себя алое платье. В тон к платью – ногти и губы. Мой парень заходит за мной, ведёт меня под руку к школе.

Выпускной!
Смотрю на своё отражение в зеркале в школьном холле. Это зеркало видело меня первоклашку, я смотрелась в него на выпускном в третьем классе, проверяла, не сильно ли заплакано лицо и можно ли так идти домой в средней школе… Поправляла перед ним свой первый макияж, любовалась в него на свои первые туфли на каблуках, укладывала взъерошенную стрижку, опаздывая на урок… Год назад я выходила из этого холла совершенно одна, затравленная, без друзей, одинокая, без надежды на будущее и с ужасом думая о том, что так мне предстоит провести ещё один год. А сегодня я – алая, нарядная, меня за руку привёл мой парень и мои друзья ждут меня за углом. Я уже студентка. Молодая красивая девушка, получившая в этих стенах не только знания, но и опыт борьбы, опыт выживания, научившаяся стоять одна против целого взрослого мира и не сломавшаяся.
— Урааа! – бежит ко мне Ника, сотрясая Вавилон из волос, подобрав подол бордового платья. Она уже оторвала несколько бисеринок от него – только Ника так умеет. За ней бежит Сорри – выпускное платье, волосы распустила и пришла к нам на выпускной.
— Сфоткаемся! – кричат девчонки. Жужжат плёночные «мыльницы».
Торжественная часть проходит в спортзале – два часа на неудобных низких лавках… Жекины родители постоянно нас фотографируют. Сзади кто-то стучит по плечу. Ладка. Здороваемся. Получаем аттестаты, «Киевстар» дарит нам стартовые пакеты, и строем по парам спускаемся в столовую. Всё! Танцы до утра!
— Давай выпьем! – кричит Сорри, подбегает ко мне, да так неудачно, что всё её шампанское оказывается на моём платье. Она плохо переносит алкоголь. После пятой попытки выпить у нас всё-таки получается.
— Шампанское закончилось…
Воруем шампанское с родительского стола. Ой, кто-то уже водку принёс… Нет, спасибо!
— Потанцуем, подруга? – приглашает Друг. Обнимаю своего лучшего друга, поверенного своих секретов, своего советчика, свою поддержку. Тринадцать лет назад мне не хватило карандашей в первый день в детском садике и я плакала, потому как очень любила рисовать. Мальчик подвинул мне свой набор со словами: «На вот, можешь брать мои», а потом я подарила ему свой рисунок. А теперь танцуем на нашем выпускном и он друг моего парня, и мой лучший друг. И если кто-то скажет мне, что не бывает дружбы между парнем и девушкой – он просто не умеет дружить!
Танцую с Панком, он смущается, танцую с Чехом, танцую со своим парнем. Мои родные золотые мальчики, мои рыцари…
Фотографируемся во дворе школы, почти рассвет.
— Идём танцевать! – кричит Машка и тащит меня прыгать под какую-то попсу. – Как раньше, на моих днюхах, помнишь?!
Конечно, помню. Как ходили друг к другу играть в Барби, как зимой до ночи катались на санках, а потом мама сушила наши колготы и штаны, пока мы возились с куклами, как нас звали домой, когда мы засиживались на лавочке допоздна, как прыгали на роликах по бордюрам. Я помню всё. Были, конечно, детские ссоры, обиды, дразнилки, но я не хочу это помнить – нужно помнить только хорошее.
Рядом прыгает Ника – много лет назад она плакала в первый день в новой школе, в новой стране, не понимая язык, на котором говорят. Много лет назад две девочки встретились по дороге за хлебом и пережили вместе удивительное, волшебное детство, такие разные, но такие одинаково сумасшедшие в своих выдумках. У моей Ники самый яркий смех, необычно красивые восточные глаза, она смешно дует пухлые щёки, когда злится, она ужасно по-деловому произносит «вообще-таки», она уже порвала бретельку на выпускном платье, и причёска съехала на бок.

Летнее солнце взошло.

Две девчонки валялись на своих пышных юбках в траве, на детской площадке между своими пятиэтажками, скинув босоножки с уставших ног. Такие разные: одна – яркий цветок восточной страны, вторая – река украинских гор, платья разных тонов одного цвета, бордо и алый, мои волосы выкрашены в иссиня-чёрный, волосы Ники – чёрные от природы… Обе – студентки, обе – выпускницы. Много лет назад на этом же месте обе не хотели взрослеть, но обе выросли, изменились, только дружба осталась константой.
Я снова вижу двух маленьких призраков летнего утра: одна в хлопковом комбинезончике с японской анимэшкой, вторая – в футболке с ней же и двумя хвостиками, в кармашке шортиков – гигиеническая помадка, гордость девочки. «Какой номерок?» — шепчет первая и торжественно клеет наклеечку в яркий красивый альбом… Призраки взрослеют: одна в шортах из старых джинс, вторая – тоже уговорила маму так сделать, ломают жвачку напополам, звучит «Это тебе фантик, у меня уже есть такой», поцарапанные коленки и погрызенные ногти… Бежим, сжимая копеечки, к бочке с молоком – купить немного для котят, которых нашли в траве, и добрая продавщица наливает нам бесплатно целую бутылку. «Я наклейку нашла, у нас нет такой!». «Дай «губнушку»?». «Мне дезик сестра купила!». «Давай второе пиво напополам возьмём?» Будто кадры на волшебной киноплёнке, сотканные солнцем, летом и дружбой.

— Хочу летом поработать. Выхожу в ювелирный цех, я же заочница. – говорит будущему химику будущий метролог.
— А я буду бить баклуши! Надо только документы подать в универ…
— А Женя твой что?
— У него ещё вступительные весь июль… Буду скучать сама. У меня там волосы сильно запутались?
— Да вообще в куйовдух. У меня тоже, да?
— Ага. Спать хочется. Пошли?
— Всё меняется, а мы – нет. – щурит свои прекрасные восточные глаза моя Ника. – Так и будем тут валяться до старости, друг друга подбадривать и домой провожать.

Сзади молчит наша школа. Последние выпускники и учителя лениво ползут домой.

Две девчонки побрели с босоножками в руках каждая к своему подъезду.

В лето и во взрослую жизнь.