Сейшен нашего двора
Буер Артур Возрастные ограничения 18+
Мне и моим друзьям было по четырнадцать – пятнадцать лет, летние каникулы, рыбалка, купание в Волге. Но если у кого-то родичи уезжали, и квартира освобождалась, то мы устраивали вечеринку. Правда Юрка, как знаток английского и меломан, называл её сейшен. С музыкальными инструментами никто из нас не дружил, да и петь мы не умели. Только подвывали, когда кто-то пел под гитару.
Но так хотелось быть оригинальными! И мы приносили музыкальные инструменты (я – баян, Боряга – гитару). Юрка приносил магнитофон Романтик 305 с микрофоном. В качестве барабана использовалась большая эмалированная кастрюля, а в качестве палочек – никелированные столовые ложки.
Весь сейшен длился два часа, именно столько времени записи вмещалось на двухсот семидесяти метровую бобину, при скорости 4,75. Почему всего двести семьдесят метров? А большие бобины в Романтик 305 не помещались. Записывать на вторую бобину? Так у Юрки она была одна, поцарапанная и клееная много раз. Записывать на неё музыку не имело смысла.
Боцман забирал себе баян, Юрка ударную установку, Боряга гитару, а я микрофон. Моя задача была острить и управлять сейшеном. Регламент которого был прост: одну сторону бобины мы музицируем и пытаемся петь абы что, а на вторую — как мы подпеваем Битлам.
И вот запись пошла, а я кричу в микрофон: «Добрый вечер, наши поклонники и особенно поклонницы! Позвольте мне представить наш ВИА! Ударные – Юра! Клавишные – Боцман! Гитара – Боряга! Конферанс – Артур!» Все начинали издавать самые нелепые звуки на своих инструментах, а я подвывал. «А сейчас наш хит, про личную жизнь зелёной ёлочки! Аплодисменты!» Аплодировали мы сами себе, а потом под вакханалию звуков завывали: «В лесу родилась ёлочка, а рядом с нею пень! И драл тот пень ту ёлочку, почти — что каждый день!» Дальше шёл более неприличный текст. Следующим хитом была песня про Зою, которая давала стоя. Потом, «по многочисленным» просьбам наших поклонниц», лирическая песня про доверчивую Валю. «Валя Валентина, что с тобой теперь? Белая палата, крашеная дверь. Зря ты мне давала, ты уж мне поверь!» И прочие «песни» в таком духе.
Когда бобину переворачивали, снова включали запись, а на другом магнитофоне запускали подборку песен Битлз. Нам нравилось выкрикивать: «Комчугеза, не боись!» Или: «Хелп, иди ты нахер!» И далее в таком же духе.
И вот лента на бобине закончилась. Бобина перекочёвывает на Маяк 201 и мы слушаем запись. Ржём над удачными шутками конферансье. Периодически кто-то спрашивает:
— А кто это выкрикнул?
— Да это ты! — отвечаем с ржанием.
— Да нет, это не мой голос!
— Твой!
— Не похоже. А этот чей?
Но самое главное происходило вечером. Юрка приносил в беседку свой Романтик, мы дожидались девчонок, и погромче включали запись очередного сейшена. Парни ржали, а девушки деланно смущались. И только Наташка, снисходительно улыбалась, периодически приговаривая в паузах: «Ну вы и придурки!» Но все девушки понимали, что дурачились мы ради них, чтобы обратить на себя внимание.
Прошло время, сейшенов больше не проводили. Наверно все повзрослели. А я до сих пор жалею, что не переписывал кассеты. Было бы приятно вспомнить беспечную юность, полную надежд…
Но так хотелось быть оригинальными! И мы приносили музыкальные инструменты (я – баян, Боряга – гитару). Юрка приносил магнитофон Романтик 305 с микрофоном. В качестве барабана использовалась большая эмалированная кастрюля, а в качестве палочек – никелированные столовые ложки.
Весь сейшен длился два часа, именно столько времени записи вмещалось на двухсот семидесяти метровую бобину, при скорости 4,75. Почему всего двести семьдесят метров? А большие бобины в Романтик 305 не помещались. Записывать на вторую бобину? Так у Юрки она была одна, поцарапанная и клееная много раз. Записывать на неё музыку не имело смысла.
Боцман забирал себе баян, Юрка ударную установку, Боряга гитару, а я микрофон. Моя задача была острить и управлять сейшеном. Регламент которого был прост: одну сторону бобины мы музицируем и пытаемся петь абы что, а на вторую — как мы подпеваем Битлам.
И вот запись пошла, а я кричу в микрофон: «Добрый вечер, наши поклонники и особенно поклонницы! Позвольте мне представить наш ВИА! Ударные – Юра! Клавишные – Боцман! Гитара – Боряга! Конферанс – Артур!» Все начинали издавать самые нелепые звуки на своих инструментах, а я подвывал. «А сейчас наш хит, про личную жизнь зелёной ёлочки! Аплодисменты!» Аплодировали мы сами себе, а потом под вакханалию звуков завывали: «В лесу родилась ёлочка, а рядом с нею пень! И драл тот пень ту ёлочку, почти — что каждый день!» Дальше шёл более неприличный текст. Следующим хитом была песня про Зою, которая давала стоя. Потом, «по многочисленным» просьбам наших поклонниц», лирическая песня про доверчивую Валю. «Валя Валентина, что с тобой теперь? Белая палата, крашеная дверь. Зря ты мне давала, ты уж мне поверь!» И прочие «песни» в таком духе.
Когда бобину переворачивали, снова включали запись, а на другом магнитофоне запускали подборку песен Битлз. Нам нравилось выкрикивать: «Комчугеза, не боись!» Или: «Хелп, иди ты нахер!» И далее в таком же духе.
И вот лента на бобине закончилась. Бобина перекочёвывает на Маяк 201 и мы слушаем запись. Ржём над удачными шутками конферансье. Периодически кто-то спрашивает:
— А кто это выкрикнул?
— Да это ты! — отвечаем с ржанием.
— Да нет, это не мой голос!
— Твой!
— Не похоже. А этот чей?
Но самое главное происходило вечером. Юрка приносил в беседку свой Романтик, мы дожидались девчонок, и погромче включали запись очередного сейшена. Парни ржали, а девушки деланно смущались. И только Наташка, снисходительно улыбалась, периодически приговаривая в паузах: «Ну вы и придурки!» Но все девушки понимали, что дурачились мы ради них, чтобы обратить на себя внимание.
Прошло время, сейшенов больше не проводили. Наверно все повзрослели. А я до сих пор жалею, что не переписывал кассеты. Было бы приятно вспомнить беспечную юность, полную надежд…
Рецензии и комментарии 0