Новый год по-взрослому

Когда у тебя нет брата или сестры, самодостаточность приходит сама собой. Наверно я покапризничал один раз, когда родители уходили в гости, а меня оставляли дома одного. Но у моего отца разговор был короткий, ремень висел на видном месте. Поэтому я рос послушным мальчиком. Правда в глубоком детстве я встретил Новый год с двумя барышнями, но это было как-то по-детски. А вот по-взрослому я встретил Новый год, когда мне было тринадцать лет без одного месяца.

Случилось это внезапно, родители собирались в гости, когда зазвонил телефон. Отец с кем-то переговорил и сказала маме:

— Орловы предложили захватить с собой и нашего обормота, их сыновья будут – дома.
— Давай! – обрадовалась мама – а то каждый год он один дома.
— Ну не каждый, помнится он с Карпунинскими девицами веселился, – хохотнул отец.

Уговаривать меня не пришлось, я быстро надел школьный костюм, а отец прыснул на меня Шипром.

Орловы жили в соседнем доме нашего двора. Их сыновей, Генку и Пашку я знал, правда Пашке было около шестнадцати лет, и он с нами не играл. А вот Генке было тринадцать, и он принимал активное участие в наших дворовых играх.

Едва мы вошли в прихожую, Генка просунул в дверь голову и увидев меня заорал: «Айда ёлку зырить!» Ёлка действительно была шикарной, естественно настоящей, с огромным количеством игрушек и блестящих украшений. А от гирлянды было глаз не оторвать, она состояла из разноцветных мигающих фонариков. Не светодиодных, а с лампочками от карманного фонарика.

— Батя сам собрал! – похвалился Генка, – а я ему помогал! А у вас сколько фонариков на ёлке?
— Меньше, и они не мигают, – ответил я, решив не врать.
— Айда в нашу комнату, нам там стол накрыли!

Иметь отдельную комнату я мечтал давно, чтобы стол для школы, стол для игрушек, шкаф с книгами, проигрыватель пластинок, кровать и кресло для гостей. Правда гости ко мне не приходили, ведь у нас был проходной зал и очень узкая спальня, в которую едва помещались две кровати, шкаф для одежды и бывший кухонный стол, с дверцами внизу. В нём я хранил игрушки, а на столешнице лежали стопки учебников и тетрадок. Делать за ним уроки было невозможно, поэтому я пользовался полированным раздвижным столом, который стоял в зале.

А у Пашки с Генкой была своя комната! Большая, как наш зал! Две кровати со стальными шарами, трёхстворчатый шкаф, радиола, два письменных стола и целых четыре стула!

— Ого! – чуть не задохнулся я от восторга, – вы здесь вдвоём живёте?
— Да, – ответил Генка и посмотрел на меня снисходительно.
— Это пока, – вмешался Пашка, – отслужу в армии, женюсь, и будем мы здесь жить с супругой, а Генку в зал, путь мнёт пружины дивана.
— А может я раньше женюсь? – огрызнулся Генка.
— У тебя ещё женилка не выросла! – парировал Пашка, – хватит пустомелить, надо быстро похавать и пойдём на улицу, а то всех девок без нас перещупают. Артур, ты уже девок щупал?
— Зачем? – удивился я.
— Тогда я буду щупать, а вы зырить.

Стол был достойно накрыт: пюре с котлетой, салат в салатнице, тарелка с колбасой и сыром, вазочка с конфетами и целых шесть бутылок лимонада. Разного, был даже вишнёвый.

С едой мы управились быстро, а от чая с тортом отказались, пока лимонад не выйдет. В зале взрослые хохотали, а Пашка периодически выходил из комнаты. А однажды он вернулся к нам с заговорщическим видом и спросил:

— Ну чё, малышня, бухнём?
— А что? – оживился Генка.
— Я бутылку вина стырил с взрослого стола.
— Полную? – заулыбался Генка.
— Нет, ополовинить успели. Сейчас мы её на троих, а потом на улицу. Покурим и к девкам!
— Не я не буду, – прогундосил я, – отец узнает – прибьёт.
— Как узнает? – спросил Пашка, – он сам будет бухой. Давай чуток, для запаха, а то заложишь!

Пашка разлил вино по стаканам, мне на два пальца высотой, Генке чуток больше, а остальное себе. Правда в бутылке немного осталось, и Пашка выпил из горла.

— Вкуснятина! Нектар! Пацаны! За Новый год! Чтобы у нас всё получалось с девками! – сказал Пашка и осушил стакан.
— И чтобы батя перестал нас пороть, – подхватил Генка.
— И чтобы мой отец перестал бухать, – тихо прошептал я.

Генка тоже осушил свой стакан, а я лишь пригубил. Вкус вина мне не понравился. Генка, увидев мою кислую физиономию и остаток вина в моём стакане, выхватил его из моих рук и выпил.

— Чтобы нас не запалили! – пояснил Генка.
— А теперь налили в стаканы лимонад, чтобы они не воняли! – скомандовал Пашка.
В меня больше не влезет, – признался я.
— Вылей его в форточку, а сам зажуй конфету, – посоветовал Пашка.

Я тщательно разжевал конфету и стал ждать, когда стану пьяным. А Генка с Пашкой сделали вид, что им не впервой так балдеть. Пашка даже закурил папиросу, правда встал около форточки.

— Эх! Сейчас бы деваху, да посисястей! – промурлыкал Пашка, – айда на улицу, они там сейчас все ошалели от вина, щупай – не хочу!

Когда мы вышли на улицу, соблюдая все меры предосторожности проходя через зал, я окунул лицо в сугроб. У меня пылало лицо. Я набил полный рот снега и начал его жевать.

— Мороженого захотел? – заржал Пашка, – эх, малышня!
— Сам ты малышня! – огрызнулся Генка, – где твои девки? Всех сейчас перещупаю!

Свободных девок во дворе не наблюдалось. Было несколько смешанных компаний, но попробуй туда сунься! Напоить – напоят, а если начнёшь девок щупать – сразу огребёшь!

Пашка сообразил, что как лидер, он обязан возглавить нашу компанию и предложить развлечения.

— Артур, а ты в какой школе учишься? – спросил Пашка.
— В сорок восьмой, – ответил я.
— А тебя там кто обижает?
— Есть один, с первого класса достаёт.
— А чё ты ему зуб не выбьешь?
— Он здоровый, спортом занимается, и драться умеет.
— А ты?
— Я толстый, а отец запретил мне драться. Я однажды на психе повалил этого на пол и начал душить. Учительница разняла, и записала в дневник, что я дрался на перемене. Отец потом так больно меня порол! Я лучше потерплю. Может после восьмого пойду учиться в техникум, так он от меня и отстанет.
— А чё ты молчал? – рыкнул Пашка, – моего другана обижают! Где живёт этот спортсмен?
— Где-то в сорок пятом квартале.
— Пошли, мы его сейчас так отпинаем, что он перестанет в школу ходить, чтобы с тобой не встречаться! Я сейчас весь их квартал на уши подниму! Пусть знают, как на пацанов из девяносто второго квартала обижать!
— Паш, да не надо, как мы его найдём?
— А каждого будем тормозить и спрашивать, где живёт этот спортсмен!
— Да он наверно уже спать лёг.
— Поднимем! Ты его на улицу вызовешь, типа там тебя дед Мороз спрашивает, подарочки принёс. А как он выйдет – завалим на снег и начинаем его пинать! Только все!

Пашка уже завёлся, и я не смог остудить его пыл. Мы брели в сторону сорок пятого квартала, Пашка описывал как он будет драться, Генка поддакивал, а я оцепенел от ужаса. Что-то мне подсказывало, что добром наш поход не закончится.

И когда нас окликнули два милиционера, я потерял дар речи.

— Кто такие? Куда направляемся? – спросил один из них.
— Вот, с братьями гуляем, – ответил Пашка.
— Где живёте?
— В девяносто втором квартале.
— Точнее.
— Горношахтная, дом двадцать пять, квартира сорок один, телефон один, двадцать один, девяносто, – неожиданно выпалил я.
— Молодец! А родители ваши где?
— Они у Орловых веселятся, – ответил я.
— Что у вас в карманах?
— У меня ничего, можете проверить, – ответил я.
— Старшой, подойди ко мне, подозрительный ты.

Похлопав Пашку по карманам, милиционер строго сказал:

— А сейчас бегом домой! Ещё раз встречу – в тюрьму посажу!

Когда мы добежали до нашего двора, Пашка сказал с вызовом:

— Я ментов не боюсь, а ты зачем свой адрес назвал?
— Так ведь спросили, – ответил я.
— С тобой загребут – не отпустят, – заржал Пашка, – ладно, твоего спортсмена мы потом запинаем! Айда торт с чаем хавать!

Когда браться начали дремать, я подошёл к маме и попросил разрешения уйти домой. Получив согласие, я ушёл.

Сразу заснуть не получилось, и я фантазировал, как после каникул похвалюсь в классе, как я встретил Новый год. С вином, папиросами, побегом от милиционеров, и щупаньем девок…