Старый Кенигсберг
Возрастные ограничения 18+
О том, что Олеся стала старой, она узнала не глядя в зеркало или на дату рождения в паспорте, а потому что ее очень вежливо попросили сократиться на работе в пользу молодой матери-одиночки.
— Олеся Павловна, вы уже пенсионерка, надо же когда-то начать отдыхать на заслуженном-то, а коллега ваша молода, энергична, перспективна. Сократить все равно надо кого-то. Очень надеемся на ваше здравомыслие, — твердым, не терпящем возражений, голосом заявила начальница.
И Олеся не стала сопротивляться, нервы дороже.
Сегодня настал тот самый день икс, когда тебе никуда не надо спешить.
Проснулась раньше будильника. Можно полежать, но разболелась голова.
Встала, сделала себе кофе. Села на диван в гостиной и посмотрела на комнату другими глазами, не так как обычно на предмет пыли и беспорядка, а приглядываясь к каждой детали своего интерьера.
И то что она увидела далеко ее не порадовало.
Ремонт сто лет как делался, вроде чисто, но не модно и не современно. Мебель опять же словно древняя окаменелость. Только телевизор новый. И то рядом с ним на тумбе стоит какая-то никчемная вазочка пластиковая с такими же цветами на вязанной салфеточке, которую они с дочкой (а той уже без малого сорок лет) делали то ли на урок труда, то ли на какой-то школьный конкурс.
Эта салфеточка напомнила Олесе, как она сама будучи девочкой ездила каждое лето в деревню к бабушке.
Вот она в красивых сандаликах с белыми носочками, в короткой юбочке из «шотландки» в складочку идет по пыльной дороге с мамой, похожей на иностранную актрису, одетую в розовый кримпленовый костюмчик, элегантные туфли лодочки, у нее тонкая талия, черные кудри и красивые синие глаза.
По скрипучему крылечку заходят они в бабушкин домик, где ничего не менялось из года в год, как и сама бабушка в вечном платке и теплой кофте и зимой, и летом. Вот на окошечках накрахмаленные короткие занавесочки, которые бабушка, наверное, вышивала себе в приданное, стол посреди комнаты, накрытый клеенкой (не скатертью, а клеенкой, что бы лак не испортить) и конечно же связанная крючком, тоже туго накрахмаленная салфетка на телевизоре.
Уже повзрослевшая Олеся предлагала бабуле сделать ремонт, купить ей модную современную мебель. На это все у престарелой женщины всегда был один и тот же ответ:
— Помирать уже скоро. Хочу, что бы милые моему сердцу вещи окружали, когда настанет тот самый час. Все доброе, еще с дедушкой твоим наживали, ни к чему суета эта вся.
Но бабулечка моя прожила еще полноценных тридцать лет в полном здравии.
Лежала в гробу на том же столе, покрытом все той же клеенкой, головой к окошку с занавесочками из приданного. И только телевизор был последней модели, но все с той же салфеточкой.
Ну вот и Олеся уже бабушка, и у нее тоже такой же набор взаимоисключающих атрибутов старости: современный телевизор и «милые сердцу» самодельные старинные салфеточки.
И стало вдруг грустно. Как же так произошло, что она всегда старалась быть модной, красивой, что бы дома был достаток и уют. А в итоге оказалась под старости лет в давно не видавшей ремонта квартире, заставленной какой-то старой мебелью и дорогим для сердца хламом. Олеся даже поймала себя на мысли, что уже давно ходит на работу в удобном, но старом пальто и одних и тех же брюках, вот она бабулина вязанная кофточка и платочек…
И самое ужасное то, что сидя на диване, разглядывая свою квартиру, Олесе впервые не захотелось ничего менять. Вдруг не осталось ни сил, ни желаний, да и теперь возможностей «сдвигать горы и поворачивать реки вспять». Пусто стало как-то на душе.
«вот и мой жизненный итог, — промелькнула горькая мысль в голове, — с этим и доживать. Новые планы уже не для меня, поздно метаться, суета это все...»
Олеся затосковала, потеряла вкус к жизни, словно робот возилась с внуками, занималась домом, но огонь в глазах погас. Муж и дети волновались.
— Жена, езжай-ка ты попутешествуй, развейся, посмотри как люди живут, а то гляди раньше меня помрешь, как я без тебя буду потом, кто же меня пилить будет? — пытался шутить муж.
— и правда, ты же с девчатами хотела все в Калининград слетать, посмотреть на «кусочек европейской жизни». Не могу видеть, как ты хандришь, поехал бы с тобой, но работа…теперь один я в семье кормилец остался. — не без гордости в голосе добавил муж.
Если вы считаете, что вот так взять и поехать в путешествие — это совершенный пустяк, и достаточно просто купить билет и путевку, то вы очень ошибаетесь. Особенно если тебе далеко за пятьдесят.
Для такого авантюрного решения нужно, как минимум, отменное здоровье. Мало того все эти перелеты-самолеты, пробки на дорогах, заселения-выселения, так еще ноги, да-да, ноги, которые отекают, устают, натирают мозоли…
Так и Олеся после пятичасового перелета, сумбурного заселения в отель, где сложилось не совсем так, как планировали (не оказалось трехместного номера и Олесе выделили отдельные апартаменты, но в любой час к ней могли кого-нибудь подселить), не успела даже дыхание перевести, попить чаю, как сразу оказалась в автобусе на обзорной экскурсии по городу.
И единственное, что она вынесла из этой экскурсии — разочарование и с трудом сдерживаемое раздражение.
Еще на посадке в аэропорту, глядя в иллюминатор самолета, Олеся отметила, что взлетное поле какое-то бедное, было ощущение, что они приземляются в глухой маленький городок, где дефицит бюджета, и одного ухода уже маловато и капитальный ремонт и не повредил бы.
Даже в экскурсионном автобусе почему-то это ощущение не проходило. Сначала Олесю удивило, что по центральному проспекту города стояли какие-то, как ей показалось, панельные малоэтажки. Потом, желая все таки получить тот самый эффект «вау» от города, Олеся себя уговаривала потерпеть, вот сейчас будет исторический центр города, тот самый «кусочек западной Европы», но оказалось, что его нет, просто нет уже 80 лет как.
Англичане уничтожили в 1942, а в лихие 90-е добили рвачи из новых русских.
Как всякий закрытый советский город, лишенный туристов, не особо заботился об исторических ценностях, тем более времен третьего рейха и вообще какого либо немецкого наследия.
В 90-е года даже те исторические остатки были снесены, уничтожены под застройку элитного жилья, а цены там, как в Москве, если не больше.
Единственной достопримечательностью города оказался огромный серый квадрат безобразного здания, возвышающий над ним. В течение шести часов автобус ездил кругами вокруг него, и Олеся уже сбилась со счета сколько раз была повторена печальная история королевского дворца. Она жадно вглядывалась в архитектуру города, пытаясь понять принцип градостроительного плана, увидеть хоть что то приятное глазу. Вместо этого взгляд натыкался на пестрые торговые центры, а такие шедевры непонятного стиля в каждом городе, как грязи, одиночные частные здания индивидуальной застройки, никак не гармонирующих с окружением. Да, еще те малоэтажки оказались памятниками архитектуры 30-х годов ХХ века, просто постройки третьего рейха отличались аскетизмом и прагматичностью, но не красотой. Центральную площадь можно было бы назвать милой, если бы не огромный помпезный новодельный храм, задавивший своими размерами все ее аутентичное архитектурное окружение.
Гида было не очень приятно слушать, очевидно, что она из «бывших», каждый раз подчеркивала, каково было до прихода «советов», сыпала немецкими названиями. в современных названиях областных городков вездесущие приставки зелено-, светло- и окончания на градски, горски. Можно же было сохранить немецкие названия, но как-то их русифицировать что ли. От лишней информации просто разболелась еще и голова.
Но все таки было и что-то хорошее: это прекрасный органный концерт в восстановленном костеле на острове Канта, милая набережная в рыбацкой деревне и конечно же порадовала погода.
Как не уставала повторять наша гид Майя, что такая теплая и солнечная аномалия так не характерна для весны в их местности.
Вечером, поужинав в ресторане при отеле, Олеся предложила девочкам выпить по бокалу вина за приезд, но Тоня была категорически против:
— я устала, надо помыться, и спать ложиться, а то завтра буду не отдохнувшая на экскурсии, если Алла останется с тобой бухать, то придет поздно и меня разбудит!
Алла металась между Олесей и Тоней, но решила не бесить подругу, и ушла в номер. Девочки тоже были не в восторге от города, раздражены и разочарованы. Такие напарницы Олесе сейчас и даром не нужны, удерживать их не стала:
— Ну тогда, я еще посижу… я не обиделась, спокойной ночи, девоньки!
Заказала себе кофе. Пятьдесят грамм коньяку и пошла на скамеечку на берегу озера. Как сказала Тоня: бухать…
Надо отдельно сказать, что отель оказался милым и располагался на берегу чудесного озерка, окруженного гранитной балюстрадой, с красивыми тропинками для прогулок и удобными скамейками, вокруг озера гуляло много людей, но было идеально чисто и пристойно, лишь изредка пролетали подростки на самокатах.
Вообще в городе мало детей, в основном люди преклонного возраста. Озеро окружено красивыми виллами, с хорошим ремонтом, было видно, что там живут богатые люди, но во дворах тихо, а в некоторых даже не горел свет в окнах. Вспомнились рассказы знакомых, что многие богатые пенсионеры из заполярных городов, и не только оттуда, приезжают сюда доживать свою старость: тут хороший климат.
А для многих это просто дорогая недвижимость в «кусочке западной Европы».
Утром Олеся проснулась рано, вышла опять на ту скамеечку подышать воздухом перед завтраком. На другом берегу занималась группа йогов, сплошь все пожилые женщины. Много было бегающих, шагающих с палками, гуляющих с собачками, но тоже все возрастные люди. Как тихо, мило. Если бы была возможность, интересно, захотелось бы ей тут доживать свою старость?
Следующие два дня прошли быстро. Пригород Старого Кенигсберга оказался очень милым и безлюдным, как и все тут. В одном городке на празднике семьи выступали дети с песнями и танцами, но их было так мало, что не хватило ни на один хор или коллектив. Да и зрителей было совсем немного, хотя на янтарном предприятии (градообразующем) — выходной, но скорее всего там работают такие же престарелые люди, а их дети и внуки где-то на большой земле, а смотреть на чужих деток совсем не интересно… ну такое сложилось мнение.
Судя по рассказам гида, работы тут нет. Порт зачах, заводов толком нет, так есть что-то для местного потребления и все. Грустно… Янтарь если только…
Но природа радовала и восхищала! Олеся дышала полной грудью, любовалась морем и белыми пляжами, поражалась огромным дюнам и цветению магнолий.
Она уже совсем перестала искать неповторимый колорит в этом «маленьком кусочке Западной Европы», а просто получала удовольствие от прекрасного озера и размеренного образа жизни местных жителей.
Правда довелось встретиться тесно с несколькими местными маргиналами, и сфера обслуживания тут прям совершенно ненавязчивая, просто до неприличия, но это только добавило сочных мазков в общую картину.
Олеся, обдумывая свою поездку в самолете, пришла к выводу, что Старый Кенигсберг действительно старый, такой дорогой бабушкин дом, куда съезжается богатый люд, привозя с собой современное оборудование, одеваясь в дорогие фирменные удобные, но какие-то унисекс одежды, и конечно же милые «салфеточки», как напоминание о своей молодости, прежней жизни…
Или же местные жители провожают своих детей на большую землю в поисках лучшей жизни, а сами существуют в этом чистом старом городе, тихо спиваясь, или наоборот ведут очень здоровый образ жизни, стараясь продлить свой возраст дожития, не строя особых планов, довольствуясь уже тем, что имеют, сохраняя милый хлам, лишь изредка меняя телевизор.
Вернувшись домой, где Олесю встречали ее дети и внуки, счастливый муж(очень был рад ее возвращению), она ответила на свой вопрос: захотелось ли ей приехать доживать свой век в тот дорогой обитель стариков с хорошим климатом и прекрасной природой?
Однозначно нет
Потому что Олеся очень устала видеть вокруг себя таких стариков, как она, у которых нет будущего. Потому что она соскучилась по своим внукам с их детской непосредственностью, жаждой знаний, и ей есть теперь кому рассказать про такой город Калининград, показать фото и раздать подарки, по детям, красивым и сильным, у которых много планов на будущее, и хочется быть рядом с ними, что бы радоваться их успехам, ну может где-то чем-то помочь, и конечно по мужу, который горд тем, что может работать еще и содержать свою женщину, забывая при этом о своем возрасте и болячках, а не просто существовать на пенсию пусть даже в таком милом месте, прислушиваясь к своему самочувствию и ожидая конца.
А затем Олеся отвезла на дачу и вазочку и салфеточку и заявила мужу, что планирует делать ремонт в квартире и выкидывать все старье из дома (и то самое удобное пальто с брюками в том числе), ведь она собирается жить и радоваться жизни на пенсии в своем родном городе, не таком богатом и с отвратительным климатом, но с большим количеством детей и красивой молодежи, потому что у нее еще есть планы на будущее, и это далеко не просто доживать свой век, почивая на нажитом и ностальгируя о прошлом!
© Copyright: Галина Бадалова, 2023
Свидетельство о публикации №223052801643
— Олеся Павловна, вы уже пенсионерка, надо же когда-то начать отдыхать на заслуженном-то, а коллега ваша молода, энергична, перспективна. Сократить все равно надо кого-то. Очень надеемся на ваше здравомыслие, — твердым, не терпящем возражений, голосом заявила начальница.
И Олеся не стала сопротивляться, нервы дороже.
Сегодня настал тот самый день икс, когда тебе никуда не надо спешить.
Проснулась раньше будильника. Можно полежать, но разболелась голова.
Встала, сделала себе кофе. Села на диван в гостиной и посмотрела на комнату другими глазами, не так как обычно на предмет пыли и беспорядка, а приглядываясь к каждой детали своего интерьера.
И то что она увидела далеко ее не порадовало.
Ремонт сто лет как делался, вроде чисто, но не модно и не современно. Мебель опять же словно древняя окаменелость. Только телевизор новый. И то рядом с ним на тумбе стоит какая-то никчемная вазочка пластиковая с такими же цветами на вязанной салфеточке, которую они с дочкой (а той уже без малого сорок лет) делали то ли на урок труда, то ли на какой-то школьный конкурс.
Эта салфеточка напомнила Олесе, как она сама будучи девочкой ездила каждое лето в деревню к бабушке.
Вот она в красивых сандаликах с белыми носочками, в короткой юбочке из «шотландки» в складочку идет по пыльной дороге с мамой, похожей на иностранную актрису, одетую в розовый кримпленовый костюмчик, элегантные туфли лодочки, у нее тонкая талия, черные кудри и красивые синие глаза.
По скрипучему крылечку заходят они в бабушкин домик, где ничего не менялось из года в год, как и сама бабушка в вечном платке и теплой кофте и зимой, и летом. Вот на окошечках накрахмаленные короткие занавесочки, которые бабушка, наверное, вышивала себе в приданное, стол посреди комнаты, накрытый клеенкой (не скатертью, а клеенкой, что бы лак не испортить) и конечно же связанная крючком, тоже туго накрахмаленная салфетка на телевизоре.
Уже повзрослевшая Олеся предлагала бабуле сделать ремонт, купить ей модную современную мебель. На это все у престарелой женщины всегда был один и тот же ответ:
— Помирать уже скоро. Хочу, что бы милые моему сердцу вещи окружали, когда настанет тот самый час. Все доброе, еще с дедушкой твоим наживали, ни к чему суета эта вся.
Но бабулечка моя прожила еще полноценных тридцать лет в полном здравии.
Лежала в гробу на том же столе, покрытом все той же клеенкой, головой к окошку с занавесочками из приданного. И только телевизор был последней модели, но все с той же салфеточкой.
Ну вот и Олеся уже бабушка, и у нее тоже такой же набор взаимоисключающих атрибутов старости: современный телевизор и «милые сердцу» самодельные старинные салфеточки.
И стало вдруг грустно. Как же так произошло, что она всегда старалась быть модной, красивой, что бы дома был достаток и уют. А в итоге оказалась под старости лет в давно не видавшей ремонта квартире, заставленной какой-то старой мебелью и дорогим для сердца хламом. Олеся даже поймала себя на мысли, что уже давно ходит на работу в удобном, но старом пальто и одних и тех же брюках, вот она бабулина вязанная кофточка и платочек…
И самое ужасное то, что сидя на диване, разглядывая свою квартиру, Олесе впервые не захотелось ничего менять. Вдруг не осталось ни сил, ни желаний, да и теперь возможностей «сдвигать горы и поворачивать реки вспять». Пусто стало как-то на душе.
«вот и мой жизненный итог, — промелькнула горькая мысль в голове, — с этим и доживать. Новые планы уже не для меня, поздно метаться, суета это все...»
Олеся затосковала, потеряла вкус к жизни, словно робот возилась с внуками, занималась домом, но огонь в глазах погас. Муж и дети волновались.
— Жена, езжай-ка ты попутешествуй, развейся, посмотри как люди живут, а то гляди раньше меня помрешь, как я без тебя буду потом, кто же меня пилить будет? — пытался шутить муж.
— и правда, ты же с девчатами хотела все в Калининград слетать, посмотреть на «кусочек европейской жизни». Не могу видеть, как ты хандришь, поехал бы с тобой, но работа…теперь один я в семье кормилец остался. — не без гордости в голосе добавил муж.
Если вы считаете, что вот так взять и поехать в путешествие — это совершенный пустяк, и достаточно просто купить билет и путевку, то вы очень ошибаетесь. Особенно если тебе далеко за пятьдесят.
Для такого авантюрного решения нужно, как минимум, отменное здоровье. Мало того все эти перелеты-самолеты, пробки на дорогах, заселения-выселения, так еще ноги, да-да, ноги, которые отекают, устают, натирают мозоли…
Так и Олеся после пятичасового перелета, сумбурного заселения в отель, где сложилось не совсем так, как планировали (не оказалось трехместного номера и Олесе выделили отдельные апартаменты, но в любой час к ней могли кого-нибудь подселить), не успела даже дыхание перевести, попить чаю, как сразу оказалась в автобусе на обзорной экскурсии по городу.
И единственное, что она вынесла из этой экскурсии — разочарование и с трудом сдерживаемое раздражение.
Еще на посадке в аэропорту, глядя в иллюминатор самолета, Олеся отметила, что взлетное поле какое-то бедное, было ощущение, что они приземляются в глухой маленький городок, где дефицит бюджета, и одного ухода уже маловато и капитальный ремонт и не повредил бы.
Даже в экскурсионном автобусе почему-то это ощущение не проходило. Сначала Олесю удивило, что по центральному проспекту города стояли какие-то, как ей показалось, панельные малоэтажки. Потом, желая все таки получить тот самый эффект «вау» от города, Олеся себя уговаривала потерпеть, вот сейчас будет исторический центр города, тот самый «кусочек западной Европы», но оказалось, что его нет, просто нет уже 80 лет как.
Англичане уничтожили в 1942, а в лихие 90-е добили рвачи из новых русских.
Как всякий закрытый советский город, лишенный туристов, не особо заботился об исторических ценностях, тем более времен третьего рейха и вообще какого либо немецкого наследия.
В 90-е года даже те исторические остатки были снесены, уничтожены под застройку элитного жилья, а цены там, как в Москве, если не больше.
Единственной достопримечательностью города оказался огромный серый квадрат безобразного здания, возвышающий над ним. В течение шести часов автобус ездил кругами вокруг него, и Олеся уже сбилась со счета сколько раз была повторена печальная история королевского дворца. Она жадно вглядывалась в архитектуру города, пытаясь понять принцип градостроительного плана, увидеть хоть что то приятное глазу. Вместо этого взгляд натыкался на пестрые торговые центры, а такие шедевры непонятного стиля в каждом городе, как грязи, одиночные частные здания индивидуальной застройки, никак не гармонирующих с окружением. Да, еще те малоэтажки оказались памятниками архитектуры 30-х годов ХХ века, просто постройки третьего рейха отличались аскетизмом и прагматичностью, но не красотой. Центральную площадь можно было бы назвать милой, если бы не огромный помпезный новодельный храм, задавивший своими размерами все ее аутентичное архитектурное окружение.
Гида было не очень приятно слушать, очевидно, что она из «бывших», каждый раз подчеркивала, каково было до прихода «советов», сыпала немецкими названиями. в современных названиях областных городков вездесущие приставки зелено-, светло- и окончания на градски, горски. Можно же было сохранить немецкие названия, но как-то их русифицировать что ли. От лишней информации просто разболелась еще и голова.
Но все таки было и что-то хорошее: это прекрасный органный концерт в восстановленном костеле на острове Канта, милая набережная в рыбацкой деревне и конечно же порадовала погода.
Как не уставала повторять наша гид Майя, что такая теплая и солнечная аномалия так не характерна для весны в их местности.
Вечером, поужинав в ресторане при отеле, Олеся предложила девочкам выпить по бокалу вина за приезд, но Тоня была категорически против:
— я устала, надо помыться, и спать ложиться, а то завтра буду не отдохнувшая на экскурсии, если Алла останется с тобой бухать, то придет поздно и меня разбудит!
Алла металась между Олесей и Тоней, но решила не бесить подругу, и ушла в номер. Девочки тоже были не в восторге от города, раздражены и разочарованы. Такие напарницы Олесе сейчас и даром не нужны, удерживать их не стала:
— Ну тогда, я еще посижу… я не обиделась, спокойной ночи, девоньки!
Заказала себе кофе. Пятьдесят грамм коньяку и пошла на скамеечку на берегу озера. Как сказала Тоня: бухать…
Надо отдельно сказать, что отель оказался милым и располагался на берегу чудесного озерка, окруженного гранитной балюстрадой, с красивыми тропинками для прогулок и удобными скамейками, вокруг озера гуляло много людей, но было идеально чисто и пристойно, лишь изредка пролетали подростки на самокатах.
Вообще в городе мало детей, в основном люди преклонного возраста. Озеро окружено красивыми виллами, с хорошим ремонтом, было видно, что там живут богатые люди, но во дворах тихо, а в некоторых даже не горел свет в окнах. Вспомнились рассказы знакомых, что многие богатые пенсионеры из заполярных городов, и не только оттуда, приезжают сюда доживать свою старость: тут хороший климат.
А для многих это просто дорогая недвижимость в «кусочке западной Европы».
Утром Олеся проснулась рано, вышла опять на ту скамеечку подышать воздухом перед завтраком. На другом берегу занималась группа йогов, сплошь все пожилые женщины. Много было бегающих, шагающих с палками, гуляющих с собачками, но тоже все возрастные люди. Как тихо, мило. Если бы была возможность, интересно, захотелось бы ей тут доживать свою старость?
Следующие два дня прошли быстро. Пригород Старого Кенигсберга оказался очень милым и безлюдным, как и все тут. В одном городке на празднике семьи выступали дети с песнями и танцами, но их было так мало, что не хватило ни на один хор или коллектив. Да и зрителей было совсем немного, хотя на янтарном предприятии (градообразующем) — выходной, но скорее всего там работают такие же престарелые люди, а их дети и внуки где-то на большой земле, а смотреть на чужих деток совсем не интересно… ну такое сложилось мнение.
Судя по рассказам гида, работы тут нет. Порт зачах, заводов толком нет, так есть что-то для местного потребления и все. Грустно… Янтарь если только…
Но природа радовала и восхищала! Олеся дышала полной грудью, любовалась морем и белыми пляжами, поражалась огромным дюнам и цветению магнолий.
Она уже совсем перестала искать неповторимый колорит в этом «маленьком кусочке Западной Европы», а просто получала удовольствие от прекрасного озера и размеренного образа жизни местных жителей.
Правда довелось встретиться тесно с несколькими местными маргиналами, и сфера обслуживания тут прям совершенно ненавязчивая, просто до неприличия, но это только добавило сочных мазков в общую картину.
Олеся, обдумывая свою поездку в самолете, пришла к выводу, что Старый Кенигсберг действительно старый, такой дорогой бабушкин дом, куда съезжается богатый люд, привозя с собой современное оборудование, одеваясь в дорогие фирменные удобные, но какие-то унисекс одежды, и конечно же милые «салфеточки», как напоминание о своей молодости, прежней жизни…
Или же местные жители провожают своих детей на большую землю в поисках лучшей жизни, а сами существуют в этом чистом старом городе, тихо спиваясь, или наоборот ведут очень здоровый образ жизни, стараясь продлить свой возраст дожития, не строя особых планов, довольствуясь уже тем, что имеют, сохраняя милый хлам, лишь изредка меняя телевизор.
Вернувшись домой, где Олесю встречали ее дети и внуки, счастливый муж(очень был рад ее возвращению), она ответила на свой вопрос: захотелось ли ей приехать доживать свой век в тот дорогой обитель стариков с хорошим климатом и прекрасной природой?
Однозначно нет
Потому что Олеся очень устала видеть вокруг себя таких стариков, как она, у которых нет будущего. Потому что она соскучилась по своим внукам с их детской непосредственностью, жаждой знаний, и ей есть теперь кому рассказать про такой город Калининград, показать фото и раздать подарки, по детям, красивым и сильным, у которых много планов на будущее, и хочется быть рядом с ними, что бы радоваться их успехам, ну может где-то чем-то помочь, и конечно по мужу, который горд тем, что может работать еще и содержать свою женщину, забывая при этом о своем возрасте и болячках, а не просто существовать на пенсию пусть даже в таком милом месте, прислушиваясь к своему самочувствию и ожидая конца.
А затем Олеся отвезла на дачу и вазочку и салфеточку и заявила мужу, что планирует делать ремонт в квартире и выкидывать все старье из дома (и то самое удобное пальто с брюками в том числе), ведь она собирается жить и радоваться жизни на пенсии в своем родном городе, не таком богатом и с отвратительным климатом, но с большим количеством детей и красивой молодежи, потому что у нее еще есть планы на будущее, и это далеко не просто доживать свой век, почивая на нажитом и ностальгируя о прошлом!
© Copyright: Галина Бадалова, 2023
Свидетельство о публикации №223052801643
Свидетельство о публикации (PSBN) 69793
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 13 Июля 2024 года
Рецензии и комментарии 0