Зоопарк

Воздух показался Лиле, на удивление, чистым, пахло грозой и шиповником. Станцию метро, огромную белую круглую таблетку, обступали высокие деревья и кусты. Гармонию старого парка нарушал гул машин с проспекта, расположенного неподалёку.
Большая часть пассажиров, покидающих подземку, направлялась в сторону шумной улицы.
Лилю, женщину лет тридцати пяти с беззащитно добрым лицом, что-то влекло в противоположный конец зелёной зоны, нужно было пройти по красивым аллеям мимо театра, стеклянного бизнес-центра, высокого ограждения зоопарка, через детский городок. А куда и зачем спешит, она не помнила.
Вышла из метро, спустилась по ступенькам и застыла в изумлении: среди колючих кустов с розовыми цветами на садовой скамейке её взору предстал лев, настоящий живой. Огромная голова в обрамлении гривы, передние лапы, сложены крест на крест, часть туловища одним боком привалилась к спинке ложа, задние лапы немного свисают, а хвост с кисточкой протянулся до конца скамьи – мгновенное фото в мозгу, и следующая мысль: скорее бежать назад, спасаться в метро.
Но тут начинает происходить то, что не позволяет женщине сдвинуться с места. Маленькая задорная старушка в смешной вязаной хлопковой шапочке-тюбетейке, шурша по асфальту подошвами нелепых туфель с перекладиной, останавливается, аккуратно поднимает хвост зверя, кладёт на его туловище, усаживается на освободившееся место, и углубляется в мобильник. Хозяин саванны царственно поворачивает голову в её сторону, у него очень серьёзная морда, глаза усталые и грустные. Возможно, у львов они всегда такие.
Прохожие спешат по своим делам, как будто ничего особенного не происходит.
«Лапа с когтями шире бабушкиной шапочки», — отмечает Лиля, сердце замирает в предчувствии того, что должно немедленно произойти. Пятясь назад, не отводя глаз от животного, пока может его видеть, Лиля огибает здание станции, выходит на край парка и снова удивление: высокий жираф на газоне неспешно объедает листья тополя, как будто он находится в Африке. Около гигантской жёлтой, в чёрных пятнах, ноги трётся обыкновенный серый кот с ошейником от блох, видимо, домашний и вполне российский. Фантасмагория!
«Что со мной происходит?»
Постояв немного, успокоив себя, женщина отправляется дальше.
В детском городке на крыше расписного теремка замечает двух обезьянок, одна, живо поворачивает голову в разные стороны, рассматривая играющих ребят. Колени её нижних конечностей прижаты к подбородку, так сидят, обсуждая свои проблемы, девочки лет семи. Вторая обезьянка в позе «Мыслителя» Родена размышляет о чём-то.
Большая синяя птица с блестящими перьями примостилась на шпиле красного купола башенки, подобно сказочному золотому петушку. Глаз, обращённый в сторону Лили, смотрит пристально и сурово.
«У меня галлюцинации, – пугается женщина, — хотя, всё вокруг выглядит так, как будто существует на самом деле».
Ворота зоопарка, обычно закрытые, распахнуты настежь, через них на «свободу» выходит крупная волчица, подталкивая носом двух забавных пушистых волчат, за нею следуют пятнистый олень и зебра, потом лебедь.
Небольшого роста полноватый человек лет пятидесяти в зелёном комбинезоне сотрудника этого учреждения и такого же цвета бейсболке дружески похлопывает животных по спине, будто поддерживает их, волчицу ласково чешет за ухом, а с лебедем о чём-то разговаривает, гладя его шею.
«Сошла я с ума или нет, сейчас прояснится», — Лиля решительно подходит к мужчине.
— Здравствуйте, какие симпатичные животные, почему они покидают свое жилище?
Женщина ждёт подтверждения того, что видит и волнуется.
Удивлённый мужчина улыбается в ответ и, недоумённо моргает глазами.
— Откуда вы прибыли? Зоопарки давно работают в таком режиме: днём животные выходят погулять, а ночуют и питаются дома, иногда, играют в охоту. Люди и звери на земле привыкли друг к другу, никто никого не обижает.
— Даже то чудовище с гривой около станции метро?
— Лёвка? Добрейшее существо. Куда денешь инстинкт охранять прайд? За собственную семью он принимает всех животных зоопарка.
— В таком случае, посетителей у вас нет. За счёт чего существует организация?
Лиля пытается доказать человеку или себе несуразность происходящего.
— О, вы ошибаетесь, посетители есть, и, даже, много.
— Что же они осматривают: крокодилов, террариум?
— Не только, пойдёмте, я познакомлю вас с новым закрытым вольером.
Лиля с большим интересом следует за «гидом» мимо пустых павильонов для приматов, обходя высокую клетку со скалой для хищных птиц.
Как некоторые невысокие мужчины, новый знакомый шествует, выпятив грудь вперёд, высоко держа голову, к тому же, видимо, гордится своей работой.
Они подходят к помещению из толстого стекла и бетона, выполненному в форме треугольной призмы.
— Кого можно содержать в такой строгости, если лев гуляет на свободе? — невольный вопрос женщины.
Шок! За стеклом — люди! Небритые мужчины, женщины со спутанными волосами, неаккуратно одетые, лежат или сидят на кроватях, откидных креслах или диванах, не обращая внимания на зрителей. Иные обнимаются, целуются и ведут себя, по мнению Лили, неприлично.
— Это – больница? Тюрьма? Психиатрический диспансер?!
— Ни боже мой! – радостно восклицает человек, довольный произведённым впечатлением, — все они прибыли сюда добровольно, хотя и были предупреждены, что выхода назад не будет.
— Не будет выхода? Тогда с какой целью несчастные заточили себя?!
— А…,- хитро улыбается человек, — всё дело в небольших красивых фонтанчиках на подставках, исполненных в греческом стиле, видите их? Некоторые выплескивают водку, другие портвейн, третьи вино. Наши гости могут пользоваться ими сколько угодно, потом, как водится, петь, веселиться и совокупляться. Обслуживают их, роботы по командам из вне, только роботы, прочим людям вход в призму категорически запрещён. Родственники могут купить разовый входной билет и посмотреть на близких через стекло. Как правило такого общения им бывает достаточно на продолжительное время.
— Но не все, зависимые от алкоголя, являются маргиналами! – Лиля возмущена, — среди них встречаются талантливые учёные, художники, актёры и режиссёры…
— Согласен, – весело отвечает мужчина, — обратите внимание на винтовую лестницу, ведущую на второй этаж. Давайте, сделаем несколько шагов назад, и вы увидите тремя метрами выше персонажей, занимающихся дистанционно наукой, техникой, искусством. Для работы созданы все условия, но без того, чтобы спуститься вниз и принять порцию из фонтанчика, они жизни себе не представляют. Под землёй для наших пациентов выстроены приличные комнаты, столовая, прачечные со стиральными машинами, душ.
— Ужас! Почему их не лечат?
— Видите ли, врачи считают, что те, кто хочет «завязать», делают это сами, для остальных лечение бесполезно. Выход найден, построены вольеры с фонтанчиками. Город очистился от пьяной брани, преступлений на почве алкоголизма, валяющихся на асфальте «осколков» личностей, пустых бутылок и шприцов.
«Шприцов?».
Лиля, с расширенными глазами, «переваривает» услышанное.
— Да, шприцов, — удивительный человек приглашает женщину к другой грани призмы, — видите, прекрасные вазы из бронзы и поделочных камней, выполненные в римском стиле, в них можно найти любой наркотик.
Внимательно осмотрев контингент, отличия между обитателями первой стороны вольера и второй Лиля не обнаруживает.
— Помещения для наркоманов и алкоголиков разделены внутри?
— Нет, люди часто пользуются содержимым и из ваз, и из фонтанов.
«Мне это знакомо», — Лиля не может вспомнить откуда ей это известно.
— Но у призмы три грани?
— Пожалуйте сюда, — любезно приглашает мужчина.
Перед Лилей предстают люди за карточными столами или у рулетки, как в казино. Бледные, перекошенные лица, трясущиеся от возбуждения руки.
— Боже мой, — бормочет Лиля, а их что привело сюда, разве нельзя заниматься этим дома или в игорных заведениях?
— Здесь те, у кого нет больше дома, семья разрушена, на свободе ожидают кредиторы…
— Они могут отыграться и вернуться домой?
— И проиграть все заново? Не смешите меня.
— Кошмар, а кто на втором этаже этой грани?
— Зависимые от компьютерных игр. Это самый тяжёлый и молодой контингент. Сознание этих людей спутано, они уже не понимают, где находятся, в цифровом мире или в реальном, и могут быть опасны для себя и соседей.
— Да… Сильное впечатление…
Пауза. Лиля молчит потрясённая.
— Ежегодное посещение подобных объектов входит в школьную программу и в программу любого ВУЗа, — продолжает любезный гид, — основные наши посетители: дети и молодёжь. Тех животных, которые приняли соседство с людьми, выпускают из плена на свободу, они умны и не покидают пределов парка. Лёву никто не боится, гуляющие по аллеям привыкли к нему. Согласитесь, гуманно не обижать зверей пустым рассматриванием.
— В таком случае призмы должны быть заполнены до отказа? – тяжёлый вздох и печальный вопрос на выдохе.
— Приток желающих большой, но и «естественный» исход не малый. Судите сами, долго ли продержится в этом мире человек, с утра до вечера накаченный спиртным, наркотой или постоянно блуждающий в виртуальном мире с целью победить несуществующего врага?
Фраза звучит как вердикт патологоанатома, привыкшего к смертям и трупам.
Что это? Ветер или другая сила подхватывает Лилю. Приятный сопровождающий остаётся на месте, а её несут от него по узкому коридору, покрытому белой керамической плиткой, как в больнице…
Воздух после грозы, наполненный ароматом шиповника, сменяется резким, удушливым запахом? Невозможно дышать! Лиля кашляет и чихает.
С разных сторон доносятся голоса:
«Женщине плохо, приехала скорая».
Лиля открывает глаза.
— Как вы себя чувствуете? – над ней наклонился мужчина. Озабоченность в глазах, густая борода, голубой медицинский костюм, стетоскоп на шее. Одной рукой он похлопывает больную по щекам, другой держит ватный тампон, пропитанный нашатырным спиртом.
С помощью медика Лиля поднимается, отряхивается от пыли, заверяет, что с ней всё в порядке, в затылке – тяжесть и боль от удара о бетонные ступени лестницы.
Пошатываясь, наяву, она бредет в ту же сторону, что и в состоянии странного сна, но теперь знает зачем. Театр, бизнес-центр, каменный забор за которым содержатся животные, остаются с левой стороны от аллей, а справа за границами парка прижались друг к другу жилые дома.
Серое здание позапрошлого века с красивым эркером и магазином. В мини маркете женщина наполняет сумку продуктами, выходит, пересекает двор, останавливается перед квартирой на первом этаже.
Открывает дверь, за ней — неразрешимая загадка последних двух лет её жизни. Усталость и стресс выключили или переключили сознание Лили на ступеньках метро.
«Что дальше?» — мучительный вопрос.
Её родного брата, большого грешника, пьяницу и бездельника, «специалисты» по недвижимости лишили квартиры и попытались отравить.
Почему он вырос таким, могли бы ответить родители, но они умерли, не выдержав соседства с сынком. Что касается Лили, то она моложе его на семь лет и нести ответственность за брата не планировала.
Из больницы после отравления брат и его женщина выписались в никуда. Муж Лили, категорически, отказался принимать алкоголиков в квартире, не разрешил, даже, пообедать, ограждая от общения с сыном десяти лет. Допустить, что близкий человек станет ночевать в подъездах и подвалах, Лиля не могла, к небольшим семейным накоплениям добавила деньги, взятые в долг, и приобрела на своё имя комнату в коммуналке, куда и поселила алкашей, внеся тем самым хаос в непростую жизнь жильцов квартиры.
После нескольких дней общения с парой, привыкшей к существованию за чужой счёт, соседи перетащили холодильники из общей кухни в свои комнаты, спрятали крупы и посуду, убрали пальто с вешалки в прихожей. Перед тем, как зайти в туалет, они запирают двери собственных помещений на ключ.
— Принесла пожрать, сестрёнка? – вместо «здравствуй» слышит Лиля от мужчины с обвисшим лицом, сальными волосами, в вонючих носках.
Рядом с ним женщина, глаза навыкате свидетельствуют о серьёзной болезни. Её потряхивает. Ноги синеватого цвета, на руках – следы от иглы.
Попытка Лили устроить родственников в специализированную клинику не удалась, они ответили отказом. Лиля покупает необходимую еду, оплачивает коммунальные услуги, потому что это её комната и вся ответственность лежит на ней, убирает грязь, вызывает специалистов по избавлению от вшей, которыми делятся с братом его друзья бомжи, приходящие с бутылками провести ночь в тепле.
От одного из соседей поступило предложение обменять комнату на домик в деревне рядом с молочной фермой, где можно подрабатывать и получать молочные продукты. Оказалось, что у этой пары, рисковавшей жизнью многократно, потребляя спиртные напитки низкого качества, косметические и моющие средства, существует непереносимость единственного продукта, а именно: молока.
У Лили остаётся мало времени на семью, муж недоволен, сын не присмотрен.
От забот и переживаний мозг сделался вялым, мысли — неповоротливыми. Любимая работа: конструирование медицинских приборов перестала приносить удовольствие, Лиля пользуется старыми наработками, не имея ни идей, ни инициативы, что констатировал удивлённый шеф.
«Судя по происшествию в метро, «естественный исход», наступит для меня раньше, чем для пьяниц», — грустно размышляет она, покидая злосчастную квартиру, однако выгнать на улицу и забыть родного брата не в силах.
Снова кусты, клумбы, тополя, вывеска «Зоопарк».
«А неплохую идею с призмами предложил человечек в зелёном», — вздыхает женщина.