Книга «Песня, которая исчезает в пятницу»
дождь, синкопирующий с тенью (Глава 2)
sphen Оглавление
Возрастные ограничения 18+
Тени начали бунтовать на рассвете. Сначала взбунтовалась тень от светильника – она мерцала в такт мелодии, которая меня преследовала везде. Кот сидела на подоконнике, вылизывая тщательно лапу.
— Ты их видишь? – спроси я, указывая на тень от книжного шкафа, которая вдруг начала плясать в такт, «Once Upon a Time in the West».
Кот ответил нотой «ре-диез», сыгранной на расстроенном кларнете.
Дождь за окном ускорил темп. Капли стучали по крыше, как пальцы Телониуса Монка по клавишам.
Где-то в переулке завывала сирена, повторив мелодию исчезновения на октаву выше. Я схватил саксофонный чехол, оставленный вчера девушкой на выходе из станции.
В подземном переходе у станции Сибуя я нашел её. Девушка сидела на ступеньках у выхода из метро, обняв чехол от саксофона с вышитой фразой: «Тишина – это музыка, которую ещё не придумали».
— Твой кот дирижирует дождём, — сказала она, глядя на меня. Он знает, что ты стираешь реальность нота за нотой, ставя иглу на пластинку.
Её голос звучал как вибрато на старой виниловой пластинке. Когда она встала, тени на стене заиграли «Round Midnight» в обратном порядке.
Я хотел спросить, откуда она знает про кота, но девушка исчезла, оставив в воздухе запах маминых духов.
Фотография матери вернулась ночью. Но когда я поднял её, моя тень осталась на месте – точнее, её не стало. Стоя под лампой и смотря в стену, я не мог найти её, нигде. Кот прыгнул на стол и лапой указал на кофейное кольцо – оно пульсировало, как сердце после двойного эспрессо.
— Это ты сделал? – спросил я.
В ответ из проигрывателя раздался пронзительный смех отца – тот самый, что я слышал до его исчезновения.
«Ищи комнату, где играют обратные аккорды» — эхо голоса заполнило комнату.
Я схватил саксофонный чехол, оставленный девушкой в переходе. На внутренней подкладке обнаружил билет с адресом: «Moon, за дверью прачечной». Запах от чехла смешался с ароматом маминых духов – точно таким же, как от сахарной трубочки, которая позже окажется в моём стакане.
Клуб прятался за дверью прачечной, где стиральные машины шумно пели «So What»: Майлза Дэйвиса. Вывеска мерцала, как предупреждение.
Бармен, похожий на молодого Майлза, протянул коктейль «Blue Note»:
— Твоя девушка оставила это. Говорит, ты поймёшь.
В стакане плавала сахарная трубочка повторяющая форму нотного ключа.
Когда я дотронулся до трубочки, пальцы запахли мамиными духами – точно, как вчера у станции Сибуя. «Ищи комнату…» — прочитал я, но бармен скрылся, оставив лишь эхо духовых. Я вышел на улицу, сжимая трубочку в руках. Дождь, сменил ритмя6 тени прохожих выписывали ноты на асфальте, точь как на сольфеджио.
Тень в шляпе замерла, и запах духов усилился, как в тот день, когда она в последний раз нажимала на педали рояля. «Они стирают нас через музыку», её голос слился с шумом дождя. Я протянул руку, и тень рассыпалась на нотные знаки – те самые, что отец писал красными чернилами.
Кот спал на проигрывателе, внезапно он дёрнул хвостом, сбросив чехол со стола. Записка выпала, а кольцо засветилось голубым – в унисон с ритмом дождя. «Правило второе…» — прошептал я, понимая: это отец меня учил когда-то. «Тени нот не сыгранных – паузы в партитуре реальности».
Из саксофонного чехла донёсся шёпот: «Ты следующий». Внезапно голубой свет от кофейного кольца вспыхнул, выжег на столе нотный стан. Ноты, затанцевали переходя в мелодию, которую отец написал в день исчезновения. Кот проснулся, его пятно замигало тревожно. Часы застывшие на 23:59, громко щёлкнули, переводя стрелки на 00:00.
За окном смолк дождь. Наступила тишина. И тогда я услышал новый звук – магнитофонную перемотку, идущую изнутри стен. Кольцо заиграло обратную мелодию, а кот прыгнул на пол, выгнув спину в такт звука.
— «Они стёрли отца. Теперь стирают и тебя», сказал голос из чехла. Я поднёс к уху сахарную трубочку – она жужжала, как жук в коробке. Голубой луч от кольца тянулся к потолку, вырисовывая дверь без ручки, а за ней комнату, где на стене висели часы, играющие Шопена в обратной записи.
Когда я шагнул к двери, кот вцепился когтями в брюки. Его пятно вспыхнуло красным, как предупреждение. Но было поздно – голубой свет влёк меня. Последнее, что я услышал перед тем, как реальность перевернулась, как пластинка в обратной перемотки зажужжала.
— Ты их видишь? – спроси я, указывая на тень от книжного шкафа, которая вдруг начала плясать в такт, «Once Upon a Time in the West».
Кот ответил нотой «ре-диез», сыгранной на расстроенном кларнете.
Дождь за окном ускорил темп. Капли стучали по крыше, как пальцы Телониуса Монка по клавишам.
Где-то в переулке завывала сирена, повторив мелодию исчезновения на октаву выше. Я схватил саксофонный чехол, оставленный вчера девушкой на выходе из станции.
В подземном переходе у станции Сибуя я нашел её. Девушка сидела на ступеньках у выхода из метро, обняв чехол от саксофона с вышитой фразой: «Тишина – это музыка, которую ещё не придумали».
— Твой кот дирижирует дождём, — сказала она, глядя на меня. Он знает, что ты стираешь реальность нота за нотой, ставя иглу на пластинку.
Её голос звучал как вибрато на старой виниловой пластинке. Когда она встала, тени на стене заиграли «Round Midnight» в обратном порядке.
Я хотел спросить, откуда она знает про кота, но девушка исчезла, оставив в воздухе запах маминых духов.
Фотография матери вернулась ночью. Но когда я поднял её, моя тень осталась на месте – точнее, её не стало. Стоя под лампой и смотря в стену, я не мог найти её, нигде. Кот прыгнул на стол и лапой указал на кофейное кольцо – оно пульсировало, как сердце после двойного эспрессо.
— Это ты сделал? – спросил я.
В ответ из проигрывателя раздался пронзительный смех отца – тот самый, что я слышал до его исчезновения.
«Ищи комнату, где играют обратные аккорды» — эхо голоса заполнило комнату.
Я схватил саксофонный чехол, оставленный девушкой в переходе. На внутренней подкладке обнаружил билет с адресом: «Moon, за дверью прачечной». Запах от чехла смешался с ароматом маминых духов – точно таким же, как от сахарной трубочки, которая позже окажется в моём стакане.
Клуб прятался за дверью прачечной, где стиральные машины шумно пели «So What»: Майлза Дэйвиса. Вывеска мерцала, как предупреждение.
Бармен, похожий на молодого Майлза, протянул коктейль «Blue Note»:
— Твоя девушка оставила это. Говорит, ты поймёшь.
В стакане плавала сахарная трубочка повторяющая форму нотного ключа.
Когда я дотронулся до трубочки, пальцы запахли мамиными духами – точно, как вчера у станции Сибуя. «Ищи комнату…» — прочитал я, но бармен скрылся, оставив лишь эхо духовых. Я вышел на улицу, сжимая трубочку в руках. Дождь, сменил ритмя6 тени прохожих выписывали ноты на асфальте, точь как на сольфеджио.
Тень в шляпе замерла, и запах духов усилился, как в тот день, когда она в последний раз нажимала на педали рояля. «Они стирают нас через музыку», её голос слился с шумом дождя. Я протянул руку, и тень рассыпалась на нотные знаки – те самые, что отец писал красными чернилами.
Кот спал на проигрывателе, внезапно он дёрнул хвостом, сбросив чехол со стола. Записка выпала, а кольцо засветилось голубым – в унисон с ритмом дождя. «Правило второе…» — прошептал я, понимая: это отец меня учил когда-то. «Тени нот не сыгранных – паузы в партитуре реальности».
Из саксофонного чехла донёсся шёпот: «Ты следующий». Внезапно голубой свет от кофейного кольца вспыхнул, выжег на столе нотный стан. Ноты, затанцевали переходя в мелодию, которую отец написал в день исчезновения. Кот проснулся, его пятно замигало тревожно. Часы застывшие на 23:59, громко щёлкнули, переводя стрелки на 00:00.
За окном смолк дождь. Наступила тишина. И тогда я услышал новый звук – магнитофонную перемотку, идущую изнутри стен. Кольцо заиграло обратную мелодию, а кот прыгнул на пол, выгнув спину в такт звука.
— «Они стёрли отца. Теперь стирают и тебя», сказал голос из чехла. Я поднёс к уху сахарную трубочку – она жужжала, как жук в коробке. Голубой луч от кольца тянулся к потолку, вырисовывая дверь без ручки, а за ней комнату, где на стене висели часы, играющие Шопена в обратной записи.
Когда я шагнул к двери, кот вцепился когтями в брюки. Его пятно вспыхнуло красным, как предупреждение. Но было поздно – голубой свет влёк меня. Последнее, что я услышал перед тем, как реальность перевернулась, как пластинка в обратной перемотки зажужжала.
Рецензии и комментарии 0