Книга «Песня, которая исчезает в пятницу»
магнитофонная петля забытых голосов (Глава 3)
sphen Оглавление
Возрастные ограничения 16+
Голубой свет кофейного кольца вытянулся в портал. Я шагнул внутрь и холодный ветер, пахнущий старыми магнитофонами, обвил шею, как тугой галстук. Комната оказалась кубом без углов: стены громко дышали, как аккордеон, а на потолке висели часы, играющие Шопена в обратном порядке.
Кот проскользнул за мной, его пятно пульсировало в такт обратной мелодии.
— Здесь стирают не вещи, а звуки – прошептал он голосом отца. Твоя очередь.
Я коснулся стены – она задрожала, выпустив облако лент. Плёнка обвила запястье, оставив ожог в форме нотного ключа. Где-то в углу скрипнул магнитофон, повторяя мои слова: «Не дай им стереть последний такт».
На столе лежал кассетный плеер с треснутым экраном. Когда я вставил найденную в кармане сахарную трубочку вместо батарейки, из динамика полился голос матери:
— Ты должен найти комнату, где время течёт вверх…
Плёнка внезапно порвалась, и комната заполнилась жужжанием нот. Воздух загустел и каждый вдох нёс жгучую боль. Кот прыгнул на стол, его лапа прижала кнопку «запись».
— Не включай! Крикнул я, но было поздно.
Магнитофон начал стирать мои воспоминания: сначала исчез запах маминых духов, потом дата её последнего концерта.
Я вырвал шнур из розетки. В тишине остался лишь ритм часов – тех самых, что отец подарил мне в последний день, когда исчез. Тиканье совпал с пульсом кольца на моей запястье.
В углу комнаты материализовался старый телевизор. На экране – отец, 1990 год. Он ставит метроном на рояль, напевая «My Funny Valentine», но с каждым разом мелодия распадалась на отдельные ноты, как рассыпанные пазлы.
— Он знал про петлю, голос девушки из клуба прозвучал за спиной. Она держала в руках партитуру, где вместо нот красовались фотографии с отцом.
— Каждая запись укорачивает память. Ты хочешь узнать, что будет, когда плёнка закончится?
Её пальцы коснулись экрана. Из телевизора хлынула магнитофонная лента, обвивая мою шею. Голос отца повторял эхом: «Ищи комнату… ищи комнату…» Кот впился когтями в плёнку, разрывая её составные фрагменты.
В 5:55 утра я очнулся в своей комнате. Кольцо светилось красным цветом и жгло, а на проигрывателе лежала новая записка:
«Правило третье:
Каждая запись – это петля.
Чтобы прекратить стирание, разорви её голосом того, кто когда-то исчез».
Кот сидел на магнитофоне, слизывая с лап капли голубой пыли.
Я нажал «play». Из динамиков раздался смех матери. За окном тени звёзд сложились в партитуру с потерянным тактом – там, где должно было быть её последнее «прощай».
Лента внезапно замкнулась в кольцо, обернувшись вокруг моей шеи. Кот дирижировал хаосом, его хвост выбивал ритм последнего правила. Я понял: чтобы спасти мать, необходимо стереть себя из её воспоминаний.
Голос из чехла прошипел:
— Ты станешь паузой в её мелодии. Готов?
Часы отца взорвались, стрелка с грохотом летела в потолок. В дыре замигали чужие воспоминания: мать стоит у рояля, а я – ребёнком стираю ластиком ноты из партитуры.
Кот проскользнул за мной, его пятно пульсировало в такт обратной мелодии.
— Здесь стирают не вещи, а звуки – прошептал он голосом отца. Твоя очередь.
Я коснулся стены – она задрожала, выпустив облако лент. Плёнка обвила запястье, оставив ожог в форме нотного ключа. Где-то в углу скрипнул магнитофон, повторяя мои слова: «Не дай им стереть последний такт».
На столе лежал кассетный плеер с треснутым экраном. Когда я вставил найденную в кармане сахарную трубочку вместо батарейки, из динамика полился голос матери:
— Ты должен найти комнату, где время течёт вверх…
Плёнка внезапно порвалась, и комната заполнилась жужжанием нот. Воздух загустел и каждый вдох нёс жгучую боль. Кот прыгнул на стол, его лапа прижала кнопку «запись».
— Не включай! Крикнул я, но было поздно.
Магнитофон начал стирать мои воспоминания: сначала исчез запах маминых духов, потом дата её последнего концерта.
Я вырвал шнур из розетки. В тишине остался лишь ритм часов – тех самых, что отец подарил мне в последний день, когда исчез. Тиканье совпал с пульсом кольца на моей запястье.
В углу комнаты материализовался старый телевизор. На экране – отец, 1990 год. Он ставит метроном на рояль, напевая «My Funny Valentine», но с каждым разом мелодия распадалась на отдельные ноты, как рассыпанные пазлы.
— Он знал про петлю, голос девушки из клуба прозвучал за спиной. Она держала в руках партитуру, где вместо нот красовались фотографии с отцом.
— Каждая запись укорачивает память. Ты хочешь узнать, что будет, когда плёнка закончится?
Её пальцы коснулись экрана. Из телевизора хлынула магнитофонная лента, обвивая мою шею. Голос отца повторял эхом: «Ищи комнату… ищи комнату…» Кот впился когтями в плёнку, разрывая её составные фрагменты.
В 5:55 утра я очнулся в своей комнате. Кольцо светилось красным цветом и жгло, а на проигрывателе лежала новая записка:
«Правило третье:
Каждая запись – это петля.
Чтобы прекратить стирание, разорви её голосом того, кто когда-то исчез».
Кот сидел на магнитофоне, слизывая с лап капли голубой пыли.
Я нажал «play». Из динамиков раздался смех матери. За окном тени звёзд сложились в партитуру с потерянным тактом – там, где должно было быть её последнее «прощай».
Лента внезапно замкнулась в кольцо, обернувшись вокруг моей шеи. Кот дирижировал хаосом, его хвост выбивал ритм последнего правила. Я понял: чтобы спасти мать, необходимо стереть себя из её воспоминаний.
Голос из чехла прошипел:
— Ты станешь паузой в её мелодии. Готов?
Часы отца взорвались, стрелка с грохотом летела в потолок. В дыре замигали чужие воспоминания: мать стоит у рояля, а я – ребёнком стираю ластиком ноты из партитуры.
Рецензии и комментарии 0