Глава 26. Последнее наступление
Возрастные ограничения 18+
Бесконечное переписывание истории привело к тому, что мы не вполне достоверно знаем о последнем наступлении русской армии в Первой мировой войне. Оно началось в июне 1917 года, конечно, входило в «сценарий» революции и потому проводилось на «лёгком» Юго-Западном фронте против австро-венгерских войск, чтобы армия щедрых немецких «братьев» лучше сохранилась. Только война обеспечивала «подходящие условия» для коммунистической пропаганды, для самого Октября (Ленин и Троцкий ждали своего часа), и последнее наступление русских войск в Первой мировой войне глубоко трагично: Российской Империи не стало, Дом Романовых раскололся и был отлучён от государственной жизни, интересы России в послевоенном устройстве мира похоронил Февраль, и для нас продолжение военных действий, если вдуматься, оказалось началом истребления русского народа (давно доказано и не надо бояться говорить, что оно намного катастрофичнее более позднего холокоста еврейского народа и ещё не кончено), т.к. русские и представители других наций России, погибавшие под знамёнами «демократического» Февраля, с одной стороны, вроде бы старались сохранить прежние завоевания, но, с другой стороны, сражались за торжество восставшего против Дома Богородицы Зла, принявшего облик блага. И так велик и ужасен был этот обман, что многие в него поверили. Даже св. Царю на какой-то миг Зло показалось благом, потому что он очень верил в спасение России. Вновь обращаюсь к его дневнику, сохраняя даты по ст. ст.:
«19 июня. Перед… обедом пришла добрая весть о… наступлении на Юго-Западном фронте. На Золотовском направлении, после двухдневного артиллерийского огня, наши войска прорвали неприятельские позиции и взяли в плен около 170 офицеров и 10 тыс. чел., 6 орудий и пулемётов – 24. Благодарение Господу! Дай Бог, в добрый час! Совсем иначе себя чувствовал после этой радостной вести.
20 июня. За вчерашний день бой протекал успешно: всего за два дня нашими войсками взято 18 600 чел. пленных. Перед завтраком в походной церкви был отслужен благодарственный молебен.
26 июня. Наш хороший комендант полковник Кобылинский попросил меня не давать офицерам руки при посторонних и не здороваться со стрелками. До этого было несколько случаев, что они не отвечали. …Спилили громадную ель… Стрелки сами пожелали помочь нам в работе.
27 июня. Забыл записать, что 26-го июня наши войска произвели новый прорыв и захватили: 131 офицера, 7 тыс. нижних чинов и 48 орудий, из них 12 тяжёлых.
28 июня. Вчера был взят нами Галич (его уже брали до Февраля. – Е.М.), 3 тыс. пленных и около 30 орудий. Слава Богу!
29 июня. В 11 ч. пошли к обедне; Алексей простоял её в алтаре.
2 июля. После еды Алексей показывал свой кинематограф очень удачно.
3 июля. Все… Дочери обрили себе волосы, т.к. после кори они сильно лезли.
5 июля. В Петрограде эти дни происходили беспорядки со стрельбою. Из Кронштадта вчера прибыло туда много солдат и матросов, чтобы идти против Временного Правительства. Неразбериха полная. А где те люди, которые могли бы взять это движение в руки и прекратить раздоры и кровопролитие? Семя всего зла в самом Петрограде, а не во всей России».
Мне могут возразить, что наступление русских войск было продиктовано взятым Временным Правительством обязательством перед союзниками довести войну «до победного конца», а значит, было, так сказать, «запрограммировано» общим планом наступления Антанты на Восточном фронте в Европе. Это, конечно, так (наша 8-я армия после Галича взяла 28 июня (11 июля) 1917 года город Калуш), однако описанные св. Царём беспорядки в Петрограде были не случайны и привели к отставке Львова, место которого занял Керенский. Тут сплелось много непростых факторов, описать которые в одной книге просто невозможно, но вот интересная деталь: Петроград периода Февраля, военная демонстрация, плакат с надписью: «Отечество в опасности! Пролитая нами кровь требует войны до победы! Товарищи-солдаты, немедленно в окопы! Вернуть Ленина Вильгельму!» Требование «вернуть Ленина Вильгельму!» не с потолка взято. «Пламенный большевик» Александр Львович Парвус (Израиль Лазаревич Гельфанд), член РСДРП (б), активный участник смуты 1905 года (играл вместе с Троцким видную роль в создании первого Петросовдепа, а после эмиграции – сомнительную роль посредника со стороны Германии) в Первую мировую, уже около десяти лет живя в эмиграции, занимался тёмными денежными операциями и поставками оружия правительству Турции в Константинополе, где началось его сотрудничество с посольством Германии вскоре после вступления Турции в войну. 9 (22) января 1915 года немецкий посол в Турции предложил помощнику Государственного Секретаря А.Циммерману принять Парвуса в Берлине, чтобы организовать финансовую поддержку занимавших пораженческую позицию русских революционных организаций. Через четыре дня Парвуса, до этого много раз высылаемого из Германии, принял чиновник при Ставке кайзера Гицлер, будущий советник графа В. фон Мирбаха в Москве в 1918 года. В результате этой встречи 9 (22) марта 1915 года Министерство Иностранных Дел Германии получило меморандум «доктора Гельфанда» с подробным изложением плана «политической массовой забастовки» в России с центром в Петрограде, которая, как минимум, должна была нарушить всё наше железнодорожное сообщение с фронтами.
В 1921 году вождь II Интернационала Э.Бернштейн опубликовал в немецкой газете «Форвертс» заявление, вызвавшее скандал среди немецких коммунистов и совершенно замолченное советской прессой: «Ленин и его товарищи получили от… Германии крупные суммы на ведение в России своей разрушительной агитации. Я знал об этом ещё в декабре 1917 года. Сейчас из абсолютно заслуживающих доверия источников я узнал, что речь шла о… почти невероятной сумме, …превышающей 50 млн. золотых марок. При получении такой суммы у Ленина и его товарищей никакого сомнения не могло быть, из каких источников шли эти деньги… Не интересуясь намерениями лиц, снабжавших его деньгами, …он использовал последние для осуществления социалистической революции. Что он так поступил, нельзя отрицать. Но такими доводами может быть оправдана любая, самая нечистоплотная политическая авантюра».
И.Глазунов прокомментировал заявление Бернштейна лаконично: «Гельфанд и его команда позднее отрабатывали и за страх, и за совесть иудины деньги, полученные от немецких хозяев».
Историк Н.Рутченко, больше известный под псевдонимом «Н.Рутыч», подтвердил неопровержимыми документами факт зависимости Ленина и его партии от немцев, а также и факт проезда Ленина через Германию в Россию в пломбированном вагоне из Швейцарии, и привёл в своей книге «КПСС у власти» (издана в 1960 года в ФРГ, у нас не опубликована до сих пор) текст телеграммы посланника Германии в Берне от 4 (17) апреля 1917 года: «Платтен, секретарь Социал-Демократической партии, (Фридрих (Фриц) Платтен.- Е.М.) пришёл встретиться со мной от имени группы русских социалистов и, в особенности, от их вождей Ленина и Зиновьева (Герша-Овсея Апфельбаума), чтобы высказать просьбу о немедленном разрешении проезда через Германию наиболее важным эмигрантам, числом от 20-ти до 60-ти, самое большее. Платтен заявил, что дела в России принимают опасный оборот для дела мира и что всё возможное должно быть сделано, чтобы перебросить… вождей в Россию как можно скорее, ибо они имеют там… влияние… Ввиду того, что их немедленный отъезд в высшей степени в наших интересах, я усиленно рекомендую, чтобы разрешения были выданы сразу…».
Через пять дней посол Германии в Дании граф У. фон Брокдорф-Ранцау (он информировал Бернштейна о получении коммунистами немецких денег) телеграфировал в Министерство Иностранных Дел в Берлине: «Д-р Гельфанд требует, чтобы он был немедленно информирован о времени прибытия русских эмигрантов в Мальмё…».
На другой день немецкий посол в Швеции Люциус телеграфировал, что добился от шведского правительства разрешения на транзитный проезд для «товарищей» через Швецию. Он спешил не зря: через два дня в Министерство Иностранных Дел позвонили из Ставки Вильгельма II: «Его Императорское Величество Кайзер предложил сегодня за завтраком, что… в случае, если русским будет отказано во въезде в Швецию, Верховное Командование армии будет готово перебросить их в Россию через германские линии…».
И точно: через девять дней немецкий Генеральный Штаб известил Министерство Иностранных Дел: «Въезд Ленина в Россию произошёл успешно. ОН РАБОТАЕТ ТОЧНО ТАК, КАК… МЫ ЖЕЛАЛИ…».
В мае 1917 года Государственный Секретарь Германии Кюльман известил Люциуса, что Парвусу пожаловано германское подданство за «…многочисленные особые услуги в ходе войны…», а в сентябре того же года написал в Генеральный Штаб: «Большевистское движение никогда не могло бы достигнуть того масштаба и влияния, которое оно имеет сейчас, ЕСЛИ БЫ НЕ НАША НЕПРЕРЫВНАЯ ПОДДЕРЖКА (выделено мной. – Е.М.). Есть все основания думать, что это движение будет продолжать расти…».
Когда Ленин и его друг Зиновьев поселились в шалаше в финском Разливе, они отлично знали, что ждать неприятностей от Временного Правительства им не надо, т.к. оно тоже «и за страх, и за совесть» выполняло свою задачу. Предъявленное Ленину Временным Правительством обвинение в государственной измене носило чисто формальный и, так сказать, маскировочный характер: «Судебные власти официально предъявили Ленину и его друзьям обвинение в государственной измене, — гласила «демократическая» пресса. – Этого не достаточно. Для успокоения справедливой революционно-патриотической тревоги народных масс необходимо предложить всем, кто так или иначе замешан в прямых или косвенных отношениях к правительствам воюющих с Россией держав, совершенно воздержаться, до окончания войны, от какого бы то ни было участия в политической жизни нашего народа. Все эмигранты, проехавшие через Германию, и все, кто попустительствовал им.., все, кто состоял в связи с Парвусом и т.д., обязаны не вмешиваться в нашу государственную жизнь в это тревожное время. Если они сами не понимают этого, пусть Временное Правительство заставит их это сделать».
Св. Царь в «золочёной тюрьме», вероятно, читал приведённые строки, но вряд ли знал, за сколько «дорогой Вилли» купил Ленина, а с ним и судьбы миллионов жителей России. Едва ли Его Величество знал, что гнусный палач России и друг Парвуса Троцкий привезёт из США на революцию 200 тыс. долларов (по курсу 2006 года), а Керенский – такой же негодяй, как Парвус. Государь поэтому писал в дневнике (даты по ст. ст.):
«6 июля. К счастью, подавляющее количество войск в Петрограде… верно своему долгу, и порядок снова восстановлен на улицах.
8 июля. В составе Правительства… перемены; князь Львов ушёл и председателем… будет Керенский, оставаясь… Военным и Морским министром и взяв в управление ещё Министерство Торговли и Промышленности. Этот человек положительно на своём месте в нынешнюю минуту; чем больше будет у него власти, тем… лучше (надежда на порядочность Керенского ещё жила. – Е.М.).
11 июля. Утром погулял с Алексеем (ему так и не вернули отобранную учебную кадетскую винтовку, которая не могла стрелять. – Е.М.). По возвращении… узнал о приезде Керенского. В РАЗГОВОРЕ ОН УПОМЯНУЛ О ВЕРОЯТНОМ ОТЪЕЗДЕ НАШЕМ НА ЮГ, ВВИДУ БЛИЗОСТИ ЦАРСКОГО СЕЛА К НЕСПОКОЙНОЙ СТОЛИЦЕ (выделено мной. – Е.М.).
13 июля. За последние дни нехорошие сведения идут с Юго-Западного фронта. После нашего наступления у Галича многие части, …заражённые подлым пораженческим учением, не только отказались идти вперёд, но в некоторых местах отошли… даже не под давлением противника.
Пользуясь этим.., германцы и австрийцы… небольшими силами произвели прорыв в Южной Галиции, что может заставить весь Юго-Западный фронт отойти на восток. Просто позор и отчаяние! Сегодня наконец объявлено Временным Правительством, что на театре военных действий вводится смертная казнь против лиц, изобличённых в государственной измене. Лишь бы принятие этой меры не явилось запоздалым. …Потихоньку начинаю прибирать вещи и книги.
19 июля. Три года тому назад Германия объявила нам войну; кажется, целая жизнь пережита за эти три года! Господи, помоги и спаси Россию!
20 июля. Дочери получили В ПЕРВЫЙ РАЗ (выделено мной. – Е.М.) письмо от Ольги из Крыма.
21 июля. Утром почему-то поджидал Керенского, хочется наконец знать, куда и когда мы отправимся?
22 июля. Именины дорогой Мама и нашей Марии. …Вчера вечером Керенский внезапно приехал из города и остановился в Лицее. …Всё Правительство развалилось, он сам подал в отставку и ожидает решения, к которому должно прийти совещание разных партий, заседающее в Зимнем дворце.
25 июля. Новое Временное Правительство образовано с Керенским во главе. Увидим, пойдёт ли у него дело лучше? Первейшая задача заключается в укреплении дисциплины в армии и поднятии её духа, а также в приведении внутреннего положения России в какой-нибудь порядок!
28 июля. После завтрака узнали от графа Бенкендорфа, что нас отправляют не в Крым, а в один из дальних губернских городов в 3-х или 4-х днях пути на восток (решение о Тобольске Правительство приняло в середине июля, но министры никому не давали прямых разъяснений. – Е.М.)! Но куда именно, не говорят, даже комендант не знает. А мы-то все так рассчитывали на долгое пребывание в Ливадии!
29 июля. …Убирал и укладывал все свои вещи, так что комнаты имеют опустелый вид.
30 июля. …Дорогому Алексею минуло 13 лет. Да даст ему Господь здоровье, терпение, крепость духа и тела в нынешние тяжёлые времена! Ходили к обедне, а после завтрака – к молебну, к которому принесли икону Знаменской Божией Матери. Как-то особенно тепло молиться Её святому лику вместе со всеми нашими людьми. Всё уложено теперь, только на стенах остались картины. До обеда видел Бенкендорфа, а вечером – коменданта.
31 июля. Последний день нашего пребывания в Царском Селе. …После обеда ждали назначения часа отъезда, который всё время откладывался. Неожиданно приехал Керенский и объявил, что Миша скоро явится (эта последняя встреча Братьев была устроена Керенским, длилась всего десять минут, в течение которой глава «свободной России» стоял в стороне, как надзиратель, боясь организации «монархического заговора», и резко отказал Михаилу Александровичу в просьбе проститься с Племянниками. – Е.М.). …Около 10 ½ милый Миша вошёл в сопровождении Керенского и караульного начальника. …Разговаривать при посторонних было неудобно. Когда он уехал (выходя из дворца, «Мишкин» плакал, хотя лишь назавтра ему сказали, что св. Царскую Семью увезли в Сибирь. – Е.М.), стрелки… начали таскать наш багаж в круглую залу. Там же сидели Бенкендорфы, фрейлины, девушки и люди. Мы ходили взад и вперёд, ожидая подачи грузовиков (их дали десять-двенадцать. – Е.М.). Секрет о нашем отъезде соблюдался до того, что и моторы и поезд были заказаны после назначенного часа отъезда. Извод получился колоссальный!
…Несколько раз происходила фальшивая тревога, надевали пальто, выходили на балкон и снова возвращались… Совсем рассвело. …Наконец в 5 ч. появился Керенский и сказал, что можно ехать. Сели в наши два мотора и поехали к Александровской станции. Вошли в поезд у переезда. Какая-то кавалерийская часть скакала за нами от самого парка. У подъезда встретили: И.Татищев и двое комиссаров от Правительства для сопровождения нас до Тобольска (Вершинин и Макаров. – Е.М.). Красив был восход солнца (1 (14) августа года. – Е.М.), при котором мы тронулись в путь на Петроград и по соединительной ветке вышли на Северную железнодорожную линию. Покинули Царское Село в 6.10 утра.
1 августа. Поместились… в хорошем спальном вагоне международного общества. Залёг в 7.45 и поспал до 9.15 ч. Было очень душно и пыльно… Гуляли днём с нашими стрелками, собирали цветы и ягоды. Едим в ресторане, кормит очень вкусно кухня Восточно-Китайской железной дороги».
Отклонюсь немного от основной темы, чтобы рассказать о судьбе Михаила Александровича. В Гатчине его с семьёй охраняло шестьдесят-семьдесят человек. Когда власть перешла к Ленину, его никто не тронул, и в ноябре 1917 года Брат Государя сам добрался до Смольного Института Благородных Девиц, где обосновался «ленинский синедрион» — Совет Народных Комиссаров (Совнарком). Там Великий Князь попросил управделами В.Бонч-Бруевича «узаконить» его положение. Ему выдали справку, что он «может свободно проживать как «гражданин Романов», но в конце февраля 1918 года (9 (22) февраля 1918 года Лавр Корнилов как раз начал 1-й Ледяной поход!) Михаила сослали в Пермь, где он прожил почти три месяца в гостинице купца Королёва. Дети были оставлены у родственников Н.Брасовой, которой пришлось часто выезжать из Перми, чтобы хоть как-то контролировать их безопасность. В конце концов она с огромным трудом достала фальшивые документы и отправила сына Георгия с гувернанткой в Данию в надежде, что о нём позаботится Кристиан X, двоюродный Брат Михаила Александровича.
18 мая 1918 года Н.Брасова в очередной раз уехала к детям, чтобы заодно добиться разрешения на выезд за границу для себя и Михаила, но из этого ничего не вышло. Сообщение, что Михаил ночью был «похищен неизвестными», застало Брасову врасплох, но она поняла, что это ложь, т.к. Михаил и его секретарь Джонсон жили под неусыпной охраной чекистов. Преодолев сопротивление, Брасова прямо-таки пробилась к начальнику Петроградской ЧК Моисею Урицкому, известному красному садисту и убийце, и потребовала «объяснений», на что Урицкий обвинил её в организации побега Михаила и объявил, что «рабоче-крестьянская власть» разоблачит козни «врагов революции». Брасову отправили в тюрьму, где она провела почти десять месяцев, заболела и, попав в тюремную больницу, бежала через Киев, Одессу и Стамбул в Англию. Там все сторонились её, а Георг V не пошевелил и пальцем, чтобы помочь несчастной беженке, которая умерла в приюте для нищих 26 января 1952 года (средства на счетах в банках и от продажи прекрасной коллекции драгоценностей, которую Наталья Сергеевна сумела вывезти из России, давно кончились, благодаря «заговору ювелиров», скупавших за бесценок драгоценные вещи русских беженцев). Она достоверно не знала, что в ночь на 13 июня 1918 года целый отряд пермских коммунистов осуществил давно намеченную акцию – «изъять из обращения» Михаила Александровича: его вместе с секретарём-англичанином Джонсоном расстреляли на окраине Перми и сожгли. Думаю, Михаил Александрович встретился на Небесах со св. Братом-Царём и его Семьёй, с которыми слёзно расстался в Царском Селе 30 июля (13 августа) 1917 года перед самой их отправкой в Тобольское заточение.
(Продолжение следует.)
«19 июня. Перед… обедом пришла добрая весть о… наступлении на Юго-Западном фронте. На Золотовском направлении, после двухдневного артиллерийского огня, наши войска прорвали неприятельские позиции и взяли в плен около 170 офицеров и 10 тыс. чел., 6 орудий и пулемётов – 24. Благодарение Господу! Дай Бог, в добрый час! Совсем иначе себя чувствовал после этой радостной вести.
20 июня. За вчерашний день бой протекал успешно: всего за два дня нашими войсками взято 18 600 чел. пленных. Перед завтраком в походной церкви был отслужен благодарственный молебен.
26 июня. Наш хороший комендант полковник Кобылинский попросил меня не давать офицерам руки при посторонних и не здороваться со стрелками. До этого было несколько случаев, что они не отвечали. …Спилили громадную ель… Стрелки сами пожелали помочь нам в работе.
27 июня. Забыл записать, что 26-го июня наши войска произвели новый прорыв и захватили: 131 офицера, 7 тыс. нижних чинов и 48 орудий, из них 12 тяжёлых.
28 июня. Вчера был взят нами Галич (его уже брали до Февраля. – Е.М.), 3 тыс. пленных и около 30 орудий. Слава Богу!
29 июня. В 11 ч. пошли к обедне; Алексей простоял её в алтаре.
2 июля. После еды Алексей показывал свой кинематограф очень удачно.
3 июля. Все… Дочери обрили себе волосы, т.к. после кори они сильно лезли.
5 июля. В Петрограде эти дни происходили беспорядки со стрельбою. Из Кронштадта вчера прибыло туда много солдат и матросов, чтобы идти против Временного Правительства. Неразбериха полная. А где те люди, которые могли бы взять это движение в руки и прекратить раздоры и кровопролитие? Семя всего зла в самом Петрограде, а не во всей России».
Мне могут возразить, что наступление русских войск было продиктовано взятым Временным Правительством обязательством перед союзниками довести войну «до победного конца», а значит, было, так сказать, «запрограммировано» общим планом наступления Антанты на Восточном фронте в Европе. Это, конечно, так (наша 8-я армия после Галича взяла 28 июня (11 июля) 1917 года город Калуш), однако описанные св. Царём беспорядки в Петрограде были не случайны и привели к отставке Львова, место которого занял Керенский. Тут сплелось много непростых факторов, описать которые в одной книге просто невозможно, но вот интересная деталь: Петроград периода Февраля, военная демонстрация, плакат с надписью: «Отечество в опасности! Пролитая нами кровь требует войны до победы! Товарищи-солдаты, немедленно в окопы! Вернуть Ленина Вильгельму!» Требование «вернуть Ленина Вильгельму!» не с потолка взято. «Пламенный большевик» Александр Львович Парвус (Израиль Лазаревич Гельфанд), член РСДРП (б), активный участник смуты 1905 года (играл вместе с Троцким видную роль в создании первого Петросовдепа, а после эмиграции – сомнительную роль посредника со стороны Германии) в Первую мировую, уже около десяти лет живя в эмиграции, занимался тёмными денежными операциями и поставками оружия правительству Турции в Константинополе, где началось его сотрудничество с посольством Германии вскоре после вступления Турции в войну. 9 (22) января 1915 года немецкий посол в Турции предложил помощнику Государственного Секретаря А.Циммерману принять Парвуса в Берлине, чтобы организовать финансовую поддержку занимавших пораженческую позицию русских революционных организаций. Через четыре дня Парвуса, до этого много раз высылаемого из Германии, принял чиновник при Ставке кайзера Гицлер, будущий советник графа В. фон Мирбаха в Москве в 1918 года. В результате этой встречи 9 (22) марта 1915 года Министерство Иностранных Дел Германии получило меморандум «доктора Гельфанда» с подробным изложением плана «политической массовой забастовки» в России с центром в Петрограде, которая, как минимум, должна была нарушить всё наше железнодорожное сообщение с фронтами.
В 1921 году вождь II Интернационала Э.Бернштейн опубликовал в немецкой газете «Форвертс» заявление, вызвавшее скандал среди немецких коммунистов и совершенно замолченное советской прессой: «Ленин и его товарищи получили от… Германии крупные суммы на ведение в России своей разрушительной агитации. Я знал об этом ещё в декабре 1917 года. Сейчас из абсолютно заслуживающих доверия источников я узнал, что речь шла о… почти невероятной сумме, …превышающей 50 млн. золотых марок. При получении такой суммы у Ленина и его товарищей никакого сомнения не могло быть, из каких источников шли эти деньги… Не интересуясь намерениями лиц, снабжавших его деньгами, …он использовал последние для осуществления социалистической революции. Что он так поступил, нельзя отрицать. Но такими доводами может быть оправдана любая, самая нечистоплотная политическая авантюра».
И.Глазунов прокомментировал заявление Бернштейна лаконично: «Гельфанд и его команда позднее отрабатывали и за страх, и за совесть иудины деньги, полученные от немецких хозяев».
Историк Н.Рутченко, больше известный под псевдонимом «Н.Рутыч», подтвердил неопровержимыми документами факт зависимости Ленина и его партии от немцев, а также и факт проезда Ленина через Германию в Россию в пломбированном вагоне из Швейцарии, и привёл в своей книге «КПСС у власти» (издана в 1960 года в ФРГ, у нас не опубликована до сих пор) текст телеграммы посланника Германии в Берне от 4 (17) апреля 1917 года: «Платтен, секретарь Социал-Демократической партии, (Фридрих (Фриц) Платтен.- Е.М.) пришёл встретиться со мной от имени группы русских социалистов и, в особенности, от их вождей Ленина и Зиновьева (Герша-Овсея Апфельбаума), чтобы высказать просьбу о немедленном разрешении проезда через Германию наиболее важным эмигрантам, числом от 20-ти до 60-ти, самое большее. Платтен заявил, что дела в России принимают опасный оборот для дела мира и что всё возможное должно быть сделано, чтобы перебросить… вождей в Россию как можно скорее, ибо они имеют там… влияние… Ввиду того, что их немедленный отъезд в высшей степени в наших интересах, я усиленно рекомендую, чтобы разрешения были выданы сразу…».
Через пять дней посол Германии в Дании граф У. фон Брокдорф-Ранцау (он информировал Бернштейна о получении коммунистами немецких денег) телеграфировал в Министерство Иностранных Дел в Берлине: «Д-р Гельфанд требует, чтобы он был немедленно информирован о времени прибытия русских эмигрантов в Мальмё…».
На другой день немецкий посол в Швеции Люциус телеграфировал, что добился от шведского правительства разрешения на транзитный проезд для «товарищей» через Швецию. Он спешил не зря: через два дня в Министерство Иностранных Дел позвонили из Ставки Вильгельма II: «Его Императорское Величество Кайзер предложил сегодня за завтраком, что… в случае, если русским будет отказано во въезде в Швецию, Верховное Командование армии будет готово перебросить их в Россию через германские линии…».
И точно: через девять дней немецкий Генеральный Штаб известил Министерство Иностранных Дел: «Въезд Ленина в Россию произошёл успешно. ОН РАБОТАЕТ ТОЧНО ТАК, КАК… МЫ ЖЕЛАЛИ…».
В мае 1917 года Государственный Секретарь Германии Кюльман известил Люциуса, что Парвусу пожаловано германское подданство за «…многочисленные особые услуги в ходе войны…», а в сентябре того же года написал в Генеральный Штаб: «Большевистское движение никогда не могло бы достигнуть того масштаба и влияния, которое оно имеет сейчас, ЕСЛИ БЫ НЕ НАША НЕПРЕРЫВНАЯ ПОДДЕРЖКА (выделено мной. – Е.М.). Есть все основания думать, что это движение будет продолжать расти…».
Когда Ленин и его друг Зиновьев поселились в шалаше в финском Разливе, они отлично знали, что ждать неприятностей от Временного Правительства им не надо, т.к. оно тоже «и за страх, и за совесть» выполняло свою задачу. Предъявленное Ленину Временным Правительством обвинение в государственной измене носило чисто формальный и, так сказать, маскировочный характер: «Судебные власти официально предъявили Ленину и его друзьям обвинение в государственной измене, — гласила «демократическая» пресса. – Этого не достаточно. Для успокоения справедливой революционно-патриотической тревоги народных масс необходимо предложить всем, кто так или иначе замешан в прямых или косвенных отношениях к правительствам воюющих с Россией держав, совершенно воздержаться, до окончания войны, от какого бы то ни было участия в политической жизни нашего народа. Все эмигранты, проехавшие через Германию, и все, кто попустительствовал им.., все, кто состоял в связи с Парвусом и т.д., обязаны не вмешиваться в нашу государственную жизнь в это тревожное время. Если они сами не понимают этого, пусть Временное Правительство заставит их это сделать».
Св. Царь в «золочёной тюрьме», вероятно, читал приведённые строки, но вряд ли знал, за сколько «дорогой Вилли» купил Ленина, а с ним и судьбы миллионов жителей России. Едва ли Его Величество знал, что гнусный палач России и друг Парвуса Троцкий привезёт из США на революцию 200 тыс. долларов (по курсу 2006 года), а Керенский – такой же негодяй, как Парвус. Государь поэтому писал в дневнике (даты по ст. ст.):
«6 июля. К счастью, подавляющее количество войск в Петрограде… верно своему долгу, и порядок снова восстановлен на улицах.
8 июля. В составе Правительства… перемены; князь Львов ушёл и председателем… будет Керенский, оставаясь… Военным и Морским министром и взяв в управление ещё Министерство Торговли и Промышленности. Этот человек положительно на своём месте в нынешнюю минуту; чем больше будет у него власти, тем… лучше (надежда на порядочность Керенского ещё жила. – Е.М.).
11 июля. Утром погулял с Алексеем (ему так и не вернули отобранную учебную кадетскую винтовку, которая не могла стрелять. – Е.М.). По возвращении… узнал о приезде Керенского. В РАЗГОВОРЕ ОН УПОМЯНУЛ О ВЕРОЯТНОМ ОТЪЕЗДЕ НАШЕМ НА ЮГ, ВВИДУ БЛИЗОСТИ ЦАРСКОГО СЕЛА К НЕСПОКОЙНОЙ СТОЛИЦЕ (выделено мной. – Е.М.).
13 июля. За последние дни нехорошие сведения идут с Юго-Западного фронта. После нашего наступления у Галича многие части, …заражённые подлым пораженческим учением, не только отказались идти вперёд, но в некоторых местах отошли… даже не под давлением противника.
Пользуясь этим.., германцы и австрийцы… небольшими силами произвели прорыв в Южной Галиции, что может заставить весь Юго-Западный фронт отойти на восток. Просто позор и отчаяние! Сегодня наконец объявлено Временным Правительством, что на театре военных действий вводится смертная казнь против лиц, изобличённых в государственной измене. Лишь бы принятие этой меры не явилось запоздалым. …Потихоньку начинаю прибирать вещи и книги.
19 июля. Три года тому назад Германия объявила нам войну; кажется, целая жизнь пережита за эти три года! Господи, помоги и спаси Россию!
20 июля. Дочери получили В ПЕРВЫЙ РАЗ (выделено мной. – Е.М.) письмо от Ольги из Крыма.
21 июля. Утром почему-то поджидал Керенского, хочется наконец знать, куда и когда мы отправимся?
22 июля. Именины дорогой Мама и нашей Марии. …Вчера вечером Керенский внезапно приехал из города и остановился в Лицее. …Всё Правительство развалилось, он сам подал в отставку и ожидает решения, к которому должно прийти совещание разных партий, заседающее в Зимнем дворце.
25 июля. Новое Временное Правительство образовано с Керенским во главе. Увидим, пойдёт ли у него дело лучше? Первейшая задача заключается в укреплении дисциплины в армии и поднятии её духа, а также в приведении внутреннего положения России в какой-нибудь порядок!
28 июля. После завтрака узнали от графа Бенкендорфа, что нас отправляют не в Крым, а в один из дальних губернских городов в 3-х или 4-х днях пути на восток (решение о Тобольске Правительство приняло в середине июля, но министры никому не давали прямых разъяснений. – Е.М.)! Но куда именно, не говорят, даже комендант не знает. А мы-то все так рассчитывали на долгое пребывание в Ливадии!
29 июля. …Убирал и укладывал все свои вещи, так что комнаты имеют опустелый вид.
30 июля. …Дорогому Алексею минуло 13 лет. Да даст ему Господь здоровье, терпение, крепость духа и тела в нынешние тяжёлые времена! Ходили к обедне, а после завтрака – к молебну, к которому принесли икону Знаменской Божией Матери. Как-то особенно тепло молиться Её святому лику вместе со всеми нашими людьми. Всё уложено теперь, только на стенах остались картины. До обеда видел Бенкендорфа, а вечером – коменданта.
31 июля. Последний день нашего пребывания в Царском Селе. …После обеда ждали назначения часа отъезда, который всё время откладывался. Неожиданно приехал Керенский и объявил, что Миша скоро явится (эта последняя встреча Братьев была устроена Керенским, длилась всего десять минут, в течение которой глава «свободной России» стоял в стороне, как надзиратель, боясь организации «монархического заговора», и резко отказал Михаилу Александровичу в просьбе проститься с Племянниками. – Е.М.). …Около 10 ½ милый Миша вошёл в сопровождении Керенского и караульного начальника. …Разговаривать при посторонних было неудобно. Когда он уехал (выходя из дворца, «Мишкин» плакал, хотя лишь назавтра ему сказали, что св. Царскую Семью увезли в Сибирь. – Е.М.), стрелки… начали таскать наш багаж в круглую залу. Там же сидели Бенкендорфы, фрейлины, девушки и люди. Мы ходили взад и вперёд, ожидая подачи грузовиков (их дали десять-двенадцать. – Е.М.). Секрет о нашем отъезде соблюдался до того, что и моторы и поезд были заказаны после назначенного часа отъезда. Извод получился колоссальный!
…Несколько раз происходила фальшивая тревога, надевали пальто, выходили на балкон и снова возвращались… Совсем рассвело. …Наконец в 5 ч. появился Керенский и сказал, что можно ехать. Сели в наши два мотора и поехали к Александровской станции. Вошли в поезд у переезда. Какая-то кавалерийская часть скакала за нами от самого парка. У подъезда встретили: И.Татищев и двое комиссаров от Правительства для сопровождения нас до Тобольска (Вершинин и Макаров. – Е.М.). Красив был восход солнца (1 (14) августа года. – Е.М.), при котором мы тронулись в путь на Петроград и по соединительной ветке вышли на Северную железнодорожную линию. Покинули Царское Село в 6.10 утра.
1 августа. Поместились… в хорошем спальном вагоне международного общества. Залёг в 7.45 и поспал до 9.15 ч. Было очень душно и пыльно… Гуляли днём с нашими стрелками, собирали цветы и ягоды. Едим в ресторане, кормит очень вкусно кухня Восточно-Китайской железной дороги».
Отклонюсь немного от основной темы, чтобы рассказать о судьбе Михаила Александровича. В Гатчине его с семьёй охраняло шестьдесят-семьдесят человек. Когда власть перешла к Ленину, его никто не тронул, и в ноябре 1917 года Брат Государя сам добрался до Смольного Института Благородных Девиц, где обосновался «ленинский синедрион» — Совет Народных Комиссаров (Совнарком). Там Великий Князь попросил управделами В.Бонч-Бруевича «узаконить» его положение. Ему выдали справку, что он «может свободно проживать как «гражданин Романов», но в конце февраля 1918 года (9 (22) февраля 1918 года Лавр Корнилов как раз начал 1-й Ледяной поход!) Михаила сослали в Пермь, где он прожил почти три месяца в гостинице купца Королёва. Дети были оставлены у родственников Н.Брасовой, которой пришлось часто выезжать из Перми, чтобы хоть как-то контролировать их безопасность. В конце концов она с огромным трудом достала фальшивые документы и отправила сына Георгия с гувернанткой в Данию в надежде, что о нём позаботится Кристиан X, двоюродный Брат Михаила Александровича.
18 мая 1918 года Н.Брасова в очередной раз уехала к детям, чтобы заодно добиться разрешения на выезд за границу для себя и Михаила, но из этого ничего не вышло. Сообщение, что Михаил ночью был «похищен неизвестными», застало Брасову врасплох, но она поняла, что это ложь, т.к. Михаил и его секретарь Джонсон жили под неусыпной охраной чекистов. Преодолев сопротивление, Брасова прямо-таки пробилась к начальнику Петроградской ЧК Моисею Урицкому, известному красному садисту и убийце, и потребовала «объяснений», на что Урицкий обвинил её в организации побега Михаила и объявил, что «рабоче-крестьянская власть» разоблачит козни «врагов революции». Брасову отправили в тюрьму, где она провела почти десять месяцев, заболела и, попав в тюремную больницу, бежала через Киев, Одессу и Стамбул в Англию. Там все сторонились её, а Георг V не пошевелил и пальцем, чтобы помочь несчастной беженке, которая умерла в приюте для нищих 26 января 1952 года (средства на счетах в банках и от продажи прекрасной коллекции драгоценностей, которую Наталья Сергеевна сумела вывезти из России, давно кончились, благодаря «заговору ювелиров», скупавших за бесценок драгоценные вещи русских беженцев). Она достоверно не знала, что в ночь на 13 июня 1918 года целый отряд пермских коммунистов осуществил давно намеченную акцию – «изъять из обращения» Михаила Александровича: его вместе с секретарём-англичанином Джонсоном расстреляли на окраине Перми и сожгли. Думаю, Михаил Александрович встретился на Небесах со св. Братом-Царём и его Семьёй, с которыми слёзно расстался в Царском Селе 30 июля (13 августа) 1917 года перед самой их отправкой в Тобольское заточение.
(Продолжение следует.)
Свидетельство о публикации (PSBN) 10726
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 07 Июля 2018 года
Автор
Монархист, русофил, ученик Ильи Глазунова. Прозаик, поэт, сценарист.
Рецензии и комментарии 0