В помиловании было отказано
Возрастные ограничения 18+
К трагической гибели великого князя и великого историка Николая Михайловича
Когда Николая Михайловича вывели из каземата Трубецкого бастиона, на руках у великого князя клубком свернулся котёнок, его последний друг, скрасивший тяготы одиночного заключения узника одиночной камеры № 207…
В морозном ночном небе тускло золотился шпиль Петропавловского собора, и золотой ангел на нём, прижавшись к кресту, мог, верно, созерцать скорбную процессию: по январскому снегу в окружении конвоиров, полураздетые, брели великие князья: Николай Михайлович, его родной брат Георгий Михайлович и двоюродный – Дмитрий Константинович. А четвёртого – великого князя Павла Александровича, младшего сына императора Александра II, несли на носилках.
Процессия двинулась в сторону Монетного двора и остановилась у крепостной стены, как раз напротив собора. Узников выстроили на краю рва, наполненного уже окоченевшими трупами. И тогда всё стало ясно. Великий князь, погладив напоследок котёнка, передал его солдату из расстрельной команды.
История сохранила последние слова августейшего узника. Перед расстрелом он, сняв сапоги, бросил их своим палачам: «Носите, ребята, всё-таки царские...».
Его мужество и спокойствие заставили содрогнуться отнюдь не слабонервных красногвардейцев. Нестройно грянули выстрелы, оборвав жизни мучеников Романовых…
Не стало знаменитого историка, участника Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., георгиевского кавалера, генерала от инфантерии, председателя императорских Русских географического и исторического обществ, доктора философии Берлинского университета, доктора русской истории Московского университета, действительного члена французского энтомологического общества, председателя Общества защиты и сохранения памятников русского искусства и старины, почётного члена Петербургской Академии наук…
Великий князь Николай Михайлович родился в Царском Селе в апреле 1859 года. Был назван в честь деда – императора Николая I. Крёстными стали дядя – император Александр II и родная бабушка, вдовствующая императрица Александра Фёдоровна.
Детские годы, как и пятеро его младших братьев, провел в грузинском имении Тори, близ Боржоми, – ведь отец, великий князь Михаил Николаевич, был наместником на Кавказе и главнокомандующим Кавказской армией.
С ранних лет отличался необычайной тягой к знаниям.
«Мой старший брат Николай Михайлович был несомненно самым “радикальным” и самым одаренным членом нашей семьи. Моя мать мечтала о его блестящей военной карьере, и, чтобы доставить ей удовольствие, брат Николай окончил военное училище с отличием. Однако истинное его призвание было в отвлеченных исторических разысканиях. Он служил в Кавалергардском полку… По умственному развитию он был настолько выше своих товарищей однополчан, что это лишало его всякого удовольствия от общения с ними»
(из воспоминаний великого князя Александра Михайловича).
Ярким увлечением великого князя, имевшее научную значимость, стало коллекционирование бабочек. Открыты и описаны были несколько новых видов и подвидов, и один из них – «Colias Olga Romanof» – назван в честь матери – великой княгини Ольги Фёдоровны. Его коллекция чешуекрылых
(25 тысяч экземпляров!) и поныне считается одной из крупнейших в России. Под редакцией Николая Михайловича увидело свет многотомное издание: «Научные исследования («мемуары») по чешуекрылым».
И все же истинную научную славу великий князь снискал как историк.
Его перу принадлежат фундаментальные труды об эпохе Александра I, самом императоре и его августейшей супруге Елизавете Алексеевне. Он инициатор пятитомного иллюстрированного издания: «Русские портреты XVIII и XIX столетий», вышедшего в 1905–1909 годах, и сразу же именованного современниками «грандиозным памятником».
Прозорливость великого князя достойна удивления! «Цель будет достигнута, – писал он, – если издание даст значительное число портретов русских людей второй половины и начала XVIII и XIX столетий, и если этим путем издателю удастся сохранить навсегда изображения, оригиналы которых, быть может, погибнут затем от времени и неблагоприятных условий хранения или бесследно исчезнут...».
По его слову и сбылось: подлинные портреты многих россиян, составлявших прежде славу и гордость империи, исчезли в катаклизмах войн и революций. И если бы не подвижнический труд великого князя, сколько бы белых пятен осталось в отечественной истории и культуре!
Николай Михайлович заметил в предисловии:«Издание “Русские портреты XVIII и XIX столетий” будет заключать в себя снимки с портретов и миниатюр русских людей эпохи царствований императрицы Екатерины II и императоров Павла I и Александра I, т.е. живших и действовавших между 1762 и 1825 гг.
Эти хронологические пределы будут, однако, по необходимости расширены, ибо жизнь не умещается в такие точные хронологические грани».
С полным правом Николая Михайловича можно именовать и знатоком пушкинской эпохи. Ведь в «Русских портретах...» представлены многие из ближайшего окружения поэта: его родственники, приятели и близкие друзья; красавицы, им воспетые. И, конечно же, представители Дома Романовых. На страницах блистательного альбома приведены и самые известные портреты Александра Сергеевича – кисти Кипренского и Тропинина. Дополненные увлекательным повествованием об истории их создания и краткой биографией русского гения.
Имя великого князя прочно соединено с историей одного живописного полотна – «Дуэль Пушкина». Эта картина, созданная Алексеем Наумовым в 1884 году, была приобретена Николаем Михайловичем и передана им в дар императорскому Александровскому лицею.
Прихотью судьбы великий князь связан родством с русским гением, вернее, с его потомками, – он доводился деверем внучке Пушкина графине Софии де Торби, жене младшего брата Михаила.
Роскошный Михайловский дворец великого князя в Петербурге вместил в себя редчайшие коллекции старинных артефактов, и раз в неделю его двери распахивались для всех желающих и абсолютно беЗплатно.
Личная жизнь самого Николая Михайловича не сложилась. В молодости он был влюблен в принцессу Викторию Баденскую, свою двоюродную сестру. Но брак между столь близкими родственниками противоречил канонам православной церкви. Впоследствии принцесса вышла замуж за наследника шведской короны и стала королевой Швеции, а великий князь, верный единственной любви, так и остался холостяком… Романтический штрих в его биографии: много лет спустя он отправится в Рим, чтобы увидеть свою королеву, зная, что вечный город посетит августейшая шведская чета.
В самом начале Первой мировой Николай Михайлович провидчески записал на страницах дневника: «К чему затеяли эту убийственную войну, каковы будут ее конечные результаты? Одно для меня ясно — во всех странах произойдут громадные перевороты. Мне мнится крах многих монархий и триумф мирового социализма. У нас на Руси не обойдется без крупных волнений и беспорядков».
С одобрением отнесся великий князь к вести об убийстве Григория Распутина. И Февральскую революцию 1917-го встретил с нескрываемым энтузиазмом: он будет участвовать в созидании новой демократической России!
Но вскоре, как историк, осознал гибельность тех революционных «преобразований». Морис Палеолог, посол Франции в России отметил в своем дневнике о смене настроения великого князя (запись от 5 мая 1917 года): «Прощальный визит великому князю Николаю Михайловичу. Как далёк он от великолепного оптимизма, который он проявлял в начале нового режима!… в то время, как он проводил меня через салоны в вестибюль, в голосе его слышалось волнение… – Не могу же я забыть, что я висельник!».
Да, надеждам и желаниям великого князя не суждено было сбыться, и опасения его были не напрасны: в марте 1918-го он был выслан в Вологду, затем арестован и перевезен в Петроград.
Освободить великого князя и его родственников просил Максим Горький. Он горячо доказывал вождю мирового пролетариата, что молодому советскому правительству узники Петропавловки не опасны. «Зачем множить мучеников и героев? – вопрошал он. – Это достойные люди, они ни в чем не виноваты». Расстрел же известного учёного Николая Михайловича, почётного члена многих европейских академий, выдающегося историка, убеждал вождя писатель и его друг, вызовет гневный отклик научной общественности. Известен ответ Ленина: «Революции не нужны такие историки!».
С ходатайством в Совнарком о смягчении участи Николая Романова, своего почётного члена, обратилась и Академия наук: в помиловании великому князю было отказано.
По горькой иронии судьбы великие князья приняли смерть в исторической крепости, близ Петропавловского собора, некрополя «почиющих властителей России». Там, где нашли последний приют их державные предки: все российские императоры и императрицы, начиная с венценосной четы: Петра и Екатерины.
Память о великом князе Николае Михайловиче, августейшем летописце России, который всю жизнь положил на благо Российской империи и сложил за него голову, навечно впечатана в нашу многострадальную историю.
Когда Николая Михайловича вывели из каземата Трубецкого бастиона, на руках у великого князя клубком свернулся котёнок, его последний друг, скрасивший тяготы одиночного заключения узника одиночной камеры № 207…
В морозном ночном небе тускло золотился шпиль Петропавловского собора, и золотой ангел на нём, прижавшись к кресту, мог, верно, созерцать скорбную процессию: по январскому снегу в окружении конвоиров, полураздетые, брели великие князья: Николай Михайлович, его родной брат Георгий Михайлович и двоюродный – Дмитрий Константинович. А четвёртого – великого князя Павла Александровича, младшего сына императора Александра II, несли на носилках.
Процессия двинулась в сторону Монетного двора и остановилась у крепостной стены, как раз напротив собора. Узников выстроили на краю рва, наполненного уже окоченевшими трупами. И тогда всё стало ясно. Великий князь, погладив напоследок котёнка, передал его солдату из расстрельной команды.
История сохранила последние слова августейшего узника. Перед расстрелом он, сняв сапоги, бросил их своим палачам: «Носите, ребята, всё-таки царские...».
Его мужество и спокойствие заставили содрогнуться отнюдь не слабонервных красногвардейцев. Нестройно грянули выстрелы, оборвав жизни мучеников Романовых…
Не стало знаменитого историка, участника Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., георгиевского кавалера, генерала от инфантерии, председателя императорских Русских географического и исторического обществ, доктора философии Берлинского университета, доктора русской истории Московского университета, действительного члена французского энтомологического общества, председателя Общества защиты и сохранения памятников русского искусства и старины, почётного члена Петербургской Академии наук…
Великий князь Николай Михайлович родился в Царском Селе в апреле 1859 года. Был назван в честь деда – императора Николая I. Крёстными стали дядя – император Александр II и родная бабушка, вдовствующая императрица Александра Фёдоровна.
Детские годы, как и пятеро его младших братьев, провел в грузинском имении Тори, близ Боржоми, – ведь отец, великий князь Михаил Николаевич, был наместником на Кавказе и главнокомандующим Кавказской армией.
С ранних лет отличался необычайной тягой к знаниям.
«Мой старший брат Николай Михайлович был несомненно самым “радикальным” и самым одаренным членом нашей семьи. Моя мать мечтала о его блестящей военной карьере, и, чтобы доставить ей удовольствие, брат Николай окончил военное училище с отличием. Однако истинное его призвание было в отвлеченных исторических разысканиях. Он служил в Кавалергардском полку… По умственному развитию он был настолько выше своих товарищей однополчан, что это лишало его всякого удовольствия от общения с ними»
(из воспоминаний великого князя Александра Михайловича).
Ярким увлечением великого князя, имевшее научную значимость, стало коллекционирование бабочек. Открыты и описаны были несколько новых видов и подвидов, и один из них – «Colias Olga Romanof» – назван в честь матери – великой княгини Ольги Фёдоровны. Его коллекция чешуекрылых
(25 тысяч экземпляров!) и поныне считается одной из крупнейших в России. Под редакцией Николая Михайловича увидело свет многотомное издание: «Научные исследования («мемуары») по чешуекрылым».
И все же истинную научную славу великий князь снискал как историк.
Его перу принадлежат фундаментальные труды об эпохе Александра I, самом императоре и его августейшей супруге Елизавете Алексеевне. Он инициатор пятитомного иллюстрированного издания: «Русские портреты XVIII и XIX столетий», вышедшего в 1905–1909 годах, и сразу же именованного современниками «грандиозным памятником».
Прозорливость великого князя достойна удивления! «Цель будет достигнута, – писал он, – если издание даст значительное число портретов русских людей второй половины и начала XVIII и XIX столетий, и если этим путем издателю удастся сохранить навсегда изображения, оригиналы которых, быть может, погибнут затем от времени и неблагоприятных условий хранения или бесследно исчезнут...».
По его слову и сбылось: подлинные портреты многих россиян, составлявших прежде славу и гордость империи, исчезли в катаклизмах войн и революций. И если бы не подвижнический труд великого князя, сколько бы белых пятен осталось в отечественной истории и культуре!
Николай Михайлович заметил в предисловии:«Издание “Русские портреты XVIII и XIX столетий” будет заключать в себя снимки с портретов и миниатюр русских людей эпохи царствований императрицы Екатерины II и императоров Павла I и Александра I, т.е. живших и действовавших между 1762 и 1825 гг.
Эти хронологические пределы будут, однако, по необходимости расширены, ибо жизнь не умещается в такие точные хронологические грани».
С полным правом Николая Михайловича можно именовать и знатоком пушкинской эпохи. Ведь в «Русских портретах...» представлены многие из ближайшего окружения поэта: его родственники, приятели и близкие друзья; красавицы, им воспетые. И, конечно же, представители Дома Романовых. На страницах блистательного альбома приведены и самые известные портреты Александра Сергеевича – кисти Кипренского и Тропинина. Дополненные увлекательным повествованием об истории их создания и краткой биографией русского гения.
Имя великого князя прочно соединено с историей одного живописного полотна – «Дуэль Пушкина». Эта картина, созданная Алексеем Наумовым в 1884 году, была приобретена Николаем Михайловичем и передана им в дар императорскому Александровскому лицею.
Прихотью судьбы великий князь связан родством с русским гением, вернее, с его потомками, – он доводился деверем внучке Пушкина графине Софии де Торби, жене младшего брата Михаила.
Роскошный Михайловский дворец великого князя в Петербурге вместил в себя редчайшие коллекции старинных артефактов, и раз в неделю его двери распахивались для всех желающих и абсолютно беЗплатно.
Личная жизнь самого Николая Михайловича не сложилась. В молодости он был влюблен в принцессу Викторию Баденскую, свою двоюродную сестру. Но брак между столь близкими родственниками противоречил канонам православной церкви. Впоследствии принцесса вышла замуж за наследника шведской короны и стала королевой Швеции, а великий князь, верный единственной любви, так и остался холостяком… Романтический штрих в его биографии: много лет спустя он отправится в Рим, чтобы увидеть свою королеву, зная, что вечный город посетит августейшая шведская чета.
В самом начале Первой мировой Николай Михайлович провидчески записал на страницах дневника: «К чему затеяли эту убийственную войну, каковы будут ее конечные результаты? Одно для меня ясно — во всех странах произойдут громадные перевороты. Мне мнится крах многих монархий и триумф мирового социализма. У нас на Руси не обойдется без крупных волнений и беспорядков».
С одобрением отнесся великий князь к вести об убийстве Григория Распутина. И Февральскую революцию 1917-го встретил с нескрываемым энтузиазмом: он будет участвовать в созидании новой демократической России!
Но вскоре, как историк, осознал гибельность тех революционных «преобразований». Морис Палеолог, посол Франции в России отметил в своем дневнике о смене настроения великого князя (запись от 5 мая 1917 года): «Прощальный визит великому князю Николаю Михайловичу. Как далёк он от великолепного оптимизма, который он проявлял в начале нового режима!… в то время, как он проводил меня через салоны в вестибюль, в голосе его слышалось волнение… – Не могу же я забыть, что я висельник!».
Да, надеждам и желаниям великого князя не суждено было сбыться, и опасения его были не напрасны: в марте 1918-го он был выслан в Вологду, затем арестован и перевезен в Петроград.
Освободить великого князя и его родственников просил Максим Горький. Он горячо доказывал вождю мирового пролетариата, что молодому советскому правительству узники Петропавловки не опасны. «Зачем множить мучеников и героев? – вопрошал он. – Это достойные люди, они ни в чем не виноваты». Расстрел же известного учёного Николая Михайловича, почётного члена многих европейских академий, выдающегося историка, убеждал вождя писатель и его друг, вызовет гневный отклик научной общественности. Известен ответ Ленина: «Революции не нужны такие историки!».
С ходатайством в Совнарком о смягчении участи Николая Романова, своего почётного члена, обратилась и Академия наук: в помиловании великому князю было отказано.
По горькой иронии судьбы великие князья приняли смерть в исторической крепости, близ Петропавловского собора, некрополя «почиющих властителей России». Там, где нашли последний приют их державные предки: все российские императоры и императрицы, начиная с венценосной четы: Петра и Екатерины.
Память о великом князе Николае Михайловиче, августейшем летописце России, который всю жизнь положил на благо Российской империи и сложил за него голову, навечно впечатана в нашу многострадальную историю.
Свидетельство о публикации (PSBN) 18975
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 07 Июня 2019 года
Рецензии и комментарии 0