Собрание сочинений

На время мне запрещено высовывать нос из кабинета, а всё потому, что у племянницы Катерины совершенно неожиданно возникло желание уничтожить пыль в соседней комнате и особенно на старинной книжной полке.
— Дядь Саш, скажи, пожалуйста, зачем в нашем доме пылятся восемь томов собрания сочинений товарища Андрея Платонова, классика русской литературы двадцатого века. Если честно, я о таком даже не слышала. Ну, Шолохов, ну Твардовский или Фадеев, понятно. А Платонов? Может быть, их сразу туда?
— В библиотеку не возьмут! — Прервал я монолог своей родственницы. Они, к большому сожалению, сейчас сами такие вот собрания списывают.
 В кабинет заглянуло хитрое личико Екатерины. — Дядь Саш, я тебя уже пятнадцать лет знаю. И если ты Платонова хранишь, то это неспроста! Колись! Зачем все эти тома тебе? Я уж точно их читать не стану. Мне семь томов Роулинг осилить бы. А там ещё Толкиен на подходе.
— Катюша, будь добра, принеси любую книгу из собрания или выпусти меня из заточения, я сам выберу.
— Ладно. Затворник. Свобода тебе! Но ненадолго. Идём на кухню пить чай. А потом я за пылесос и тогда…

 ***

 «И решив скончаться, он лег в кровать и заснул со счастьем равнодушия к жизни» — это из его произведения «Котлован».
«Ты зачем здесь ходишь и существуешь? — спросил один, у которого от изнемождения слабо росла борода. — Я здесь не существую, — произнёс Вощев, стыдясь, что много людей чувствуют сейчас его одного. — Я только думаю здесь».
 - Тоже из «Котлована»? — спросила племянница.
Я кивнул и продолжил: «— Зачем же он был? — Не быть он боялся».
 Чувствуешь, какой красивый, можно сказать, вкусный и неповторимый русский язык? Так писать по-русски не мог никто! Не зря же, до наших дней дошла легенда о том, что вождь всех народов, товарищ Сталин, прочитав его повесть «Впрок», написал на полях:- «Автор — сволочь, но талантливый».
— Ух ты, как интересненько. Найди мне эту повесть, я её постараюсь прочесть, если пойму. Буду нашим, в гимназии, рассказывать. А за что Иосиф Виссарионович так автора приложил?
— Сама почитай. — Я протянул Катюше ксерокопию документа. -Это записка Сталина, предназначенная для редакции журнала «Красная новь». Именно там опубликовали повесть «Впрок». 
— «К сведению редакции «Красная новь». — Читала вслух девушка, — рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения и опубликованный головотяпами-коммунистами с целью продемонстрировать свою непревзойденную слепоту.
Р.S. Надо бы наказать и автора, и головотяпов так, чтобы наказание пошло им «впрок».
— Ничего, себе! И что после всего этого их не того? Не расстреляли?
— Я знаю, что после этого Андрея Платоновича дружно перестали публиковать. И это несмотря на то, что почти все редакторы и писатели, которые читали повесть, отзывались о ней положительно.
— Дядя. Ты сам-то её читал?
— Конечно. И даже перечитывал.
— Тогда расскажи, на что именно вождь взбеленился?
— Катюша, я ведь не он. Поэтому могу лишь предположить, что хозяину страны не понравилось то, что автор посмел высмеять процесс коллективизации.
— Ну что тут такого? Подумаешь.
— Вам современным, трудно понять ушедшую эпоху. Но всё же постарайся. Суть в том, что Сталин, не без основания, считал себя автором и инициатором этой самой коллективизации.
— А, поняла. Выходит, что Платонов высмеял самого!
— Ну, не совсем так. На подобное в Советском Союзе не мог решиться никто. Просто автор, в своём неповторимом стиле, маленько поиздевался над только что вышедшей статьёй под названием «Головокружение от успехов».
— Понятненько. И что, его после всего этого на Колыму или стразу к стенке? Ведь обозвал же Он писателя — агентом наших врагов!
— Платонов по ночам прислушивался к шуму мотора. Ждал, что за ним вот-вот приедут. Но в Кремле поступили иначе. Хитрее, подлее. Арестовали его пятнадцатилетнего сына.
— Опа-на! Почти что моего ровесника! А его-то за что?
— Ка обычно. Стандартно. Статья 58/10 — «За антисоветскую агитацию».
— А он, что? И правда, агитировал? Да, такого быть не может!
— Скорее всего, Платонов-младший в какой-то, «своей» компании, взял да и брякнул что-то такое, за которое в те далёкие времена можно было и загреметь.
 — Как Варлам Шаламов?
— Примерно. Рад, что ты его знаешь. Хвалю!
— Что, сгинул пацан? Вряд ли выжил. Подросток в лагере.
— Выжил. Отпустили в сорок первом году. Один депутат верховного совета сильно похлопотал.
— И кто же этот смельчак? 
 — Шолохов! Он многие годы дружил с Платоновым. Но парнишка вернулся домой с открытой формой туберкулёза.
— Выходит, его на фронт не взяли, с такой-то болезнью?
— Сын умер в начале сорок третьего года. Отец был рядом с ним — и заразился тоже. Поговаривали, что военный корреспондент газеты «Красная звезда», капитан Андрей Платонов, за фронтовыми ста граммами говорил, что родная власть забрала его сына, но вот творчества у него отнять не в состоянии никто!
 Катюша примолкла. Взяла из моих рук томик автора, полистала. Увидела фото женщины. — Жена? Как они жили? Расскажи, если знаешь.
— К сожалению, племяшка, я этим особо не интересовался. Читал где-то, что любимая девушка Платонова уехала от него в какую-то глухомань. Но Андрей все-таки добился своего. Приезжал к ней почти еженедельно. Молодые поженились, но белая полоса в жизни писателя тут же сменилась на чёрную. 
 Любимые брат и сестра в тот же год скончались от отравления грибами. Кроме этого, свекровь не могла найти общий язык с невесткой. И Андрей Платонович постоянно мучился от того, что никак не может примирить двух любимых им женщин.
— А после войны? Жизнь его, наконец, наладилась? Издавать стали?- Екатерина листала один том за другим, стараясь отыскать даты послевоенной публикации.
— После окончания войны капитана Платонова демобилизовали по болезни. Я тебе уже говорил, чахотка — болезнь заразная. Платонов написал рассказ «Семья Иванова». Его напечатали. Ты можешь отыскать его в томике, но под названием «Возвращение». И всё началось по новой. Литературные критики яростно обвиняли его в клевете на воинов-победителей! Понятное дело, что после этого на литературе можно было поставить жирный крест. Пришлось писателю переквалифицироваться. Он стал собирать и перерабатывать народные сказки. Читал их своей дочке Машеньке. Кстати, по мотивам его «сказочных трудов» через двадцать лет после его смерти наши мультипликаторы сняли серию великолепных мультиков.
— Так, дядь Саш. Это всё я забираю в свою комнату.- Племяшка в два этапа перенесла собрание сочинений в своё лежбище. – Да, и ещё вот что.- Она протянула мне планшет, на экране которого мерцали буквы: «Забыл сказать: очень хороший язык» — Максим Горький об Андрее Платоновиче Платонове.