Американцы едут! Американцы!

По нашему проектному институту вдруг пронеслась новость: «американцы едут, американцы едут к нам!» Со скоростью молнии эта весть облетела весь институт. Сотрудники спрашивали друг друга: «не знаешь, что это за американцы? А к кому едут?» Никто ничего пока не знал. Неужели в институт? Обмен опытом, что ли? Кто-то предположил, что приезд американцев связан с нашими достижениями в плане проектирования и строительства в районах с высокой сейсмичностью. У них там, в Америке ведь тоже есть сейсмоактивные регионы. Да! У нас есть определённые успехи в этой области. Неужели они до самой Америки докатились?
Вдруг пошла молва, что американцы едут не в наш замечательный институт, а в гости к Тоне Ульяниной. Вот те раз! Откуда у Тони заграничные родственники?! У неё здесь-то кроме брата и его семьи других родственников нету. Мужа – алкаша они с сыном выгнали и, ни с ним, ни с его матерью связь не поддерживают. Тут какая-то путаница, какая-то нелепица. А где сама Тоня? Она в перерыв быстро ушла куда-то. Расстроенная была. Может это из-за приезжающих американцев?
Вот и Тоня идёт.
— Ты где была? – кинулись к ней сослуживцы. – Что это за американцы к тебе приезжают? Говорят – миллионеры! Ах, тихуша! Ничего про своих родственников не говорила. Теперь уже не преследуют за родственников, что живут за границей. Ну! Тоня! Расскажи!
— Чего пристали? Какие родственники! Какие американцы? Мне бы с Вовкой разобраться. Опять в школу вызывали: подрался с каким-то мальчиком. Мне с сыном разборки предстоят, а тут вы с какими-то американцами.
В это время в комнату вбегает девчушка Наташенька.
— Мама! Мама! Звонила тётя Люба, сказала, чтобы я тебя срочно нашла, потому что к нам приезжают американцы.
— Господи, доченька! Что за бред ты несёшь. Какие американцы?
— Миллионеры!
— Что? Ой, Боже мой!
Она обвела всех присутствующих каким-то отсутствующим, ничего не выражающим взглядом, села, скорее, плюхнулась на стул.
— Вы чего нибудь понимаете? Я, я, например, ничего не понимаю.
— Тоня, не волнуйся, позвони Любе. Всё и прояснится.
— Да, да. Конечно! Правильно. Сейчас, сейчас. Люба! Люба, ты что ни будь знаешь про каких-то американцев…..? Так, так. Объявились твои дальние родственники? Когда, когда? Уехавшие в Америку ещё при царе горохе? То есть, до революции? Ну, а чего им сейчас от нас нужно? Познакомиться? Ну и знакомься, твои же родственники. Я — то причём? О, Господи! Ужас какой! Ладно. Ладно. Дай придти в себя. Что ни будь придумаем. Пока!
— Ну, что? Что она сказала? – кинулись к Тоне сослуживцы, до сих пор напряжённо вслушивающиеся в её разговор с Любой.
Люба – жена Тониного брата, то есть невестка. Так, кажется, называется.
— Ой! Девочки! Что будет? Вот напасть!
— Так что, что Люба сказала?
— Оказывается, у неё в Америке есть родственники. Откуда они взялись, она не знает. Только почему–то на работе вызывают её к директору на междугородний разговор. Звонок из Москвы. Звонят какие-то родственники. Люба пыталась им объяснить, что у неё в Америке нет родственников. Они сказали, что приедут и всё объяснят. Их родители переехали в Америку задолго до революции. Потом потеряли связь с оставшимися в России. Потом — Советский Союз. Железный занавес. Родители умерли, но по каким-то старым документам, они выяснили, что в Советском Союзе у них есть родственники. Несколько лет искали и нашли. Хотят познакомиться лично. Ещё день они пробудут в Москве, а послезавтра в пять часов утра самолёт прибывает в Душанбе. «Не переживайте, всё будет о кей» — так они успокоили Любу. — Да! Это у них «о кей», а у нас «у, какей!»
— Насколько они приезжают?
— Она не сказала. Может, и сама ещё не знает.
Звонок. Звонит Люба.
— Я тут с нашими посоветовалась, что делать будем. Мы решили так. Мне одной не потянуть. Первые дни вместе как ни будь осилим. А дальше видно будет. Не думаю, что они надолго задержатся у нас. Объясним, что нам надо работать, пусть сами развлекаются.
В общем, так: день приезда мы с Володькой берём на себя. А следующий день – твой. А дальше видно будет.
— Так. Трубку положила. Ой, девочки! Первый день они с Володькой будут их ублажать, а потом мне придётся. А я пальтишко Наташке купила к школе, и Вовке ботинки осенние. Пообносились дети. А чем я кормить американцев буду? У меня только-только. А зарплата через две недели.
— Ха! Тоня! На свою-то зарплату думаешь прокормить американцев? Нет! Надо что-то придумать, — заявила Галка.
Её поддержала Таня. Это подружки, только что окончившие политехнический институт. Молодые специалисты. Молодые — да, но ещё не специалисты. Они сразу подружились с Тоней, которая охотно помогала им, консультировала, проверяла выполненную работу. Одним словом – курировала. Девочки просто боготворили свою наставницу. И не только за это. Просто Тоня была на редкость приятнейшим человеком. В нашей группе все к ней относились с уважением и теплотой.
— Галка, а что у нас в чёрной кассе? Набралось хоть немного? – спросила Таня.
— Да, аж сто двадцать рублей. Вот, Тоня, немного для начала.
— Когда же я отдавать буду?
— Бери, бери. Отдашь, не торопясь. Мы тебе скидку сделаем. А, может, и американцы подкинут доллары. Неужто, на шею сядут?
— Я сейчас, — сказала руководитель группы Лариса, выбегая из комнаты.
Через несколько минут она вернулась, запыхавшаяся, улыбающаяся.
— Так, Тоня. Быстро пиши заявление в местный комитет на оказание материальной помощи в связи со сложными семейными обстоятельствами.
— Ой! Да что вы, Лариса! Сроду таких заявлений не писала. Нет, нет. Не буду, не могу! Когда Наташенька сильно болела, я не писала. Стыдно было. А ради каких-то американцев, будь они неладны я, как нищенка, буду деньги просить?!
— Тоня, ты – представитель от нашего института, ты сотрудница его. Не подрывай престиж! В конце концов, ты страну позоришь. В Советском Союзе групповой инженер не может пару дней гостей прокормить. Позор! Так, быстро пиши – профком и местный комитет уже всё обсудили на срочном заседании, вынесли положительное решение и всё оформили. Нужно только твоё заявление, где бы они написали резолюцию. И… в бухгалтерию. Давай, давай.
Галка подошла к Ларисе. Они о чём-то посовещались, и Галя выбежала из комнаты. Телефонный звонок. Лариса подняла трубку.
— Тоня! К директору!
— Ну, вот! Директор уже узнал про решение местного комитета, стыдить будет, — прошептала побледневшая Тоня, выходя из комнаты.
Все замерли в ожидании. Вот и Тоня вернулась. Заплаканная. Кинулась к своему рабочему месту, кинула голову на руки и разрыдалась.
— Тонечка, успокойся. Что он сказал? Говори! Я ему сейчас всё выскажу, что я о нём думаю. Говори, я пойду к нему.
Это говорила Лариса, разгневанная на Виктора Михайловича, так обидевшего Тоню. Как он мог её не понять? Нас всех не понять? Мы же за институт болеем! Давно ли он был равный среди нас. Тоня подняла голову. Заплаканное лицо сияло.
— Нет, Лариса. Нет! Директор спросил, сколько мне надо денег? Сказал, что он из директорского фонда выделил мне аж двести рублей. Безвозмездно! Представляете?! Не зря мы его выбрали, да? Замечательный у нас директор. Душа-человек!
Поднялся шум. Все поздравляли Тоню. Не понятно с чем. Радовались за неё. Ещё бы – основная проблема оказалась так просто решённой.
— Ну, всё, всё. Успокоились. Давайте хоть немного поработаем, и дадим Тоне продумать планы на будущие дни.
Все расселись по своим местам, но включиться в работу не получилось. Появилась запыхавшаяся Галка со свёртком.
— А вот и я! Тоня! Ну-ка, примерь обновку! Повезло! Как раз сегодня новое поступление товара. Мама говорит, что эти платья модные, современные, кримпленовые. Это новый материал. Не мнётся, не выгорает, от стирки не теряет ни цвет, ни форму. И, между прочим, не очень дорогие изделия из него. Размер, по-моему, твой. Давай, давай, примеряй. Мама пока оформлять продажу не будет, и, если не подойдёт по размеру, я съезжу, заменю.
— Галка! Чего ты придумала? Мне тут денег навыдавали не на наряды! Мне бы достойно прокормить янков. А ты…!
— Тоня, заплатишь, когда сможешь. Мама пока свои деньги вложит. Потихоньку рассчитаешься. Что же ты будешь в своём тряпье с американцами общаться? Примеряй!
Делать нечего. Одела платьице. В самый раз! Какая же наша Тоня хорошенькая, ладненькая. Худенькая только очень. Но в этом немного пёстром платье худоба так в глаза не бросается. Все одобрили выбор Гали.
— Нет, Тоня! Не снимай! Ходи в нём все эти дни. Понимаешь, ты должна притереться к нему, привыкнуть, чтобы не вызывать впечатления, что специально для них только что куплено. Это должно выглядеть, как твоя повседневная одежда для службы. Эти дни и дома его носи. Надень поверху халатик и занимайся уборкой. Поняла?
Да! Вот так Галя! Какая умница! Дело советует. Наконец, все уткнулись в свои чертежи. Звонок. Конец рабочего дня. Техники: Рая и Камиля пошли домой, а остальные решили задержаться, чтобы хоть что-то сделать. Итак, сроки срываются. Завтра придётся оправдываться перед ГИПом Тамарой Ивановной. А, тут эти чёртовы американцы!!!
На другой день со второй половины дня Тоня отпросилась домой. И у себя надо сделать уборку, и Любе помочь. В день приезда гостей Тоня вышла на работу в новом платье. Чувствовала она в нём себя совершенно комфортно, видимо, послушалась Галинового совета. В перерыв позвонила Люба. Рассказала, что директор выделил институтский микроавтобус почти на весь день в распоряжение Любы. Так что они встретили гостей с транспортом. Чтобы легче было друг друга узнать, в САФНИИОСПе нашлись энтузиасты, знающие английский язык. Они сделали плакат, где написали: Welcome! We are glad to see you!
С этим плакатом их пропустили на поле, как встречающих американскую делегацию. Американцы были в восторге от такой встречи и удивлены. Люба сразу сказала, что они не «спикают» по английски.
— О! Всё хорошо! Мы неплохо говорим по — русски. Многие русские сразу перешли на английский, и забыли родной язык. Сейчас спохватились и стали учить детей русскому языку, а наши предки, так у вас говорят? – никогда не забывали свой язык, и дома мы всегда разговариваем по — русски. Читаем книги без словаря в оригинале. Переводы никогда не дадут правильного восприятия.
Вот и гостиница Душанбе – лучшая в городе. Люба похвасталась, что она проектировалась в Гипрострое – проектном институте, где работает родная сестра Володи.
— Вечером вы с ней познакомитесь.
Американцы сказали, что они не прочь бы позавтракать перед тем, как пойти отдыхать в гостиницу. На это Люба не рассчитывала. Ведь можно позавтракать в ресторане гостиницы. Пришлось после того, как они оформились, везти их на квартиру. Водитель автобуса стал нервничать, так как ему ещё надо успеть привезти из микрорайонов сотрудников на работу. Но всё обошлось, так как Люба как раз и жила в микрорайоне, то есть, «по дороге». А чем кормить? Люба так честно и сказала, что к такому раскладу она не подготовилась.
— Люба, не переживай. Нам достаточно кофе с бутербродом.
— Володя забежал в хлебный магазинчик. Утро! Как раз привезли свежий хлеб. Мы в Душанбе обожали маленькие булочки по три копейки. Ароматные, пышные, мягкие, чудесные булочки. Разрезали пополам, намазывали сливочное масло, сверху – колбаску, или сыр, или варёное яйцо с майонезом, или шпроты. А поверх огурчик, разрезанный вдоль, веточку укропа, кинзы и ещё какой — ни будь травки. Вкуснятина! Любимый завтрак! Вот такие бутербродики Володя с Любой и сделали.
— У вас тоже есть Макдональд? Уже и сюда добрались? – спросили удивлённые американцы.
— Чего-чего? Как вы сказали? Мак…? Маг…? Что это?
— Это что-то вроде дешёвых столовых, перекусочных. Так их у вас нет? А откуда такие бутерброды? Сами сделали? Обычный завтрак на скорую руку? Вы нас удивляете!
Американцы с удовольствием уплели по бутерброду с разной начинкой и поехали в гостиницу. После отдыха на служебном автобусе их повезут показывать город. А вечером придут гости: несколько человек Любиных сослуживцев и несколько — с Володиной работы, ну и Тоня, конечно. Мужа у Тони не было. Теперь не было. Юра, её бывший муж тоже сотрудник ТаджикГипростроя, спился, и они с сыном Вовкой его выгнали из дома. Так жалко было нам всем его. Талантливый инженер – самоучка. То есть у них с Тоней техникумовское образование, но они упорно самостоятельно совершенствовали свои знания и могли дать фору инженерам, закончившим ВУЗ. Но, случилась беда. Праздничные застолья скоро превратились в запойные. И Юра не смог с этим справиться. Его и увольняли и вновь принимали под «честное» слово. В конце концов, выгнали его и с работы, и из дома.
Теперь Тоня переживала, что она ответит американцам, если спросят про мужа. Но их это не интересовало. Возможно, Люба ввела их в курс дела. И Тоня успокоилась.
Следующий день был похож на предыдущий. Гости на институтском автобусе осматривали достопримечательности городские и пригородные, в том числе Гиссарскую крепость и чайхану «Рохат». Нет, бы там перекусить, так они выпили по пиалушке чаю и голодные явились после гостиничного отдыха к Тоне. В этот вечер к Тоне стали приезжать из окрестных городишек какие-то дальние родственники Любы. В Тониной двухкомнатной хрущёвочке было мало места, и Тоня с помощью Гали постарались выдворить непрошенных гостей, неведомо как узнавших об американцах. Ни Люба, ни, тем более, Тоня об этих «родственничках» никогда не слышали. Тем не менее, нескольким удалось пробиться, а нам, сотрудникам и друзьям Тони не пришлось посидеть за одним столом с миллионерами.
Рахмон – наш сотрудник, по вечерам подрабатывающий в загородном ресторане поваром, привёз к Тоне суп-лагман собственного приготовления и мясо, жареное на противне особым образом. Тоня сварила треугольнички из тонкого теста. Всё это Рахмон выложил на огромное блюдо, полил соусом от жарки мяса, сверху посыпал различную зелень, посередине – лук слегка промаринованный, по краям — огурцы и помидоры, нарезанные с особым мастерством в виде тюльпанов, розочек. Красота необыкновенная! А запах!!! Американцы поели понемногу супа. С неудовольствием они отдали Эдику, который исполнял роль официанта, пустые косушки, явно не утолив полностью голод. Но, увидев Рахмоново блюдо, зааплодировали. Тост за повара! «А сколько у вас стоит пригласить на вечер такого повара?» Все весело рассмеялись. «Нисколько – это по дружбе и из уважения к гостям». « Не может быть! Вы нас удивляете!» — это теперь их повсеместная поминутная фраза. Вечер получился весёлым, интересным. Эдик – друг семьи, несколько застенчиво вначале, отпускал разные юморные шуточки. Потом осмелел и, как обычно, мастерски веселил присутствующих. Под весёлый смех и шуточки Галя с Таней вышли из комнаты и поманили Тоню.
— Вам чего?
— Тонечка, не терпится. Покажи подарки!
— Да, ну вас! Вот уедут, тогда и покажу.
— Тоня, Тонечка! Мы не доживём, умрём от любопытства! Покажи!
Тоня повела их в детскую, где на Вовкиной кровати лежали маленькие свёрточки.
— Вот, смотрите! Только быстрее!
Галя нетерпеливо развернула один свёрточек, другой.
— Что это?
— Подарки!
— Миллионерские? Шутишь! Давай, показывай, показывай!
— А что показывать? Всё здесь: Вот шортики для Вовки! Модные! С нашивками! Видали? А это трусики для Наташи! Смотрите, какие рюшечки?! Такие носили дети в дворянских семьях. Понятно? Ну, пошли к столу, пошли.
— Нет, постой! А тебе что? Никак менструальные прокладки. Я слышала про такие. У нас таких пока нет. Угадала?
— Нет! – сказала, смеясь, Тоня. – До этого они не додумались, а совсем неплохо бы было. А?! Вот, смотрите и завидуйте.
И она приложила к себе красивую синтетическую комбинашку.
— Они сказали, что им стало известно, что в Советском Союзе не выпускают красивое бельё для женщин. Правда, они хотели купить из натурального шёлка, но…это очень дорого. Вот, так вот, милые мои нищие советские женщины. Да, мы во сто крат их богаче. Правда?
— Слушай, Тоня. Но, по нашим понятиям неприлично чужим людям дарить нижнее бельё женщине. Это позволительно только близким!
— У них другой этикет! Пошли к столу. Пошли.
— Они нас не перестают удивлять, — прошептала Галя и все трое громко расхохотались.
Их уже хватились, так что они вернулись во время. Эдик, как мог, развлекал гостей. Он был в ударе. Рассказывал про случаи из походов, про горы и ущелья, про водопады и пещеры. Так что к концу вечера американцы загорелись побывать в здешних горах. Решено. Завтра суббота. Лёшка, неизменный наш водитель, отвезёт всех в ущелье. Они с Рахмоном сделают шашлык. Будет здорово!
Утро! После вчерашнего застолья американцы, рано встать не смогли, так что были готовы только часам к одиннадцати. Погрузились в наш маленький уютный автобус. народу было не так много. Все замечательно разместились. Наконец погрузили целый ящик вина. Американцы даже притихли, глядя на спиртное. Но, Эдик, чутко уловивший их ужас, поспешил успокоить. Не волнуйтесь! Это не ваши противные виски и не наша замечательная водка, это – наше любимое лёгкое вино Душанбе. В горах спиртное пить нельзя, особенно в жару, а это вино утоляет жажду. Приятного вкуса и запаха. Почти безалкогольное, всего 9 градусов. И, кстати, ооооочень дешёвое – 60 копеек, съехидничал Эдик.
Вот и посёлок Варзоб. Лёша свернул в посёлок и поехал по ущелью вдоль речушки, впадающей в Душанбинку. Он то знает все места, где с какой компанией лучше остановиться. Ну, вот! Что я говорила? Замечательное местечко. И запруда готовая. Всё выгрузили. Рахмон и Галка остались, а остальных Лёша повёз вверх по Варзобскому ущелью. Всё-таки, какое красивое наше Варзобское ущелье! Американцы были в восторге. Лёша доехал аж до нарзанного источника. Американцы по тропинке поднялись и напились великолепной холодненькой вкусной и полезной водички прямо из дырочки в земле, куда кем то когда то была втиснута трубка. Всё настоящее! Всё первородное! Дорога на перевал их тоже впечатлила. Жаль, что дальше не было времени проехать. И только здесь, у нарзанного источника, можно было развернуться.
На бивуаке гостей ждал пышущий ароматный плов – фирменный плов Рахмона. Необыкновенный, как по вкусу, так и по внешнему аппетитному виду. Американцы поплюхались немного в идеально прозрачной искристой воде тёплой речушки, и весело уселись на тюфяки, постеленные на земле. Плов в огромном блюде стоял на скатерти – дастархане. Вино пили из пиалушек, закусывая пловом. Вернее, плов запивали винцом. Оно пошло на «УРА». Американцы всё приговаривали: «вы нас удивляете», «вы не перестаёте нас удивлять». Пора возвращаться. Как им не хотелось в цивилизацию. В свой номер в гостинице. И они просто как дети обрадовались, когда им сказали, что завтра состоится знакомство с другим ущельем.
— Неужели? Опять ваша прекрасная природа? Вы нас просто не перестаёте удивлять.
Люба предупредила американцев, что завтра воскресенье, в понедельник надо идти на работу, поэтому, если хотят насладиться природой, пусть просыпаются раньше. Дело в том, что разница во времени между Душанбе и Америкой составляет 9 часов. У наших гостей день перепутался с ночью, и им было очень тяжело вставать, как положено. Но, они пообещали, что справятся. О! Кей!
В двенадцать часов Лёшка уже стоял около гостиницы. Американцы вышли какие-то помятые. Им явно уже не хотелось никуда ехать. Лёшка поехал через микрорайон, где жили Люба и Тоня. Его уже ждали. Шумные приветствия, смех – всё это немного оживило сонных гостей. Ну, вперёд! Ехали весело, но постоянных взрывов хохота не было, так как не было Эдика. Володя сказал, что он приедет позже. Однако скоро все развеселились. Проезжая кишлачный посёлок Лёша увидел, что мальчишки чем-то торгуют. О! Боярка! Желтая аппетитная ягода понравилась американцам. Они с удовольствием плевались сдвоенными косточками и всё удивлялись, удивлялись. А вот опять ребятишки что-то продают. Лёшка выскочил из машины и позвал Володю. Посовещавшись, они забрали у ребят, всё, что у тех было. Вернувшись в машину, Лёшка торжественно объявил, что будем варить супчик.
— Такого вам, точно, есть не приходилось, — сказал он, подмигивая нам.
Нетерпеливые американцы пытались выяснить, что за суп, и как мы будем его есть? Ведь на суп никто не рассчитывал и посуды никакой не взяли.
— Что нибудь придумаем. – Он весело рассмеялся. – Будем вас удивлять.
По дороге ещё что-то прикупили в придорожном магазинчике. Вот и приехали на место. Яврозское ущелье необыкновенно красиво осенью. Деревья и кустарники с листвой разных цветов: от яркозелёного до бурого, от ярко жёлого, золотого, до красного создают необычайно интересный калорит. И вся эта красота окружает речку Кафирниган: местами тихую и спокойную, местами бурную, шумную и сильную.
Лёша остановил машину около огромного раскидистого дерева. Витиевато изогнутый ствол, наклонённый над площадкой довольно крупной по площади, как бы прикрывал её от палящего солнца своей раскидистой веткой. Она немного напоминала опахало, качаясь от ветерка, создавая что-то вроде ветерка. В общем, местечко, что надо. Речка здесь широкая. Течение у берега спокойное. Вода чистейшая, прозрачная. Просматриваются все камешки, лежащие на дне. Они тоже разных цветов: и беленькие и совсем чёрные, и серенькие, зеленоватые в крапинку. Американцы кинулись к воде, стали умываться, доставать камешки – на сувениры. Полоскать рот. Тут Лёша крикнул им, чтоб воду не пили, хоть она стерильно чистая. «Мы сейчас будем дыню кушать, а она с сырой водой не совместима! Мы купили горячие лепёшки. С дынькой – это самое чудесное лакомство! У! Какая дынька душистая и сладкая. Это из Узбекистана нам привозят. Мирзачуйские, называются. Пробуйте.
На дастархане была расстелена калька, и на ней горками лежали ломтики огромной дыни. Желающие подходят, берут ломтик, съедают, а корочку бросают в воду рыбкам. Через дорогу вход в ущелье. В устье ущелья много сухих веток – результат весеннего разгула речки, которая перемалывает огромные деревья в щепки. Американцам объяснили, что река называется Кафирниган – неверная из-за своего непредсказуемого нрава. Это очень коварная речка. На ней часто проходят соревнования плотогонщиков, даже международного масштаба. Бывают жертвы. Река богата водопадами, водоворотами,
воронками и прочими препятствиями. В Таджикистане русских в прежние времена называли Кафирами, то есть не верующими, не верующими в Коран. Христиане другой религии, а значит «неверные». Убийство одного неверного освобождает мусульманина от одного греха. Это – в прошлом, конечно. Сейчас мы все неверующие или слабо верующие.
— Супчик готов! – объявил Лёша! — Прошу к столу!
От «стола» распространялся необычный, необыкновенный аромат.
— Так, давайте пиалушки и чашечки. Ах, какой супчик!!! Давайте, передавайте.
— Так, что это? И как это есть?
— Это грибной супчик. Таджичата собрали шампиньоны. Они растут в полях, засеенных какими-то злаками. А вот, когда и где они добыли белые грибы – загадка. Обычно, они растут около снежников, то есть достаточно высоко в горах, да и не время уже. Вот где можно сказать: «не перестаём удивляться».
— Эти белые грибы? Совсем не боровик!
— Да! Это местные грибы, заменяющие мясо. Они так и называются «белые». Их в ущелье трудно отличить от белого булыжника. Ну, детишки! Везде пролезут! Знают, что русские очень любят эти грибы.
Американцы рассматривали свои пиалушки с грибным супчиком.
— Рахмон, покажи гостям, как надо есть суп без ложки. По-таджикски!
— Так, дорогие гости. Сначала выпейте через край аккуратно, чтобы не обжечься. бульон.
Так! Теперь берёте лепёшку, складываете её ложечкой и едите гущу. Лепёшку, макаете в бульон и, размокшую, нежную тоже съедаете. На закуску! Ну, вперёд! Учтите: ещё немного осталось на добавки.
Суп оказался обворожительным: с лучком, картошечкой! М-м-м!!! Американцы не переставали удивляться. Не смогли удержаться, чтобы не воcпользоваться добавками: «Очень вкусно! Сказочно вкусно!» Перекусили и пошли осматривать ущелье. Какие гигантские деревья! А какой виноградник! Лозы толстенные! Правда, винограда практически нет. Народ уже собрал. Но на макушках, высоко, ещё остался. Молодёжь, разгорячённая наличием американцев, полезла по качающимся лозам, закручивающимся вокруг стволов деревьев, наверх. Американцы смотрели, затаив дыхание. И, действительно, страшновато было за ребят. Но вот они добрались до виноградных кисточек и стали бросать их вниз. Американцы старались поймать, но это было для них сложно, так как стоять — то пришлось на достаточно крутом косогоре. Но, что-то всё-таки поймали и были в детском восторге. Все стали снова спускаться к речке, где нас ждал шашлык. Наконец – то, шашлык. Им уже про него все уши прожужжали. И вот! Вот он – шашлык! Запах!
Рахмон что-то тянул время. Никак не начнёт раздавать палочки с душистым жареным мясом. А вот и какая-то легковая машина остановилась около нашего бивуака.
— А! С приездом, Виктор Михайлович! Что так долго! Мы вас заждались! Шашлык пересохнет. Давайте, мойте руки.
Виктор Михайлович выставил на дастархан две бутылки коньяка и пошёл к речке мыть руки.
— Это кто!
— Это наш директор – Виктор Михайлович! — гордо сообщил Эдик, приехавший вместе с директором. Знакомьтесь, — обратился он к американцам. – Директор самого лучшего в мире проектного института ТаджикГипрострой, Виктор Михайлович! – И, обращаясь к нему, — а это гости из Америки: Джо, то есть Жора или Георгий и его жена Ева Мария!
Виктор Михайлович обменялся с гостями рукопожатием.
— Пиалушки мытые? Хорошо. Разливай, Эдик! Выпьем за дорогих гостей, за дружбу, за мир!
Под аплодисменты коньячок пошёл хорошо. Все получили по солидной палке шашлыка. Американцы притихли. Джо тихонько встал со своего места и подошёл к Эдику.
— Эдик! Мы не заем, как себя вести. Это твой очередной розыгрыш?
— Ты о чём?
— О директоре! Он кто на самом деле? Правду скажи!
Ха-ха-ха, расхохотался Эдик.
— Виктор Михайлович! Джо не верит, что Вы – директор. Нет солидности, что ли, Джо?
— О, извините! Экскьюз ми! У нас так не бывает: директор, вместе со служащими. Это – разные…э…разные, как это. Ступеньки. Вместе не положено. Братство не положено.
— А! Панибратство? А где у нас панибратство? Сейчас свободное время, не рабочее. Мы все – друзья. В рабочее время субординация соблюдается строго.
— О! Извините! Вы просто не….
-…не перестаёте нас удивлять!!! – весело рассмеялись присутствующие — Правильно?
— Так, так!
— Кому ещё палочку? Виктор Михайлович, вы же голодный?! Ешьте! Мы тут уже супчиком с белыми грибами немного червячка заморили.
— Врёшь ведь, Лёша! Откуда сейчас белые грибы?
— Да честное водительское! Таджичата продавали, а вот где они их раздобыли – загадка.
Американцы внимательно смотрели на беседующих.
— Эдик! Кто такой Лёша?
— Лёша-то? Это наш водитель, институтский шофёр. Лучший в мире водитель! Таджикистан знает, как два пальца. Горы – его стихия. Знает каждое ущельице, каждый водопад и водопадик. Все речки и озёра. И человек прекрасный! Если бы не он, мы бы ни пещер, ни озёр, ни водопадов никогда бы не увидели.
— Ну! Он — обслуживающий персонал! Он же ниже служащего. Почему он командует над директором? Ничего не понимаю.
— Что? Не перестаём вас удивлять?
— Да. Так-так.
— А он не командует. Он очень исполнительный и самый организованный работник нашего института. Ни разу не опоздал, ни одного рабочего дня не пропустил, никогда не отказывается помочь и со свадьбами, и с похоронами, и с проведением отдыха на природе.
И Виктор Михайлович его очень ценит и уважает. А мы все его любим.
Уже солнце садится. Сумерки. В горах быстро темнеет. Осень!
— Так! Давайте потихоньку сворачиваться. Доедайте арбуз, и собирайте всё. Внимательно проверьте, чтобы никто ничего не забыл. Я возвращаться не буду!
Американцы смотрели то на Лёшу, то на директора, то на Эдика. В их взгляде можно было уловить очень интересующий их вопрос: «Почему какой-то простой шофёр командует всеми, вплоть до директора. И никто не возмущается. Все слушаются. Удивительно! Что за страна! Не понятная!»
Когда все погрузились в автобус, расселись, Виктор Михайлович поднял руку.
— Прошу минуточку внимания. Дорогие гости: Джо и Ева Мария! Нам стало известно, что вы в среду уезжаете. А у нас как раз во вторник юбилей одного из заслуженных сотрудников. Мы собирались перенести его празднование на субботу, но подумали и решили отметить столь торжественную дату во вторник после окончания рабочего дня. Все задержатся на торжественную часть, а те, у кого есть желание и возможность, останутся на банкет в честь юбиляра, который будет проходить в новом спортивном зале.
Мы перенесли празднование, чтобы и наши заморские гости могли поздравить виновника торжества. Ждём вас к 5-ти часам. Будет укороченный рабочий день. До встречи! Да! И эти дни вам придётся провести самостоятельно, так как Ульяниной нужно кончать работу. Извини, Тонечка!
Он пересел в свою легковушку и…был таков!
Во вторник на работу все пришли принаряженные. Праздник ведь! Не каждый день отмечается юбилей, да ещё всеми уважаемого Миши. Да и юбилей серьёзный – 60 лет! Можно считать – первый пенсионер! Накрыт огромный стол. Накрыт по-европейски, без национальных блюд. Всё было заранее заказано в нашем любимом ресторане «Памир», что рядом с институтом. Там наши сотрудники в перерыв обедают, после работы балуются пивком. Там мы отмечаем новогодние и первомайские праздники, свадьбы. Там знакомые повара готовят полюбившиеся нам блюда. Там продают торты знаменитого кулинара – Шпирнова…Именные торты! Он всегда ставит свой автограф. Там делают наивкуснейшие салаты Оливье и винегреты. Салат с крабами. И только в этом ресторане готовят вкуснейшие котлеты по-киевски, какие и в Киеве-то, наверно, не умеют готовить. Фирменное блюдо!
Как увидели наши американцы такие яства на столе, совсем обалдели. Ну, после всех речей, поздравлений и пожеланий, слово взяли гости. Тост произносила Ева Мария, сказав, что при таком столе Джо потерял дар речи. Как говорят русские: «язык проглотил». Шутка понравилась.
— У нас говорят, что в Советском Союзе все голодают. Скулят как собаки. Что русские вообще зелёного цвета кожи. А бывают и с одним глазом посередине лба. Вас изображают в кинофильмах как странных и злобных животных. Нас это всегда удивляло. Ведь в Америке очень много русских. Особенно много приехало в революцию. Цвет нации – дворяне, учёные, артисты. О! Артисты! Ваш балет непревзойдённый в мире. Наш народ ходит, встречается с русскими, восторгается балетом и музыкой. И, не понятно, как это они в то же время верят, в демонических русских. Хорошо, что убрали ваш железный занавес, теперь люди смогут чаще приезжать к вам, а ваши люди – к нам. И исчезнет эта дурацкая агитация. Еще немного, можно сказать? Да! Нам очень у вас понравилось. Особенно в вашем институте. Настоящая демократия! Мы не переставали удивляться!.. И последнее: какой гостеприимный народ! Хлеб с солью! Как это? Да, да! Спасибо! Хлебосольный. Можно замечание? Одно! Зачем такой роскошный стол? Зачем такое расточительство? У нас, когда собираются в кафе, то каждый приносит с собой свой какой нибудь бутерброд. И в гости приходят со своей едой, как русские говорят: складчина. Да, мы миллионеры! Маленькие миллионеры! У нас всего два с немногим миллиона. Мы не можем их растрачивать. Мы везде экономим: в магазинах используем скидки, в рестораны не ходим – это для туристов, мы – в кафе, что подешевле. У нас мало карманных денег, потому, что мы всё вкладываем в бизнес. Если бы мы только один раз в месяц накрывали такие столы как вы, как Люба и Тоня, то мы не были бы миллионерами. О! Извините! Плохая речь! Но мы просто не…
— … «Переставали удивляться» — крикнули сразу несколько голосов, под общий смех и аплодисменты присутствующих.
Ну, вот и всё. В среду Люба с Володей проводили Джо и Еву Марию, используя городской транспорт – троллейбус. Они не стали просить у директора государственную машину. А что? Государственный бензин тоже надо экономить. Друзья на следующий день всё допытывались:
— Ну, хоть перед отъездом американцы подарили что нибудь на память? Хоть долларовую бумажку в качестве сувенира? Нет! Ничего? «Вот жмоты, так жмоты! Миллионеры хреновы!»
И решили, что нам быть миллионерами – не нравится, да и не получится: любим хорошие застолья!
Как-то быстро забыли про иноземных гостей. Они о нас — тоже. По приезде Ева Мария позвонила и сказала, что они всё рассказывают и рассказывают родственникам и друзьям о русском гостеприимстве, о русском демократизме. «Мы их не перестаём удивлять»
— И они не перестают удивляться?
— О! Еще расскажу о вашем юморе!
— Тогда они и вовсе никогда не перестанут удивляться.
Это был первый и единственный звонок из-за моря. И их обещание организовать вызов для новых родственников к ним в гости, так и остался обещанием.