ЗАБЫТАЯ ИСТОРИЯ ОДНОГО БОЯ...

«Даже один красноармеец с винтовкой – уже гарнизон».
Начальник Политотдела 168 СД Белоусов

Об этом бое я впервые узнал из дневника моей мамы. Она всю свою жизнь вела дневник, из которого я даже мог узнать прогноз погоды в тот или иной день. На мой вопрос: «Что это был за бой?», — она не ответила, а молчаливо ушла из комнаты.
С того самого боя прошло более семидесяти пяти лет, но те ноябрьские дни 1941 года живут во мне, да, и не только во мне, незаживающей раной….
Почему я, вдруг вспомнил о нем?

В один из своих отпусков мы с мамой были в гостях у дяди Васи и тети Ани Маргеловых в их квартире на Сивцевом Вражке.
На лестничной площадке у них был оборудован курительный стол, за которым мы все и расположились после ужина. Разговор, конечно зашел о прошедших годах, о войне… Вспоминали и о моем отце, маргеловском комиссаре.
Я уже и не помню кто произнес слово Шлиссельбург. Но внезапно дядя Вася, тетя Аня и мама замолчали, и опустили головы. Папироса в руке у Маргелова задрожала…
— Пойдемте и выпьем, — только и сказал Василий Филиппович…
Прошло много лет с того памятного вечера, и кажется забылся он, но…
Однажды в моей квартире раздался телефонный звонок:
— Добрый вечер, Александр Петрович, — в трубке звучал незнакомый голос, — моя фамилия Шагин, а зовут меня Валерий. Не удивляйтесь моему звонку. Дело в том, что мой дед Павел Иванович Шагин воевал вместе с Вашими родителями и погиб 28 ноября 1941 года в бою у деревни Липки. Я Вас нашел благодаря Вашему рассказу «Военные хроники Иды Клебановой», напечатанном в электронном журнале в Беларуси…

И тут перед моими глазами вновь «задрожала папироса Маргелова»…
Так судьба свела меня с внуком комиссара 2-го батальона Первого Отдельного Особого Лыжного Полка Моряков КБФ, которым всего неделю командовал майор Василий Филиппович Маргелов.
Итак…
Несмотря на упорное сопротивление наших боевых частей в Прибалтике, 04 июля 1941 года гитлеровские войска ступили на землю Ленинградской области.
6 сентября 1941 года, сжимая Ленинград в блокадное кольцо, враг начал наступление на Шлиссельбург.
Из немецкого донесения от 7 сентября 1941 года:
«424-й пехотный полк 126-й пехотной дивизии вышел в 21 час после ожесточенного боя к берегу Ладожского озера и находится передовыми подразделениями в 3 километрах восточнее Шлиссельбурга.
Боевая группа “Шверин” вышла в район Пильни Мельницы…
По данным разведки за 7 сентября следует, что у противника нет значительных сил для обороны Шлиссельбурга.
Наступление обеими боевыми группами — “Шверин” с юга и “Хоппе” с востока — при заблаговременной воздушной и артиллерийской поддержке представляется благоприятным»
(«Хроника и история 20-й моторизованной дивизии вермахта, 1941 год»,
перевод Ю. Лебедева).
Это донесение не просто так появилось в этом материале. С 424-м пехотным полком вермахта мы еще встретимся в ноябре 1941 года.

Несмотря на упорное сопротивление и контратаки наших частей, 8 сентября 1941 года воинские части вермахта захватили город Шлиссельбург, окружив Ленинград с суши.
В этот день фон Лееб, человек, которому было поручено уничтожить Ленинград и его жителей, записал в своем дневнике:
«1-я пехотная дивизия вышла на внешний оборонительный рубеж Ленинграда. Понедельник, 8 сентября 1941 г.»
В это время под Ропшей держала оборону 1-я Гвардейская Дивизия Народного Ополчения. Эта дивизия была сформирована в июле 1941 года и, с момента первого боя под Волосово, так и не выходила из боев. Ядро обороны составлял 3-й полк дивизии, которым командовал майор В.Ф.Маргелов.

Читаю дневник командира стрелкового взвода 1-го стрелкового полка, которым командовал майор В.А.Бобринский, лейтенанта Клебановой Иды Наумовны: «… мы на фронте, где впервые услыхали первые настоящие выстрелы…», и дальше: — «… К вечеру на нас двинулись немецкие танки. 4 танка мы подожгли, остальные повернули обратно».
Потом был Ораниенбаумский плацдарм, кусочек береговой полосы Финского залива:
« До Ораниенбаума шли пешком. На берегу залива расположились на ночлег. Утром перебрались в Китайский дворец. А к концу дня немец как стал пулять, что мы еле успели выскочить из дворца, кинулись бежать в верхний парк… / / … лазутчики корректировали огонь. Гонялись из воронки в воронку и всюду нас настигали мины. К счастью, они нас не накрыли».
К этому времени части 1-й ДНО сильно поредели:
Политдонесение №77 Политического Управления Ленинградского Фронта от 15.09.1941
…Некомплект в людях, вооружении и транспортных средствах достигает в 1-й гвардейской дивизии таких размеров, что фактически она представляет собой лишь стрелковый батальон.
Это положение усугубляется еще и тем, что личный состав дивизии не выходит из ожесточенного боя продолжительное время и крайне утомлен.
Командование дивизии свело до минимума численность тыловых эшелонов, направив в строевые части всех военнообязанных людей.
В результате произведенной передвижки личного состава стрелковые части дивизии насчитывали: 1-й СП — 100 человек, 2-й СП — 400 человек, 3-й СП — 200 человек. Помимо винтовок в частях имеется станковых пулеметов — 6, ручных пулеметов — 30, минометов — 32….
НачПУЛФ дивизионный комиссар Пожидаев. (ЦАМО РФ Ф.217.Оп.1217. Д.32. листы 163-165.)

В блокадном кольце положение Ленинграда ухудшалось с каждым днем. 8 ноября 1941 г. немецкие войска захватили Тихвин. Нависла угроза прорыва вражеских сил к городам Волхов и Лодейное поле. С падением этих городов и соединением немецких и финских войск на реке Свирь кольцо вокруг Ленинграда замкнулось бы полностью…

На следующий день, после знаменитого ноябрьского Парада, 8-го ноября, Иосиф Виссарионович Сталин, связавшись по прямому проводу с командованием Ленинградского фронта, сказал: «Нас очень тревожит ваша медлительность в деле проведения известной вам операции. Надо выбирать между пленом, с одной стороны, и тем, чтобы пожертвовать несколькими дивизиями. Повторяю, пожертвовать и пробить себе дорогу на восток, чтобы спасти ваш фронт и Ленинград. Как только пробьете дорогу, железная дорога будет. Если в течение нескольких дней не прорветесь на восток, вы загубите Ленинградский фронт и население Ленинграда… Времени осталось у вас очень мало, скоро без хлеба останетесь». («Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов» под редакцией Н.Л. Волковского).

И вот 11 ноября 1941 года, по настоянию Сталина, началась одна из самых кровопролитных операций на Невском пятачке. Эту дату можно считать и началом еще одной, почему-то, забытой или незаслуженно пропущенной историками, операции по прорыву блокады Ленинграда.

Вот мы и подходим к апофеозу ноября 1941 года.

Не в силах пробить брешь с запада на восток, командование Ленинградским фронтом, благодаря раннему появлению льда на Ладожском озере, решило помочь, наступающим с невских берегов дивизиям, отвлекающим ударом с севера, атакуя «бутылочное горло» со льда Ладоги по всему побережью — от Шлиссельбурга до деревни Липки.
Эту операцию было решено провести силами одной стрелковой дивизии и одного лыжного полка моряков КБФ.

Я опять возвращаюсь к дневнику лейтенанта Клебановой, которая в описываемое время служила в 218-м (бывший 3-й) СП, комиссаром которого был мой отец Ильин Петр Ильич:
— «… в деревне М. Манушкино Маргелова вызвали в штаб. Так он и не вернулся к нам. Послали командовать полком лыжников-моряков. В этот день комиссар уехал на рекогносцировку местности…
А ночью, это было 25 ноября 1941 года, дан приказ выступать. Надо было перейти Ладожское озеро. Задание очень опасное, т.к. на другом берегу немцы… Утром… полк возвращается назад.
28 ноября был дан приказ снова выступать и опять через озеро.
… раненые, но все из 153 стрелкового полка и маргеловцы. Ранили Маргелова, … на льду оказала помощь комиссару Маргелова, моему директору института И.И. Никифорову, … ранили и бывшего нашего комбата Голева…
Все получилось очень плохо. Переход через лед прошел неудачно. Вся задача состояла в том, чтобы до рассвета и без шума перейти на другой берег и внезапно атаковать врага. Но … немец нас обнаружил и прямой наводкой расстреливал наши войска. На льду укрытий нет и, поэтому, было много убитых и раненых.
За провал этой операции были расстреляны командир дивизии Фролов и комиссар Иванов. Не знаю, насколько были они виноваты, а не более высокое начальство, плохо подготовив весь ход операции…»

Я снова и снова перечитывал записи дневника, пытаясь понять: «Так, все-таки, что же произошло на льду Ладожского озера?»
21 ноября 1941 года из штаба фронта в 80-ю дивизию, бывшую 1-ю гвардейскую дивизию народного ополчения, поступил приказ нанести удар по немецким позициям в районе «бутылочного горла» со стороны Ладожского озера, захватить 1-й и 2-й Рабочие поселки и двигаться в направлении Синявинских высот, навстречу войскам, пробивающимся с Невского пятачка. Вместе с дивизией, по льду, должен был наступать полк моряков-лыжников, которым и командовал бывший командир 3-го (218-го) Стрелкового полка дивизии, а в будущем Десантник №1 и Герой Советского Союза Василий Филиппович Маргелов.
На тот момент дивизия была выведена из кровопролитных боев на Ораниенбаумском плацдарме и переброшена на кораблях в Ленинград, а затем совершила пеший марш на западный берег Ладожского озера. Многие бойцы погибли от истощения и голода.
За пять дней, с 19 по 24 ноября, дивизия сменила четыре района сосредоточения.

Весь этот путь отмечен в дневнике лейтенанта Клебановой:
— «… дошли до деревни,… потом опять вперед,… дошли до… — это еще 18 километров, на другой день приказ – вперед, прошли еще 8 километров до деревни…».
Люди были сильно измотаны, а из-за недостатка фуража начался падеж лошадей, топлива для техники не хватало, тылы отстали.
Ночью 25 ноября 1941 года пришел приказ наступать.
Командир дивизии И.М. Фролов, зная положение дел во вверенной ему дивизии, доложил в штаб фронта, что дивизия к выполнению поставленной задачи не готова, что от полного штатного состава в 10431 человек в дивизии осталось всего два полка неполного состава, за что вместе с комиссаром Ивановым был отстранен от командования.
Новое командование в ночь на 26 ноября в обстановке полной неразберихи и неорганизованности, с большим опозданием и без артподготовки начало наступление на вражеский берег, но эта попытка не удалась. Как не удалась и следующая попытка, предпринятая 28 ноября. Не имея никакой связи с лыжным полком моряков майора Маргелова, участвовавшего в этой операции, и не зная его местоположения, дивизия пошла в наступление. Нужно было до рассвета без шума перейти на другой берег и внезапно атаковать врага.
Пройдя шесть километров по льду озера, в 2-х километрах от неприятельского берега дивизия попала под шквальный огонь противника.
Плохо одетые, долгое время ожидавшие моряков на трескучем морозе, без укрытия, многие бойцы дивизии получили обморожение, а вражеская авиация и артиллерия разметали их по льду Ладожского озера, и поэтому существенной помощи морякам-лыжникам, наступавшим со стороны острова Зеленец, они не могли, да, и, как показал бой, не смогли оказать.
Здесь надо сделать небольшое отступление – немцы знали о предстоящей атаке. К сожалению, среди своих бойцов оказались предатели, перебежавшие к гитлеровцам….

После войны многие документы вермахта попали в руки наших союзников, в основном, американцев. Они их благополучно описали, перефотографировали и сдали в архив. В NARA, Национальном архиве США, Вашингтон, моим другом, исследователем Вячеславом Мосуновым и найден «Журнал боевых действий 424-го стрелкового полка», карта и схемы этого боя.
Немцы – народ пунктуальный, даже во время войны:
«…11-55 – командир 424-го пехотного полка сообщил:
Силами III батальона 424 пехотного полка, под командованием капитана Каппеля, при жестком сопротивлении врага, была завоевана западная часть Липок. Левый фланг (на озере) еще сопротивляется, но главное сопротивление подавлено. Враг держится еще в южной части Липок. Наступление врага от Бугров остановлено. Собственные потери, особенно во взводах стрелков-мотоциклистов, значительны.
Несмотря на это, положение оставалось серьезным. Враг должен был быть уничтожен до наступления темноты. Он все еще представлял большую опасность на фланге полка.
В то время, когда этот бой с решительными целями еще продолжался, новый враг в 14-00 пошел в атаку на III батальон 412 пехотного полка с юго-восточной стороны Липок, но атака была отбита. Также одновременно потерпела неудачу атака врага против п.N.8.
В ходе допроса пленных выяснилось следующее:
Наступление было организовано из собранного в Кронштадте добровольного полка солдат военно-морского флота. Полк был переброшен вчера, по-видимому, на ледоколе, на остров Большой Зеленец, находящийся на северо-востоке от Бугров и отправился оттуда ночью на лыжах. В 5 км от берега они оставили лыжи. Лыжники превосходные солдаты. Они были особенно хорошо одеты и имели маскировочные костюмы. Почти каждый второй имел автомат, все остальные – автоматическое оружие, и продовольствие на 4 дня.
36 пленных из 218 и 153 стрелковых полков 80 стрелковой дивизии остались в наших руках. Их показания внесли ясность по поводу отсутствия размаха наступления. Затем наш ночной огонь батарей фактически определил исходную позицию наступающей части и нанес ей тяжелые кровавые потери.
Тем самым закончились наступления врага на побережье Ладоги. "

Теперь мне стало понятно – почему старший лейтенант Ида Наумовна Клебанова, моя мама, и Генерал Армии Василий Филиппович Маргелов, мой крестный отец, не любили вспоминать этот бой, эту драму…

Сам Маргелов, в том бою, чудом остался жив. Его вытащили моряки со льда на остров Зеленец, где он и очнулся.
На льду Ладоги оборвались жизни многих его подчиненных-братишек, в том числе и военкома 2-го батальона Павла Ивановича Шагина, деда Валерия Шагина, человека, который позвонил мне и очень помог мне в сборе материалов для этой статьи.
Тельняшка не смогла защитить сердце храбрецов. Ведь моряки раздевались до тельняшек и шли врукопашную, недаром в немецких документах этот полк именовался элитным.

По «Дороге жизни» оставшиеся в живых бойцы дивизии пешком вышли на восточный берег Ладожского озера:
«… Полк занимал оборону у д. Подрила и д. Ожила…» — записано в мамином дневнике.

К огромному сожалению, они не смогли заставить немцев отступить, не смогли прорвать блокаду города. Но этот их смертельный бой на льду — есть подвиг! Другого слова я не нахожу. Неудачную попытку прорыва блокады посчитали, как «невыполнение приказа».
Этот явный провал надо было списать на кого-то, найти виновных.
2 декабря 1941 года арестовали Фролова и Иванова. Состоялся показательный суд, срежиссированный лично Ждановым, который вынес Фролову и Иванову смертный приговор.
В архиве хранится запись переговоров по прямому проводу Верховного Главнокомандующего с командованием Ленинградского фронта от 1 декабря 1941 года.
Хозин и Жданов сообщили Сталину и Молотову: «У нас была задумана очень интересная и способная дать быстрое решение операция по льду Ладожского озера 80-й дивизией с лыжным полком. Причем этот лыжный полк должен был пройти и действовать в тылу 8-й армии на левом берегу Невы. Эта операция была сорвана благодаря трусливо-предательскому поведению командования 80-й дивизии.
Командир дивизии Фролов за три часа до начала операции отказался от ее проведения. Операция была перенесена на следующий день и проделана, но внезапность была нарушена. Мы направляем Вам представление с просьбой — разрешить командира 80-й дивизии Фролова и комиссара дивизии Иванова судить и расстрелять…»
Ответ на это был таков: «Фролова и Иванова обязательно расстреляйте и объявите об этом в печати…»
Суд над командованием 80-й дивизии был показательным, и о нем сообщили ленинградские газеты. Расстрел командования дивизии лег темным пятном на ее репутацию. Долгое время бойцов и командиров дивизии не представляли к правительственным наградам. (В 1957 году комдив Фролов Иван Михайлович и комиссар Иванов Константин Дмитриевич были посмертно реабилитированы. Вечная им память!)
Маргелова, который передвигался на костылях, привезли на этот суд. Фролов и Иванов, после провозглашения приговора, извинились перед Василием Филипповичем. Можно предположить, да, и мама об этом говорила, что ранение, полученное Василием Филипповичем в бою, спасло его от участи Фролова и Иванова. После госпиталя Маргелов вернулся в родной 218 Стрелковый полк, где его ждал его комиссар Петр Ильич Ильин.

В том бою лейтенант Клебанова вытащила из под немецкого огня более двух десятков бойцов и командиров, и, по совокупности боев, была 20 декабря 1941 года награждена медалью «За отвагу» № 66123.

Вот такова история одного боя. А до победы оставалось 1258 дней….

И этот бой и все те, кто в нем участвовал, и живые, и мертвые стали нашей историей, нашим ВЕЛИКИМ ПРОШЛЫМ, которым, несмотря ни на что, мы должны гордиться и хранить в нашей памяти, передавая сей дар будущему поколению – нашим детям, внукам, правнукам….

Да святятся Ваши имена известные и неизвестные солдаты войны!

28 ноября 2015 года на месте бывшей деревни Липки, там, где погибали моряки-лыжники Маргелова и бойцы 80-й Стрелковой дивизии, был открыт памятный знак. Знак памяти и благодарности людям, отдавшим свои жизни ради Победы над врагом.
С Ладоги дул ветер. А я стоял возле этого камня и пытался ответить на один единственный вопрос — Что значат одна Дивизия неполного состава и один полк моряков Балтики по сравнению с миллионными Армиями воюющих сторон?
И отвечал себе — Да, ничего! Так, песчинка… Но из таких песчинок, на каждом метре фронтов от Баренцева до Черного морей, складывалось то, что превратилось в мае 1945 года в одно слово — ПОБЕДА!
Великий летчик Первой Мировой войны Жорж Гинемер сказал: «Ничего не отдано, если не отдано все».
Моряки и солдаты на льду Ладоги отдали все! И победили!