Керченский Десант. 28-е декабря 1941-го года. Керченско - Феодосийская десантная операция/ (Глава 8)
Виталий Луговой Возрастные ограничения 16+
Одной из первых морских десантных операций, проведенных во время Второй Мировой Войны была Керченско — Феодосийская десантная операция, которая долгое время оставалась крупнейшей по численности задействованных в ней войск.
В состав морского десанта были включены: 8 стрелковых дивизий, 2 горнострелковые дивизии и два 2 горнострелковых полка общей численностью 82 500 человек, 43 танка,198 орудий и 256 минометов. Для их обеспечения было выделено 78 боевых кораблей, 170 транспортных судов.
В операции участвовали даже рыболовецкие сейнеры, несколько из которых были вооружены 45 мм пушками, а также старая десантная баржа времен Первой Мировой войны.
С немецкой стороны Керченский полуостров защищал 42-й армейский корпус, 46-я пехотная дивизия. Фактически 27-ми километровую зону побережья охранял всего один 42-й пехотный полк этой дивизии, примерной численностью около 1530 солдат и офицеров.
Кроме того, в Керчи находилась сильная артиллерия: 114-й и 115-й артиллерийские полки, части 766-го артиллерийского полка береговой обороны, а также 4-я батарея 54-го артполка береговой обороны – в общей сложности 35 исправных 105-мм полевых гаубиц и 15 тяжёлых 150-мм гаубиц, а также 7 дальнобойных 100-мм орудий. Основная часть артиллерии размещалась на побережье Керченского залива, здесь же находился 1-й дивизион 64-го зенитного полка Люфтваффе.
17-го декабря 1941-го года, немцы начали второй решительный штурм Севастополя. Натиск противника был сильный, и все шло к тому, что на начало января 1942-го года город пал. Для того чтобы замедлить захват и оттянуть часть немецких войск от осажденного Севастополя, Ставкой перед командующим Закавказским фронтом генерал-майором Козловым была поставлена задача: провести десантную операцию по овладению Керченским полуостровом.
Вначале десант было решено высадить только в Керчи, но командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский предложил высадить десант в двух местах: в Керчи и в Феодосии. Поскольку в Феодосии немцы не успели построить никаких серьезных дополнительных оборонительных сооружений, а гарнизон, обороняющий город, был сравнительно небольшим, около 3 000 человек, Октябрьский предложил осуществить высадку основного десанта прямо в порту Феодосии, а на Керчь направить дополнительный. Доставку десанта осуществляли кораблю Черноморского флота и Азовской военной флотилии. Ставка приняла предложения адмирала Октябрьского, и план десанта был утвержден.
25-го декабря в 5 часов утра из портов Новороссийска, Анапы и Тамани корабли Черноморского флота и Азовской военной флотилии с десантом на борту взяли курс на Керченский полуостров.
29-го декабря, потеряв в пути несколько судов, которые были повреждены и затонули от налета немецких торпедоносцев, корабли подошли к порту Феодосии и сходу приступили к выгрузке пятитысячного десанта под прикрытием корабельной артиллерии. Захватив порт, морпехи штурмового отряда двинулись дальше. Гостиница «Астория», городская управа на улице Карла Либкнехта, штурмом взято здание Казанского собора, которое немцы переоборудовали в тюрьму, здание гестапо. К 23:00 весь город был в руках десантников. К исходу дня 29-го декабря сопротивление немецкого гарнизона Феодосии было сломлено, город был освобожден. Закрепившись в Феодосии, десант начал продвижение на запад на крупный узел дорог.
А в Керчи 28-го декабря высадка происходила намного сложнее.
Высадку было решено произвести южнее Керчи в двадцатикилометровой полосе от мыса Ак-Бурун до колхоза «Коммуна Инициатива» у озера Тобечикского. Войска предполагалось высаживать в пяти пунктах. Главные силы 302-й дивизии выгружались в гавани поселка Камыш-Бурун и на Камыш-Бурунской косе; часть сил высаживалась севернее бухты у поселка Старый Карантин, а также южнее Камыш-Буруна – в Эльтигене и «Коммуне Инициатива». В районе завода им. Войкова и мыса Ак-Бурун предполагались демонстративные высадки.
Повествуя о Керченско- Феодосийской десантной операции, мы не должны забывать и о роли советской разведки. За две недели до начала операции по распоряжению начальника опергруппы НКВД майора Модина к намеченным местам высадки на катерах были заброшены пять разведгрупп, сформированных из крымских сотрудников НКВД. Возглавил операцию оперуполномоченный Керченского отдела НКВД капитан Рындин. Отлично зная побережье, оперативник лично на маленькой моторной лодке доставлял в район высадки небольшие разведгруппы и сам выбирал тайники для передачи шифровок. Такая связь работала бесперебойно, а рацией разрешалось воспользоваться только в самых крайних случаях. Первая разведгруппа под командованием Херсонесского благополучно высадилась в пяти километрах от Феодосии в районе села Дальние Камыши. Однажды, старший группы ушел навестить своих родственников, но обратно в группу уже не вернулся. Руководство взял его заместитель Еремеев, который отправился в Феодосию и там установил связь с агентом, через которого узнавал ценные сведения. Позже разведчики узнали, что командира группы Херсонесского выявили немцы и убили. Продолжая посещать оккупированную Феодосию, разведчики добывали ценные сведения и передавали их в Севастополь. Обстановка и непогода не позволяли заменить группу или доставить ей провизию, но разведчики, не смотря на голод и холод, продержались до высадки десанта, а после, соединившись с ним, вступили в бой с противником. Руководитель разведгрупп капитан Рындин смог встретиться со своими людьми только после освобождения Феодосии.
А на Акманай – перешеек, соединяющий керченский полуостров с остальной частью Крыма, под руководством майора Няшина, был высажен воздушный десант. За несколько дней до этого в район десанта высадились малые разведгруппы, в которых были радисты. Из-за плохой видимости десантники промахнулись с высадкой, и их отнесло на большое расстояние друг от друга. Но как оказалось позже, этот факт сыграл на руку разрозненному батальону Няшина, так как у немцев создалось впечатление того, что русские выбросили на перешеек не сравнительно не большую группу, а многотысячный десант. Немцы и румыны бросали свое имущество, машины и вооружения и бежали с обороняемых позиций, когда все группы соединились и начали штурм Акманая. Впоследствии десантники доставили в штаб фронта уникальные трофеи: секретные документы 42-го немецкого корпуса, шифровальные машины и документы бежавшего румынского пехотного полка.
Боец 1-го батальона 83-й стрелковой бригады рядовой Владимир Федоров в числе остальных солдат штурмовой группы готовился сойти на берег. В пути море встретило десантников не особо радушно, холодные волны то и дело накрывали собой десантные баржи, и у бойцов, не успевших даже высадиться на берег, промокла форма, и от холода била мелкая дрожь.
— Всем приготовиться,- напутствовал солдат старший политрук Кисленко, — действовать чётко и уверенно, все как на учениях!
«Тоже мне учения,- подумал Федоров,- два раза с лодки на пляж выпрыгнули и ворон посчитали, вот и все учения, а там немчуры- то сколько, мать их ети. Посмотрю я на него, как он будет там себя вести чётко, как на учениях», – мысленно передразнил политрука Владимир.
В целом настрой у десантников был решительный, Севастополю требовалась помощь, а тут командование собрало такую армаду: корабли, бронетехника и много пехотинцев. Бойцы были уверены в скором успехе данной операции.
Приблизившись к берегу на кораблях Азовской флотилии, которая осуществляла переброску десанта к берегу Керчи, открыли огонь немецкие береговые батареи.
Артиллерийские корабельные орудия обрушились на немецкие позиции, и под их прикрытием баржи и торпедные катера с десантом ринулись на берег.
Немецкое сопротивление встретило штурмовые отряды плотным пулеметным и артиллерийским огнём. На высоком холме, который начинался за каменистым пляжем, немцы оборудовали добротные линии оборонительных укреплений с окопами и пулеметными дотами. Первую волну морской пехоты, высадившуюся на берег, немцы практически полностью уничтожили в первые минуты боя, сосредоточив на десантниках весь огонь минометов и пулеметов. Десятки тел в чёрных бушлатах усеяли берег керченского пролива, а вода окрасилась в лиловый цвет.
Баржи выводились из строя, уничтожались миномётным огнём, морпехам приходилось высаживаться по пояс в ледяную воду и пробираться к берегу пешком.
Артиллерийские залпы не смолкали с обеих сторон. Корабли молотили по немецким укреплениям, а немцы утюжили берег. От грохота закладывало уши, Владимир не слышал ничего, кроме сплошного гула. Его торпедный катер мчался к берегу, совсем скоро и его мертвое тело будет лежать в той людской массе, которая укрыла собой всю видимую береговую линию. Но одной штурмовой группе все — таки удалось добраться до воронки, которая, так кстати образовалась от разрыва немецкого снаряда и которая унесла с собой десяток жизней наших моряков. Забравшись в воронку, командир штурмовиков установил на пне пулемет Дегтярева и открыл подавляющий огонь по немецкому пулеметному расчету, а когда пулеметная точка была подавлена, бойцы забросали немецкие траншеи гранатами. Катера причаливали к берегу, некоторые волнами разворачивало бортами и выбрасывало на мель. Орудия, установленные на катерах, прикрывали наступающие части морской пехоты.
Моряки выпрыгивали в холодную воду, промокшие и злые сходу вступали в бой, врываясь в немецкие позиции, убивая противника в рукопашной схватке.
— Ну, наконец-то,- рядом с Федором бормотал, нервно переминаясь с ноги на ногу, молодой морпех, — а то засиделись мы, как мыши, забились в окопы на своей — то земле и отгребаем от них по-самое не хочу. Все, наша очередь пришла фрица бить. Наша, – морпех улыбался.- Верно, братцы, говорю?! Сейчас как всыплем им, да как погоним нахрен с нашей земли, вон у нас силища какая!
Моряки поддержали товарища дружными одобряющими возгласами.
Торпедный катер, как только подходил к пляжу, усеянному множеством тел в черных бушлатах, по нему сразу же открывали шквальный огонь. Несколько убитых повалились на ошалевшего от страха Федорова, но, как только солдат опомнился, он сумел сбросить с себя двух убитых морских пехотинцев. Узнав в одном из погибших того самого матроса, который полчаса назад грозился «бить фрица и в хвост и в гриву», Владимир застыл в оцепенении. По катеру лупили пулеметы, от интенсивного артиллерийского огня в море ходили высокие волны, одна такая перевалила за борт катера и снова привела бойца в чувство. Выжившие морпехи успели повыскакивать в воду и рвануть на берег, а Владимир пытался нащупать свою винтовку, как вдруг чьи-то сильные руки схватили его и потащили вон из катера.
— Очнись, дурень, нас тут в винегрет сейчас покрошат, – кричал старший политрук Кисленко, волоча за шкирку ошарашенного бойца,- давай шевелись!
— Винтовка! — пытаясь вырваться из цепких рук командира, кричал Федоров, – моя винтовка там осталась!
— На берегу найдешь! Да приди ты в себя, боец,- политрук ударил морпеха по щеке,- слушай сюда, иди вслед за ними, – Кисленко махнул в сторону пробирающихся к берегу моряков- закрепитесь на берегу и ждите меня, ты все понял?
— Так точно, товарищ старший политрук, – выпалил Владимир.
— Вперед, бегите и не останавливайтесь, иначе смерть, я проверю остальных и вернусь к вам.
Отправив штурмовиков на берег, политрук вернулся к наполовину утонувшему катеру, вытащив из него еще одного выжившего бойца.
Тем временем на берегу разгорелась настоящая кровавая баня, морские пехотинцы сцепились с немецкими солдатами в рукопашной схватке, не жалея ни их, ни себя. Кулаками и штыками, камнями и всем, что только не попадалось под руку, любой подручный предмет становился в руках советского морпеха смертельным оружием. Вражеские пулеметы сметали волны атакующих одну за другой, и следом за ними по телам товарищей в бой рвались следующие. Противник сосредоточил на десантниках огонь всех артиллерийских и стрелковых вооружений. Но вскоре при поддержке кораблей Азовской флотилии десантникам удалось прорваться на занимаемые немцами укрепления и уничтожить их. Морпехи подтянули к берегу баржу с танками — амфибиями Т-38 и легкими Т-26. Высадив бронетехнику, танкисты сходу вступили в бой, а вслед за ними вперед рванули десантники, оттесняя немцев все дальше вглубь керченского полуострова.
Штурмовой группе под руководством старшего политрука Кисленко удалось прорваться в немецкие траншеи и уничтожить до взвода немцев. Захватив склад с боеприпасами и провизией, штурмовики продвинулись на несколько километров вперёд и оказавшись в немецком тылу. Среди солдат вермахта началась паника, противник в спешке бросал своё имущество и отступал на запад вглубь Крыма. Над командованием 11-ой армии нависла реальная угроза поражения. Манштейну пришлось остановить захват Севастополя, и начать спасение собственных войск. Ведь бояться командиру 46 дивизии генералу Шпонеку, которая противостояла десанту на берегу, практически находившемуся в окружении, и его командиру Манштейну действительно было чего. Шпонек, вопреки приказам командования — ни в коем случае не покидать Керченский полуостров, начал отводить войска. Позже он был обвинен Манштейном в трусости, отдан под суд и расстрелян. Но после его гибели, командующий 11-й армии все же признал, что действия Шпонека были целесообразными и позволяли немцам спасти большое количество своих войск.
Цель десантников, освободить Керчь за три дня, достигнута не была. Противник оказывал наступающему десанту яростное сопротивление, не желая отдавать завоеванные территории.
А в это время группа старшего политрука Кисленко, ушедшая глубоко в тыл противника и оказавшаяся отрезанной от основных сил, начала нападать на немецкие обозы и разрозненные подразделения противника. Захватив один из обозов и пополнив свой боезапас, в том числе к двум своим пушкам, группа Кисленко атаковала немецкую артиллерийскую батарею, успешно захватив её. В том бою погиб восемнадцатилетний морской пехотинец Владимир Федоров, закрыв своим телом политрука от пулеметной очереди и еще нескольких хороших ребят. Позже политрук за этот рейд получил звание Героя Советского Союза.
Не менее жестокие бои разгорелись по всему участку десантирования, немецкое сопротивление было сильным, и бойцы, неся большие потери, с трудом, но смогли выбить противника с занятых рубежей.
Так у Старого Карантина смогла высадиться лишь штурмовая группа с торпедного катера №15 – 25 человек во главе с начальником пункта высадки №1 техником-интендантом 1-го ранга Григорьевым.
Эльтигенская группа судов по неясным причинам разделилась в Тузлинской промоине на два отряда, двинувшихся разными маршрутами. Первыми шли два торпедных катера со штурмовой группой и два сейнера, на одном из которых находился командир группы. Позади и несколько севернее – другие два катера и четыре остальных сейнера.
У Эльтигена к берегу первым подошел торпедный катер №92. Пока высаживались десантники, его развернуло лагом, а затем выбросило на отмель. На берегу оказались 25 десантников и 4 моряка, в том числе и командир катера старший лейтенант Коломиец; еще четверо моряков поддерживали их огнем крупнокалиберных пулеметов с катера. В ходе начавшегося боя одним из первых был убит радист, в результате чего майор Лопата так и не смог связаться со штабом базы. Десантникам удалось занять большой каменный сарай в полусотне метров от катера, превратив его в опорный пункт.
Увидев бой, команда одного из сейнеров повернула свое судно севернее и без противодействия противника разгрузила его у основания Камыш-Бурунской косы. Еще один сейнер выгрузку не произвел и в сопровождении торпедного катера вернулся в Комсомольское. А вот вторая группа судов, судя по всему, повернула к югу и без противодействия противника высадила десант у Коммуны Инициатива, там, где это и предусматривалось первоначальным планом операции. Не получив информации из Эльтигена и Старого Карантина, начальник КВМБ контр-адмирал Фролов приказал командиру отряда первого броска старшему лейтенанту И. Г. Литошенко с остальными судами идти разгружаться на Камыш-Бурунскую косу. Однако большие сейнеры 1-го отряда смогли подойти к берегу лишь на полтораста метров, уткнулись в отмель и вынуждены были выгрузить десантников (около 250 человек) на глубине в 1,2–1,5 м. Как выяснилось, здесь оказался лишь песчаный бор, за которым глубина вновь превышала два метра. В результате многие десантники утонули. Лишь после этого место высадки перенесли на причал агломерационной фабрики – туда был отправлен сейнер «Кубань».
Несмотря на большие потери, Керченско-Феодосийская десантная операция имела успех на ее раннем этапе, но ряд ошибок, допущенных в её планировании, в скором времени привели к провалу и оставлению Крыма.
Так, например, на плацдармах, созданных для развития наступления, не было оборудовано ни одного качественного медицинского учреждения. Ближайший госпиталь находился на Кубани. Раненые, получив первую помощь в полковых санитарных частях, вывозились с позиций в Керчь, а оттуда на теплоходах самостоятельно добирались до Новороссийска. В пути до порта многие из-за тяжелых ранений и недостаточной медицинской помощи умирали. Также в порт Феодосии не были своевременно доставлены средства противовоздушной обороны, что, в свою очередь, привело к активной деятельности авиации противника, от которой погибли 5 единиц транспорта: «Красногвардеец», «Зырянин» и др.; тяжелые повреждения получил крейсер «Красный Кавказ».
В результате всех просчетов и ошибок, допущенных советским руководством при дальнейшем проведении операции по освобождению Крыма, советский десант потерпел сокрушительное поражение и потерю стратегически важного рубежа. В течение двух недель Красная Армия оказалась прижата к керченскому проливу, а 18 мая в результате немецкого контрнаступления крымская группировка советских войск была полностью окружена и уничтожена.
В состав морского десанта были включены: 8 стрелковых дивизий, 2 горнострелковые дивизии и два 2 горнострелковых полка общей численностью 82 500 человек, 43 танка,198 орудий и 256 минометов. Для их обеспечения было выделено 78 боевых кораблей, 170 транспортных судов.
В операции участвовали даже рыболовецкие сейнеры, несколько из которых были вооружены 45 мм пушками, а также старая десантная баржа времен Первой Мировой войны.
С немецкой стороны Керченский полуостров защищал 42-й армейский корпус, 46-я пехотная дивизия. Фактически 27-ми километровую зону побережья охранял всего один 42-й пехотный полк этой дивизии, примерной численностью около 1530 солдат и офицеров.
Кроме того, в Керчи находилась сильная артиллерия: 114-й и 115-й артиллерийские полки, части 766-го артиллерийского полка береговой обороны, а также 4-я батарея 54-го артполка береговой обороны – в общей сложности 35 исправных 105-мм полевых гаубиц и 15 тяжёлых 150-мм гаубиц, а также 7 дальнобойных 100-мм орудий. Основная часть артиллерии размещалась на побережье Керченского залива, здесь же находился 1-й дивизион 64-го зенитного полка Люфтваффе.
17-го декабря 1941-го года, немцы начали второй решительный штурм Севастополя. Натиск противника был сильный, и все шло к тому, что на начало января 1942-го года город пал. Для того чтобы замедлить захват и оттянуть часть немецких войск от осажденного Севастополя, Ставкой перед командующим Закавказским фронтом генерал-майором Козловым была поставлена задача: провести десантную операцию по овладению Керченским полуостровом.
Вначале десант было решено высадить только в Керчи, но командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский предложил высадить десант в двух местах: в Керчи и в Феодосии. Поскольку в Феодосии немцы не успели построить никаких серьезных дополнительных оборонительных сооружений, а гарнизон, обороняющий город, был сравнительно небольшим, около 3 000 человек, Октябрьский предложил осуществить высадку основного десанта прямо в порту Феодосии, а на Керчь направить дополнительный. Доставку десанта осуществляли кораблю Черноморского флота и Азовской военной флотилии. Ставка приняла предложения адмирала Октябрьского, и план десанта был утвержден.
25-го декабря в 5 часов утра из портов Новороссийска, Анапы и Тамани корабли Черноморского флота и Азовской военной флотилии с десантом на борту взяли курс на Керченский полуостров.
29-го декабря, потеряв в пути несколько судов, которые были повреждены и затонули от налета немецких торпедоносцев, корабли подошли к порту Феодосии и сходу приступили к выгрузке пятитысячного десанта под прикрытием корабельной артиллерии. Захватив порт, морпехи штурмового отряда двинулись дальше. Гостиница «Астория», городская управа на улице Карла Либкнехта, штурмом взято здание Казанского собора, которое немцы переоборудовали в тюрьму, здание гестапо. К 23:00 весь город был в руках десантников. К исходу дня 29-го декабря сопротивление немецкого гарнизона Феодосии было сломлено, город был освобожден. Закрепившись в Феодосии, десант начал продвижение на запад на крупный узел дорог.
А в Керчи 28-го декабря высадка происходила намного сложнее.
Высадку было решено произвести южнее Керчи в двадцатикилометровой полосе от мыса Ак-Бурун до колхоза «Коммуна Инициатива» у озера Тобечикского. Войска предполагалось высаживать в пяти пунктах. Главные силы 302-й дивизии выгружались в гавани поселка Камыш-Бурун и на Камыш-Бурунской косе; часть сил высаживалась севернее бухты у поселка Старый Карантин, а также южнее Камыш-Буруна – в Эльтигене и «Коммуне Инициатива». В районе завода им. Войкова и мыса Ак-Бурун предполагались демонстративные высадки.
Повествуя о Керченско- Феодосийской десантной операции, мы не должны забывать и о роли советской разведки. За две недели до начала операции по распоряжению начальника опергруппы НКВД майора Модина к намеченным местам высадки на катерах были заброшены пять разведгрупп, сформированных из крымских сотрудников НКВД. Возглавил операцию оперуполномоченный Керченского отдела НКВД капитан Рындин. Отлично зная побережье, оперативник лично на маленькой моторной лодке доставлял в район высадки небольшие разведгруппы и сам выбирал тайники для передачи шифровок. Такая связь работала бесперебойно, а рацией разрешалось воспользоваться только в самых крайних случаях. Первая разведгруппа под командованием Херсонесского благополучно высадилась в пяти километрах от Феодосии в районе села Дальние Камыши. Однажды, старший группы ушел навестить своих родственников, но обратно в группу уже не вернулся. Руководство взял его заместитель Еремеев, который отправился в Феодосию и там установил связь с агентом, через которого узнавал ценные сведения. Позже разведчики узнали, что командира группы Херсонесского выявили немцы и убили. Продолжая посещать оккупированную Феодосию, разведчики добывали ценные сведения и передавали их в Севастополь. Обстановка и непогода не позволяли заменить группу или доставить ей провизию, но разведчики, не смотря на голод и холод, продержались до высадки десанта, а после, соединившись с ним, вступили в бой с противником. Руководитель разведгрупп капитан Рындин смог встретиться со своими людьми только после освобождения Феодосии.
А на Акманай – перешеек, соединяющий керченский полуостров с остальной частью Крыма, под руководством майора Няшина, был высажен воздушный десант. За несколько дней до этого в район десанта высадились малые разведгруппы, в которых были радисты. Из-за плохой видимости десантники промахнулись с высадкой, и их отнесло на большое расстояние друг от друга. Но как оказалось позже, этот факт сыграл на руку разрозненному батальону Няшина, так как у немцев создалось впечатление того, что русские выбросили на перешеек не сравнительно не большую группу, а многотысячный десант. Немцы и румыны бросали свое имущество, машины и вооружения и бежали с обороняемых позиций, когда все группы соединились и начали штурм Акманая. Впоследствии десантники доставили в штаб фронта уникальные трофеи: секретные документы 42-го немецкого корпуса, шифровальные машины и документы бежавшего румынского пехотного полка.
Боец 1-го батальона 83-й стрелковой бригады рядовой Владимир Федоров в числе остальных солдат штурмовой группы готовился сойти на берег. В пути море встретило десантников не особо радушно, холодные волны то и дело накрывали собой десантные баржи, и у бойцов, не успевших даже высадиться на берег, промокла форма, и от холода била мелкая дрожь.
— Всем приготовиться,- напутствовал солдат старший политрук Кисленко, — действовать чётко и уверенно, все как на учениях!
«Тоже мне учения,- подумал Федоров,- два раза с лодки на пляж выпрыгнули и ворон посчитали, вот и все учения, а там немчуры- то сколько, мать их ети. Посмотрю я на него, как он будет там себя вести чётко, как на учениях», – мысленно передразнил политрука Владимир.
В целом настрой у десантников был решительный, Севастополю требовалась помощь, а тут командование собрало такую армаду: корабли, бронетехника и много пехотинцев. Бойцы были уверены в скором успехе данной операции.
Приблизившись к берегу на кораблях Азовской флотилии, которая осуществляла переброску десанта к берегу Керчи, открыли огонь немецкие береговые батареи.
Артиллерийские корабельные орудия обрушились на немецкие позиции, и под их прикрытием баржи и торпедные катера с десантом ринулись на берег.
Немецкое сопротивление встретило штурмовые отряды плотным пулеметным и артиллерийским огнём. На высоком холме, который начинался за каменистым пляжем, немцы оборудовали добротные линии оборонительных укреплений с окопами и пулеметными дотами. Первую волну морской пехоты, высадившуюся на берег, немцы практически полностью уничтожили в первые минуты боя, сосредоточив на десантниках весь огонь минометов и пулеметов. Десятки тел в чёрных бушлатах усеяли берег керченского пролива, а вода окрасилась в лиловый цвет.
Баржи выводились из строя, уничтожались миномётным огнём, морпехам приходилось высаживаться по пояс в ледяную воду и пробираться к берегу пешком.
Артиллерийские залпы не смолкали с обеих сторон. Корабли молотили по немецким укреплениям, а немцы утюжили берег. От грохота закладывало уши, Владимир не слышал ничего, кроме сплошного гула. Его торпедный катер мчался к берегу, совсем скоро и его мертвое тело будет лежать в той людской массе, которая укрыла собой всю видимую береговую линию. Но одной штурмовой группе все — таки удалось добраться до воронки, которая, так кстати образовалась от разрыва немецкого снаряда и которая унесла с собой десяток жизней наших моряков. Забравшись в воронку, командир штурмовиков установил на пне пулемет Дегтярева и открыл подавляющий огонь по немецкому пулеметному расчету, а когда пулеметная точка была подавлена, бойцы забросали немецкие траншеи гранатами. Катера причаливали к берегу, некоторые волнами разворачивало бортами и выбрасывало на мель. Орудия, установленные на катерах, прикрывали наступающие части морской пехоты.
Моряки выпрыгивали в холодную воду, промокшие и злые сходу вступали в бой, врываясь в немецкие позиции, убивая противника в рукопашной схватке.
— Ну, наконец-то,- рядом с Федором бормотал, нервно переминаясь с ноги на ногу, молодой морпех, — а то засиделись мы, как мыши, забились в окопы на своей — то земле и отгребаем от них по-самое не хочу. Все, наша очередь пришла фрица бить. Наша, – морпех улыбался.- Верно, братцы, говорю?! Сейчас как всыплем им, да как погоним нахрен с нашей земли, вон у нас силища какая!
Моряки поддержали товарища дружными одобряющими возгласами.
Торпедный катер, как только подходил к пляжу, усеянному множеством тел в черных бушлатах, по нему сразу же открывали шквальный огонь. Несколько убитых повалились на ошалевшего от страха Федорова, но, как только солдат опомнился, он сумел сбросить с себя двух убитых морских пехотинцев. Узнав в одном из погибших того самого матроса, который полчаса назад грозился «бить фрица и в хвост и в гриву», Владимир застыл в оцепенении. По катеру лупили пулеметы, от интенсивного артиллерийского огня в море ходили высокие волны, одна такая перевалила за борт катера и снова привела бойца в чувство. Выжившие морпехи успели повыскакивать в воду и рвануть на берег, а Владимир пытался нащупать свою винтовку, как вдруг чьи-то сильные руки схватили его и потащили вон из катера.
— Очнись, дурень, нас тут в винегрет сейчас покрошат, – кричал старший политрук Кисленко, волоча за шкирку ошарашенного бойца,- давай шевелись!
— Винтовка! — пытаясь вырваться из цепких рук командира, кричал Федоров, – моя винтовка там осталась!
— На берегу найдешь! Да приди ты в себя, боец,- политрук ударил морпеха по щеке,- слушай сюда, иди вслед за ними, – Кисленко махнул в сторону пробирающихся к берегу моряков- закрепитесь на берегу и ждите меня, ты все понял?
— Так точно, товарищ старший политрук, – выпалил Владимир.
— Вперед, бегите и не останавливайтесь, иначе смерть, я проверю остальных и вернусь к вам.
Отправив штурмовиков на берег, политрук вернулся к наполовину утонувшему катеру, вытащив из него еще одного выжившего бойца.
Тем временем на берегу разгорелась настоящая кровавая баня, морские пехотинцы сцепились с немецкими солдатами в рукопашной схватке, не жалея ни их, ни себя. Кулаками и штыками, камнями и всем, что только не попадалось под руку, любой подручный предмет становился в руках советского морпеха смертельным оружием. Вражеские пулеметы сметали волны атакующих одну за другой, и следом за ними по телам товарищей в бой рвались следующие. Противник сосредоточил на десантниках огонь всех артиллерийских и стрелковых вооружений. Но вскоре при поддержке кораблей Азовской флотилии десантникам удалось прорваться на занимаемые немцами укрепления и уничтожить их. Морпехи подтянули к берегу баржу с танками — амфибиями Т-38 и легкими Т-26. Высадив бронетехнику, танкисты сходу вступили в бой, а вслед за ними вперед рванули десантники, оттесняя немцев все дальше вглубь керченского полуострова.
Штурмовой группе под руководством старшего политрука Кисленко удалось прорваться в немецкие траншеи и уничтожить до взвода немцев. Захватив склад с боеприпасами и провизией, штурмовики продвинулись на несколько километров вперёд и оказавшись в немецком тылу. Среди солдат вермахта началась паника, противник в спешке бросал своё имущество и отступал на запад вглубь Крыма. Над командованием 11-ой армии нависла реальная угроза поражения. Манштейну пришлось остановить захват Севастополя, и начать спасение собственных войск. Ведь бояться командиру 46 дивизии генералу Шпонеку, которая противостояла десанту на берегу, практически находившемуся в окружении, и его командиру Манштейну действительно было чего. Шпонек, вопреки приказам командования — ни в коем случае не покидать Керченский полуостров, начал отводить войска. Позже он был обвинен Манштейном в трусости, отдан под суд и расстрелян. Но после его гибели, командующий 11-й армии все же признал, что действия Шпонека были целесообразными и позволяли немцам спасти большое количество своих войск.
Цель десантников, освободить Керчь за три дня, достигнута не была. Противник оказывал наступающему десанту яростное сопротивление, не желая отдавать завоеванные территории.
А в это время группа старшего политрука Кисленко, ушедшая глубоко в тыл противника и оказавшаяся отрезанной от основных сил, начала нападать на немецкие обозы и разрозненные подразделения противника. Захватив один из обозов и пополнив свой боезапас, в том числе к двум своим пушкам, группа Кисленко атаковала немецкую артиллерийскую батарею, успешно захватив её. В том бою погиб восемнадцатилетний морской пехотинец Владимир Федоров, закрыв своим телом политрука от пулеметной очереди и еще нескольких хороших ребят. Позже политрук за этот рейд получил звание Героя Советского Союза.
Не менее жестокие бои разгорелись по всему участку десантирования, немецкое сопротивление было сильным, и бойцы, неся большие потери, с трудом, но смогли выбить противника с занятых рубежей.
Так у Старого Карантина смогла высадиться лишь штурмовая группа с торпедного катера №15 – 25 человек во главе с начальником пункта высадки №1 техником-интендантом 1-го ранга Григорьевым.
Эльтигенская группа судов по неясным причинам разделилась в Тузлинской промоине на два отряда, двинувшихся разными маршрутами. Первыми шли два торпедных катера со штурмовой группой и два сейнера, на одном из которых находился командир группы. Позади и несколько севернее – другие два катера и четыре остальных сейнера.
У Эльтигена к берегу первым подошел торпедный катер №92. Пока высаживались десантники, его развернуло лагом, а затем выбросило на отмель. На берегу оказались 25 десантников и 4 моряка, в том числе и командир катера старший лейтенант Коломиец; еще четверо моряков поддерживали их огнем крупнокалиберных пулеметов с катера. В ходе начавшегося боя одним из первых был убит радист, в результате чего майор Лопата так и не смог связаться со штабом базы. Десантникам удалось занять большой каменный сарай в полусотне метров от катера, превратив его в опорный пункт.
Увидев бой, команда одного из сейнеров повернула свое судно севернее и без противодействия противника разгрузила его у основания Камыш-Бурунской косы. Еще один сейнер выгрузку не произвел и в сопровождении торпедного катера вернулся в Комсомольское. А вот вторая группа судов, судя по всему, повернула к югу и без противодействия противника высадила десант у Коммуны Инициатива, там, где это и предусматривалось первоначальным планом операции. Не получив информации из Эльтигена и Старого Карантина, начальник КВМБ контр-адмирал Фролов приказал командиру отряда первого броска старшему лейтенанту И. Г. Литошенко с остальными судами идти разгружаться на Камыш-Бурунскую косу. Однако большие сейнеры 1-го отряда смогли подойти к берегу лишь на полтораста метров, уткнулись в отмель и вынуждены были выгрузить десантников (около 250 человек) на глубине в 1,2–1,5 м. Как выяснилось, здесь оказался лишь песчаный бор, за которым глубина вновь превышала два метра. В результате многие десантники утонули. Лишь после этого место высадки перенесли на причал агломерационной фабрики – туда был отправлен сейнер «Кубань».
Несмотря на большие потери, Керченско-Феодосийская десантная операция имела успех на ее раннем этапе, но ряд ошибок, допущенных в её планировании, в скором времени привели к провалу и оставлению Крыма.
Так, например, на плацдармах, созданных для развития наступления, не было оборудовано ни одного качественного медицинского учреждения. Ближайший госпиталь находился на Кубани. Раненые, получив первую помощь в полковых санитарных частях, вывозились с позиций в Керчь, а оттуда на теплоходах самостоятельно добирались до Новороссийска. В пути до порта многие из-за тяжелых ранений и недостаточной медицинской помощи умирали. Также в порт Феодосии не были своевременно доставлены средства противовоздушной обороны, что, в свою очередь, привело к активной деятельности авиации противника, от которой погибли 5 единиц транспорта: «Красногвардеец», «Зырянин» и др.; тяжелые повреждения получил крейсер «Красный Кавказ».
В результате всех просчетов и ошибок, допущенных советским руководством при дальнейшем проведении операции по освобождению Крыма, советский десант потерпел сокрушительное поражение и потерю стратегически важного рубежа. В течение двух недель Красная Армия оказалась прижата к керченскому проливу, а 18 мая в результате немецкого контрнаступления крымская группировка советских войск была полностью окружена и уничтожена.
Рецензии и комментарии 0