Часть третья. " В тылу врага". " Это было мое первое задание ». (Глава 10)
Виталий Луговой Возрастные ограничения 16+
К апрелю 1942-го года на территории Крыма наступило затишье. Благодаря успешно проведенной на начальном этапе Керченско – Феодосийской десантной операции удалось полностью освободить весь Керченский полуостров, но истощенные в декабрьских и январских боях части Красной Армии не смогли развить дальнейшее продвижение на запад. 44 армия двинулась навстречу 51-й армии, которая продвигалась недостаточно быстро, это позволило немецким войскам усилить оборону дополнительным пехотным полком и подразделениями румынских горнострелковых частей.
В это время в Севастопольском Оборонительном районе начали активно действовать разведывательно — диверсионные группы. Пользуясь большими разрывами между немецкими частями, через линию фронта глубоко в тыл противника начали проникать малые диверсионные группы, а иногда усиленные снайперами и артиллерийскими корректировщиками для наведения артиллерийского огня береговых батарей Севастополя по крупным скоплениям немецких войск и важнейшим транспортным артериям. Разведчики похищали «языков», важные секретные документы, нападали на вражеские конвои и отдельные обозы, а иногда проникали на немецкие батареи и совершали диверсии.
На полуострове установилось шаткое равновесие, и Ставкой было принято решение: начать разведывательную операцию по выявлению численности немецко-румынских войск и дальнейших планах немецкого командования и о действиях вермахта. Такие же попытки узнать намерения советского командования о дальнейшем наступлении, пытались узнать и немцы. Абвером были подготовлены и заброшены в район Севастополя несколько немецких разведгрупп. Агенты немецкой разведки выходили в город под видом местных жителей и выясняли численность войск Красной Армии, но некоторых удавалось задерживать органам госбезопасности. Из Москвы в Крым главным управлением НКВД был направлен опытный разведчик майор Алексей Давыдов, в задачи которого входили формирование и подготовка разведгрупп, их заброски за линию фронта с дальнейшим руководством операцией.
5-е мая 1942-го года.
Севастополь
Штаб Крымского фронта…
…
— А я вам объясняю, что мы не можем сейчас наступать, товарищ Мехлис, у меня нет таких сил и средств!
— Дмитрий Тимофеевич, при всем уважении, мы смогли за два месяца отбить Феодосию и весь Керченский полуостров, у нас в распоряжении две армии, береговые батареи и корабли Черноморского флота, если мы протянем резину, немцы подтянут подкрепления, и тогда нам точно придется туго!
В штабе крымского фронта этот спор между командующим фронтом генералом Козловым и представителем ставки, армейским комиссаром 1-го ранга Мехлисом, возникали регулярно.
— Войска выдохлись! – настаивал на своем генерал. – Ресурсов не хватает, боеприпасов не хватает, а крейсеры не успели еще отремонтировать, обеспечение с постоянными перебоями, да у меня даже хороших полевых госпиталей нет, товарищ Мехлис, чтоб раненые не умирали в таких количествах. Вон сколько потерь у десанта было, так большинство от ран в дороге умерло. Если мы сейчас пойдем в наступление, то это принесет только еще большие потери и вот тогда, – Козлов сделал на этом акцент, – в случае контрнаступления немцев мы точно потеряем Севастополь.
— Не нравится мне ваш настрой, товарищ генерал,- сняв очки и протерев уставшие глаза, сказал комиссар.
— У меня нормальный настрой, я пытаюсь избежать лишних потерь своего личного состава, которые будут огромны, если мы поступим так, как вы настаиваете, товарищ Мехлис.
В дверь кабинета постучали, и в проходе показался высокий офицер госбезопасности с толстой папкой в руках.
— Разрешите, товарищ генерал?- спросил офицер.
— А, вот и вы, заходите, майор, – пригласил гостя Козлов.
— Майор главного управления НКВД Алексей Давыдов для руководства разведывательно-диверсионной операцией прибыл.
— Садитесь, майор,- сказал генерал и тут же крикнул, – дежурный!
— Я, товарищ генерал!- в кабинет влетел встревоженный лейтенант.
— Осипов, организуйте три чая и что-нибудь пожевать товарищу майору с дороги, – распорядился Козлов.
— Слушаюсь,- ответил лейтенант и тут же испарился.
— Ну, что ж, а мы пока приступим, – генерал уселся за стол и приготовился слушать Давыдова.
…
5-е мая 1942-го года.
Крым.
Генуэзская крепость.
Балаклава.
На фронте наступило относительное затишье. Немцы прекратили атаки на крепость, а артиллерия обстреливала пограничников всего по два — три раза за день, как говорил Рубцов, « для профилактики». Неделю назад группа немецких солдат, используя рельеф местности, пробралась на окраину Балаклавы и обстреляла рыбацкую пристань. Рыбаки успели укрыться на своих сейнерах, а немцы были вовремя уничтожены снайпером Георгием Николаевым, а Богатырь, заметив солнечный блик между деревьев немецкого холма, уничтожил вражеского снайпера, который пытался убить Николаева. Такие дуэли часто возникали между враждующими сторонами, но пограничники в этом деле не знали себе равных. Оправившись после неудачной атаки на немецкую высоту, гарнизон получил свежее пополнение и продолжал оборонять османскую крепость и маленький городок Балаклаву.
Командир усиленного взвода пограничников младший лейтенант Григорий Орлов выжил после полученного им ранения в голову, получил очередное звание лейтенант и уже почти пришел в себя. Пуля прошла по касательной, не причинив опасного вреда здоровью лейтенанта, но оставив на память Григорию большущий шрам и оторванный кончик уха. Жизнь в гарнизоне стала спокойнее, но пограничники, видя остановку наступления Красной Армии, больше не тешили себя надеждами о быстром освобождении Крыма и скором окончании войны. Командир 456-го стрелкового полка РККА, в который переименовали сводный полк пограничников, подполковник Рубцов стал готовить из бойцов разведгруппу, которая ходила под покровом ночи за линию фронта, устраивая рейды по немецким тылам. Самая лучшая была малая разведгруппа лейтенанта Николая Виноградова, которая, связавшись с отрядом крымских партизан, устраивала засады на немецкие автоколонны, успешно уничтожая их и всегда возвращаясь без потерь.
Однажды из партизанского соединения в крепость был направлен связной с донесением о прибытии в Крым важного чина высшего командования сухопутных сил Германии для инспекции немецких войск. Но поскольку партизан шел в крепость первый раз и плохо знал местность, то вышел он на берег моря слишком близко к немецким позициям. Немцы, заметив партизана, открыли по нему огонь, пытаясь укрыться от вражеских пулеметов, связной, пробираясь по кромке обрыва, поскользнулся на влажной от утренней росы траве и сорвался вниз. Немцы решили, что задача выполнена и успокоились, однако, спустя полчаса, боец Мартынов услышал еле доносившийся стон откуда-то снизу. Подобравшись к обрыву, Александр увидел покалеченного партизана, лежавшего на узеньком скальном уступе двумя метрами ниже. Немцы, увидев пограничника, снова оживились и открыли по нему огонь, но в ответ по ним открыла огонь вся Генуэзская крепость. Видя такой расклад, немецкие пулеметчики поспешили ретироваться, а Александр, используя свою внушительную силу, свесился вниз и буквально за шкирку втащил неудачливого связника наверх, после чего под прикрытием своих пулеметов парни добрались до защитных стен крепости.
Этой же ночью разведгруппа Виноградова выдвинулась на предполагаемый маршрут следования большого немецкого чина.
…
К утру разведчики добрались до предполагаемого места встречи. Прибытие немца ожидалось только к вечеру, и лейтенант решил оставить двоих бойцов понаблюдать за движением на дороге, а с остальными выдвинулся дальше на разведку. В трех километрах от места, где залегла разведгруппа, Виноградов наткнулся на немецкий КПП. Два пулемета по обеим сторонам дороги, за нагроможденными мешками с песком виднелся немецкий полугусеничный бронетранспортер и два мотоцикла.
— Там их взвод целый, товарищ лейтенант, – уставившись на БТР, констатировал Чернобород.
— Да вижу я, – спокойно оглядывая КПП в бинокль, ответил лейтенант, – если все сделаем быстро, то они только чухнутся, а мы уже успеем уйти.
— А может их этого, – Сергей провел большим пальцем по горлу, – того.
Виноградов оторвал взгляд от бинокля и посмотрел на ефрейтора.
— Тебе лишь бы «того»,- ответил командир, – а ты не подумал, что может быть это эскорт нашего гостя. Поедут, увидят, что КПП пустое, и забеспокоятся, со всей округи немцы сбегутся, и тогда нам уже не уйти.
— А ведь верно, товарищ лейтенант, – согласился разведчик, – чегой-то я сразу не подумал об этом.
— Вот для того я и поставлен такими дурнями руководить и думать за всех, – пожурил бойца Виноградов, – которым лишь бы « того», а о последствиях не думают, подвергая всю группу опасности.
Понаблюдав за немцами до полудня, Виноградов вернулся к остальным и, заложив вдоль дороги взрывчатку, разведгруппа принялась дожидаться нужного часа.
В половине десятого вечера со стороны КПП показались несколько машин. Впереди, как и предполагал лейтенант, двигались мотоцикл и БТР, а за ними ехал черный легковой автомобиль «ХОРЬХ». Следом за автомобилем двигался грузовик со взводом сопровождения.
— Едуть, товарищ лейтенант, едуть, – примчался докладывать Чернобород, – точно как вы и говорили, мотоцикл, БТР, машина и грузовик.
— Хорошо, — смотря на часы, ответил Виноградов, — всем приготовиться.
Разведчики, рассредоточившись по лесу, взяли на прицел колонну и приготовились приводить в действие взрывное устройство. Когда БТР поравнялся с диверсантами, боец Кравченко дернул рычаг, раздавшийся взрыв подбросил мотоцикл и подбил немецкую бронемашину, из которой тут же начали вываливаться выжившие контуженые солдаты. Диверсанты обстреляли кабину водителя грузовика, успев уложить высунувшегося немецкого офицера, а под его днище закатили две гранаты. От взаимодействия гранат с бензобаком грузовик загорелся и взорвался. Выпрыгнуть успел только один солдат, но его тут же догнала автоматная очередь Николая. Виноградов бросился к « Хорьху», расстреливая его салон на ходу. Уничтожив сопровождение, лейтенант открыл дверь в салон и обнаружил там двух убитых офицеров. Один — в чине майора, а другой- полковника.
— Кажись он, – констатировал командир и взглянул на часы,- полторы минуты, бойцы, собрать у них документы, уходим.
Когда, спустя полчаса после нападения, две машины роты охраны прибыли на место догорающего эскорта немецкого полковника, диверсанты, растворившись в тени крымского леса, уже возвращались по морю в свою, уже ставшей им родной, крепость.
Позже выяснилось, что диверсанты убили не того высокопоставленного немецкого генерала, которого ждали, а его заместителя, которого генерал прислал в Крым вместо себя.
…
Утром 7-го апреля майор главного управления НКВД Алексей Давыдов прибыл под Балаклаву в расположение 456-го стрелкового полка и встретился с подполковником Рубцовым. Командир был предупрежден штабом о приезде разведчика и ожидал его.
— Разрешите, товарищ подполковник, – входя в импровизированный кабинет Рубцова в крепости, обратился Давыдов.
— Входите, товарищ майор, – ответил Герасим Архипович, – я ждал вас еще час назад.
— Попали под бомбежку по дороге, вот и пришлось задержаться, – сухо ответил Алексей.
— Ну, что ж, – начал подполковник, – я уже осведомлен о вашей задаче, майор, и постараюсь оказать вам помощь и полное содействие.
— Хорошо, товарищ подполковник, о целях проводимой операции я проинформирую вас чуть позже, а пока предоставьте мне список наиболее подходящих бойцов для формирования группы, – попросил Давыдов.
— Списки не нужны, – ответил Рубцов, – в полку самая лучшая разведгруппа младшего лейтенанта Виноградова, 8 успешных рейдов за линию фронта и все без единой потери. Рекомендую вам самим поговорить с командиром группы.
— Ну, что ж, не имею возражений, – согласился майор, – все — таки вы как никто другой знаете своих людей и спорить с этим я не стану, выпишите мне фамилии всех, состоящих в группе.
— Через полчаса вам их передадут, а сейчас я позову Виноградова, – Рубцов только собирался окликнуть караульного, но разведчик его остановил.
— Не нужно, товарищ подполковник, я сам его найду, заодно осмотрюсь, – вставая со стула, сказал майор, – необычно тут у вас.
Командир кивнул, а Давыдов, встав из-за стола, вышел во внутренний дворик крепости. Майор любил историю с детства и, прохаживаясь по Генуэзской крепости, с интересом рассматривал древнее оборонительное сооружение. Спросив у отдыхавшего за чисткой пулемета сержанта, где можно отыскать лейтенанта Виноградова, Алексей двинулся в указанном направлении.
Встав немного поодаль под козырек у входа в казематы, майор увидел тренирующихся разведчиков, которые отрабатывали навыки рукопашного боя, а двое, стоявшие в стороне, оттачивали снятие часового. Понаблюдав пять минут за бойцами, Давыдов вышел из-под козырька и направился к разведчикам.
— Младший лейтенант Виноградов! – окликнул Алексей.
Бойцы замерли и уставились на незнакомого офицера в форме НКВД.
— Я! – нацепив на голову пилотку, отозвался один из них.
— Ко мне! – приказал Давыдов.
Лейтенант, оглянувшись на своих бойцов, побежал навстречу к майору, а среди опешивших разведчиков прокатилась волна тревоги за командира. С чего вдруг лейтенантом заинтересовалось НКВД, уж не за тот ли случай с немецким полковником. Виноградов, рассмотрев офицера, немного замедлил шаг и с удивлением подошел к Давыдову.
— Ну, здравствуй, Коля, – встретившись глазами с лейтенантом, поприветствовал майор.
— Здравия желаю, товарищ капитан, – ответил Виноградов, потом понял, что осекся, повторил, – здравия желаю, товарищ майор, извините, не заметил.
— Вот мы и встретились снова, – начал Давыдов, – не догадывался я, что это про тебя говорил Рубцов.
— Вы приехали за мной? – спросил с опаской лейтенант.
— За тобой, Коля, за тобой, пойдем, поговорим, – сказал майор и зашагал к дальней стене, – значит, опять ходишь по тылам, только теперь уже по -немецким.
— Так точно, – ответил Виноградов, – хоть вы и исключили меня из разведшколы, в 39-м, но ваши уроки я не забыл, впрочем, как и финский с немецким.
— Исключил я тебя по твоей же собственной глупости, Виноградов, — начал офицер, – лучший курсант разведшколы, два успешно проведенных задания в финском тылу и пойман лично проверяющим из штаба в самоволке.
— Так получилось, товарищ майор, я уже говорил вам тогда, не мог я матушку не навестить,- начал оправдываться Виноградов, – температурила она сильно, я лекарства ей носил, какие мог достать.
— Ну, ладно, – успокоил Давыдов, – помню я все прекрасно. Как она сейчас, писал домой?
— Некому больше писать, Алексей Петрович, — опустив глаза, ответил Николай, – померла через полтора месяца от воспаления легких.
В 1939-году после начала войны с Финляндией, Давыдов был инструктором в разведшколе и готовил тогда еще молодого курсанта Виноградова к диверсионной работе и дважды ходил во главе группы по финским тылам. Алексею не хотелось отчислять курсанта – отличника, когда тот был пойман в ночное время за пределами части, но перечить вышестоящему руководству у Давыдова не получилось и Виноградов сразу же был исключен и направлен обратно в действующую армию на погранзаставу в Западной Украине.
Рассказав лейтенанту о цели своего прибытия, Давыдов начал выспрашивать обо всех бойцах группы Виноградова.
— Да у меня все ребята геройские, товарищ майор, со старшиной Мясниковым я еще с Карпат воюю, а с остальными с Одессы, – рассказывал Николай.
— Я понимаю, конкретно о каждом, что можешь сказать, о качествах личностных, о профессиональных навыках, политических взглядах, моральной стойкости? – расспрашивал майор.
— Лично уверен в каждом, Алексей Петрович, правда, есть у меня некоторые опасения по поводу одного бойца.
— Говори, что именно и почему тебя тревожит.
— Понимаете, – начал лейтенант, – есть у меня боец, Сергей Чернобород, пулеметчик от бога, из «Дегтяря» лупит, ну, просто загляденье, одним словом, но вот смекалки и терпения у него нет. В бой рвется, когда это совсем не нужно, и неосмотрительный он, боюсь, что однажды не усидит на месте и засыпемся мы из-за него.
— А кто из них? – спросил Давыдов.
— Вон тот бугай, часового изображает,- указал на бойца лейтенант.
— Его нужно заменить, – сказал майор, – я не имею права подвергать риску эту операцию.
— Понимаю, товарищ майор, — согласился лейтенант.
— Есть кто на примете? – поинтересовался Алексей.
-Так, дайте-ка подумать, – Виноградов ненадолго задумался и ответил, – есть один боец, опытный пограничник, на фронте с июня прошлого года, воевал, кажется, в Молдавии, хорошо проявил себя в боях, владеет навыками самообороны без оружия и финкой машет мастерски.
— И ты в нем уверен так же, как в себе?
— Я видел его в бою, товарищ майор, мы с ним вон ту соседнюю высоту штурмовали, так он свое отделение с минимальными потерями из-под огня вывел, да и не только свое, там полнейшая каша творилась.
— Ну, и кто же твой кандидат, Коля? – спросил Давыдов.
— Сержант Юрий Луговой, командир отделения первого взвода Орлова.
— Ну что ж, в таком случае зови своего Лугового, будем формировать группу, вечером представишь мне отчет, тогда же и с деталями ознакомлю.
— Будет сделано, товарищ майор,- ответил Виноградов, и майор пошел обратно к подполковнику Рубцову, а Николай зашагал во взвод Лугового.
Юрий с тремя бойцами своего отделения нашелся на стене крепости, с которой пограничники наблюдали за окрестностями. Окликнув Лугового, лейтенант увел его со стены, по дороге рассказав о цели своего визита.
— Да какой из меня разведчик, товарищ младший лейтенант, – начал упорствовать сержант, – мне бы фрица пострелять, да силой с ним помериться, а не по тылам на пузе ползать.
— Странного ты мнения о разведке, Луговой, — убеждал Виноградов, — согласен, там стрелять придется, как можно реже, и действовать, как можно тише, а тебя я знаю, Юра, мне такие, как ты, очень нужны.
— Ну, не знаю, товарищ младший лейтенант, – продолжал Луговой, -не уверен, что получится у меня.
— Сержант, заметь, я пока прошу тебя, но ведь могу и приказать, и тогда не денешься никуда.
— Да мне что-то подсказывает, что раз вы уже тут, то мне и так не отвертеться.
— Правильно мыслишь, – подтвердил лейтенант, – к тому же это приказ майора Давыдова.
— А это еще кто? – удивленно спросил Луговой.
— Прибыл к нам сегодня утром для руководства разведывательной операцией из главного управления, группа пойдет моя, и я рекомендовал включить в нее тебя.
— Куда это ты моего бойца вербуешь, Коля? – раздалось за спинами Лугового и лейтенанта, и к пограничникам, закуривая сигарету, присел Орлов.
— Уши у тебя слишком большие, как я посмотрю, Гриша, – посмотрев на дымящего командира взвода, сказал Виноградов.
— За такие шутки сейчас сам в ухо получишь, – улыбаясь, ответил Орлов, — на то я и пограничник, чтоб слышать, как враг крадется.
— Вот хочу твоего комода к себе в разведку забрать, а он отбрыкивается, – укоризненно взглянув на Юрия, сказал Виноградов.
— Бери его, Виноградов, – поддержал Орлов, – Луговой — боец отличный, если бы не он со своими ребятами, я бы на той высоте с дыркой в голове остался, честно сказать, мне его даже отдавать тебе не хочется.
— Вот и я о том же, – снова начал Николай, – объясняю ему, а он отказывается.
— Да не отказываюсь я,– возразил Юра,- просто не уверен, что получится у меня влиться в ваши ряды, напортачу я, а опасность нависнет над всеми!
— Все покажем и всему научим, не переживай, – ответил Виноградов.
Юра взглянул на Орлова, тот одобрительно кивнул, поколебавшись и подумав с полминуты, Луговой согласился.
И вот когда группа была собрана и ее состав определен, Виноградов на закате отправился к майору Давыдову для выяснения плана предстоящей операции.
Вечером пятого мая в кабинете подполковника Рубцова состоялось совещание и разработка плана диверсионной операции. Присутствовали сам подполковник Рубцов, майор Давыдов, командир группы младший лейтенант Виноградов и начальник связи капитан Зимин.
Благодаря законспирированным в рядах германской армии агентам советской разведки удалось получить важнейшие сведения о переброске крупных подкреплений и готовящемся контрнаступлении немецких войск на Севастополь. Управлением внешней разведки НКВД была разработана операция по заброске нескольких крупных и малых диверсионных групп в тыл противника, чтобы помешать продвижению немецких войск на осажденный город. В задачи диверсантов входило при начале наступления немецких войск, которое планировалось на 8-10 мая, перерезать линии связи, напасть на немецкие штабы, уничтожить вражеский транспорт с пехотой и боеприпасами и, по возможности, захватить важные документы. Для связи, в случае необходимости наведения огня береговых батарей Черноморского Флота, в каждую группу был включен радист и корректировщик, а в группу Виноградова по личному приказу Рубцова были направлены один из снайперов полка Корожук и еще двое автоматчиков.
— Для командования уже не секрет, что немцы со дня на день развернут наступление по всему фронту, – рассказывал майор, – и мы обязаны всеми силами не допустить потери важнейшего стратегического района.
Офицеры слушали внимательно и предлагали свои варианты для успешного выполнения задания.
— Как вы собираетесь эвакуировать моих людей, майор, после выполнения задания?- спросил Рубцов.
— Для эвакуации будут задействованы торпедные катера Черноморского Флота, адмиралу Октябрьскому уже доложили, катера будут подготовлены,- ответил Давыдов.
— А как будет происходить заброска? – спросил Виноградов.
— Заброска будет произведена завтра в полночь на моторных катерах в район проведения операции, ваша задача — это уничтожение линий связи и ликвидация штаба вот в этом районе, – майор обвел карандашом место на карте, – старайтесь уничтожить высших офицеров и, по возможности, захватить документы, какие найдете. Если обнаружите продвижение крупных сил немцев, вызывайте береговую батарею, мы их артиллерией накроем. Через три дня, также в полночь, вы должны быть вот тут, – Давыдов указал место, — с берега вас заберут катера и доставят домой. Какие есть вопросы, товарищи командиры?
Рубцов вопросительно взглянул на командира группы, Виноградов отрицательно покачал головой.
— Вопросов нет, майор, все предельно ясно, – подытожил Герасим Архипович, – на бумаге — то оно, конечно, все гладко выходит, но какие действия группа будет предпринимать при непредвиденных обстоятельствах?
— Их быть не должно, товарищ подполковник, – серьёзно ответил Давыдов, – но в случае таковых действовать по обстановке, но задание должно быть выполнено, вы меня поняли, Виноградов?
— Так точно, товарищ майор, – ответил разведчик, – мы справимся и вернемся.
— В таком случае приступайте к подготовке группы, отъедайтесь, отсыпайтесь, готовьте оружие, – дал указание майор, – Герасим Архипович, распорядитесь, чтобы бойцов снабдили дополнительным боезапасом, взрывчаткой и всем необходимым, Зимин, а вы обеспечьте стабильную радиосвязь.
— Мы все подготовим, товарищ майор, – кивнул Рубцов.
— Хорошо, ну тогда готовьтесь, а мне нужно связаться с руководством, – сказал Давыдов и вышел из кабинета.
— Ты вот что, Виноградов, – подозвав лейтенанта, начал подполковник, – сам, лично, все проконтролируй, как бойцы готовятся, все должно быть четко, чтоб комар носа не подточил.
— Да все будет в лучшем виде, товарищ подполковник, – успокоил командира Николай, – как всегда, вы же меня знаете.
— Знаю, Николай, знаю, – командир достал пачку «Казбека», взял папиросу, но, покрутив ее в руках, сунул обратно, – не нравится мне этот майор, таким людей угробить как два пальца об асфальт.
— Зря вы так, Герасим Архипович, – возразил разведчик, – я его еще с финской знаю, он был моим инструктором в разведшколе, лично нашу группу за Ладогу водил, а в первый раз мою задницу с того света вытащил.
— Да ладно? – удивился командир, – а что же ты молчал, что знаешь его.
— Так вы не спрашивали, – ощутив неудобство, ответил Николай.
— Ну, разведка вашу мать!– Рубцов все — таки достал папиросу и закурил, – все равно не нравится он мне, я предпочитаю с НКВД дел не иметь, да и вообще подальше держаться.
— Так ведь и мы к тому же ведомству относимся, Герасим Архипович, – усмехнулся Виноградов.
— К тому, – согласился командир, – к тому, да не совсем к тому, ты понял о чем я, лейтенант.
— Так точно, товарищ подполковник.
— Ну все, свободен, лейтенант, иди, контролируй своих разведчиков.
— Есть! – ответил разведчик, – разрешите идти?
— Иди, – командир затушил папиросу и снова окликнул не успевшего уйти Виноградова, – Николай!
— Да, товарищ подполковник? — повернулся лейтенант.
— Я обеспечу со своей стороны всю возможную поддержку твоим ребятам.
— Спасибо, Герасим Архипович.
— Ну, все, иди, готовься.
На рассвете диверсанты приступили к подготовке операции и ночной заброске за линию фронта.
В это время в Севастопольском Оборонительном районе начали активно действовать разведывательно — диверсионные группы. Пользуясь большими разрывами между немецкими частями, через линию фронта глубоко в тыл противника начали проникать малые диверсионные группы, а иногда усиленные снайперами и артиллерийскими корректировщиками для наведения артиллерийского огня береговых батарей Севастополя по крупным скоплениям немецких войск и важнейшим транспортным артериям. Разведчики похищали «языков», важные секретные документы, нападали на вражеские конвои и отдельные обозы, а иногда проникали на немецкие батареи и совершали диверсии.
На полуострове установилось шаткое равновесие, и Ставкой было принято решение: начать разведывательную операцию по выявлению численности немецко-румынских войск и дальнейших планах немецкого командования и о действиях вермахта. Такие же попытки узнать намерения советского командования о дальнейшем наступлении, пытались узнать и немцы. Абвером были подготовлены и заброшены в район Севастополя несколько немецких разведгрупп. Агенты немецкой разведки выходили в город под видом местных жителей и выясняли численность войск Красной Армии, но некоторых удавалось задерживать органам госбезопасности. Из Москвы в Крым главным управлением НКВД был направлен опытный разведчик майор Алексей Давыдов, в задачи которого входили формирование и подготовка разведгрупп, их заброски за линию фронта с дальнейшим руководством операцией.
5-е мая 1942-го года.
Севастополь
Штаб Крымского фронта…
…
— А я вам объясняю, что мы не можем сейчас наступать, товарищ Мехлис, у меня нет таких сил и средств!
— Дмитрий Тимофеевич, при всем уважении, мы смогли за два месяца отбить Феодосию и весь Керченский полуостров, у нас в распоряжении две армии, береговые батареи и корабли Черноморского флота, если мы протянем резину, немцы подтянут подкрепления, и тогда нам точно придется туго!
В штабе крымского фронта этот спор между командующим фронтом генералом Козловым и представителем ставки, армейским комиссаром 1-го ранга Мехлисом, возникали регулярно.
— Войска выдохлись! – настаивал на своем генерал. – Ресурсов не хватает, боеприпасов не хватает, а крейсеры не успели еще отремонтировать, обеспечение с постоянными перебоями, да у меня даже хороших полевых госпиталей нет, товарищ Мехлис, чтоб раненые не умирали в таких количествах. Вон сколько потерь у десанта было, так большинство от ран в дороге умерло. Если мы сейчас пойдем в наступление, то это принесет только еще большие потери и вот тогда, – Козлов сделал на этом акцент, – в случае контрнаступления немцев мы точно потеряем Севастополь.
— Не нравится мне ваш настрой, товарищ генерал,- сняв очки и протерев уставшие глаза, сказал комиссар.
— У меня нормальный настрой, я пытаюсь избежать лишних потерь своего личного состава, которые будут огромны, если мы поступим так, как вы настаиваете, товарищ Мехлис.
В дверь кабинета постучали, и в проходе показался высокий офицер госбезопасности с толстой папкой в руках.
— Разрешите, товарищ генерал?- спросил офицер.
— А, вот и вы, заходите, майор, – пригласил гостя Козлов.
— Майор главного управления НКВД Алексей Давыдов для руководства разведывательно-диверсионной операцией прибыл.
— Садитесь, майор,- сказал генерал и тут же крикнул, – дежурный!
— Я, товарищ генерал!- в кабинет влетел встревоженный лейтенант.
— Осипов, организуйте три чая и что-нибудь пожевать товарищу майору с дороги, – распорядился Козлов.
— Слушаюсь,- ответил лейтенант и тут же испарился.
— Ну, что ж, а мы пока приступим, – генерал уселся за стол и приготовился слушать Давыдова.
…
5-е мая 1942-го года.
Крым.
Генуэзская крепость.
Балаклава.
На фронте наступило относительное затишье. Немцы прекратили атаки на крепость, а артиллерия обстреливала пограничников всего по два — три раза за день, как говорил Рубцов, « для профилактики». Неделю назад группа немецких солдат, используя рельеф местности, пробралась на окраину Балаклавы и обстреляла рыбацкую пристань. Рыбаки успели укрыться на своих сейнерах, а немцы были вовремя уничтожены снайпером Георгием Николаевым, а Богатырь, заметив солнечный блик между деревьев немецкого холма, уничтожил вражеского снайпера, который пытался убить Николаева. Такие дуэли часто возникали между враждующими сторонами, но пограничники в этом деле не знали себе равных. Оправившись после неудачной атаки на немецкую высоту, гарнизон получил свежее пополнение и продолжал оборонять османскую крепость и маленький городок Балаклаву.
Командир усиленного взвода пограничников младший лейтенант Григорий Орлов выжил после полученного им ранения в голову, получил очередное звание лейтенант и уже почти пришел в себя. Пуля прошла по касательной, не причинив опасного вреда здоровью лейтенанта, но оставив на память Григорию большущий шрам и оторванный кончик уха. Жизнь в гарнизоне стала спокойнее, но пограничники, видя остановку наступления Красной Армии, больше не тешили себя надеждами о быстром освобождении Крыма и скором окончании войны. Командир 456-го стрелкового полка РККА, в который переименовали сводный полк пограничников, подполковник Рубцов стал готовить из бойцов разведгруппу, которая ходила под покровом ночи за линию фронта, устраивая рейды по немецким тылам. Самая лучшая была малая разведгруппа лейтенанта Николая Виноградова, которая, связавшись с отрядом крымских партизан, устраивала засады на немецкие автоколонны, успешно уничтожая их и всегда возвращаясь без потерь.
Однажды из партизанского соединения в крепость был направлен связной с донесением о прибытии в Крым важного чина высшего командования сухопутных сил Германии для инспекции немецких войск. Но поскольку партизан шел в крепость первый раз и плохо знал местность, то вышел он на берег моря слишком близко к немецким позициям. Немцы, заметив партизана, открыли по нему огонь, пытаясь укрыться от вражеских пулеметов, связной, пробираясь по кромке обрыва, поскользнулся на влажной от утренней росы траве и сорвался вниз. Немцы решили, что задача выполнена и успокоились, однако, спустя полчаса, боец Мартынов услышал еле доносившийся стон откуда-то снизу. Подобравшись к обрыву, Александр увидел покалеченного партизана, лежавшего на узеньком скальном уступе двумя метрами ниже. Немцы, увидев пограничника, снова оживились и открыли по нему огонь, но в ответ по ним открыла огонь вся Генуэзская крепость. Видя такой расклад, немецкие пулеметчики поспешили ретироваться, а Александр, используя свою внушительную силу, свесился вниз и буквально за шкирку втащил неудачливого связника наверх, после чего под прикрытием своих пулеметов парни добрались до защитных стен крепости.
Этой же ночью разведгруппа Виноградова выдвинулась на предполагаемый маршрут следования большого немецкого чина.
…
К утру разведчики добрались до предполагаемого места встречи. Прибытие немца ожидалось только к вечеру, и лейтенант решил оставить двоих бойцов понаблюдать за движением на дороге, а с остальными выдвинулся дальше на разведку. В трех километрах от места, где залегла разведгруппа, Виноградов наткнулся на немецкий КПП. Два пулемета по обеим сторонам дороги, за нагроможденными мешками с песком виднелся немецкий полугусеничный бронетранспортер и два мотоцикла.
— Там их взвод целый, товарищ лейтенант, – уставившись на БТР, констатировал Чернобород.
— Да вижу я, – спокойно оглядывая КПП в бинокль, ответил лейтенант, – если все сделаем быстро, то они только чухнутся, а мы уже успеем уйти.
— А может их этого, – Сергей провел большим пальцем по горлу, – того.
Виноградов оторвал взгляд от бинокля и посмотрел на ефрейтора.
— Тебе лишь бы «того»,- ответил командир, – а ты не подумал, что может быть это эскорт нашего гостя. Поедут, увидят, что КПП пустое, и забеспокоятся, со всей округи немцы сбегутся, и тогда нам уже не уйти.
— А ведь верно, товарищ лейтенант, – согласился разведчик, – чегой-то я сразу не подумал об этом.
— Вот для того я и поставлен такими дурнями руководить и думать за всех, – пожурил бойца Виноградов, – которым лишь бы « того», а о последствиях не думают, подвергая всю группу опасности.
Понаблюдав за немцами до полудня, Виноградов вернулся к остальным и, заложив вдоль дороги взрывчатку, разведгруппа принялась дожидаться нужного часа.
В половине десятого вечера со стороны КПП показались несколько машин. Впереди, как и предполагал лейтенант, двигались мотоцикл и БТР, а за ними ехал черный легковой автомобиль «ХОРЬХ». Следом за автомобилем двигался грузовик со взводом сопровождения.
— Едуть, товарищ лейтенант, едуть, – примчался докладывать Чернобород, – точно как вы и говорили, мотоцикл, БТР, машина и грузовик.
— Хорошо, — смотря на часы, ответил Виноградов, — всем приготовиться.
Разведчики, рассредоточившись по лесу, взяли на прицел колонну и приготовились приводить в действие взрывное устройство. Когда БТР поравнялся с диверсантами, боец Кравченко дернул рычаг, раздавшийся взрыв подбросил мотоцикл и подбил немецкую бронемашину, из которой тут же начали вываливаться выжившие контуженые солдаты. Диверсанты обстреляли кабину водителя грузовика, успев уложить высунувшегося немецкого офицера, а под его днище закатили две гранаты. От взаимодействия гранат с бензобаком грузовик загорелся и взорвался. Выпрыгнуть успел только один солдат, но его тут же догнала автоматная очередь Николая. Виноградов бросился к « Хорьху», расстреливая его салон на ходу. Уничтожив сопровождение, лейтенант открыл дверь в салон и обнаружил там двух убитых офицеров. Один — в чине майора, а другой- полковника.
— Кажись он, – констатировал командир и взглянул на часы,- полторы минуты, бойцы, собрать у них документы, уходим.
Когда, спустя полчаса после нападения, две машины роты охраны прибыли на место догорающего эскорта немецкого полковника, диверсанты, растворившись в тени крымского леса, уже возвращались по морю в свою, уже ставшей им родной, крепость.
Позже выяснилось, что диверсанты убили не того высокопоставленного немецкого генерала, которого ждали, а его заместителя, которого генерал прислал в Крым вместо себя.
…
Утром 7-го апреля майор главного управления НКВД Алексей Давыдов прибыл под Балаклаву в расположение 456-го стрелкового полка и встретился с подполковником Рубцовым. Командир был предупрежден штабом о приезде разведчика и ожидал его.
— Разрешите, товарищ подполковник, – входя в импровизированный кабинет Рубцова в крепости, обратился Давыдов.
— Входите, товарищ майор, – ответил Герасим Архипович, – я ждал вас еще час назад.
— Попали под бомбежку по дороге, вот и пришлось задержаться, – сухо ответил Алексей.
— Ну, что ж, – начал подполковник, – я уже осведомлен о вашей задаче, майор, и постараюсь оказать вам помощь и полное содействие.
— Хорошо, товарищ подполковник, о целях проводимой операции я проинформирую вас чуть позже, а пока предоставьте мне список наиболее подходящих бойцов для формирования группы, – попросил Давыдов.
— Списки не нужны, – ответил Рубцов, – в полку самая лучшая разведгруппа младшего лейтенанта Виноградова, 8 успешных рейдов за линию фронта и все без единой потери. Рекомендую вам самим поговорить с командиром группы.
— Ну, что ж, не имею возражений, – согласился майор, – все — таки вы как никто другой знаете своих людей и спорить с этим я не стану, выпишите мне фамилии всех, состоящих в группе.
— Через полчаса вам их передадут, а сейчас я позову Виноградова, – Рубцов только собирался окликнуть караульного, но разведчик его остановил.
— Не нужно, товарищ подполковник, я сам его найду, заодно осмотрюсь, – вставая со стула, сказал майор, – необычно тут у вас.
Командир кивнул, а Давыдов, встав из-за стола, вышел во внутренний дворик крепости. Майор любил историю с детства и, прохаживаясь по Генуэзской крепости, с интересом рассматривал древнее оборонительное сооружение. Спросив у отдыхавшего за чисткой пулемета сержанта, где можно отыскать лейтенанта Виноградова, Алексей двинулся в указанном направлении.
Встав немного поодаль под козырек у входа в казематы, майор увидел тренирующихся разведчиков, которые отрабатывали навыки рукопашного боя, а двое, стоявшие в стороне, оттачивали снятие часового. Понаблюдав пять минут за бойцами, Давыдов вышел из-под козырька и направился к разведчикам.
— Младший лейтенант Виноградов! – окликнул Алексей.
Бойцы замерли и уставились на незнакомого офицера в форме НКВД.
— Я! – нацепив на голову пилотку, отозвался один из них.
— Ко мне! – приказал Давыдов.
Лейтенант, оглянувшись на своих бойцов, побежал навстречу к майору, а среди опешивших разведчиков прокатилась волна тревоги за командира. С чего вдруг лейтенантом заинтересовалось НКВД, уж не за тот ли случай с немецким полковником. Виноградов, рассмотрев офицера, немного замедлил шаг и с удивлением подошел к Давыдову.
— Ну, здравствуй, Коля, – встретившись глазами с лейтенантом, поприветствовал майор.
— Здравия желаю, товарищ капитан, – ответил Виноградов, потом понял, что осекся, повторил, – здравия желаю, товарищ майор, извините, не заметил.
— Вот мы и встретились снова, – начал Давыдов, – не догадывался я, что это про тебя говорил Рубцов.
— Вы приехали за мной? – спросил с опаской лейтенант.
— За тобой, Коля, за тобой, пойдем, поговорим, – сказал майор и зашагал к дальней стене, – значит, опять ходишь по тылам, только теперь уже по -немецким.
— Так точно, – ответил Виноградов, – хоть вы и исключили меня из разведшколы, в 39-м, но ваши уроки я не забыл, впрочем, как и финский с немецким.
— Исключил я тебя по твоей же собственной глупости, Виноградов, — начал офицер, – лучший курсант разведшколы, два успешно проведенных задания в финском тылу и пойман лично проверяющим из штаба в самоволке.
— Так получилось, товарищ майор, я уже говорил вам тогда, не мог я матушку не навестить,- начал оправдываться Виноградов, – температурила она сильно, я лекарства ей носил, какие мог достать.
— Ну, ладно, – успокоил Давыдов, – помню я все прекрасно. Как она сейчас, писал домой?
— Некому больше писать, Алексей Петрович, — опустив глаза, ответил Николай, – померла через полтора месяца от воспаления легких.
В 1939-году после начала войны с Финляндией, Давыдов был инструктором в разведшколе и готовил тогда еще молодого курсанта Виноградова к диверсионной работе и дважды ходил во главе группы по финским тылам. Алексею не хотелось отчислять курсанта – отличника, когда тот был пойман в ночное время за пределами части, но перечить вышестоящему руководству у Давыдова не получилось и Виноградов сразу же был исключен и направлен обратно в действующую армию на погранзаставу в Западной Украине.
Рассказав лейтенанту о цели своего прибытия, Давыдов начал выспрашивать обо всех бойцах группы Виноградова.
— Да у меня все ребята геройские, товарищ майор, со старшиной Мясниковым я еще с Карпат воюю, а с остальными с Одессы, – рассказывал Николай.
— Я понимаю, конкретно о каждом, что можешь сказать, о качествах личностных, о профессиональных навыках, политических взглядах, моральной стойкости? – расспрашивал майор.
— Лично уверен в каждом, Алексей Петрович, правда, есть у меня некоторые опасения по поводу одного бойца.
— Говори, что именно и почему тебя тревожит.
— Понимаете, – начал лейтенант, – есть у меня боец, Сергей Чернобород, пулеметчик от бога, из «Дегтяря» лупит, ну, просто загляденье, одним словом, но вот смекалки и терпения у него нет. В бой рвется, когда это совсем не нужно, и неосмотрительный он, боюсь, что однажды не усидит на месте и засыпемся мы из-за него.
— А кто из них? – спросил Давыдов.
— Вон тот бугай, часового изображает,- указал на бойца лейтенант.
— Его нужно заменить, – сказал майор, – я не имею права подвергать риску эту операцию.
— Понимаю, товарищ майор, — согласился лейтенант.
— Есть кто на примете? – поинтересовался Алексей.
-Так, дайте-ка подумать, – Виноградов ненадолго задумался и ответил, – есть один боец, опытный пограничник, на фронте с июня прошлого года, воевал, кажется, в Молдавии, хорошо проявил себя в боях, владеет навыками самообороны без оружия и финкой машет мастерски.
— И ты в нем уверен так же, как в себе?
— Я видел его в бою, товарищ майор, мы с ним вон ту соседнюю высоту штурмовали, так он свое отделение с минимальными потерями из-под огня вывел, да и не только свое, там полнейшая каша творилась.
— Ну, и кто же твой кандидат, Коля? – спросил Давыдов.
— Сержант Юрий Луговой, командир отделения первого взвода Орлова.
— Ну что ж, в таком случае зови своего Лугового, будем формировать группу, вечером представишь мне отчет, тогда же и с деталями ознакомлю.
— Будет сделано, товарищ майор,- ответил Виноградов, и майор пошел обратно к подполковнику Рубцову, а Николай зашагал во взвод Лугового.
Юрий с тремя бойцами своего отделения нашелся на стене крепости, с которой пограничники наблюдали за окрестностями. Окликнув Лугового, лейтенант увел его со стены, по дороге рассказав о цели своего визита.
— Да какой из меня разведчик, товарищ младший лейтенант, – начал упорствовать сержант, – мне бы фрица пострелять, да силой с ним помериться, а не по тылам на пузе ползать.
— Странного ты мнения о разведке, Луговой, — убеждал Виноградов, — согласен, там стрелять придется, как можно реже, и действовать, как можно тише, а тебя я знаю, Юра, мне такие, как ты, очень нужны.
— Ну, не знаю, товарищ младший лейтенант, – продолжал Луговой, -не уверен, что получится у меня.
— Сержант, заметь, я пока прошу тебя, но ведь могу и приказать, и тогда не денешься никуда.
— Да мне что-то подсказывает, что раз вы уже тут, то мне и так не отвертеться.
— Правильно мыслишь, – подтвердил лейтенант, – к тому же это приказ майора Давыдова.
— А это еще кто? – удивленно спросил Луговой.
— Прибыл к нам сегодня утром для руководства разведывательной операцией из главного управления, группа пойдет моя, и я рекомендовал включить в нее тебя.
— Куда это ты моего бойца вербуешь, Коля? – раздалось за спинами Лугового и лейтенанта, и к пограничникам, закуривая сигарету, присел Орлов.
— Уши у тебя слишком большие, как я посмотрю, Гриша, – посмотрев на дымящего командира взвода, сказал Виноградов.
— За такие шутки сейчас сам в ухо получишь, – улыбаясь, ответил Орлов, — на то я и пограничник, чтоб слышать, как враг крадется.
— Вот хочу твоего комода к себе в разведку забрать, а он отбрыкивается, – укоризненно взглянув на Юрия, сказал Виноградов.
— Бери его, Виноградов, – поддержал Орлов, – Луговой — боец отличный, если бы не он со своими ребятами, я бы на той высоте с дыркой в голове остался, честно сказать, мне его даже отдавать тебе не хочется.
— Вот и я о том же, – снова начал Николай, – объясняю ему, а он отказывается.
— Да не отказываюсь я,– возразил Юра,- просто не уверен, что получится у меня влиться в ваши ряды, напортачу я, а опасность нависнет над всеми!
— Все покажем и всему научим, не переживай, – ответил Виноградов.
Юра взглянул на Орлова, тот одобрительно кивнул, поколебавшись и подумав с полминуты, Луговой согласился.
И вот когда группа была собрана и ее состав определен, Виноградов на закате отправился к майору Давыдову для выяснения плана предстоящей операции.
Вечером пятого мая в кабинете подполковника Рубцова состоялось совещание и разработка плана диверсионной операции. Присутствовали сам подполковник Рубцов, майор Давыдов, командир группы младший лейтенант Виноградов и начальник связи капитан Зимин.
Благодаря законспирированным в рядах германской армии агентам советской разведки удалось получить важнейшие сведения о переброске крупных подкреплений и готовящемся контрнаступлении немецких войск на Севастополь. Управлением внешней разведки НКВД была разработана операция по заброске нескольких крупных и малых диверсионных групп в тыл противника, чтобы помешать продвижению немецких войск на осажденный город. В задачи диверсантов входило при начале наступления немецких войск, которое планировалось на 8-10 мая, перерезать линии связи, напасть на немецкие штабы, уничтожить вражеский транспорт с пехотой и боеприпасами и, по возможности, захватить важные документы. Для связи, в случае необходимости наведения огня береговых батарей Черноморского Флота, в каждую группу был включен радист и корректировщик, а в группу Виноградова по личному приказу Рубцова были направлены один из снайперов полка Корожук и еще двое автоматчиков.
— Для командования уже не секрет, что немцы со дня на день развернут наступление по всему фронту, – рассказывал майор, – и мы обязаны всеми силами не допустить потери важнейшего стратегического района.
Офицеры слушали внимательно и предлагали свои варианты для успешного выполнения задания.
— Как вы собираетесь эвакуировать моих людей, майор, после выполнения задания?- спросил Рубцов.
— Для эвакуации будут задействованы торпедные катера Черноморского Флота, адмиралу Октябрьскому уже доложили, катера будут подготовлены,- ответил Давыдов.
— А как будет происходить заброска? – спросил Виноградов.
— Заброска будет произведена завтра в полночь на моторных катерах в район проведения операции, ваша задача — это уничтожение линий связи и ликвидация штаба вот в этом районе, – майор обвел карандашом место на карте, – старайтесь уничтожить высших офицеров и, по возможности, захватить документы, какие найдете. Если обнаружите продвижение крупных сил немцев, вызывайте береговую батарею, мы их артиллерией накроем. Через три дня, также в полночь, вы должны быть вот тут, – Давыдов указал место, — с берега вас заберут катера и доставят домой. Какие есть вопросы, товарищи командиры?
Рубцов вопросительно взглянул на командира группы, Виноградов отрицательно покачал головой.
— Вопросов нет, майор, все предельно ясно, – подытожил Герасим Архипович, – на бумаге — то оно, конечно, все гладко выходит, но какие действия группа будет предпринимать при непредвиденных обстоятельствах?
— Их быть не должно, товарищ подполковник, – серьёзно ответил Давыдов, – но в случае таковых действовать по обстановке, но задание должно быть выполнено, вы меня поняли, Виноградов?
— Так точно, товарищ майор, – ответил разведчик, – мы справимся и вернемся.
— В таком случае приступайте к подготовке группы, отъедайтесь, отсыпайтесь, готовьте оружие, – дал указание майор, – Герасим Архипович, распорядитесь, чтобы бойцов снабдили дополнительным боезапасом, взрывчаткой и всем необходимым, Зимин, а вы обеспечьте стабильную радиосвязь.
— Мы все подготовим, товарищ майор, – кивнул Рубцов.
— Хорошо, ну тогда готовьтесь, а мне нужно связаться с руководством, – сказал Давыдов и вышел из кабинета.
— Ты вот что, Виноградов, – подозвав лейтенанта, начал подполковник, – сам, лично, все проконтролируй, как бойцы готовятся, все должно быть четко, чтоб комар носа не подточил.
— Да все будет в лучшем виде, товарищ подполковник, – успокоил командира Николай, – как всегда, вы же меня знаете.
— Знаю, Николай, знаю, – командир достал пачку «Казбека», взял папиросу, но, покрутив ее в руках, сунул обратно, – не нравится мне этот майор, таким людей угробить как два пальца об асфальт.
— Зря вы так, Герасим Архипович, – возразил разведчик, – я его еще с финской знаю, он был моим инструктором в разведшколе, лично нашу группу за Ладогу водил, а в первый раз мою задницу с того света вытащил.
— Да ладно? – удивился командир, – а что же ты молчал, что знаешь его.
— Так вы не спрашивали, – ощутив неудобство, ответил Николай.
— Ну, разведка вашу мать!– Рубцов все — таки достал папиросу и закурил, – все равно не нравится он мне, я предпочитаю с НКВД дел не иметь, да и вообще подальше держаться.
— Так ведь и мы к тому же ведомству относимся, Герасим Архипович, – усмехнулся Виноградов.
— К тому, – согласился командир, – к тому, да не совсем к тому, ты понял о чем я, лейтенант.
— Так точно, товарищ подполковник.
— Ну все, свободен, лейтенант, иди, контролируй своих разведчиков.
— Есть! – ответил разведчик, – разрешите идти?
— Иди, – командир затушил папиросу и снова окликнул не успевшего уйти Виноградова, – Николай!
— Да, товарищ подполковник? — повернулся лейтенант.
— Я обеспечу со своей стороны всю возможную поддержку твоим ребятам.
— Спасибо, Герасим Архипович.
— Ну, все, иди, готовься.
На рассвете диверсанты приступили к подготовке операции и ночной заброске за линию фронта.
Рецензии и комментарии 0