Осада.

Это был наш последний день. Находящихся на городских стенах защитников крепости ласково трепал тёплый ветерок. Невдалеке шумел лес. Поля, с выросшей пшеницей, гречихой и ржи, великолепно сочетались с сочной зеленью деревьев. Птицы бестолково летали в разные стороны. Их щебет настраивал на безмятежный покой. Но, всё было не так, как обычно. Всю эту красоту портила серая масса наших врагов. Нет, на самом деле они были разукрашены как петухи в яркие цвета. Издалека же казались огромной стаей серых крыс. Они осаждали нашу крепость уже более месяца. Красные стяги на башнях и стенах показывали врагу всю нашу решимость отстоять себя.

Всё началось с того, что они начали грабить дальние малые города и деревни. В своих набегах обвиняя нашего князя. Мол, он не платит дань, нам приходится сжигать ваши дома, грабить вас, отбирать всё ваше имущество, урожай. Враги отравляли колодцы, закидывали трупами лошадей. Уводили в плен молодых женщин и мужчин. Узнав об этом, князь несколько раз снаряжал подводы с выкупом, надеясь — нас оставят в покое. Но, не тут-то было. Лиходеи становились ожесточённее, их аппетиты только росли. Размеры княжества сокращались с каждым днём. Население или переходило на сторону супостатов, или бежало в княжеский город. Огромное количество беженцев, лишённых всего, требовало решительных действий. Озлобленность могла бы перерасти в бунт, но все боялись худшего. Враг не дремлет. Летучие отряды воеводы не достигали большого успеха, а оставленные на местах небольшие группы воинов, для охраны, не могли предотвратить нашествия. Беззащитное население окраин, недовольное своим беспомощным положением, враждебно встречало своих бывших соплеменников и предупреждало врагов о нападении. Больше того, враги внушали им, раньше они никогда и не находились под властью князя. Были или самостоятельными, или подчинялись Повелителю врагов. И уже вчерашние земляки и братья убивали себе подобных, подряжаясь в войско противника. Тревожное ожидание заполоняла души у всех находящихся в городе. Князь сыпал указ за указом, в которых подбадривал всех жителей. Уверенно говорил о разгроме врага. Заявлял — нет такой силы, которая могла бы сравнится с его дружиной. И все надеялись, так оно и есть. Лучше жить худо, чем оказаться в лапах врага.

И вот, однажды, внезапно враг оказался у самых стен города. Они начали убивать и сжигать всех и всё. Сгорели дотла постройки перед городской стеной. Весь город сбежался к стенам, посмотреть, что творится за ними. А за стенами жестоко пытали и убивали земляков. Да так, что крики отчаяния были слышны тем, кто стоял возле стен в городе. Кровь стыла в жилах от ужаса. При этом супостаты кричали – так будет со всеми, если не сдадитесь добровольно. Ночью враги жгли костры и пели песни. Днём, барабанная дробь настраивала их на воинственный лад. Взять наши неприступные стены они так и не смогли. Жестокий, коварный и хитрый противник притаился. Время было на нашей стороне, по утрам становилось прохладно. Но, и враг не мог уйти без добычи. Дома его ждал или позор, или одолев нас, он становился у себя самым могущественным. Близость добычи и собственная беспомощность сводили его с ума.

В то утро в ворота города постучали. Стража увидела небольшую толпу своих соплеменников и впустила их. Стали расспрашивать, беглецы заявили — мол сбежали, и растворились в общей массе. Никто не догадался свести их к князю. А уже следующей ночью сгорели амбары с припасами. Несколько колодцев оказались отравленными. Стали появляться крикуны, призывающие сдаваться на милость победителя. Слухи распространялись один страшнее другого. Со дня на день начнут нападать. Особо жестко будут умерщвлять сопротивляющихся. А с другой стороны говорили, если ты не дружинник, то тебе ничего и не будет. Каждый, кто укажет на дружинника, получит горсть монет. Ну отдашь, если найдут, ценное. Не без этого. У неприятеля совсем неплохо и живётся. Нет такой бедноты, как у нас. Женщины одеты в яркую парчу. На них навешено много серебра или золота. Мужчины имели хороший доход с набегов. Никто не сеял, не боронил и не пахал от зари до зари, за ненадобностью. Всё это доходило до княжеских ушей. Вносило разброд и шатание в умах. На Совете спорили до хрипоты, сдаваться или нет. Послать бы кого с челобитной к их Правителю. Пусть укажет, как он поступит в случае сдачи города. Против всего этого был Воевода. В дружине он был уверен. Враг хоть и велик, да воевать плохо способен. Подмогу бы. Вот тогда противнику счастья не видать. Не то что на город, на земли войти больше не сможет. Князь через гонцов уже давно просил помощи от брата. В грамоте слёзно молил объединиться, для отпора врагу. Но, тот писал в ответ — его войско нужно ему самому для защиты. И что он не хочет лезть в чужие дела, навлекать на себя беду. А вдруг обойдётся? Всех угнетало, супостат не спешил нападать. Взять город в открытом бою он не мог. Изредка, только обстреливал из пушек и стрелами. Измором сделал бы только хуже себе, скоро наступят холода. Сжечь? Не пытался. Что он задумал в своём стане, никто не догадывался.

Как — то, к одному из княжеских вельмож ночью постучался человек. Слуги открыли ему дверь.

— Мне нужен ваш хозяин.

— Кто ты?

— Я ваш палач. Если немедленно не позовёте хозяина, все завтра будете зарезаны.

В доме началась суета, а через некоторое время его позвали наверх. Хозяин сидел в дорогой одежде, на его пальцах сверкали огромные перстни с камнями. Он нервно барабанил пальцами по столу. Рядом стояли вооружённые слуги. Человек прошёл, не поклонившись и не поздоровавшись. Вёл он себя дерзко. Сел на стул, и обратился к хозяину, поглядывая на руки с перстнями.

— Да, нелегко будет со срубленных твоих пальцев выдёргивать кольца с каменьями. Вросли они.

Хозяин сначала стал красным как рак от гнева. Ещё никто с ним так не разговаривал. А затем, вдруг, сник. Глядя в сверкающие чёрные угольки глаз ночного нежданного Гостя.

— Мой Правитель предлагает тебе и твоим друзьям сдать город. В обмен он обещает не трогать вас. Заплатите за себя выкуп и будете свободны.

Хозяин крикнул: «Пошли все вон!», а затем, когда слуги вышли, заискивающе спросил: «Что от меня требуется?»

— Мне надо, чтобы ты собрал всех вельмож. Я хочу с ними поговорить.

— Большой ли выкуп?

— Три четверти всего имущества и денег.

— А ты. Ты не боишься, слуги мои отдадут тебя на растерзание собакам?

— А ты? Завтра же получить удар ножом?

— Шучу я, шучу. Надо переговорить. Лишь бы Воевода ничего не узнал. А как тебе дать знать?

— Каждый день к тебе будет приходить мой гонец. И запомни! Казначей должен присутствовать обязательно!

Предатели и заговорщики вели негромкий разговор с парламентёром от врагов.

— Где спрятана казна?

Казначей осмотрел всех присутствующих и негромко сказал.

— Казна находится в надёжном месте.

— Это хорошо. Я дам вам воинов для охраны казны. С этого дня без согласования со мной деньги не будут выдаваться никому. И ещё, мой Правитель просил переписать подробно всю Вашу семью, всех слуг. Для выдачи охранных грамот. Чтобы никто не смел Вас обидеть. Какие родственники у Вас ещё есть?

— Здесь, в городе? Мой брат.

— Приготовьте точно такой же список и по его семье. Не забудьте никого! А то, не дай бог кто-нибудь пострадает при захвате крепости.

— Нам боязно – подал голос стоявший у окна вельможа.

— Вам чего бояться? Вы же не смерды. Заплатите выкуп и свободны. Нужен подкоп.

— У моего приказчика дом примыкает к стенам.

— Сегодня же ночью и начнём. Телеги с землёй прикрывать холстами и вываливать в помойные ямы. Никто не должен видеть. Кто первый хочет обрести свободу? Не век же сидеть взаперти.

Мытарь, не знавший куда деваться от злобных взглядов людей на улице. Со страхом ежеминутно думающий о покушении, помялся и сказал.

— Да, пожалуй, я. Готов попробовать. Испытать за всех.

А гори оно всё прахом! Двум бедам не бывать, а одной не миновать.

А тем временем в палатах Князя тоже велись жаркие споры.

— Князюшка! Дай денег с казны. Обеднел наш народ. Туго стало, как сгорели склады. Цены поднялись. Кони отощали. На задних воротах, за рекой, травы полным – полно. Надо бы охотников подбодрить. Чтобы сено тискали по ночам в город. Продукты скупали на дальних селеньях и перед носом врага провозили в город. Люди будут жизнью своей рисковать. – Воевода с мольбой смотрел на Князя.

— Не дам! – вскричал Казначей. – Не твоего ума дело – казна.

— Так как же без денег? Всё останавливается. Народ нищает! Мы уже приноровились через врагов припасы покупать. Платя им оброк.

— Что ты в делах княжеских понимаешь балда? Твоей черни сколько денег не кинь, им всё мало. Не для того казна, чтобы народ богател.

— А может её и нет вовсе?

— Есть, тьма! А ты сам? Ворогов не одолел, а теперь на казну кидаешься!

— Коли дали бы мне деньжат, я соседей нанял, разбил врага.

— Это бабушка надвое сказала. Риск большой. Денег дадим, а они обманут.

— Так не все же сразу. Можно и потом.

— Потом — суп с котом! Не дам! Я не о себе, о великом князе думаю! Возьмут в полон, выкуп потребуют. Где я столько денег насобираю?

— С чего ты взял? Как они город возьмут?

— С того, ты здесь лясы точишь, вместо своего дела! А я обязан думать о самом худшем!

Воевода вышел, хлопнув дверью. Казначей посмотрел на князя маслеными глазами.

— Худо, надо сдаваться на милость супостата. С таким воеводой всё пропадёт.

— Страшно мне и чудно. Сам брал города, а теперь сумбур в голове.

— Князюшка, давай переговорим с ворогом, не такой он уже и кровожадный. Да и ровня тебе. Ворон ворону глаз не выклюет. Выполним все его требования. Откупимся. Сколько ещё можно это терпеть? А там волюшка, свобода.

— Где же мы найдём такого человека? Переговоры нам устроить. – вяло спросил Князь.

— Есть у меня один. С той стороны.

Отшатнулся Князь, почуяв недоброе. Видимо беда совсем близко к нему подползла. В шаге от него. Осталось ей только кинуться и укусить. Так и жди подлости от близких. А Воевода недалёк, дурными мыслями полон. Витает в облаках. Строит помыслов громадьё. Да толку с них мало, одни убытки, разоренье. Прав Казначей. Хочется победить, да не на кого опереться в своих думах.

В последнее время у Правителя стали водится деньги. Никто толком не знал, откуда они у него взялись. Но то, что их было много, от людских глаз не скроешь. Привезли новенькие пушки с ядрами, оружие, доспехи. То небольшое племя, о котором мечтал Воевода, пришло на подмогу уже Правителю. Палатки приближённых преобразились, украсились красивым орнаментом. Все стали чувствовать свою важность, это отразилось на рабах. Если раньше к ним относились как к полезному скоту. Берегли их, стоили дорого. То теперь на них все отрывались за малейшую провинность. Предчувствовали, скоро рабов станет больше в разы. Всех не прокормишь.

Мытарь шёл по тёмным сводам, рядом с ним молодой слуга. Позади и спереди вражеские воины с факелами. И вот уже выход в подкопе. Тайком выползли и побежали в темноте. Пустая кибитка, наполненная сеном, стала их новым домом. После всех злоключений слуга и Мытарь уснули. Утром они проснулись от рёва скота, петушиных криков и ора людей. Как в деревне. Мытарь выглянул из повозки. Невдалеке были видны белокаменные стены города. Тоска защемило сердце. И вроде бы воля вольная, поля бескрайние. Да только люди не те, и всё не так. Несколько раз на повозку пытались напасть, но молодой слуга проворно успевал открывать охранную грамоту. И все шарахались от огромной печати на ней. Следующую ночь Мытарь уже не мог так заснуть, промучился почти до утра. Пытаться уснуть под отрытым небом, пусть и в накрытой сукном повозке, тяжелое занятие. Богатые кровью комары размазывались по лицу, как по льду. Холодно. Утренняя мошкара впивалась во всё, что попало, как в скот. А тут ещё бабьи вопли. Мытарь провёл руками по лицу, согнав всех кровопийц, открыл занавеску в кибитке и обомлел. Перед повозкой стояли его жена и дочь. Разговаривали со слугой.

— Отец! Слава богу вырвались! – радостно воскликнула дочь.

Жена поморщилась. Тут подошёл местный, приволок с собой котёл. Вместе с молодым слугой они налили воду, развели огонь под казаном. Побросали мясо. Мытарь понял, их поставили на довольствие.

— Вы то как сюда?

— Пришли ночью, разбудили, сказали быстро собираться. Мы еле успели на себя накинуть верхнюю одежду, как нас поволокли в темноту. Сказали идём к тебе.

— Что же теперь будет? – Мытарь посмотрел на стены родного города. Там, за этими стенами народ готовился к обороне. В суете подбадривая друг друга. Насмехались над неприятелем. Никто из защитников не робел перед скоплением ворога. Все ожидали наступления, чтобы окончательно разгромить ненавистное племя.

За несколько дней они уже как-то пообвыкли к новой жизни. Без устали, днями и ночами ругали князя и воеводу. Это из-за него теперь такая жизнь развесёлая. Вот новый Правитель у них, ой как хорош! Ещё как хорош! Они его не видели, но жизни такой, беспечной, завидовали. И пусть местные законы не про них, ничего! Приноровятся. Да, есть кое – какие стеснения. Не помыться, да к скоту бегать по нужде. Где он, там и они. Зато думать ни о чём не надо. А своего князя давно надо было на кол посадить! Колесовать, четвертовать, на дыбу его! Народ туп и темен, невежественен. Обороняется сам не ведая от кого. Потому что не знает другой жизни. Сбросить оковы не может. Тьфу! Дураки. Живут взаперти и света белого не видят. А ведь как хорошо там, где нас нет. В сумерках пришёл нежданный Гость и приказал собираться обратно. Мытарь вылез из кибитки. Жена советовала ему вслед.

— Всем накажи, мы здесь прекрасно живём! А они там света белого не видят. Живут как в потёмках. Рабы! – и начала жевать чёрствую, сухую лепёшку. Дома она бы такой хлеб и собаки не дала. А здесь обычная пища. Макать в лошадиное молоко и есть — одно удовольствие. Зато худеешь на глазах, если с требухой не ешь.

Мытарь бежал тайком к своему дому. Навстречу шли в подкоп его знакомые. За Мытарем следовали вражеские воины. Их было много. Так много, что они заполонили весь дом. Заняли всё, даже хозяйскую кровать. Пришлось Мытарю приспособиться в углу, на полу ночевать. И ждать того часа, когда захватчики начнут брать город штурмом.

— Князь! В городе не ладно. Народ требует освободить его от оброка. Дать вольницу, оружие. Сами готовы встать на защиту.

— Что ты! Что ты! – зашипели на Воеводу – Где это видано, вековые законы смахивать со стола как крошки? Бог терпел и им велел!

— Говорят, враг прячется уже у некоторых в домах!

— Тем более! Разве мы можем позволить тревожить их? Зачем злить понапрасну? Приживутся — подобреют.

— На площадях и развилках дорог слышны только вражеские глашатаи.

— Ну и пусть! Пусть народ послушает их. К чему нам княжеские? Хвала князю только раздражает народ — обвиняют князя в бездействии. А так, вот они перед тобой, самые настоящие вражьи рожи. Хочешь — плюнь, хочешь — мимо пройди, хочешь – слушай, сколько влезет.

— Да вы слышали, что они говорят? Князь наш кровопийца. Жизнь скудная. Сами как муравьи, только и носимся по делам. Глаз не подняв, не ведая Солнца. Дурят народ.

— Вот и хорошо, вот и хорошо. – снова все зашипели, — Ну, что тут такого? Любой шут гороховый завсегда критиковал княжескую власть. Так повелось у нас, чем лучше князь, тем сильнее проклинают его убогие и скоморохи. Народу эти слова не понять, а для нас они как глоток воды! Узнаём последние вести из вражьего стана. Враг силён и нам его никак не одолеть, никак. Надо смириться со своей судьбой.

— Да вы даже не попробовали сразиться с ним! И мне не даёте. — осунулся Воевода в последние дни, но блеск в глаз остался.

Потерявший ориентиры, народ никак не мог найти опору в своих умах. С одной стороны он был рад помочь Князю. Но, вельможи отталкивали его своими заявлениями, действиями и праздным образом жизни. А с другой, все понимали — только все вместе они могут одолеть стоявшего у стен врага. Народ затравленно смотрел как наживаются и уносят всё самое ценное богачи из крепости и молчал.

И вот настал тот час, когда тревога переросла в отчаяние. Начало штурма произошло буднично. Одурманенная, запуганная, подкупленная стража у ворот сама открыла засовы. Затаившийся враг хлынул в город. Заметались и засуетились все, не зная куда деваться. Давка была такой, что беженцы, не живые — не мёртвые, плотно стояли друг к другу посреди улицы. Ни пройти, ни проехать. И тогда супостаты подкатили пушки и ядрами стали пробивать себе путь. Воевода с дружиной окружил центр крепости.

— Бери своих людей. Держи оборону у задних ворот. – обратился он к Сотнику — Стройте плотину через реку. Перейди на тот берег надобно. Переруби всех врагов. Их там мало. Выпускай народ из города. Не дай увязаться за ними врагу. Отбивайся. Станет худо, захвачу князя и буду пробиваться к тебе.

Внезапно открывшиеся задние ворота ошеломили врага на этом берегу. Из города выскочили всадники, с плеча разрубая врагов на куски. Князь ввёл большой оброк на лодки. Населению пришлось лодки разобрать на дрова. А теперь, когда хватились, лодок то и не было. Под стрелами строили мост через реку. Разбирали дома на брёвна. Дружина стреляла по находившимся на том берегу. Когда до берега оставалось недалече, всадники кинулись на врага. Вражьи воины пытались бежать, да не тут-то было. Все полегли. Народ вырвался на волю.

Захватчики никак не могли одолеть Воеводу и его дружину. Народ сплотился, помогал своим воинам. Вот уже и бились пол дня, а толку никакого. Наоборот, Воевода стал брать верх. Враги отступали к воротам. И тут, с тыла, выскочили затаённые обидчики. Не смогла дружина вовремя обернуться в давке. Да и силы уже были на исходе. Лиходеи расчленили армию Воеводы. Лишь только маленький отряд оборонял покои Князя. Вдруг, как волна пробежала по оборонявшимся — убили Воеводу! Все с новой яростью накинулись рубить врагов. Князь смотрел во двор. Война за окном наводила его на грустные мысли. Где вы теперь, мои други? Это же вы советовали мне задобрить Повелителя, отправляя ему подводу за подводой с серебром и золотом. Мол станет добрее. Это же вы вели переговоры с Правителем о сдаче крепости, не позволяя Воеводе разбить лагерь врага. И что теперь? Ни один из вас не прислал мне подмогу. Сейчас они ворвутся ко мне и будь, что будет.

Сотник со своими бойцами снова вступил в крепость. Никого, кроме врагов, они не увидели. На второй день ещё встречались активные очаги сопротивления. А на главной площади уже образовался невольничий рынок. Днём тут шла бойкая торговля рабами, а вечером умерщвляли тех, кто не был продан. За ненадобностью. На утро подгоняли новую партию рабов. Город пал.

Бабушка грела воду, внук и внучка прятались на печке. Выломавшие дверь враги ворвались в хату. Бабушка окатила их кипятком. Когда вода закончилась, старушка набрала в рот гремучую смесь. Взяла со стола факел и стала дуть на него. Покрытая животным жиром одежда врагов мгновенно вспыхнула. Остальные потрясённо смотрели как заживо сгорают их соплеменники. Все отхлынули от этого дома и стали обходить его стороной. Через день по всему неприятельскому стану прокатилась молва, в этом доме живёт не просто старуха, а колдунья. Она умеет извергать горячую воду и огонь. Пущенные в неё стрелы оборачиваются обратно, и убивают их владельца. А ещё, если задобрить старуху, тайком оставить на крылечке её дома монеты или еду, станешь мужественным, обретёшь удачу в бою, спасёшься от верной смерти. Будто духи погибших от её рук прилетали по ночам и нашёптывали во сне всем оставшимся в живых об этом.

С тех пор, возле дома по утрам стали появляться медяки, еда. И никто не смел к ним прикоснуться. Не только её дом остался цел, многие богатые дома стояли как новенькие. Вот только теперь жили в них не хозяева. Бабушка ходила среди обуглившихся головешек от домов. Кликала хозяев, может быть кто-то остался цел и подаст голос. Тех, кого она находила живыми, тащила на маленькой тележке домой, лечила. Суеверные враги уступали ей дорогу. Один, не знавший кто она такая, выхватил меч и хотел было её зарубить. Да свои не дали, схватили его и чуть самого не убили. Едва не накликал беду на них. К ней приезжал даже сам Правитель. Долго смотрел в её морщинистое лицо. Расспрашивал. Одарил подарками и уехал.

За стенами ещё дымились постройки в городе. Запах крови и жареного мяса вызывал отвращение. Казалось вся мошкара на Земле устремилась сюда на пиршество. Тысячи убитых и замученных людей лежали в городе. Лагерь разделился на две половины. Одни бурно праздновали, деля добычу. Вторые оплакивали убитых. И тем, и этим не было никакого дела друг до друга.

Мытарь шёл по вражескому стану, показывая всем любопытным свою охранную грамоту. Он никак не мог найти свою кибитку. Сначала Мытарь обошёл то место, где стояли повозки перебежавших из города на службу к Правителю. Одни с ним не разговаривали и отворачивалось, делая вид, что не знают его, другие ничего не слышали о судьбе его семьи. Теперь каждый сам за себя. Ничего общего между этими людьми не осталось.

Проходив мимо одного из шатров, окружённого кибитками он услышал.

— Отец!

Мытарь обернулся на возглас. Из повозки выскочила дочь и подбежала к нему.

— Дочь! Почему ты здесь? Где наша кибитка?

— Я вышла замуж и теперь живу здесь.

— Как же так?!

— Меня вытащили из нашей повозки и привезли сюда. Сказали, теперь я жена Тысячника. Оказывается, он проезжал мимо нас, заметил меня и приказал выкрасть.

— Давай уйдём отсюда. Я пожалуюсь Правителю.

— Зачем? Мне здесь нравится. Меня здесь не плохо кормят. Вечером приезжает мой муж. Наряжают в красивую одежду, я танцую перед ним, пока он ужинает. По ночам ублажаю его. Мне противно, что я прожила в нашем городе столько лет. Ничего хорошего там я не видела. У меня столько подаренного золота и серебра.

— Голову он тебе отрубит, как тем, кто был до тебя. А всё даренное серебро и золото заберёт обратно.

— Я сведу его с ума.

— Не сведёшь, опыт с женщинами у него большой. Наиграется и бросит.

В это время выскочила женщина в возрасте. Она размахивала руками и что-то кричала. Подбежала, схватила дочь Мытаря за косы, намотала их на правую руку. Пригнула девушку, ладонью другой руки стала бить её по голове, по щекам, по губам и глазам, при этом что-то приговаривая. Поднялась, посмотрев на Мытаря, провела указательным пальцем по своему горлу. Так и пошла обратно, ведя девушку в согнутом состоянии.

— Ничего! – крикнула вслед дочь Мытаря – Нарожаю ему мальчиков, успокоится.

— А где мать?

— Ищи у речки.

«Жено-ой, небось наложницей взял. Любит всё приукрасить. Как быстро молодёжь приноровляется к новой, порою чуждой и враждебной для себя, жизни.» — горькие мысли одолевали Мытаря. Все планы на будущее, которые Мытарь строил с таким трудом, с такой тщательностью и с таким усердием, рухнули буквально за один час. Это сломило его. Он вдруг, в один миг постарел, осунулся, и даже одежда на нём стала потрёпанной. Ни ум, ни руки, уже больше не могли ему помочь. Не за что было ухватиться, исправить ситуацию в свою пользу. И он поплёлся к реке разбитой, старческой походкой, иногда взмахивая руками, рассуждая о жизни то в уме, то вслух общаясь сам с собою. Та выдержка в любой ситуации, которой он гордился всегда, исчезла навсегда.

Несколько десятков женщин возились у реки. Мытарь, после поисков, обнаружил свою жену.

— Здравствуй! – он боялся нового подвоха. Сколько событий произошло за тот короткий промежуток времени, пока его не было. Жена оглянулась на него и снова принялась за работу. Мыла в речной воде посуду, натирая её песком до чистоты.

— Что случилось с нашим добром?

— Приехали воины, забрали всё. Схватили нашу дочь. Меня выкинули из повозки. Слугу забрали. Мне было сказано – ты не оплатил оброк, и теперь всё пошло в казну к Правителю. Меня клеймили. Теперь я собственность Правителя, так как ты не оплатил мзду. Мы убираем шатёр Правителя, чистим ковры, посуду, двор. За это вечером нас кормят и дают одну монетку.

— Как же так? Я буду жаловаться Правителю! Какое право они имели у меня всё отобрать? Я был в крепости.

— Уходи отсюда. Если нас заметят, будет худо и мне, и тебе.

В лагере творилось необычайное оживление. Правитель днём посетил захваченный им город. Вечером все готовились к торжествам. Был накрыт огромный торжественный шатёр по случаю взятия огромной добычи. Никто не ожидал, насколько они разбогатеют. Даже самый нищий из слуг, вдруг стал богатым, по меркам своей страны. Правитель важно восседал среди своих приближённых. Свалившееся на него могущество теперь пойдёт на далеко идущие планы. В соседнем шатре специальные люди пересчитывали деньги, изделия из серебра и золота, отобранное у захваченных. Часть этого добра, а также отделённые от остальных рабов, несколько десятков юных девушек и крепких работников повезут и погонят раньше, чем он двинется со своим войском обратно. Всё пойдёт на подкуп чиновникам в своей стране, подогревая их алчные аппетиты. Подготовить почву для захвата власти. Стать единоличным Повелителем и основать династию.

Правитель был в добром расположении духа, улыбался. Все галдели и ждали начала торжеств. Первыми начали приводить высокопоставленных пленников, решая их судьбу. Потрёпанный Мытарь если и производил впечатление, то какого-то слугу в старых барских одеждах. Жена Мытаря разносила еду и поглядывала на своего супруга.

— Кто это? – обратился к своим приближённым Правитель. Раздался смех по рядам.

— Ты кто? Что тебе надо?

— О, великий Правитель!

— Хорошо начал. Я слушаю тебя.

— У меня к Вам просьба.

— Говори.

— Моё имущество всё отобрали. Я служил Вам верою и правдою во время осады, не знаю, что теперь делать.

— Ты, наверное, переселился ко мне, а оброк не заплатил сразу. Сам виноват. Мои подданные все платят мзду. А ты решил, ты какой-то особенный? Всё, по справедливости. Дальше.

— Мою дочь выдали замуж.

— За кого?

— За Тысячника.

— И что? Ты хочешь сказать – один из лучших моих воинов недостоин твоей дочери???

— Как же без родительского благословения?

— А! Это… благословляй, конечно. – Правитель сделал знак рукой подняться.

Вышел Тысячник. Мытарь внимательно вглядывался в страшное лицо военачальника. Тысячник смотрел на него взглядом убийцы. Его взгляд проникал сквозь Мытаря, как будто перед ним никого и не было. Сколько ему пришлось положить врагов и своих, чтобы занять эту должность.

— Благословляю… — еле выдавил из себя Мытарь.

— Уберите его. Давайте следующего. – Правитель с презрением отвернулся.

Приволокли Казначея.

— А, мой друг, Казначей! – Правитель оживился. – Я хотел, чтобы ты стал моим другом, но ты мне соврал. Спрятал деньги. От меня ничего не спрячешь. Зачем ты это сделал? Мне придётся отрубить тебе голову. У моего палача есть маленький тупой топор, для таких как ты — непонятливых.

Все оживлённо заговорили. Правитель подождал, когда шум утихнет.

— Не вели казнить! – вскричал Казначей, — Я отдал тебе всё до последней монеты. Если только где-то затерялись.

Правитель рассмеялся, а за ним и все.

— Ты хочешь сказать, что не помнишь куда девал огромные суммы денег? Как мог твой Князь держать при дворе такого вора, уже не помнящего куда и сколько спрятал.

— Это всё навет.

— Навет? Сейчас узнаем.

Вперёд вышел Гость, поклонился Правителю.

— Расскажи ему сколько денег вы обнаружили у него.

— О, великий Правитель! Мы опросили всех по списку. Выяснили тех, кто не был в него включён. Собрали в одном месте и кинули одного из них в кипящий котёл. Потребовали принести всё самое ценное, иначе любого постигнет та же участь. Кто не мог сам донести, послали с ними подмогу. Каждый приносил всё самое ценное. Даже дети принесли самые дорогие им игрушки. Выяснилось, огромные деньги были у двух слуг. Один слуга Казначея, второй его брата. Деньги были спрятаны у жены Казначея и у самого брата.

— Что скажешь?

Казначей молчал.

— Я хотел тебя отправить вариться в котле. Но, мне сказали ты разбираешься в монетах разных стран, в достоинстве этих монет. Поэтому, завтра в котёл отправятся эти четверо. Тебя же, по приезду в нашу столицу прикуют к столу. Ты проживёшь остаток в комнате, перебирая и сортируя все захваченные нами деньги.

Следующим приволокли самого князя. Положили его под ноги самого Правителя. Правитель поставил на него свои ноги и начал говорить. Сидевшие в шатре одобрительно зашумели.

— Как ты мог посчитать себя равным мне? Писать это в своих письмах. У тебя было всё. Хороший город, деньги, войско, люди. Ты легко мог победить меня. Но, твоё окружение было на моей стороне. Разве такое могло произойти у меня? Никогда! Я бы вырезал таких, и весь их род. А ты слушал их. Знал, они перевозят ко мне своё добро, свои семьи. Начали платить дань мне, а не тебе. Я делал вид, что не замечаю этого. Они же надеялись их никто не тронет. Так и происходило до тех пор, пока я не решил идти на взятие города. Им просто советовали, как и что делать. Они охотно исполняли. Сковали действия Воеводы. Старались вызвать недовольство у народа. Отравляли колодцы, жгли склады с продовольствием. Почему ты не слушал доводов тех, кто тебе говорил – всех предателей нужно отстранить от власти? Я нанёс тебе поражение в ваших головах, взять же приступом город мне ничего не стоило. Из всех вас мне жаль только твоего погибшего Воеводу. Я бы сделал его своим тысячником. Оставайся моим ковриком. На пиру мы все решим, что с тобой делать.

Правитель сделал знак, к самым его устам подбежал Гость.

— На три дня мы останемся здесь. Будем пировать и разбираться с делами. Забирай выделенные деньги, скот и рабов, начинай двигаться к столице. Отдай это всё на подкупы. Повелителем должен стать я. К моему приходу подними в столице мятеж и смуту.

— О! Да, мой Правитель!

Гость стоял в темноте. За его спиной находился шатёр, в котором шёл пир. «А не плохо бы было спалить всех прямо сейчас. Жаль, сейчас ещё нет достаточной силы». – мелькнула у него шальная мысль. К нему подскочил всадник. Гость передал ему мешочек с деньгами и свёрток.

— Письмо передашь лично в руки самому Повелителю. Если тебя схватят съешь или порви его. Никто не должен знать, что написано в нём.

Через некоторое время к Гостю приблизились двое.

— Это часть денег. Останетесь со всеми, мы пойдём вперёд вас. Вы должны убить Правителя в середине пути. Пустить слух, Повелитель назначил новым Правителем меня. Если вас убьют, оставшуюся часть денег я передам вашей родне. Навстречу вам вышлют всадника с вестью. Оставшиеся в живых должны узнать, чьё имя вписано в этом письме. Я же постараюсь его перехватить. Встречу вас перед самой столицей.

Мы не знаем, разошёлся ли по сторонам народ вышедший из города вместе с Сотником. Или они начали закладывать фундамент нового города. В любом случае я желаю им доброго пути…