Свет Олега

2021 год. Сентябрь. Факультет журналистики краевого университета. Вторая час третьей пары.
Аркадий Кириллович, заведующий кафедрой литературной публицистики, бодрый старичок лет семидесяти пяти, кинул недобрый взгляд на неразлучную парочку студенток, устроившихся на самом верхнем ярусе лекционной аудитории.
Завидев это, Зойка и Маринка синхронного убрали смартфоны, на экранах которых демонстрировали друг другу фотки знакомых парней, и уставились на Пенсне. (Такую кличку профессор получил за категорический отказ носить очки, предпочитая им оптическое устройство, держащееся благодаря пружине, сжимающей переносицу).
Лектор кивнул и продолжил:
— Журналисты должны быть полиглотами. В силу профессии они обязаны разбираться буквально во всём: от истории человечества до особенностей расщепления атомного ядра. Но в отличие от учёных, мы должны донести до читателя, слушателя, зрителя информацию в самом доступном виде. Если созданный текст будет изобиловать специальными терминами, то его поймут лишь те, кто их придумал или изучал. Впрочем, я отвлёкся. Как вы помните, тема нашей сегодняшней лекции…
Договорить не успел, так как оглушительный звонок возвестил об её окончании.
— Свободны, — недовольно буркнул Аркадий Кириллович, кроме вон той парочки, — он указал на подружек.
— Вас, барышни, я попрошу задержаться. Скажу более, в отличие от сокурсников, коим я выдам задание при следующей встрече, вы получите его прямо сейчас.
— Будьте любезны, покажите те средства коммуникации, кои так мешали вам слушать лекцию.
— Неужто конфискует, — подумала Зойка, неохотно доставая из сумки гаджет и положила рядом с Маринкиным.
— Можете продемонстрировать как светят их фонарики.
Ничего не понимая, девушки нажали кнопки. Яркий свет вырвался из смартфонов и озарил близлежащее пространство.
— Вот о нём и напишите статью. Пока в соавторстве, — буркнул преподаватель, протирая пенсне.
— О фонарике? — поинтересовалась Марина.
— Нет, конечно. О том человеке, который умер в январе далёкого сорок второго года от голода в блокадном Ленинграде, не дожив до тридцати девяти лет.
В аудиторию стали входить студенты параллельного курса и Аркадий Кириллович, подхватив папку с бумагами поспешил к выходу.
США. Двадцатые годы прошлого столетия. Редакция журнала «Новости радио мира»
— Я, наверное, до конца жизни не пойму этих русских: устроили революцию, прогнали царя, передрались друг с другом; в стране до сих пор разруха, люди голодают, но они при этом умудряются придумывать то, о чём мы, сытые и пахнущие одеколоном, даже и не помышляем, — размышлял главный редактор расхаживал по кабинету, озадаченно теребя подбородок.
— Сэр, извините, но я не понял, — руководитель отдела «Зарубежной информации» лихорадочно перебирал в памяти сообщения из далёкой России. Их было мало и ничего интересного в них не обнаруживалось.
— Это говорит о том, что ваши люди работают из рук вон плохо — начальник насупил брови, что говорило о крайней степени его недовольства:
— Вы слышали об изобретателе Лосеве?
И не дождавшись ответа, хозяин кабинета бросил на стол газету, с обведённой ручкой заголовком: «Мистер Олег Лосев из России за сравнительно короткий промежуток времени приобрёл мировую известность, в связи с его открытием осциллирующих свойств у некоторых кристаллов...». [1]
— Ступайте и немедленно подготовьте передовицу об изобретённом в Советском Союзе, (эээ… как бы его по точнее назвать?) приспособлении, товарищ Лосев, увы, об этом не позаботился. Французы первыми окрестили его кристадином, оставим за ними пальму первенства. Дело в конце концов не в названии изобретения. Главное, что эта штуковина даст возможность избавить радиоприёмники от ламп, сделает их компактными и дешёвыми. И, наконец, главное — этот русский простак опубликовал схемы, нисколько не позаботившись о патенте. Так сказать, сделал широкий жест и подарил изобретение радиолюбителям во всех странах. Его оплошность наша редакция незамедлительно исправит.
Главред наклонился к переговорному устройству и гаркнул:
— Юриста ко мне, живо.
После этого черкнул в блокноте. «Обязательно включить в будущий документ пункт, согласно которому все производители и торговцы в мире предупреждаются о запрете использования этого слова без согласия «Новостей радио»!
2021 год. Общежитие Факультета журналистики
Зоя, расположившись на подоконнике, смотрела в планшет и делала пометки в маленьком блокнотике.
— Маринка, обещай сейчас же!
— Что тебе обещать? Мы с сегодняшнего дня и до завершения этой работы отказываемся от сладкого и переходим на здоровую, малокалорийную пищу.
— Нет. Мы же студентки, а не садистки. Обещай, что каждый раз будешь лупить меня по руке, как только она на лекции потянется к сумке, в которой лежит смартфон. Не пялились бы в него — не получили ли бы это малопонятное задание.
— Могу успокоить. Наши ребята никуда не пялились, и что? Пенсне им подсунул работёнку похлеще нашей. Найти осетина изобретателя фотонаборной машины.[2] Я слышала, они даже во Владикавказ рвануть хотят, ибо материала в инете кот наплакал, — Марина вздохнула и продолжила, — а нам в какие края податься, чтобы инфу об этом «почти вещем» Олеге раздобыть?
Зойка соскочила с подоконника, подошла к подруге, ткнула пальцем в стекло планшета:
— Смотри, что я нарыла! Оказывается, он совсем не старый. Двадцатник всего-то разменял. Как и мы, студентом был, когда изобрёл первый в мире полупроводник и изготовил приемно-передающие устройство на нём.
Эта штуковина давала возможность не только ловить радиосигналы, посланные с большого расстояния, но ещё и передавать их. Погляди, что писали радиолюбители того времени. «Приёмное устройство с конструкции Лосева позволяет в Сибири, в Томске слышать Москву и даже заграничные станции». «Кристадины молодого учёного теперь можно купить в специализированных магазинах страны по цене один рубль двадцать копеек.»
— Но причём тут фонарик? — бесцеремонно перебила подругу Марина, — нам что поручили? Забыла?
— Да, помню я, помню! Только вот детектор из цинкита и лампочка в один доклад никак не складываются. Может быть, Олег и фотовспышку тоже изобрёл? Парень-то гений от природы. Как считаешь?
1935 год. США. Подкомитет конгресса по товарным знакам и изобретениям
Заседание затянулось надолго. Присутствующие устали и демонстративно поглядывали на часы.
Наконец, председательствующий достал из папки последний лист.
— Олег Воладимировитч Лосев. Изобретатель приёмника, позволившего американским потребителям избавиться от громоздких радиоламп, и, следовательно, от тяжёлых батарей питания. Как у него обстоят дела? Что ещё полезного для нашей страны придумал? Кто желает поделиться информацией?
— К сожалению, ничего существенного, — с места поднялся Эдвард Вайс, самый молодой член подкомитета, недавно с отличием окончивший Гарвард.
— Поясните, — председательствующий вытер платком потную лысину, — если человек научился ездить на велосипеде, то до конца жизни уже не разучится. Если изобретатель, тем более такой, как этот русский, начал что-то придумывать, то его не остановить! Неужели за прошедшее десятилетие ничего интересного не создал? Вайс, я вам не верю. Такого не может быть!
— К сожалению, это так. Я внимательно слежу за публикациями из СССР, особенно за теми, где упоминается фамилия Лосев, — начал горячиться Эдвард, — лаборатория в Нижним Новгороде, там трудился Лосев, по результативности исследований не уступала нашей Bell Laboratories. Они не делили науку на прикладную и фундаментальную, сотрудники занимались этими направлениями одновременно. И это было продуктивно.
— Вы говорите о лаборатории в прошедшем времени, — перебил Вайса председатель, — у Советов не нашлось денег для её финансирования? Я правильно понимаю? Если так, то нам следует обратиться в соответствующие органы, чтобы этот парень, как можно скорее, оказался за океаном. Продолжайте, мы внимательно слушаем.
— После смерти Ленина лабораторию подчинили Тресту заводов слаботочной электропромышленности, а затем ещё какой-то другой конторе со сложно произносимым названием. У той были свои планы, и она решала иные задачи. Лаборанта Лосева перевели в группу фотодетекторов. А в этом году он вообще остался без работы. Подрабатывает ассистентом на кафедре физики медицинского института. Насколько мне известно, серьёзной наукой не занимается.
— У вас всё? — председатель, убрал лист в папку.
— К счастью, нет. В 1923 году русский, экспериментируя с парой «карборунд – стальная проволока» обнаружил, что в точке контакта двух разных материалов появляется слабое свечение. Вот здесь публикации по результатам опытов Лосева и обнаруженном им эффекте, считаю, что данное открытие найдёт применение в промышленном производстве, — Вайс положил на стол председателя несколько газетных вырезок.
losev
Наши дни. Библиотека Краевого университета
Подружки, обложившись горой книг и журналов, увлечённо спорили, не обращая внимания на неоднократные замечания сотрудницы читального зала.
— Маринка, предлагаю начать так, — Зоя подняла палец вверх. — До семидесятых годов прошлого века американские учёные называли все светодиоды только Losev light то есть «свет Лосева». Правда, в период обострения холодной войны им употреблять этот термин запретили.
— А я предлагаю другое, — Марина рылась в записях, пытаясь отыскать нужную цитату. — Шесть лет назад Нобелевский комитет вынес странное решение: присудить Нобелевскую премию в области физики за «изобретение эффективных синих светодиодов, обеспечивающих яркие и энергосберегающие источники белого света» японским учёным Исама Акасаки и Хироси Амано, а также гражданину Соединённых штатов Сюдзи Накамура. Российская академия наук не протестовала. Может быть, потому что награда, согласно уставу комитета, присуждается исключительно ныне живущим.
Зойка задумалась, усердно грызла кончик шариковой ручки, а потом вдруг выпалила:
— А давай начнём так. «В Армавире запустили завод по производству светодиодов Олега Владимировича Лосева!»
[1]— The Wireless World and Radio Review (октябрь 1924 года)
[2]— Об этом изобретателе будет написан второй рассказ, из данной серии