Глава 9. «…Слуга Царю, отец солдатам…»
Возрастные ограничения 18+
Хочу рассказать подробнее о Петре Аркадьевиче Столыпине – истинном русском патриоте и замечательном человеке. Он родился в Дрездене в 1862 году в родовитой дворянской семье, его детство прошло в подмосковном имении Средниково, а затем в родительском имении Кольноберже под Ковно (Каунасом) в Западном крае. После гимназии в Вильно (Вильнюсе) поступил на физико-математический факультет Петербургского Университета и окончил его с отличием. С 1884 года П.Столыпин начал службу в Департаменте Земледелия Министерства Земледелия и Государственных Имуществ, а в 1889 году перешёл в Министерство Внутренних Дел, получив должность Ковенского Уездного предводителя дворянства, что дало ему первый значительный административный опыт и близко познакомило с нуждами сельского хозяйства. Работоспособность, честность, открытость П.Столыпина нравились не всем, но большинство дворянства и местной администрации ему симпатизировало. В 1899 году он стал Ковенским Губернским предводителем дворянства, в 1902 году занял пост Гродненского губернатора, а в 1903 году – Саратовского губернатора. На этом посту он встретил смуту 1905 года, не миновавшую и Поволжье. Один факт из его тогдашней деятельности получил широкую огласку: во время ликвидации беспорядков в Балашовском уезде он один вышел к толпе и лишь словом утихомирил её. Возможно, после этого И.Горемыкин убедил Государя пригласить П.Столыпина на пост министра Внутренних Дел. 26 апреля (9 мая) 1906 года П.Столыпин возглавил Министерство Внутренних Дел, а 8 (21) июля 1906 года был назначен председателем Объединённого Совета Министров с сохранением за ним должности министра Внутренних Дел. Этот феноменальный взлёт сделался предметом оживлённых обсуждений в гостиных Петербурга и объектом всяких домыслов и предположений в различных сочинениях на исторические темы. Разные догадки, невероятные теории… Но я согласен с А.Бохановым, что «мало кого привлекал наиболее простой и документально подтверждённый ответ: Столыпин был призван в высший эшелон власти не в силу каких-то родственных уз и мифических протекций, а потому, что проявил себя как сильный и смелый (добавлю, честный! – Е.М.) администратор, что было замечено и оценено Монархом».
Вокруг темы взаимоотношений П.Столыпина и св. Царя много идеологических и политических спекуляций, мешающих пониманию русской истории начала ХХ в. Многие уверены, что св. Царь только «терпел» П.Столыпина, не давал ему действовать смело и решительно, что падение Петра Аркадьевича было предопределено ещё до его гибели, что Государь попал под полное влияние «придворной камарильи», хотевшей уничтожить все нововведения и вообще отойти от всех перемен, олицетворением которых был П.Столыпин. Но при всём том игнорируется совершенно очевидное: сановник оставался на своих постах ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО благодаря поддержке св. Царя, который вне зависимости от личных симпатий и антипатий видел насущную необходимость и далеко идущие положительные последствия разумной реформации хозяйственной и социальной жизни Российской Империи.
По отношению к св. Царю и его св. Семье П.Столыпин ни разу не позволил себе нелицеприятных высказываний даже в самом узком кругу. Пётр Аркадьевич был одним из последних русских монархистов в петербургских коридорах власти, он не делил Монарха и Россию, видя их монолитом. Он абсолютно искренно заверил Государя в письме летом 1906 года: «…Жизнь моя принадлежит Вам, Государь, …все помыслы мои, стремления мои – благо России; …молитва моя ко Всевышнему – даровать мне высшее счастье: помочь Вашему Величеству вывести нашу несчастную Россию на путь законности, спокойствия и порядка».
Кроме масонской смуты, П.Столыпину досталось, естественно, и незавидное «наследство» от кабинета С.Витте в смысле аграрных реформ, давно заботивших св. Царя, который ещё осенью 1905 года поставил перед правительством главную цель: начать улучшать положение крестьян, «не теряя времени, так, чтобы крестьянство убедилось, что о нём правительство фактически заботится», призвал министров «не стесняться жертвами и не останавливаться перед самыми сильными мерами». Кабинет Витте не принял «сильных мер», дело ограничилось предварительной работой. Но когда собралась 1-я Дума, выяснилось, что у власти больше нет резерва времени, поэтому тяжёлая ноша аграрного реформирования легла на кабинет П.Столыпина и особенно на него самого. И как тут не вспомнить, что он, ещё Саратовский губернатор, писал во всеподданейшем отчёте за 1904 год: «У русского крестьянина – страсть всех уравнять, всё привести к одному уровню, а так как массу нельзя поднять до уровня самого способного, самого деятельного и самого умного, то лучшие элементы должны быть принижены к пониманию, к устремлению худшего, инертного большинства. Это видится и в трудности привить к общинному хозяйству сельскохозяйственные улучшения, и в трудности …наладить приобретение всем обществом земли при помощи Крестьянского Банка, так что часто расстраиваются выгодные для крестьян сделки».
П.Столыпин справедливо считал пагубным существование устаревшей общинной системы землепользования, а главной стратегической целью власти – реорганизацию землепользования и землевладения крестьянства. Но я хотел бы ещё обратить внимание на политическую зоркость Петра Аркадьевича, позволившую ему видеть всю опасность народной склонности к «уравниловке», которая в определённой мере способствовала впоследствии коммунистам насильно и несправедливо уравнять все сословия России.
Политический, а главное, моральный девиз П.Столыпина как главы Совета Министров был простым: сначала успокоение, а потом реформы. Но, повторюсь, резерва времени не было, поэтому реформы пришлось проводить в атмосфере неутихающих антигосударственных беспорядков, отчего они чувствовались народом более обострённо, чем могли бы. Чаще всего реформы осуществлялись Царскими Указами, гарантировавшими быстроту их проведения, и базировались на неприкосновенности частой собственности на землю, которая не подлежала насильственному отчуждению ни в какой форме. Страшно подумать, как была бы на руку всем экстремистам «уравниловка»!..
Всякий нормальный человек знает, что убийство – противоестественно, недаром же «НЕ УБИЙ» — шестая Заповедь Божия с древних времён. С моей точки зрения, можно оправдать лишь четыре случая её нарушения: 1) мера защиты – крайняя! – жизни и достоинства себя самого, кого-либо из своих близких или не могущих защитить себя самого или своих близких от насилия, считая ограбление; 2) крайняя мера защиты от уничтожения или поругания храма любой религиозной конфессии, кроме языческих и сатанинских капищ и мест ритуалов агрессивных сект; 3) вооружённая борьба (война) с внешним врагом Отечества, если он напал первым, а также с внутренним – вооружённым! – врагом Отечества, если он смертельно опасен для Отечества и народа; 4) законная смертная казнь преступника, совершившего тяжкое преступление и представляющего серьёзную опасность для общества. Любой из перечисленных случаев – крайность, однако всякое другое убийство оправдать нельзя, в первую очередь, конечно, террор, который не имеет опоры в жизни ни с какой точки зрения, то есть абсолютно беззаконен. Но именно террор использовали экстремистские революционные партии в начале ХХ века в России. «Сотни людей,- писал А.Боханов в книге «Николай II», — стали жертвами беспощадных актов «борцов за свободу», и ни один из них не был осуждён не только левыми, но и кадетами». Иначе говоря, Дума закрывала глаза на террор, переложив всю сложность борьбы с террористами на св. Царя и его правительство во главе с П.Столыпиным.
Чтобы понять ужас революционного террора ХХ века и необходимость государственного сопротивления экстремистам, надо знать статистику. Наша беда, что мы теперь не знаем точного числа жертв террора, т.к. коммунисты, придя к власти, уничтожили и переврали статистические данные, потому что сами сделали террор государственной политикой (весь нынешний международный терроризм родом из эсеровского и коммунистического террора). Теперь нам приходится довольствоваться неполными данными, которые у разных исследователей разные. Так, А.Боханов в книге «Николай II» писал, что в 1905-1907 годах «в результате деятельности революционных террористов было убито и ранено не менее 9 тыс. человек». Если же взять статистику описываемого мной 1906 года, то здесь заметны разночтения: Е.Алферьев (Алферов) в книге «Император Николай II как человек сильной воли» писал, что в 1906 году революционеры убили 768 и ранили 820 представителей власти; монахиня Нектария (Мак Лиз) в «Свете невечернем…» утверждала, что в том же году «борцы за счастье народа» убили 1,6 тыс. губернаторов, генералов, солдат и деревенских полицейских»; А.Боханов в книге «Николай II» писал, что «по неполным данным, в январе 1906 года было убито 80 должностных лиц, в феврале – 64, в марте – 50, в апреле – 56, в мае – 122, в июне – 127 (499 человек за шесть месяцев! – Е.М.)». Это было совершенно сознательное уничтожение людей, направленное на буквально физическое уменьшение числа слуг Империи, причём наиболее верных. Вместе с ними часто гибли и получали ранения и увечья совершенно не имевшие отношения к государственной службе люди, – кучера, шофёры, случайные прохожие – оказавшиеся на месте террористического акта или экспроприации (так революционеры называли свои вооружённые ограбления). Конечно, нелепо думать, что экстремистами были только евреи. Как увидит дорогой читатель, многие национальные меньшинства сыграли отрицательную роль в решении исторически важного для врагов России «русского вопроса», да и многие русские показали свой «патриотизм» далеко не лучшим образом, однако евреям принадлежит, к сожалению, одно из главных мест среди врагов христианских Монархий вообще и православной Российской Империи, в частности. О терроре и экспроприациях поэтому справедливо можно сказать, что они – лишь «приличные» названия абсолютно неприглядного явления: одни подданные Российской Империи убивали, калечили, грабили других её подданных во имя торжества политических, расовых и религиозных доктрин на руинах сокрушённого Русского Царства. Вот как объяснил суть экспроприаций историк С.Ольденбург: «…Шайки грабителей, убивая полицейских и похищая крупные суммы денег, заявляли, что всё это делается «для нужд революции». Дело дошло до того, что Московский Комитет социал-демократов счёл себя обязанным вынести резолюцию против этих «экспроприаций». …Грабежи оказались слишком большим соблазном, многие «товарищи» …не сдавали денег в партийную кассу, а предпочитали скрыться с добычей. Большевики, в отличие от меньшевиков и «бунда», не стали отвергать экспроприации: хоть часть денег ведь всё-таки попадала в партийную кассу.
Государь и правительство обязаны были противостоять этому беззаконию, чтобы обеспечить правопорядок, нормальную работу государственных учреждений и банков, чтобы сберечь жизнь и здоровье законопослушных подданных.
С этой целью св. Царь, опираясь на статью 127 Основных Государственных Законов, подготовил обширную программу правительственных мер и военно-полевых (офицерских) судов, расширение сети которых должно было служить оперативной мерой пресечения террора, экспроприаций и крестьянских бунтов. За два дня до роспуска 1-й Думы, 8 (21) июля 1906 года, в резолюции на отношении Главного Военно-Судного Управления в Военное Министерство Государь собственноручно начертал: «…Моё мнение относительно смертных приговоров. Я их признаю правильными, когда они приводятся в исполнение через 48 часов после совершения преступления,- иначе они являются актами мести и холодной жестокости». Согласно утверждению Е.Алферьева (Алферова), военно-полевые суды ведали «только делами, где преступление было очевидным». «Суд был справедливый и краткий,- писал Е.Алферьев (Алферов).- Между преступлением и карой проходило не более трёх-четырёх дней (небольшое разночтение с резолюцией св. Царя. – Е.М.)». Устанавливая жёсткие сроки для судного делопроизводства, Государь показывал, с какой быстротой и безошибочностью должны действовать судебно-следственные органы вообще и военные в частности для наказания виновных без «мести и холодной жестокости» и уничтожения существовавшей и существующей поныне бюрократической волокиты. Если бы намерения Государя полностью осуществились, они бесспорно принесли бы благо законопослушным подданным. Замечу, что командующие Военными Округами, генерал-губернаторы, военные прокуроры, судьи и др., в случае отклонения от установленного св. Царём порядка, должны были привлекаться к «личной ответственности перед Его Величеством».
25 августа (7 сентября) 1906 года оба документа – программа мер правительства по обеспечению законности и закон о военно-полевых судах – были опубликованы и листовкой Петербургского Комитета РСДРП («Ко всем рабочим города Петербурга») квалифицировались как акт безграничного и беспримерного произвола, что, по-моему, гнусная ложь. Гуманность Царского правосудия известна ещё с давних времён, просто она тщательно замалчивалась и перевиралась коммунистами в пропагандистских и клеветнических целях ради сокрытия собственной кровавой сущности. Как писала монахиня Нектария (Мак Лиз), всего семьдесят три человека казнило наше правительство за весь XIX век, к примеру,- «наверно, наименьшее число среди важнейших мировых держав». Кстати, она же писала: «В то время как один западный обозреватель замечает, что автократические режимы часто позволяют публиковать о себе только благоприятные отзывы, надо сказать, что имперское правительство сообщало и о масштабах казней по политическим мотивам в первом десятилетии ХХ века. Понятно, что у каждого правителя были свои представления о правдивости. Обоснованность статистики обычно зависит от оценки доверия правителю и свободы от бюрократических подтасовок, которые разъедают современные правительства».
Если говорить о карательной системе нашей Империи (я назвал бы её законозащитной системой), то наиболее суровой и чаще смертной казни применяемой была ссылка в Сибирь. При этом каждый ссыльный, кроме лишённых всех прав подданных, имел неотъемлемое право подать на Высочайшее Имя не только жалобу на злоупотребления местных властей, но и всякое другое прошение, которое обязательно рассматривалось св. Царём всегда быстро и в соответствии с конкретными обстоятельствами, а в исключительных случаях Государь брал дело под свой личный контроль. Но неверно утверждение, что в Сибирь ссылали лишь политических преступников. Монахиня Нектария (Мак Лиз) писала: «Из всех, сосланных в Сибирь, 87% были осуждены за такие ужасные преступления, за которые в Европе… подверглись бы более суровому наказанию, включая смертную казнь. По мере роста стачек и терроризма за период с 1905 по 1907 год количество сосланных политзаключённых увеличилось. Согласно одному источнику, 45 тыс. людей были высланы в административную ссылку за последние три месяца 1905 года. Хотя число их за этот период было, несомненно, выше, надо отметить, что эта оценка была опубликована в 1923 году, когда коммунистическое правительство уже начало… резкий пересмотр истории. Как замечает один современный писатель, «пусть вас не смущает относительно мягкая политика прежних дней. Позже придут страшные концентрационные лагеря другого режима (уточню: коммунисты заимствовали концлагеря у англичан (см. постановление Совнаркома от 5 сентября 1918 года в № 1 «Еженедельника ВЧК»), а итало-испанские фашисты, немецкие нацисты и др. диктаторы – у коммунистов.- Е.М.)».
Об этом же писал в книге «Цари и президенты. История забытой дружбы» журналист А.Тарсаидзе: «Попытайтесь вместо Сибири представить себе какой-нибудь малонаселённый западный штат, и суть… ссылок станет яснее. Кто может сомневаться в том, что приговорённый к заключению в Ливенворте (известная тюрьма в США для особо опасных преступников.- Е.М.) предпочтёт деревеньку в пустынной Дакоте, если к нему может приехать семья и где он, если уж ему так хочется, сможет писать статьи, обвиняя в своих бедах американское правительство (Ленин и др. наши смутьяны написали тьму таких статей против «кровавой» Царской Власти.- Е.М.).
В биографии Ленина Валерий Марку описывает чистенькую комнатку в крестьянском доме, уставленную книгами, где Ленин и его невеста Надежда Крупская «могли любоваться из окна бескрайней степью, где ни звука, ни следа человеческого, лишь степной простор. Мерцали вдали белоснежные вершины гор Монголии, а в зимние утра, в летние дни глаза слепило от сияния света. …В таком приятном простом домике Ленин мог свободно писать свою главную работу «Развитие капитализма в России», которую он опубликовал в 1899 году, будучи всё ещё в ссылке. Оттуда он переписывался с друзьями в России. Имперское правительство не только не мешало его работе, а чуть ли не поощряло её. Мадам Крупская в своих мемуарах раскрыла нам, что Ленин получал денежные пособия от правительства и мог не только платить за аренду дома, жить на эти деньги и нанимать слуг (даже малолетних, которым ничего не платил! – Е.М.), но и ходить на охоту, на рыбалку, совершать поездки по окрестностям (комментарии излишни! – Е.М.)».
О практических результатах законозащитных мер правительства П.Столыпина и действия военно-полевых судов можно сказать, что эти результаты свидетельствуют о мягкости и человеколюбии Царской Власти и самого Государя, что было достаточно, так сказать, старомодно и совсем несоразмерно с масштабами и быстротой роста акций беззакония. Статистика подтверждает это: монахиня Нектария (Мак Лиз) писала, что «летом 1906 года …Столыпин повесил 600 человек за политический терроризм», а Е.Алферьев (Алферов) утверждал, что «за всё время действия» военно-полевых судов «по их приговорам было казнено 683 человека». Мизерные цифры, однако «убийства уже не устрашали; и в обществе они вызывали не сочувствие, а растущее возмущение»,- писал Е.Алферьев (Алферов). Возможно, действие военно-полевых судов было бы более полезным, если бы не обстоятельства, которые серьёзно мешали их работе и устранить которые ни власти на местах, ни П.Столыпин, ни сам св. Царь просто не могли. О масонах говорить излишне, их роль читатель хорошо понял, скажу о более простом: например, казни через расстрел вызывали у солдат сочувствие к приговорённым, а когда расстрелы участились, то на периферии начались покушения солдат на командовавших казнью офицеров (характерный пример действия революционной пропаганды в армии). Когда же попытались заменить расстрел повешением, стали возникать проволочки, вызванные как технической сложностью этого вида казни, так и тем, что революционеры похищали палачей, из-за чего их же «товарищ» подчас полгода мучился в ожидании казни, поэтому она превращалась из орудия правосудия в средство жестокого уничтожения, и св. Николай II был категорически против такой жестокости. Его нельзя винить и в том, что методы борьбы с растущим революционным террором были не ко времени христианскими. Удерживая беззаконие, он показал не одной России, но всему миру, к чему оно ведёт. Трудно сказать, понимал ли Государя его народ. Кто-то понимал, а кто-то, одураченный миражами «свободы» и замечательного «светлого будущего», щедро обещанного революционерами всех мастей и кабинетными демагогами от интеллигенции, нет. Поэтому справедливо утверждение монахини Нектарии (Мак Лиз), что объяснение всех причин конечной победы сил беззакония в России займёт много томов. Но так же справедливо будет и то, что главным двигателем этих сил была расовая и религиозная ненависть к России, всему русскому и вообще славянскому, росшему из древней арийской ветви некогда мощного индоевропейского древа. Как увидит читатель, конечной целью было возрождение государства Израиль (Иудеи), почти 2 тыс. лет назад уничтоженного гордым Римом. Без всяких шовинистических настроений могу сказать, что Ленин, как его брат Александр, не были русскими по крови. «Прекрасный» учитель Ленина Карл Маркс (Мозес Мордехай Леви) был немецкий жид, называл славян «навозом истории» и так яро ненавидел Россию, что живший в эмиграции известный русский анархист М.Бакунин вызвал Маркса на дуэль, от которой тот, к нашему прискорбию, уклонился. «Учение» же марксизма-ленинизма построено на исторических подлогах и революционной ненависти, а не на христианской любви. Глубоко драматично, что это происходило в России – стране, которую возлюбила Пресвятая Богородица, которая издавна называлась Святой Русью, избранной Богом. В церковном календаре за 16 (29) ноября 2005 года напечатано: «На месте Вознесения Господня св. Равноопостольная Царица Елена воздвигла… храм, …верх его купола не был сведён, т.е. молящиеся могли лицезреть небо, на которое когда-то взирали апостолы, глядя вслед возносившемуся Христу.
От храма ныне остались… развалины, среди которых стоит… часовня. При входе в неё на правой стороне виден след Спасителя…
Оставшийся… след показывает, что Ликом Спаситель обращался к северу – в этом православная Россия предусматривает благословение Господне на нашу Отчизну».
Но что происходило и происходит в богоизбранной стране, с её народом? Святитель Феофан Затворник писал об этом так: «Нас увлекает просвещённая Европа… Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня… Если опомнимся, то Бог помилует нас, а если не опомнимся, пошлёт Господь на нас учителей, чтоб привели нас в чувство и поставили на путь исправления, или накажет нас. Это не пустые слова. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает.
Западом наказывал и накажет нас Господь, а нам в толк не берётся… Завязли в грязи западной по уши, и всё хорошо. Есть очи, но не видим; есть уши, но не слышим; и сердцем не разумеем.
Господи, помилуй всех нас! Пошли свет Твой и истину Твою!»
А поэт Ф.Тютчев написал в XIX веке написал ироничные, но прозорливые, по сей день актуальные строки:
Не знаешь, что лестней для мудрости людской:
Иль вавилонский столп немецкого единства,
Или французского бесчинства
Республиканский хитрый строй.
В бесценном наследии другого нашего мыслителя К.Леонтьева (1831-1891) есть главная идея, тоже значительная и ныне. Она заключается в том, что органическая жизнь уникальных по своей судьбе национальных или культурных образований проходит в своём развитии три стадии: первичной простоты, цветущей сложности и второго упростительного смещения, когда теряется своеобразие и распадается целостность. На этот цикл Леонтьев дал нашей нации 1,2 тыс. лет и считал, что Россия находится в цветущем периоде (XIX век), но ей грозит губительное смещение. Незадолго до своей кончины он написал: «Чтобы русскому народу… пребыть надолго народом-«богоносцем»,- он должен быть ограничен, привинчен, отечески и совестливо стеснён. Иначе, через какие-нибудь полвека, он из народа-«богоносца» станет мало-помалу, и сам того не замечая, народом-«богоборцем» (заметка А.Москалёва «Прозрения Константина Леонтьева» в отрывном церковном календаре за 29 ноября (12 декабря) 2005 года.- Е.М.)».
Сословное строение русского общества при сильной Монархии и сильной Церкви помогало избегать смешения русской культуры с западной. При Петре I и Екатерине II сильнейшее влияние Запада приняло на себя главное наше сословие, от которого зависела государственная жизнь России,- дворянство. И… оно не устояло, оно стало проводником этого влияния. Дело довершили масонский разгром Французского Королевства и последовавшая за ним эпоха наполеоновских войн, в которых участвовала Россия. Пока богоносный русский рекрут из крестьян был недостаточно образован, он оставался защищён от западного влияния. Так прошли Отечественная война 1812 года и великое покорение войсками Александра I Франции. И снова рекрут из крестьян в смысле духа и веры не пострадал. Зато офицеры, посвящённые во Франции в масоны, усилили масонство в России и породили декабристов. После разгрома восстания 1825-1826 годов наша держава расцвела. Но её подстерегала новая беда: начав просвещение русского мужика, Монархия невольно лишила его духовного иммунитета. Дальше – хуже. Революционное лжеучение, тоже родившееся на Западе, спокойно проникло в Россию исключительно благодаря человеколюбивой, мягкой просветительской внутренней политике наших Императоров. Я и не думаю утверждать, что реформы были не нужны. Но так или иначе их проводили с оглядкой на Запад (и вовсе не Цари в этом виноваты!), вот почему обратной стороной реформ стало лишение нашего мужика-богоносца «ограниченности» и «привинченности», а вслед за тем – отеческой и «совестливой стеснённости». Этому способствовала уже описанная деятельность С.Витте, революционная пропаганда и антигосударственный террор. У св. Царя Николая II и правительства П.Столыпина не было возможности ни остановить реформы, ни выработать их чисто русскую модель, с чего обязан был начать, но не начал Витте.
12 (25) августа 1906 года Государь издал Указ о передаче Крестьянскому Банку сельскохозяйственных Удельных Земель (Собственность Императорской Фамилии). Беспрецедентный в истории России Указ! 27 августа (9 сентября) 1906 года последовал Указ о порядке продажи крестьянам казённых земель на Алтае, составлявших Собственность Императора (эти земли пожаловал св. Царю в вотчину Александр III ещё как Наследнику Престола). Не знаю никого из наших послереволюционных правителей, кто начал бы реформу – НЕЛИЦЕМЕРНО! – с самого себя и по-божески отдал бы народу свою собственность.
12 (25) августа 1906 года революционеры решили избавиться от П.Столыпина, т.к. его государственная деятельность лишала всякого смысла их «борьбу за счастье народное». Два террориста в форме офицеров жандармерии свободно пронесли в приёмную его дома на Аптекарском острове портфели с бомбами заграничного производства. Но здесь бандитов разоблачили, поэтому с криком «да здравствует свобода!» они бросили портфели-бомбы себе под ноги. Страшный взрыв разрушил часть дома, убил, не считая бандитов, тридцать один и ранил двадцать шесть человек. Сильно пострадали четырнадцатилетняя дочь и трёхлетний сын Петра Аркадьевича, а сам он чудом остался невредим. Несмотря на пережитый ужас, П.Столыпин вечером того же дня созвал в Зимнем дворце Совет Министров и заявил, что программа остаётся прежней: революции – беспощадный отпор, стране – разумные реформы. Св. Царь не смог приехать к П.Столыпину из-за опасности покушения, и 16 (29) августа 1906 года Императрица Мария Феодоровна написала Его Величеству письмо, полное любви и сострадания к нему, к верным слугам и законопослушным подданным, и переживаний по поводу смуты и покушения на П.Столыпина: «Сердце страдает от всех ужасов, которые происходят; единственное утешение – быть вместе и иметь возможность поговорить, но и оно отнято ненавистным карантином. Не могу выразить, как много я думаю… о тебе, о том, как ты должен страдать, мой бедный Ники. Сколько печали и несчастий, каждый день новое испытание, новое горе… Когда же окончатся все эти ужасы… возмутительных убийств? Мы никогда не будем иметь… покоя в России, пока не будут истреблены все эти чудовища. Благодарение Богу, что бедным маленьким Столыпиным стало лучше, и какое чудо, что Столыпин уцелел! Но КАКОЕ страдание для несчастных родителей видеть подобные мучения своих… детей, — и это, и множество других невинных жертв! Это до такой степени… ВОЗМУТИТЕЛЬНО, что у меня нет слов выразить всё, что я чувствую».
Видя медленность наведения порядка, Государь 27 августа (9 сентября) 1906 года гневно написал председателю Государственного Совета: «На последнем докладе Вы Мне сказали, что к… сегодняшнему дню будут арестованы те лица в Петергофе, которые готовят террористические акты.
Между тем Я узнал от Трепова, что ещё ничего не сделано…
30 августа будет парад в Моём присутствии, и к этому дню Петергоф ДОЛЖЕН БЫТЬ ОБЕЗВРЕЖЕН.
Невозможно дольше ждать с ликвидацией здешней «облавы» — иначе или случится новое покушение, или анархисты улизнут. И то и другое будет вящим скандалом перед всем миром».
Такой скандал был крайне нежелателен, т.к. в первую революционную смуту не только высшие слои нашего дворянства, представители старинной знати, которая обязана была служить опорой русской Монархии, вели себя излишне либерально и предательски по отношению к св. Царю, но и его западные Родственники, в частности, король Англии Эдуард VII (Дядя Берти). Это подтверждает письмо Государя к Марии Феодоровне, написанное после краткого отдыха св. Царской Семьи на яхте «Штандарт» в сентябре 1906 года: «Со времени нашего приезда я уже видел Столыпина, который раз приезжал в Биорке. Слава Богу, его впечатления вообще хорошие, мои тоже. Замечается отрезвление, реакция в сторону порядка и порицание всем желающим смуты.
…Какой срам производят в Гельсингфорсе все наши Долгорукие, Шаховские и компания! Все над ними смеются в России!
И из Англии лезет какая-то шутовская депутация с адресом Муромцеву и им всем (председателю и депутатам 1-й Думы.- Е.М.).
Дядя Берти и английское правительство дали нам знать, что они очень сожалеют, что ничего не могут сделать, чтобы помешать им проехать. Знаменитая свобода!
Как бы они были недовольны, если бы от нас поехала депутация к ирландцам и пожелала им успеха в борьбе против правительства!»
Несмотря на неспокойное положение в стране, св. Царь и П.Столыпин продолжали аграрную реформу. Указ от 5 (18) октября 1906 года уравнял в правах крестьянское сословие со всеми остальными подданными Империи относительно государственной и военной службы, порядка поступления в учебные заведения и обучения там. В письме к Марии Феодоровне от 11 (24) октября 1906 года Государь писал: «Ты, наверное, читаешь в газетах многочисленные телеграммы Столыпину со всех концов России. Они все дышат доверием к нему и крепкою верою в светлое будущее!
А в этой уверенности, с помощью Божией, залог приближающегося успокоения России и начало правильного улучшения жизни внутри государства.
Но при всём том необходимо быть готовым ко всяким случайностям и неприятностям, сразу после бури большое море не может успокоиться!
Вполне возможны ещё… покушения на разных лиц. Я всё ещё боюсь за доброго Столыпина. Вследствие этого он живёт с семейством в Зимнем и приходит с докладами в Петергоф на пароходе.
Я тебе не могу сказать, как я его полюбил и уважаю. Старик Горемыкин дал мне добрый совет, указавши на него».
9 (22) ноября 1906 года вышел самый важный в программе аграрной реформы Высочайший Указ о раскрепощении общины. Каждый крестьянин получал право выхода из общины с закреплённым за ним в личную собственность наделом, который до Указа принадлежал крестьянину-общиннику лишь на правах временного владения. Конечно, и до того любой член общины мог выйти из неё, но только с согласия всей общины («мира») и только после выплаты выкупных платежей. Новый Указ существенно изменил положение крестьян: теперь их благосостояние напрямую зависело от их трудолюбия. Кроме того, Указ свидетельствовал об отказе Монархии от политики сохранения общины и переходе к политике поддержки мелкого частного собственника. Это неизбежно и резко усиливало дифференциацию крестьянства, вело к разорению определённой его части, что было, увы, неизбежно в условиях новой хозяйственной деятельности, когда полноценным субъектом рыночной экономики мог стать лишь крепкий хозяин, выдержавший испытание жестокой конкурентной борьбой.
Нельзя забывать, что П.Столыпин и его кабинет работали в условиях, когда поддержки только св. Царя было мало. Существовали выборное представительство, которое П.Столыпин воспринимал серьёзно, как историческую реальность, консервативно настроенная часть бюрократии и, главное, либеральное общественное мнение, которое формировали представители разных партий и организаций и периодическая печать.
Уже с самого начала своего руководства Советом Министров П.Столыпин старался, чтобы в правительстве были люди не только из бюрократической среды, но и общественные деятели. Однако это оказалось трудной задачей: министры назначались лично Государем и несли ответственность лишь перед ним, а приглашаемые в Совет Министров общественные деятели обставляли своё вхождение в него такими условиями, которые отвергались властью, т.к. вели к нарушению охраняемых ею исторических традиций и законов. Поскольку легальным путём разоблачить масонов было крайне затруднительно, то они в конце концов проходили в правительство, благо попытки привлечь в него общественных деятелей умеренных политических взглядов не прекращались с одобрения св. Царя и при его непосредственном участии, о чём свидетельствуют письма Государя Столыпину за лето 1906 года: «Принял Львова, Гучкова (оба масоны. – Е.М.). Говорил с каждым по часу. Вынес глубокое убеждение, что они не годятся в министры сейчас. Они не люди дела, т.е. государственного управления, в особенности Львов. Поэтому приходится отказаться от старания привлечь их в Совет Мин. Надо искать ближе». И через несколько дней с пояснением своей позиции: «Мне известно о… слухе, будто я переменил мнение о пользе привлечения людей со стороны, что, разумеется, не так. Я был против вступления ЦЕЛОЙ ГРУППЫ лиц с какой-либо программой».
Столыпинский Совет Министров остро критиковали со всех сторон. Консерваторы не скрывали скептицизма и даже вражды по отношению к выбранному П.Столыпиным курсу. Им казалось, что Пётр Аркадьевич «заигрывал» с либералами и покушался на вековой уклад русской жизни, собираясь разрушить то, на чём «исстари стояла Россия». Они распускали слухи о скором падении правительства, о деловой непригодности П.Столыпина, о потере им доверия Государя и т.д. Либералы, в первую очередь кадеты, которые, казалось бы, должны были поддерживать реформы, способствовавшие буржуазной трансформации страны, на словах признавали их необходимость, а на деле, в силу исторической традиции российского либерализма, не могли смириться с принимаемыми властью мерами. Кадетская газета «Речь» почти в каждом номере публиковала резко критические, порой просто оскорбительно-разносные материалы о Совете Министров и его главе. Много преуспел в этом и П.Милюков…
Нет, не напрасно поэт Ф.Тютчев ещё в мае 1867 года заклеймил наших либералов и поныне ярким и справедливым клеймом:
Напрасный труд – нет, их не вразумишь,-
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация – для них фетиш,
Но недоступна им её идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В её глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.
Что касается левых, то они, понося правительство, прекрасно понимали, что реформация экономической и социальной среды и создание массового слоя мелких собственников взорвут их влияние, сведут на нет их попытки получить поддержку общества для свержения Самодержавия. Непредвзятые же наблюдатели оценивали по достоинству административный дар П.Столыпина. Кроме огромной работоспособности, он умел кратко и ясно излагать свои мысли, внимательно и с интересом слушал и слышал специалистов. Его целеустремлённость, непридуманная заинтересованность в успехе общего дела на благо России производили сильное впечатление. При нём Совет Министров стал единым и дееспособным органом управления, а не подобием дискуссионного клуба, как при Витте. П.Столыпин не боялся ни вызова оппозиции, ни нападок откровенных врагов, смело излагал и разъяснял с трибуны Думы политику правительства, стремясь найти единомышленников. П.Столыпин – первый в истории России глава Совета Министров, взявший на себя сложную и неблагодарную роль публичного пропагандиста государственной политики.
4 (17) декабря 1906 года св. Царь направил Московскому генерал-губернатору адмиралу Ф.Дубасову суровый ответ на прошение о помиловании юного террориста, покушавшегося на жизнь адмирала и легко ранившего его: «Полевой суд действует помимо Вас и… Меня, — цитировал документ С.Ольденбург,- пусть он действует по всей строгости закона. С озверевшими людьми другого способа борьбы нет и быть не может. Вы Меня знаете, Я незлобив: пишу Вам совершенно убеждённый в правоте Моего мнения. Это больно и тяжко, но верно, что, к горю и сраму нашему, лишь казнь немногих предотвратит моря крови и уже предотвратила».
Св. Царю пришлось отдельным Указом запретить подавать на Высочайшее Имя прошения о помиловании террористов и экспроприаторов: их разрешалось подавать командующим Военными Округами. 10 (23) декабря 1906 года Государь написал П.Столыпину по поводу его проекта об отмене ограничений, наложенных на еврейское население Империи: «Пётр Аркадьевич, возвращаю Вам журнал по еврейскому вопросу неутверждённым. Задолго до представления его Мне, могу сказать, и денно и нощно Я мыслил и раздумывал о нём. Несмотря на самые убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому делу, внутренний голос всё настойчивее твердит Мне, чтобы Я не брал этого решения на Себя. До сих пор совесть Моя никогда Меня не обманывала. Поэтому и в данном случае Я намерен следовать её велениям. …Мне жалко только одного: Вы и Ваши сотрудники поработали так долго над делом, решение которого Я отклонил».
Св. Царь точно знал, что народ не поймёт и не поддержит его, «раскрепости» он евреев, которые тотчас пошли бы по пути раздора, предали бы всё и вся, раздули бы пламя смуты с новой силой, т.к. в большинстве своём никогда не были патриотами России. П.Столыпин не мог не понять Государя и ничего не возразил ему.
(Продолжение следует.)
Вокруг темы взаимоотношений П.Столыпина и св. Царя много идеологических и политических спекуляций, мешающих пониманию русской истории начала ХХ в. Многие уверены, что св. Царь только «терпел» П.Столыпина, не давал ему действовать смело и решительно, что падение Петра Аркадьевича было предопределено ещё до его гибели, что Государь попал под полное влияние «придворной камарильи», хотевшей уничтожить все нововведения и вообще отойти от всех перемен, олицетворением которых был П.Столыпин. Но при всём том игнорируется совершенно очевидное: сановник оставался на своих постах ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО благодаря поддержке св. Царя, который вне зависимости от личных симпатий и антипатий видел насущную необходимость и далеко идущие положительные последствия разумной реформации хозяйственной и социальной жизни Российской Империи.
По отношению к св. Царю и его св. Семье П.Столыпин ни разу не позволил себе нелицеприятных высказываний даже в самом узком кругу. Пётр Аркадьевич был одним из последних русских монархистов в петербургских коридорах власти, он не делил Монарха и Россию, видя их монолитом. Он абсолютно искренно заверил Государя в письме летом 1906 года: «…Жизнь моя принадлежит Вам, Государь, …все помыслы мои, стремления мои – благо России; …молитва моя ко Всевышнему – даровать мне высшее счастье: помочь Вашему Величеству вывести нашу несчастную Россию на путь законности, спокойствия и порядка».
Кроме масонской смуты, П.Столыпину досталось, естественно, и незавидное «наследство» от кабинета С.Витте в смысле аграрных реформ, давно заботивших св. Царя, который ещё осенью 1905 года поставил перед правительством главную цель: начать улучшать положение крестьян, «не теряя времени, так, чтобы крестьянство убедилось, что о нём правительство фактически заботится», призвал министров «не стесняться жертвами и не останавливаться перед самыми сильными мерами». Кабинет Витте не принял «сильных мер», дело ограничилось предварительной работой. Но когда собралась 1-я Дума, выяснилось, что у власти больше нет резерва времени, поэтому тяжёлая ноша аграрного реформирования легла на кабинет П.Столыпина и особенно на него самого. И как тут не вспомнить, что он, ещё Саратовский губернатор, писал во всеподданейшем отчёте за 1904 год: «У русского крестьянина – страсть всех уравнять, всё привести к одному уровню, а так как массу нельзя поднять до уровня самого способного, самого деятельного и самого умного, то лучшие элементы должны быть принижены к пониманию, к устремлению худшего, инертного большинства. Это видится и в трудности привить к общинному хозяйству сельскохозяйственные улучшения, и в трудности …наладить приобретение всем обществом земли при помощи Крестьянского Банка, так что часто расстраиваются выгодные для крестьян сделки».
П.Столыпин справедливо считал пагубным существование устаревшей общинной системы землепользования, а главной стратегической целью власти – реорганизацию землепользования и землевладения крестьянства. Но я хотел бы ещё обратить внимание на политическую зоркость Петра Аркадьевича, позволившую ему видеть всю опасность народной склонности к «уравниловке», которая в определённой мере способствовала впоследствии коммунистам насильно и несправедливо уравнять все сословия России.
Политический, а главное, моральный девиз П.Столыпина как главы Совета Министров был простым: сначала успокоение, а потом реформы. Но, повторюсь, резерва времени не было, поэтому реформы пришлось проводить в атмосфере неутихающих антигосударственных беспорядков, отчего они чувствовались народом более обострённо, чем могли бы. Чаще всего реформы осуществлялись Царскими Указами, гарантировавшими быстроту их проведения, и базировались на неприкосновенности частой собственности на землю, которая не подлежала насильственному отчуждению ни в какой форме. Страшно подумать, как была бы на руку всем экстремистам «уравниловка»!..
Всякий нормальный человек знает, что убийство – противоестественно, недаром же «НЕ УБИЙ» — шестая Заповедь Божия с древних времён. С моей точки зрения, можно оправдать лишь четыре случая её нарушения: 1) мера защиты – крайняя! – жизни и достоинства себя самого, кого-либо из своих близких или не могущих защитить себя самого или своих близких от насилия, считая ограбление; 2) крайняя мера защиты от уничтожения или поругания храма любой религиозной конфессии, кроме языческих и сатанинских капищ и мест ритуалов агрессивных сект; 3) вооружённая борьба (война) с внешним врагом Отечества, если он напал первым, а также с внутренним – вооружённым! – врагом Отечества, если он смертельно опасен для Отечества и народа; 4) законная смертная казнь преступника, совершившего тяжкое преступление и представляющего серьёзную опасность для общества. Любой из перечисленных случаев – крайность, однако всякое другое убийство оправдать нельзя, в первую очередь, конечно, террор, который не имеет опоры в жизни ни с какой точки зрения, то есть абсолютно беззаконен. Но именно террор использовали экстремистские революционные партии в начале ХХ века в России. «Сотни людей,- писал А.Боханов в книге «Николай II», — стали жертвами беспощадных актов «борцов за свободу», и ни один из них не был осуждён не только левыми, но и кадетами». Иначе говоря, Дума закрывала глаза на террор, переложив всю сложность борьбы с террористами на св. Царя и его правительство во главе с П.Столыпиным.
Чтобы понять ужас революционного террора ХХ века и необходимость государственного сопротивления экстремистам, надо знать статистику. Наша беда, что мы теперь не знаем точного числа жертв террора, т.к. коммунисты, придя к власти, уничтожили и переврали статистические данные, потому что сами сделали террор государственной политикой (весь нынешний международный терроризм родом из эсеровского и коммунистического террора). Теперь нам приходится довольствоваться неполными данными, которые у разных исследователей разные. Так, А.Боханов в книге «Николай II» писал, что в 1905-1907 годах «в результате деятельности революционных террористов было убито и ранено не менее 9 тыс. человек». Если же взять статистику описываемого мной 1906 года, то здесь заметны разночтения: Е.Алферьев (Алферов) в книге «Император Николай II как человек сильной воли» писал, что в 1906 году революционеры убили 768 и ранили 820 представителей власти; монахиня Нектария (Мак Лиз) в «Свете невечернем…» утверждала, что в том же году «борцы за счастье народа» убили 1,6 тыс. губернаторов, генералов, солдат и деревенских полицейских»; А.Боханов в книге «Николай II» писал, что «по неполным данным, в январе 1906 года было убито 80 должностных лиц, в феврале – 64, в марте – 50, в апреле – 56, в мае – 122, в июне – 127 (499 человек за шесть месяцев! – Е.М.)». Это было совершенно сознательное уничтожение людей, направленное на буквально физическое уменьшение числа слуг Империи, причём наиболее верных. Вместе с ними часто гибли и получали ранения и увечья совершенно не имевшие отношения к государственной службе люди, – кучера, шофёры, случайные прохожие – оказавшиеся на месте террористического акта или экспроприации (так революционеры называли свои вооружённые ограбления). Конечно, нелепо думать, что экстремистами были только евреи. Как увидит дорогой читатель, многие национальные меньшинства сыграли отрицательную роль в решении исторически важного для врагов России «русского вопроса», да и многие русские показали свой «патриотизм» далеко не лучшим образом, однако евреям принадлежит, к сожалению, одно из главных мест среди врагов христианских Монархий вообще и православной Российской Империи, в частности. О терроре и экспроприациях поэтому справедливо можно сказать, что они – лишь «приличные» названия абсолютно неприглядного явления: одни подданные Российской Империи убивали, калечили, грабили других её подданных во имя торжества политических, расовых и религиозных доктрин на руинах сокрушённого Русского Царства. Вот как объяснил суть экспроприаций историк С.Ольденбург: «…Шайки грабителей, убивая полицейских и похищая крупные суммы денег, заявляли, что всё это делается «для нужд революции». Дело дошло до того, что Московский Комитет социал-демократов счёл себя обязанным вынести резолюцию против этих «экспроприаций». …Грабежи оказались слишком большим соблазном, многие «товарищи» …не сдавали денег в партийную кассу, а предпочитали скрыться с добычей. Большевики, в отличие от меньшевиков и «бунда», не стали отвергать экспроприации: хоть часть денег ведь всё-таки попадала в партийную кассу.
Государь и правительство обязаны были противостоять этому беззаконию, чтобы обеспечить правопорядок, нормальную работу государственных учреждений и банков, чтобы сберечь жизнь и здоровье законопослушных подданных.
С этой целью св. Царь, опираясь на статью 127 Основных Государственных Законов, подготовил обширную программу правительственных мер и военно-полевых (офицерских) судов, расширение сети которых должно было служить оперативной мерой пресечения террора, экспроприаций и крестьянских бунтов. За два дня до роспуска 1-й Думы, 8 (21) июля 1906 года, в резолюции на отношении Главного Военно-Судного Управления в Военное Министерство Государь собственноручно начертал: «…Моё мнение относительно смертных приговоров. Я их признаю правильными, когда они приводятся в исполнение через 48 часов после совершения преступления,- иначе они являются актами мести и холодной жестокости». Согласно утверждению Е.Алферьева (Алферова), военно-полевые суды ведали «только делами, где преступление было очевидным». «Суд был справедливый и краткий,- писал Е.Алферьев (Алферов).- Между преступлением и карой проходило не более трёх-четырёх дней (небольшое разночтение с резолюцией св. Царя. – Е.М.)». Устанавливая жёсткие сроки для судного делопроизводства, Государь показывал, с какой быстротой и безошибочностью должны действовать судебно-следственные органы вообще и военные в частности для наказания виновных без «мести и холодной жестокости» и уничтожения существовавшей и существующей поныне бюрократической волокиты. Если бы намерения Государя полностью осуществились, они бесспорно принесли бы благо законопослушным подданным. Замечу, что командующие Военными Округами, генерал-губернаторы, военные прокуроры, судьи и др., в случае отклонения от установленного св. Царём порядка, должны были привлекаться к «личной ответственности перед Его Величеством».
25 августа (7 сентября) 1906 года оба документа – программа мер правительства по обеспечению законности и закон о военно-полевых судах – были опубликованы и листовкой Петербургского Комитета РСДРП («Ко всем рабочим города Петербурга») квалифицировались как акт безграничного и беспримерного произвола, что, по-моему, гнусная ложь. Гуманность Царского правосудия известна ещё с давних времён, просто она тщательно замалчивалась и перевиралась коммунистами в пропагандистских и клеветнических целях ради сокрытия собственной кровавой сущности. Как писала монахиня Нектария (Мак Лиз), всего семьдесят три человека казнило наше правительство за весь XIX век, к примеру,- «наверно, наименьшее число среди важнейших мировых держав». Кстати, она же писала: «В то время как один западный обозреватель замечает, что автократические режимы часто позволяют публиковать о себе только благоприятные отзывы, надо сказать, что имперское правительство сообщало и о масштабах казней по политическим мотивам в первом десятилетии ХХ века. Понятно, что у каждого правителя были свои представления о правдивости. Обоснованность статистики обычно зависит от оценки доверия правителю и свободы от бюрократических подтасовок, которые разъедают современные правительства».
Если говорить о карательной системе нашей Империи (я назвал бы её законозащитной системой), то наиболее суровой и чаще смертной казни применяемой была ссылка в Сибирь. При этом каждый ссыльный, кроме лишённых всех прав подданных, имел неотъемлемое право подать на Высочайшее Имя не только жалобу на злоупотребления местных властей, но и всякое другое прошение, которое обязательно рассматривалось св. Царём всегда быстро и в соответствии с конкретными обстоятельствами, а в исключительных случаях Государь брал дело под свой личный контроль. Но неверно утверждение, что в Сибирь ссылали лишь политических преступников. Монахиня Нектария (Мак Лиз) писала: «Из всех, сосланных в Сибирь, 87% были осуждены за такие ужасные преступления, за которые в Европе… подверглись бы более суровому наказанию, включая смертную казнь. По мере роста стачек и терроризма за период с 1905 по 1907 год количество сосланных политзаключённых увеличилось. Согласно одному источнику, 45 тыс. людей были высланы в административную ссылку за последние три месяца 1905 года. Хотя число их за этот период было, несомненно, выше, надо отметить, что эта оценка была опубликована в 1923 году, когда коммунистическое правительство уже начало… резкий пересмотр истории. Как замечает один современный писатель, «пусть вас не смущает относительно мягкая политика прежних дней. Позже придут страшные концентрационные лагеря другого режима (уточню: коммунисты заимствовали концлагеря у англичан (см. постановление Совнаркома от 5 сентября 1918 года в № 1 «Еженедельника ВЧК»), а итало-испанские фашисты, немецкие нацисты и др. диктаторы – у коммунистов.- Е.М.)».
Об этом же писал в книге «Цари и президенты. История забытой дружбы» журналист А.Тарсаидзе: «Попытайтесь вместо Сибири представить себе какой-нибудь малонаселённый западный штат, и суть… ссылок станет яснее. Кто может сомневаться в том, что приговорённый к заключению в Ливенворте (известная тюрьма в США для особо опасных преступников.- Е.М.) предпочтёт деревеньку в пустынной Дакоте, если к нему может приехать семья и где он, если уж ему так хочется, сможет писать статьи, обвиняя в своих бедах американское правительство (Ленин и др. наши смутьяны написали тьму таких статей против «кровавой» Царской Власти.- Е.М.).
В биографии Ленина Валерий Марку описывает чистенькую комнатку в крестьянском доме, уставленную книгами, где Ленин и его невеста Надежда Крупская «могли любоваться из окна бескрайней степью, где ни звука, ни следа человеческого, лишь степной простор. Мерцали вдали белоснежные вершины гор Монголии, а в зимние утра, в летние дни глаза слепило от сияния света. …В таком приятном простом домике Ленин мог свободно писать свою главную работу «Развитие капитализма в России», которую он опубликовал в 1899 году, будучи всё ещё в ссылке. Оттуда он переписывался с друзьями в России. Имперское правительство не только не мешало его работе, а чуть ли не поощряло её. Мадам Крупская в своих мемуарах раскрыла нам, что Ленин получал денежные пособия от правительства и мог не только платить за аренду дома, жить на эти деньги и нанимать слуг (даже малолетних, которым ничего не платил! – Е.М.), но и ходить на охоту, на рыбалку, совершать поездки по окрестностям (комментарии излишни! – Е.М.)».
О практических результатах законозащитных мер правительства П.Столыпина и действия военно-полевых судов можно сказать, что эти результаты свидетельствуют о мягкости и человеколюбии Царской Власти и самого Государя, что было достаточно, так сказать, старомодно и совсем несоразмерно с масштабами и быстротой роста акций беззакония. Статистика подтверждает это: монахиня Нектария (Мак Лиз) писала, что «летом 1906 года …Столыпин повесил 600 человек за политический терроризм», а Е.Алферьев (Алферов) утверждал, что «за всё время действия» военно-полевых судов «по их приговорам было казнено 683 человека». Мизерные цифры, однако «убийства уже не устрашали; и в обществе они вызывали не сочувствие, а растущее возмущение»,- писал Е.Алферьев (Алферов). Возможно, действие военно-полевых судов было бы более полезным, если бы не обстоятельства, которые серьёзно мешали их работе и устранить которые ни власти на местах, ни П.Столыпин, ни сам св. Царь просто не могли. О масонах говорить излишне, их роль читатель хорошо понял, скажу о более простом: например, казни через расстрел вызывали у солдат сочувствие к приговорённым, а когда расстрелы участились, то на периферии начались покушения солдат на командовавших казнью офицеров (характерный пример действия революционной пропаганды в армии). Когда же попытались заменить расстрел повешением, стали возникать проволочки, вызванные как технической сложностью этого вида казни, так и тем, что революционеры похищали палачей, из-за чего их же «товарищ» подчас полгода мучился в ожидании казни, поэтому она превращалась из орудия правосудия в средство жестокого уничтожения, и св. Николай II был категорически против такой жестокости. Его нельзя винить и в том, что методы борьбы с растущим революционным террором были не ко времени христианскими. Удерживая беззаконие, он показал не одной России, но всему миру, к чему оно ведёт. Трудно сказать, понимал ли Государя его народ. Кто-то понимал, а кто-то, одураченный миражами «свободы» и замечательного «светлого будущего», щедро обещанного революционерами всех мастей и кабинетными демагогами от интеллигенции, нет. Поэтому справедливо утверждение монахини Нектарии (Мак Лиз), что объяснение всех причин конечной победы сил беззакония в России займёт много томов. Но так же справедливо будет и то, что главным двигателем этих сил была расовая и религиозная ненависть к России, всему русскому и вообще славянскому, росшему из древней арийской ветви некогда мощного индоевропейского древа. Как увидит читатель, конечной целью было возрождение государства Израиль (Иудеи), почти 2 тыс. лет назад уничтоженного гордым Римом. Без всяких шовинистических настроений могу сказать, что Ленин, как его брат Александр, не были русскими по крови. «Прекрасный» учитель Ленина Карл Маркс (Мозес Мордехай Леви) был немецкий жид, называл славян «навозом истории» и так яро ненавидел Россию, что живший в эмиграции известный русский анархист М.Бакунин вызвал Маркса на дуэль, от которой тот, к нашему прискорбию, уклонился. «Учение» же марксизма-ленинизма построено на исторических подлогах и революционной ненависти, а не на христианской любви. Глубоко драматично, что это происходило в России – стране, которую возлюбила Пресвятая Богородица, которая издавна называлась Святой Русью, избранной Богом. В церковном календаре за 16 (29) ноября 2005 года напечатано: «На месте Вознесения Господня св. Равноопостольная Царица Елена воздвигла… храм, …верх его купола не был сведён, т.е. молящиеся могли лицезреть небо, на которое когда-то взирали апостолы, глядя вслед возносившемуся Христу.
От храма ныне остались… развалины, среди которых стоит… часовня. При входе в неё на правой стороне виден след Спасителя…
Оставшийся… след показывает, что Ликом Спаситель обращался к северу – в этом православная Россия предусматривает благословение Господне на нашу Отчизну».
Но что происходило и происходит в богоизбранной стране, с её народом? Святитель Феофан Затворник писал об этом так: «Нас увлекает просвещённая Европа… Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня… Если опомнимся, то Бог помилует нас, а если не опомнимся, пошлёт Господь на нас учителей, чтоб привели нас в чувство и поставили на путь исправления, или накажет нас. Это не пустые слова. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает.
Западом наказывал и накажет нас Господь, а нам в толк не берётся… Завязли в грязи западной по уши, и всё хорошо. Есть очи, но не видим; есть уши, но не слышим; и сердцем не разумеем.
Господи, помилуй всех нас! Пошли свет Твой и истину Твою!»
А поэт Ф.Тютчев написал в XIX веке написал ироничные, но прозорливые, по сей день актуальные строки:
Не знаешь, что лестней для мудрости людской:
Иль вавилонский столп немецкого единства,
Или французского бесчинства
Республиканский хитрый строй.
В бесценном наследии другого нашего мыслителя К.Леонтьева (1831-1891) есть главная идея, тоже значительная и ныне. Она заключается в том, что органическая жизнь уникальных по своей судьбе национальных или культурных образований проходит в своём развитии три стадии: первичной простоты, цветущей сложности и второго упростительного смещения, когда теряется своеобразие и распадается целостность. На этот цикл Леонтьев дал нашей нации 1,2 тыс. лет и считал, что Россия находится в цветущем периоде (XIX век), но ей грозит губительное смещение. Незадолго до своей кончины он написал: «Чтобы русскому народу… пребыть надолго народом-«богоносцем»,- он должен быть ограничен, привинчен, отечески и совестливо стеснён. Иначе, через какие-нибудь полвека, он из народа-«богоносца» станет мало-помалу, и сам того не замечая, народом-«богоборцем» (заметка А.Москалёва «Прозрения Константина Леонтьева» в отрывном церковном календаре за 29 ноября (12 декабря) 2005 года.- Е.М.)».
Сословное строение русского общества при сильной Монархии и сильной Церкви помогало избегать смешения русской культуры с западной. При Петре I и Екатерине II сильнейшее влияние Запада приняло на себя главное наше сословие, от которого зависела государственная жизнь России,- дворянство. И… оно не устояло, оно стало проводником этого влияния. Дело довершили масонский разгром Французского Королевства и последовавшая за ним эпоха наполеоновских войн, в которых участвовала Россия. Пока богоносный русский рекрут из крестьян был недостаточно образован, он оставался защищён от западного влияния. Так прошли Отечественная война 1812 года и великое покорение войсками Александра I Франции. И снова рекрут из крестьян в смысле духа и веры не пострадал. Зато офицеры, посвящённые во Франции в масоны, усилили масонство в России и породили декабристов. После разгрома восстания 1825-1826 годов наша держава расцвела. Но её подстерегала новая беда: начав просвещение русского мужика, Монархия невольно лишила его духовного иммунитета. Дальше – хуже. Революционное лжеучение, тоже родившееся на Западе, спокойно проникло в Россию исключительно благодаря человеколюбивой, мягкой просветительской внутренней политике наших Императоров. Я и не думаю утверждать, что реформы были не нужны. Но так или иначе их проводили с оглядкой на Запад (и вовсе не Цари в этом виноваты!), вот почему обратной стороной реформ стало лишение нашего мужика-богоносца «ограниченности» и «привинченности», а вслед за тем – отеческой и «совестливой стеснённости». Этому способствовала уже описанная деятельность С.Витте, революционная пропаганда и антигосударственный террор. У св. Царя Николая II и правительства П.Столыпина не было возможности ни остановить реформы, ни выработать их чисто русскую модель, с чего обязан был начать, но не начал Витте.
12 (25) августа 1906 года Государь издал Указ о передаче Крестьянскому Банку сельскохозяйственных Удельных Земель (Собственность Императорской Фамилии). Беспрецедентный в истории России Указ! 27 августа (9 сентября) 1906 года последовал Указ о порядке продажи крестьянам казённых земель на Алтае, составлявших Собственность Императора (эти земли пожаловал св. Царю в вотчину Александр III ещё как Наследнику Престола). Не знаю никого из наших послереволюционных правителей, кто начал бы реформу – НЕЛИЦЕМЕРНО! – с самого себя и по-божески отдал бы народу свою собственность.
12 (25) августа 1906 года революционеры решили избавиться от П.Столыпина, т.к. его государственная деятельность лишала всякого смысла их «борьбу за счастье народное». Два террориста в форме офицеров жандармерии свободно пронесли в приёмную его дома на Аптекарском острове портфели с бомбами заграничного производства. Но здесь бандитов разоблачили, поэтому с криком «да здравствует свобода!» они бросили портфели-бомбы себе под ноги. Страшный взрыв разрушил часть дома, убил, не считая бандитов, тридцать один и ранил двадцать шесть человек. Сильно пострадали четырнадцатилетняя дочь и трёхлетний сын Петра Аркадьевича, а сам он чудом остался невредим. Несмотря на пережитый ужас, П.Столыпин вечером того же дня созвал в Зимнем дворце Совет Министров и заявил, что программа остаётся прежней: революции – беспощадный отпор, стране – разумные реформы. Св. Царь не смог приехать к П.Столыпину из-за опасности покушения, и 16 (29) августа 1906 года Императрица Мария Феодоровна написала Его Величеству письмо, полное любви и сострадания к нему, к верным слугам и законопослушным подданным, и переживаний по поводу смуты и покушения на П.Столыпина: «Сердце страдает от всех ужасов, которые происходят; единственное утешение – быть вместе и иметь возможность поговорить, но и оно отнято ненавистным карантином. Не могу выразить, как много я думаю… о тебе, о том, как ты должен страдать, мой бедный Ники. Сколько печали и несчастий, каждый день новое испытание, новое горе… Когда же окончатся все эти ужасы… возмутительных убийств? Мы никогда не будем иметь… покоя в России, пока не будут истреблены все эти чудовища. Благодарение Богу, что бедным маленьким Столыпиным стало лучше, и какое чудо, что Столыпин уцелел! Но КАКОЕ страдание для несчастных родителей видеть подобные мучения своих… детей, — и это, и множество других невинных жертв! Это до такой степени… ВОЗМУТИТЕЛЬНО, что у меня нет слов выразить всё, что я чувствую».
Видя медленность наведения порядка, Государь 27 августа (9 сентября) 1906 года гневно написал председателю Государственного Совета: «На последнем докладе Вы Мне сказали, что к… сегодняшнему дню будут арестованы те лица в Петергофе, которые готовят террористические акты.
Между тем Я узнал от Трепова, что ещё ничего не сделано…
30 августа будет парад в Моём присутствии, и к этому дню Петергоф ДОЛЖЕН БЫТЬ ОБЕЗВРЕЖЕН.
Невозможно дольше ждать с ликвидацией здешней «облавы» — иначе или случится новое покушение, или анархисты улизнут. И то и другое будет вящим скандалом перед всем миром».
Такой скандал был крайне нежелателен, т.к. в первую революционную смуту не только высшие слои нашего дворянства, представители старинной знати, которая обязана была служить опорой русской Монархии, вели себя излишне либерально и предательски по отношению к св. Царю, но и его западные Родственники, в частности, король Англии Эдуард VII (Дядя Берти). Это подтверждает письмо Государя к Марии Феодоровне, написанное после краткого отдыха св. Царской Семьи на яхте «Штандарт» в сентябре 1906 года: «Со времени нашего приезда я уже видел Столыпина, который раз приезжал в Биорке. Слава Богу, его впечатления вообще хорошие, мои тоже. Замечается отрезвление, реакция в сторону порядка и порицание всем желающим смуты.
…Какой срам производят в Гельсингфорсе все наши Долгорукие, Шаховские и компания! Все над ними смеются в России!
И из Англии лезет какая-то шутовская депутация с адресом Муромцеву и им всем (председателю и депутатам 1-й Думы.- Е.М.).
Дядя Берти и английское правительство дали нам знать, что они очень сожалеют, что ничего не могут сделать, чтобы помешать им проехать. Знаменитая свобода!
Как бы они были недовольны, если бы от нас поехала депутация к ирландцам и пожелала им успеха в борьбе против правительства!»
Несмотря на неспокойное положение в стране, св. Царь и П.Столыпин продолжали аграрную реформу. Указ от 5 (18) октября 1906 года уравнял в правах крестьянское сословие со всеми остальными подданными Империи относительно государственной и военной службы, порядка поступления в учебные заведения и обучения там. В письме к Марии Феодоровне от 11 (24) октября 1906 года Государь писал: «Ты, наверное, читаешь в газетах многочисленные телеграммы Столыпину со всех концов России. Они все дышат доверием к нему и крепкою верою в светлое будущее!
А в этой уверенности, с помощью Божией, залог приближающегося успокоения России и начало правильного улучшения жизни внутри государства.
Но при всём том необходимо быть готовым ко всяким случайностям и неприятностям, сразу после бури большое море не может успокоиться!
Вполне возможны ещё… покушения на разных лиц. Я всё ещё боюсь за доброго Столыпина. Вследствие этого он живёт с семейством в Зимнем и приходит с докладами в Петергоф на пароходе.
Я тебе не могу сказать, как я его полюбил и уважаю. Старик Горемыкин дал мне добрый совет, указавши на него».
9 (22) ноября 1906 года вышел самый важный в программе аграрной реформы Высочайший Указ о раскрепощении общины. Каждый крестьянин получал право выхода из общины с закреплённым за ним в личную собственность наделом, который до Указа принадлежал крестьянину-общиннику лишь на правах временного владения. Конечно, и до того любой член общины мог выйти из неё, но только с согласия всей общины («мира») и только после выплаты выкупных платежей. Новый Указ существенно изменил положение крестьян: теперь их благосостояние напрямую зависело от их трудолюбия. Кроме того, Указ свидетельствовал об отказе Монархии от политики сохранения общины и переходе к политике поддержки мелкого частного собственника. Это неизбежно и резко усиливало дифференциацию крестьянства, вело к разорению определённой его части, что было, увы, неизбежно в условиях новой хозяйственной деятельности, когда полноценным субъектом рыночной экономики мог стать лишь крепкий хозяин, выдержавший испытание жестокой конкурентной борьбой.
Нельзя забывать, что П.Столыпин и его кабинет работали в условиях, когда поддержки только св. Царя было мало. Существовали выборное представительство, которое П.Столыпин воспринимал серьёзно, как историческую реальность, консервативно настроенная часть бюрократии и, главное, либеральное общественное мнение, которое формировали представители разных партий и организаций и периодическая печать.
Уже с самого начала своего руководства Советом Министров П.Столыпин старался, чтобы в правительстве были люди не только из бюрократической среды, но и общественные деятели. Однако это оказалось трудной задачей: министры назначались лично Государем и несли ответственность лишь перед ним, а приглашаемые в Совет Министров общественные деятели обставляли своё вхождение в него такими условиями, которые отвергались властью, т.к. вели к нарушению охраняемых ею исторических традиций и законов. Поскольку легальным путём разоблачить масонов было крайне затруднительно, то они в конце концов проходили в правительство, благо попытки привлечь в него общественных деятелей умеренных политических взглядов не прекращались с одобрения св. Царя и при его непосредственном участии, о чём свидетельствуют письма Государя Столыпину за лето 1906 года: «Принял Львова, Гучкова (оба масоны. – Е.М.). Говорил с каждым по часу. Вынес глубокое убеждение, что они не годятся в министры сейчас. Они не люди дела, т.е. государственного управления, в особенности Львов. Поэтому приходится отказаться от старания привлечь их в Совет Мин. Надо искать ближе». И через несколько дней с пояснением своей позиции: «Мне известно о… слухе, будто я переменил мнение о пользе привлечения людей со стороны, что, разумеется, не так. Я был против вступления ЦЕЛОЙ ГРУППЫ лиц с какой-либо программой».
Столыпинский Совет Министров остро критиковали со всех сторон. Консерваторы не скрывали скептицизма и даже вражды по отношению к выбранному П.Столыпиным курсу. Им казалось, что Пётр Аркадьевич «заигрывал» с либералами и покушался на вековой уклад русской жизни, собираясь разрушить то, на чём «исстари стояла Россия». Они распускали слухи о скором падении правительства, о деловой непригодности П.Столыпина, о потере им доверия Государя и т.д. Либералы, в первую очередь кадеты, которые, казалось бы, должны были поддерживать реформы, способствовавшие буржуазной трансформации страны, на словах признавали их необходимость, а на деле, в силу исторической традиции российского либерализма, не могли смириться с принимаемыми властью мерами. Кадетская газета «Речь» почти в каждом номере публиковала резко критические, порой просто оскорбительно-разносные материалы о Совете Министров и его главе. Много преуспел в этом и П.Милюков…
Нет, не напрасно поэт Ф.Тютчев ещё в мае 1867 года заклеймил наших либералов и поныне ярким и справедливым клеймом:
Напрасный труд – нет, их не вразумишь,-
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация – для них фетиш,
Но недоступна им её идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В её глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.
Что касается левых, то они, понося правительство, прекрасно понимали, что реформация экономической и социальной среды и создание массового слоя мелких собственников взорвут их влияние, сведут на нет их попытки получить поддержку общества для свержения Самодержавия. Непредвзятые же наблюдатели оценивали по достоинству административный дар П.Столыпина. Кроме огромной работоспособности, он умел кратко и ясно излагать свои мысли, внимательно и с интересом слушал и слышал специалистов. Его целеустремлённость, непридуманная заинтересованность в успехе общего дела на благо России производили сильное впечатление. При нём Совет Министров стал единым и дееспособным органом управления, а не подобием дискуссионного клуба, как при Витте. П.Столыпин не боялся ни вызова оппозиции, ни нападок откровенных врагов, смело излагал и разъяснял с трибуны Думы политику правительства, стремясь найти единомышленников. П.Столыпин – первый в истории России глава Совета Министров, взявший на себя сложную и неблагодарную роль публичного пропагандиста государственной политики.
4 (17) декабря 1906 года св. Царь направил Московскому генерал-губернатору адмиралу Ф.Дубасову суровый ответ на прошение о помиловании юного террориста, покушавшегося на жизнь адмирала и легко ранившего его: «Полевой суд действует помимо Вас и… Меня, — цитировал документ С.Ольденбург,- пусть он действует по всей строгости закона. С озверевшими людьми другого способа борьбы нет и быть не может. Вы Меня знаете, Я незлобив: пишу Вам совершенно убеждённый в правоте Моего мнения. Это больно и тяжко, но верно, что, к горю и сраму нашему, лишь казнь немногих предотвратит моря крови и уже предотвратила».
Св. Царю пришлось отдельным Указом запретить подавать на Высочайшее Имя прошения о помиловании террористов и экспроприаторов: их разрешалось подавать командующим Военными Округами. 10 (23) декабря 1906 года Государь написал П.Столыпину по поводу его проекта об отмене ограничений, наложенных на еврейское население Империи: «Пётр Аркадьевич, возвращаю Вам журнал по еврейскому вопросу неутверждённым. Задолго до представления его Мне, могу сказать, и денно и нощно Я мыслил и раздумывал о нём. Несмотря на самые убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому делу, внутренний голос всё настойчивее твердит Мне, чтобы Я не брал этого решения на Себя. До сих пор совесть Моя никогда Меня не обманывала. Поэтому и в данном случае Я намерен следовать её велениям. …Мне жалко только одного: Вы и Ваши сотрудники поработали так долго над делом, решение которого Я отклонил».
Св. Царь точно знал, что народ не поймёт и не поддержит его, «раскрепости» он евреев, которые тотчас пошли бы по пути раздора, предали бы всё и вся, раздули бы пламя смуты с новой силой, т.к. в большинстве своём никогда не были патриотами России. П.Столыпин не мог не понять Государя и ничего не возразил ему.
(Продолжение следует.)
Свидетельство о публикации (PSBN) 6000
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 13 Ноября 2017 года
Автор
Монархист, русофил, ученик Ильи Глазунова. Прозаик, поэт, сценарист.
Рецензии и комментарии 0