Груда металла

шестой рассказ повести: «Место в строю»
из первого тома трилогии «Просто о прошлом» или книги «Феликс»

Начало девяностых.
Середина июля, недели, четверг.
Пятнадцать минут до конца рабочего дня.
Старинный прошлого века особняк до революционной постройки где-то на песочной набережной широченной реки в центре современного мегаполиса, в котором на тот момент располагался головной офис крупного, если не сказать, на тот момент крупнейшего государственного учреждения региона.
Кабинет одного из руководителей, курирующего работу филиала учреждения по Пригородному району крупного промышленного города:
— А скажите, пожалуйста, вы давно уволились… из армии?..
— С флота!..
— С флота?
— Так точно, из рядов военно-морского флота!
— Поня-атно?!.. — с пониманием тянет по всему видать опытный немолодой руководитель, с неподдельным интересом разглядывая своего нового собеседника. — А есть в этом какая-то существенная разница?
— Конечно! — с жаром выдыхает невысокий паренёк, лет двадцати пяти-семи, упрямо тряхнув густой смоляной челкой непослушно спадающей ему на лоб.
— Вы так считаете?
— Так точно!.. — сверкает глазами. — Когда армия, а точнее то, что сотворила с ней незабвенная Перестройка, добралась до флота, тогда собственно от него самого, точнее – морской службы в нём, ничего не осталось.
— Поня-атно, — снова с пониманием доброжелательно тянет несколько тучный улыбчивый круглолицый руководитель. — Но что-то, видимо, появилось?
— Что?
— Ну, если морская служба, как вы говорите, на флоте прекратилась, — с хитринкой в прищуренных глазах лукаво кивает необычному посетителю, — то, видимо, что-то пришло ей взамен?
— Ничего хорошего, — вздохнув, успокаивается паренёк, — началось банальное сокращение ненужных на взгляд армейцев затратных материальных средств, прежде всего кораблей и их экипажей, на содержание которых требуются огромные расходы, которых вдруг в одночасье в бюджете армии не нашлось.
— И вы?..
— И я был сокращён вместе со своим дивизионом кораблей полтора года назад.
— Понятно: попали под сокращение.
— Так точно, попал!
— И вам, молодому специалисту, ничего не предложили взамен?
— Ну, почему ж ничего?.. Кое-что предложили.
— И что же?
— Переехать в другой гарнизон, чтобы там продолжить плановое сокращение других, как бы устаревших и никому теперь ненужных, кораблей.
— И вы?
— Отказался.
— Почему?.. Раз уж командованием была поставлена такая необычная задача, то вы, как никто другой, понимая её последствия, могли выполнить её правильно, с умом, минимизировав на ваш взгляд потери от неё.
— Видите ли, участвовать… в этой, — смотрит, задумавшись в окно, — чудовищной ошибке, а изменить что-то, доказать, не было никакой возможности, я дальше не смог. И вообще, — вскидывает подбородок, — как говориться, ломать – не строить, но по мне лучше начать всё сначала, пусть даже с полного нуля или даже минуса, чем собственными руками уничтожать то, что дорого и близко.
— И тогда вы решили…
— Вот именно: и тогда мы с женой решили вернуться обратно в родной город по месту призыва.
— Ясно! — почему-то радуется круглолицый хозяин кабинета, глядя на своего необычного гостя, стажера, приехавшего к нему на собеседование по просьбе одного из директоров районных филиалов их учреждения для утверждения на вышестоящую должность. — Но, скажите мне, пожалуйста, э-э-э, — тянет, заглядывая в лежащую перед ним на столе массивную папку личного дела.
— Стариков… Валерий Феликсович, — догадавшись, по-военному коротко и чётко представляется тот, — старший лейтенант запаса, ныне состою в должности электромонтера четвертого разряда в Пригородном филиале, представляюсь по случаю выдвижения меня на должность старшего диспетчера центрального пульта района.
— Да-да, Стариков!.. — отрывает взгляд от бумаг. — А, скажите мне, как давно вы уже состоите в этой должности… электромонтера?
— Второй год.
— Вот как! — вскидывает брови. — Получается, что после увольнения из рядов вооружённых сил, то есть, — поправляется, — военно-морского флота, вы сразу пришли к нам в Пригородный филиал, найдя, так сказать, своё новое место в строю.
— Так точно, можно сказать, сразу… — слегка помедлив, выдыхает офицер запаса, задумавшись и… перескочив, перейдя сразу к своим нечаянным самостоятельным и, честно говоря, неправильным – так нельзя! – но так сложились обстоятельства, дежурствам в центре управления и контроля целого района большого города.

…Он не стал рассказывать, как они вдвоём с напарником на Пульте Славкой Игнатовым самостоятельно смонтировали оборудование на новой телефонной станции, хотя эту работу должна была выполнить целая бригада монтажников из Главка. Её, как обычно, кто-то перехватил по пути следования к дальнему Пригородному району на более важные, неотложные дела, а может, кто знает, и перекупил у их предприимчивого снабженца за какой-нибудь очередной нужный бартер.
Бывший отставник не стал вспоминать и то, как после ввода, их с Игнатовым стараниями, нужных вакансий в их филиал учреждения, заместитель директора по тылу неохотно завизировал его заявление о допуске к самостоятельной стажировке по должности старшего дежурного диспетчера района, тем самым, дав ход и его документам на рассмотрение его кандидатуры запасным кандидатом.
Незачем было рассказывать и то, как и сколько он бегал по всякого рода клеркам и конторам всех мастей и разрядов, бесчисленное количество раз оформляя и переоформляя всевозможные справки, анкеты, характеристики, ходатайства, проходя нескончаемые психологические тесты, собеседования, согласования.
А ещё и вспоминать: как и на что ушли у него ещё почти полгода при прохождении трехуровневой медицинской, а впоследствии и военно-врачебной комиссии, словно собирались его отправить куда-нибудь в космос – на Марс или Луну. Как, а главное, зачем он ещё три месяца мучительно ожидал своих коллег-учеников из их монтажной бригады, оказавшихся вдруг в одночасье его конкурентами на те, введённые благодаря и его ударному труду, вакансии, пока они закончат свой марафон по формированию личных дел будущих управленцев.
Не стал Феликс рассказывать и то, почему теперь именно он, а не они, его ученики, оказался здесь, в Главке, в качестве запасного, а не основного, кандидата на случай, если кого-то из тех двоих, основных претендентов, вдруг забракуют по тем или иным обстоятельствам…

— Точнее будет сказать, почти сразу, — выдыхает стажер-кандидат, — нашёл своё место, вот только занять его пока ещё никак не получается. Но работа электромонтером, — вдруг весело загораются его серые доброжелательные глаза, — оказалась крайне полезной и познавательной.
— Да-а, жизнь – хороший учитель, — улыбается в ответ главковский, — дорого правда просит за науку, зато быстро учит. Вы согласны со мной?
— Согласен, — кивает стажёр-кандидат в ответ на вопрос куратора Главка, — жизнь – отличный учитель, да к тому же и ещё справедливый.
— Справедливый? — удивляется тот.
— Ну, конечно, — поясняет Стариков, — иногда диву даёшься, понимая, правда, часто задним числом, какие несметные возможности она дарит нам, стоит лишь потрудиться заметить и принять их на своём пути.
— Вот, как?
— Да-да, вот, к примеру, прежде чем попасть сюда, к вам, на это собеседование, мне всего-то за полтора удалось столько всего попробовать и узнать в нашем деле, что теперь есть реальная возможность непросто рассказать о тех или иных своих достижениях, но кое-что предложить, как говорится, с земли.
— Это вы о чём?
— Понимаете, этой весной, когда на нашем Пульте вдруг разом заболели все сменные дежурные диспетчера, мне в течение месяца пришлось, что называется, в авральном боевом режиме без реального опыта работы подежурить на Пульте в их должности.
— Это интересно, — живо и, кажется, с неподдельным любопытством, откликается сотрудник головного офиса. — И как вам показалось эта работа?
— В целом понравилось, впечатления… удивительные.
— И что же в ночном бдении среди громады металла и кучи не выспавшихся людей может быть удивительного? — округляет глаза главковский.
— Ну, как же? — вспыхивает стажёр. — Во-первых, как вы выразились, эта груда металла – живая, словно дизеля на «Антилопе».
— Какой ещё… «Антилопе»?
— Ну-у… — немного тушуется, — на корабле, то есть. Мой тральщик в шутку так называли моряки за его отменные ходовые качества.
— Ясно.
— Так вот, — продолжает, — каждая ячейка на пультах наблюдения, если прислушаться, имеет свой собственный тембр звука и частоту моргания лампочки, словно живым человеческим языком рассказывают о многом: то ли предупреждает о происшествии на объекте, то ли об аварии на линии связи, то ли о своей собственной неисправности…
— Это вы точно подметили, — увлеченно перебивает куратор, — но это не так-то просто, здесь нужен серьезный опыт, знания, а главное… неравнодушное отношение к делу, желание.
— Без желания в любом деле нечего дело, — кивает кандидат.
— Вот именно, — с жаром ставит точку главковский. — Ну, а что, во-вторых? — круто меняет направление разговора.
— Во-вторых? — теряется Стариков.
— Ну, во-первых, были живыми пульты, словно дизелями на Антилопе, — смеётся хозяин кабинета. — Какое было второе впечатление?
— А второе — улыбается гость, — картотека.
— Картотека?..
— Ну, конечно, картотека, — поясняет, — данных подключённых к пультам объектов наблюдения.
— Интересно, — вскидывает брови ответственный сотрудник. — А что с ней не так?
— Да всё не так, — с жаром выдыхает стажёр, — просто её там практически нет, а ведь именно с неё в случае возникновения нештатной ситуации и должна начинаться работа ответственного дежурного.
— Интересно-интересно, — снова удивляется управленец. — А с чего конкретно, по-вашему, при поступлении сигналов должна начинаться его работа?..
— Как с чего? — в свою очередь искренне удивляется и Стариков. — С оценки обстановки.
— Оценки обстановки?
— Ну, конечно! — увлекшись, давит бывший командир корабля. — Это же основа основ при выполнении любой мало-мальски серьёзной задачи. На Пульте всё как на корабле, в реальной боевой обстановке в море: прежде чем приступить к выполнению поставленной задачи командир должен чётко определить своё местоположение, направление ветра, уровень волнения, глубину моря, наличие и готовность имеемого для её выполнения сил и средств…
— Понятно, — с неподдельным интересом смотрит опытный руководитель. — Ну, а причём тут картотека?
— Чтобы правильно оценить обстановку и дать распоряжения соответствующим службам нужна схема объекта, размещение на нём оборудования, план подъезда к нему, характер и особенности производственного цикла, наличие персонала и его количество, график их работы, наличие и состав дежурной службы, по которым…
— Можно диагностировать место и объём аварии, а также пути оптимального её устранения, — увлеченно заканчивает мысль молодого стажёра опытный куратор Главка.
— Точно, так! – радуется тот.
— Ну-у, Валерий Феликсович, это вы, пожалуй, несколько загнули…
— Можно просто Феликс, — возбужденно по инерции выдыхает Стариков, — меня после нескольких выговариваний отчества, все так зовут.
— Видишь ли, просто Феликс, — не заметно, переходит на дружеское «ты» наставник, — срабатывание тех или иных сигнализаторов на объекте это зачастую всего лишь сбои и погрешности в длинной цепи линий передач информации.
— Согласен.
— Увы, техника – это только техника, она никогда не бывает совершенной.
— Это правда!
— И, знаешь, — продолжает, — погрешностей в её работе ещё так много, что, если дежурный специалист начнёт ещё и анализировать их, то, боюсь, собственно на реагирование у него попросту не останется времени…
— Вот именно, — горячо подхватывает отставник, — У него и нет его вовсе уже сейчас, в настоящее время. Но, если он будет иметь под рукой готовую им же и сформированную базу данных контролируемого с Пульта оборудования, то он без труда сможет, правильно оценив обстановку, по степени важности перераспределить порядок выезда служб и бригад района на эти сбои. Многие сигналы он диагностирует и отработает с помощью операторов-телефонистов и дежурных служб объектов без дополнительного привлечения аварийных сил и средств.
— И что это даст?
— Прежде всего, экономию времени отвлечения старшего диспетчера района на контроль за этими объектами, а заодно соответствующего ресурса мобильных бригад.
— Ну, хорошо, Феликс, а как ты предлагаешь формировать эту картотеку, откуда брать необходимые сведения.
— Мне кажется, — поясняет Стариков, — первичные сведения об объектах имеются в актах комиссионного обследования и заключённых с ними договорах городскими организациями жизнеобеспечения.
— Возможно и так, — горячится главковский, — но вся эта документация хранится в их договорных делах под семью печатями и замками в спец частях.
— Значит нужно сделать из них выписку, создав некую специальную карточку объекта для диспетчерского центра наблюдения и контроля администрации района.
— А это не регламентировано действующей нормативной документацией, — задумчиво тянет привычное.
— Но ведь и не запрещено!
— Не запрещено, — приязненно улыбается. — Да толку в том, Феликс, всё равно никакого не будет! Ответственный дежурный диспетчер – это, как правило, обычный управленец, менеджер, способный лишь направить аварийную бригаду в заданный адрес, но разобраться в работе объектовых приборов контроля, да ещё и дистанционно, он совершенно не способен.
— Это верно, — задумавшись, кивает кандидат на должность, — без непосредственного его участия в обследовании объекта, а ещё лучше регламентных работах приборов, либо их монтажа, ничего не получится.
— Вот-вот, — давит куратор, — а на такие обследования у наших дежурных ни времени, ни знаний, ни нужного образования просто нет, поэтому в настоящее время принимается решение дополнительно на все наши Центры-Пульты ввести по одной должности технического специалиста для выполнения всех этих несвойственных диспетчерам функций.
— Всё это конечно хорошо, — задумывается Стариков, — но в ночные часы и выходные дни эти технические специалисты в помещении наших Центров будут отсутствовать, а значит и помощь от них для дежурных диспетчерских служб во время, когда, как правило, случаются все нештатные происшествия в районах, будет, мягко говоря, невелика.
— И что ты предлагаешь?
— А что тут можно предложить, кроме как обучить всем техническим премудростям непосредственно самих наших старших дежурных диспетчеров.
— Неплохо б, конечно, было, да как это сделать?
— Мне кажется, — горячится стажёр, — можно попробовать вместо этих дополнительных технических должностей ввести на Пульт ещё одну внештатную должность старшего дежурного диспетчера.
— Зачем это?
— Затем, чтоб в график суточных дежурств наших сменных старших ответственных по району ввести дополнительный восьмичасовой рабочий.
— И что это им даст?
— А это даст им возможность один раз в неделю вместо просиживания в аппаратной на Пульте потратить полный рабочий день исключительно на знакомство с объектами и его персоналом, расположенными на подведомственной территории районов.
— И что из этого получится?
— А то и получится: наши ответственные дежурные сами своими руками составят себе картотеку, а заодно и диагностике работы с объектовыми приборами обучатся прямо, так сказать, на земле, в живом общении с клиентом.
— Что ж, в этом, пожалуй, что-то есть, — улыбаясь, качает головой куратор. — А не хотелось бы вам, товарищ Стариков, — снова переходит на «вы», — поработать у нас здесь, в главном офисе нашего учреждения?
— В штабе? — округляет глаза стажёр.
— Ну, пусть будет в штабе, — смеётся опытный руководитель. — Знаете, у вас есть свежий взгляд на организацию работы нашей службы и мне кажется, что ваше место именно здесь, у нас в аппарате управления, а не… на «земле».
— Ну-у, не знаю, — смутившись, тянет Стариков, — что б управлять нужно многое знать и понимать, а я пока лишь без году неделя техник в небольшом периферийном районе.
— Вот и хорошо, — смеётся главковский, хлопнув его по плечу и снова доверительно перейдя на «ты», — не Боги горшки обжигают, Феликс, не Боги, в процессе работы сам во всём разберёшься и всё узнаешь, ведь, как известно «…путь осилит идущий!..».
— Это-то конечно так, — задумчиво и в то же время радостно, попав в свою стихию, выдыхает флотский отставник. — А вы знаете, мне как-то сразу показалось, что ваше, — осёкся, — ну, то есть, наше учреждение… в городских административных структурах управления не совсем обычное.
— Не совсем?
— Да! – оно словно военно-морской флот внутри армейских ведомств и подразделений, есть в нем что-то такое особенное.
— Особенное?
— Ну-у, по-ни-ма-е-те, — тянет Стариков, — в любых крупных государственных управленческих структурах, как и в армии, имеется свой строго определённый регламент, говоря по-армейски, устав действий и команд на все случаи жизни, которому слепо следуют все их сотрудники.
— А на флоте, да и у нас, в конторе, разве не так? — усмехается умудрённый опытом руководитель.
— Так-то оно, конечно, так, — неохотно соглашается стажёр, — но, если вдуматься и присмотреться, то и не совсем так: на флоте стоит лишь кораблям выйти в самостоятельное плавание в море…
— А что в море?..
— А в море по палубе строевым шагом не ходят, — нахмурившись, с жаром выдыхает офицер запаса.
— Что-что?.. Почему?
— Потому, что, — продолжает, цитируя хорошо усвоенные им когда-то давно, в юности строки, — «…командир корабля должен управлять кораблем смело, энергично и решительно, без боязни ответственности за рискованный маневр, диктуемой обстановкой…».
— Интересно.
— И, — продолжает, — «…в случаях, не предусмотренных уставами и приказами, командир корабля, сообразуясь с обстоятельствами, поступает по своему усмотрению, соблюдая интересы и достоинства…».
— Государства? — с удивлением не столько спрашивает, сколько утверждает, подсказывая, хозяин кабинета.
— Так точно!
— Что это? — блестят его глаза.
— Это строки Корабельного устава, действующие, кстати, до сих пор с Петровских времен.
— Сильно! — выдыхает потрясенный куратор. — И ты знаешь, мне, кажется, я понял, о чем ты говоришь. Сегодня, в эпоху глобальных и, я бы сказал, катастрофических для всех нас перемен, после снятия нашего учреждения с бюджетного довольствия и перевода его на самоокупаемость, оно, словно огромный крейсер, попавший в бурю диких рыночных отношений, продолжает оставаться одним из главных островком правопорядка в нашем городе.
— Точно, так! — радуется кандидат на должность.
— При всём, при том, делая это совершенно бесплатно для бюджетов всех уровней.
— Вот-вот…
— Значит и мы должны – как ты там сказал? – «…сообразуясь с обстоятельствами…», соблюдая интересы и достоинства государства «…принять по своей инициативе и на свою ответственность самостоятельное решение, ведущее к достижению общей цели». Признаться, я давно задумываюсь над тем, чтобы наша неприметная, по сути, просто костыльно-сторожевая служба контроля и наблюдения, стала действительно настоящим оплотом правопорядка и безопасности в городе во времена великих перемен в стране, проще говоря, безграничного бардака.
— Ну-у, — ошеломлённо тянет Феликс, — мне, кажется, что я не совсем это имел в виду, но, мне почему-то хочется согласиться с вами, и сказать, что готов подписаться под каждым этим словом.
— Что ж, вот и ладушки, — улыбается ответственный куратор, — добро пожаловать бывший командир корабля Феликс Стариков к нам в аппарат, — протягивает руку. — И, если честно, вообще-то я ещё вчера согласовал ваши бумаги к назначению на одну из должностей у нас в отделение централизованного наблюдения, теперь вам осталось лишь оценить обстановку и…
— Дать свой положительный ответ, — крепко жмёт протянутую ему руку бывший флотоводец.

…Нужно ли вообще всё это кому-то, да и ему самому, новоиспечённому сотруднику головного офиса крупного, если не сказать, на тот момент крупнейшего государственного учреждения целого федерального региона, даже двух, вспоминать всё это сейчас столько лет спустя?..
Стариков не знает этого теперь, не знал и тогда, но после круто изменившего его судьбу собеседования что-то подсказывало ему, что время прямых или, как он привык считать, однозначно правильных ответов на все возникающие на жизненном пути вызовы и вопросы, даже, если «…правду говорить легко и приятно», безвозвратно ушло.
Увы, дальше в его жизни уже не будет однозначно верных или неверных решений. Корабельный устав, возводящий командира корабля в критической ситуации в ИСТИНУ последней инстанции, здесь, на чужой ему территории, увы, просто не действует. Здесь требуется нечто принципиально иное, новое, и это ни добро и ни зло – это просто обычная мирная человеческая жизнь, Жизнь! А значит, и нет смысла горячиться по каждому поводу своего внутреннего несогласия с ситуацией, сжигать за собой мосты, ввязываясь, как бывало прежде на флоте, в бой за правое, как кажется в данную минуту, дело. Кто-то, устами баронессы Мюнхгаузен, не без основания заметил, что «…правда – это всего лишь то, что сейчас принято называть правдой». Впрочем, честно говоря, несмотря на это последнее, то есть, не ввязываться в бой, как покажет практика, ему вряд ли удастся освоить даже спустя много десятилетий от тех непростых «окаянных дней» девяностых.
Обо всём этом Стариков и поныне, став уже одним из руководящих сотрудников аппарата учреждения, продолжает вести нескончаемые разговоры с поразившим его когда-то удивительным куратором Главка их района, вышедшим теперь на пенсию, при личных встречах.
Но это уже точно другое повествование!
Тут Феликсу осталось лишь поставить жирную точку или, говоря флотским языком, взять в покидаемом им филиале учреждения дембельский аккорд, что он и сделает вместе со своими товарищами по прекратившей после прошедшего собеседования в Главке существовать их знаменитой бригаде монтажников…
18.07.2019г.-2023г.

Автор, как обычно благодарит своего критика (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение выслушать всё это в сто первый раз, а также приносит извинения за возможные совпадения имен и описанных ситуаций, дабы не желает обидеть кого-либо своим невинным желанием слегка приукрасить некогда запавшие в его памяти обычные, в сущности, житейские ситуации. Все описанные здесь события, диалоги, действующие лица, безусловно, вымышленные, потому как рассказ является художественным и ни в коем случае не претендует на документальность, хотя основа сюжета и взята из дневников и воспоминаний друзей, товарищей, коллег периода 1991-1995гг.
Да, и ещё: рассказ написан на ходу и в нём наверняка всего масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, в очередной раз извинившись за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ТМ), либо оставить их прямо под текстом.
Спасибо за внимание и… сопереживание.