Курсанты

В октябре 1987 года уехала домой первая партия дембелей. Оставшиеся занялись прогнозированием: когда отбудет вторая партия и кто в нее войдет. Я рассчитывал на то, что уеду домой с первой партией. Мне надо было восстанавливаться в институте на четвертом курсе. И каждая прошедшая неделя уменьшала мои шансы. Я прекрасно понимал, что в конце ноября никто меня не восстановит и мне придется ждать сентября следующего года. Настроение было паршивым и я впал в депрессию. На вечерней поверке, если отсутствовал ротный, услышав свою фамилию, я отвечал: «А куда я денусь?» Мои ответы вызывали смех и желание подражать у других дембелей. Постепенно вечерняя поверка превратилась в конкурс капитанов КВН.

С должностей дембелей сняли и мы были предоставлены сами себе. Я весь день пропадал в библиотеке, прерываясь на прием пищи. Зашедший в библиотеку начальник штаба нарвался на мой вопрос:

— Товарищ майор, а когда вторая партия будет?
— После седьмого ноября.
— Сразу или в конце ноября?
— Не знаю.
— Мне учиться надо!
— Я все понимаю. По-хорошему, тебя надо было отправить домой первого октября, но не я принимаю решения. Потерпи. Лучше посоветуй, что почитать мне и моей супруге. Ты, наверное, здесь все перечитал?
— Пока нет, но все идёт к этому, — ответил я с сарказмом, — советую Пикуля. Себе возьмите «Битва железных канцлеров», супруге – «Три возраста Окины-Сан» и «Испанская баллада» Фейхтвангера.

После ужина ротный позвал меня в канцелярию:

— Буер, пришла беда и ты мне нужен.
— Что случилось?
— К нам прибудет партия военнослужащих. И не простых. В военных училищах начали массово отчислять курсантов, которых разослали по частям. Одна досталась нам.
— Опять КМБ?
— Хуже. Сколько этим курсантам осталось служить, никто не знает. Срок определит наш командир. И это пауза опасна. Каждый курсант считает себя дембелем, и если наши архаровцы попытаются вступить с ними в конфронтацию, курсанты объединяться и будет побоище. Быть с ними круглые сутки я не смогу. Нужен цербер.
— По фамилии Буер?
— Да. Только в этот раз тебе придется найти с курсантами общий язык. А это очень сложно. Но ты институтский и тебе будет легче.
— А когда я домой уеду?
— Во второй партии, слово офицера!

Курсантов привезли одновременно. В казарме выстроилось сорок человек. Большей частью артиллеристы, но было несколько связистов и один танкист. Первым выступил ротный:

— Буду рад, если всех вас отпустят домой. Это будет решать командир части, а пока вы будете жить в этой казарме. Старшим у вас будет рядовой Буер.
— А сержанты в вашей части закончились? — спросил кто-то.
— С этим деликатным заданием он справится лучше любого сержанта. В ваших интересах ему помогать. Впрочем, он сам вам все объяснит, а я вас покину. Буер — давай! – сказал ротный и вышел на улицу.
— Мужики, я дембель и жду отправку домой. В армию меня забрали с четвертого курса института и теперь мне нужно доучиться. Мне 25 лет. Был сержантом и не раз. Неуставняком не занимался и все два года заправлял свою койку сам. Деньги не отбирал и потехи ради никого не бил. Но в нашей части я «белая ворона». И поэтому нам с вами надо придумать как уберечь ваше обмундирование и деньги.
— А им что-то угрожает?- раздался вопрос.
— У нас в части ПШ не выдают, а вы в ПШ. Сапоги у вас далеко не кирзовые. Поэтому предлагаю следующее: ротный сказал, что домой скорее всего отпустят тех, кто отучился два года. Остальные наверное останутся. В части солдат не хватает. Поэтому подойдите ко мне те, кто с третьего или четвертого курса. Остальные занимайте койки. Постельное белье выдадут завтра. Входную дверь я закрою на замок. Туалет есть, но очко одно. Ночь я отдежурю, а потом сами.

Ко мне подошли восемь человек, а остальные разбрелись по казарме.

— Мужики, придется почесать кулаки. Гопники появятся. И в столовой могут накрыть, и в бане. Младшекурсникам нельзя конфликтовать, им здесь служить. Предлагаю разделиться на два взвода. По четыре старшекурсника на взвод. Будете отбиваться, если что. Вопросы есть?
— Тебя как зовут? – спросил танкист.
— Артур.
— Ясно. А с нами познакомишься по ходу дела. Командуй отбой!

Курсантам пришлось тяжко. Из-за буквы «К» на погонах их называли козлами, правда издалека. Время приема пищи развели и курсанты ели в одиночестве. С баней было сложнее, но ротный пришел мне на помощь. Я много беседовал с курсантами о причинах отчисления из училища. Танкиста отчислили с четвертого курса – драка с офицером. Связисты ушли добровольно. А вот артиллеристов, вернее ракетчиков, отчисляли за неуспеваемость. Даже по физо. Раньше такого не было и они были очень удивлены. Один высказал предположение, что планируется подписание соглашения с США о ликвидации ракет. Поэтому и взялись за курсантов.

В казарме курсанты вели себя как студенты на перемене: смеялись, подкалывали друг друга. Я смотрел на них и желал им всем вернуться домой без дослуживания в нашей части. Стычка с гопниками была только одна. Курсанты дали организованный отпор и довольно квалифицированно. Наверно, в училище их обучали приема рукопашного боя. Вечером меня вызвал ротный: «Сроки службы курсантов определены. Сейчас придет начштаба и зачитает. Тех, кто на дембель – отведешь в комнату выездного караула и останешься с ними, а остальные к нам в роту. Только связистов заберут. Продержись, вторая партия числа десятого!»

Сцена оглашения зачтенных периодов службы курсантов была напряженной. Курсанты нервничали. Зачитав преамбулу, начштаба начал перечислять: «Антонов В.М. — два, Семенов В.И. – один» и так далее. Из сорока человек дембелей оказалось десять. На остальных было жалко смотреть. У некоторых дрожали губы. Они понимали, что их ждет в роте…

Домой я уехал одиннадцатого ноября, вместе с десятью курсантами…