Помдеж
Буер Артур Возрастные ограничения 18+
Последние семь месяцев службы в армии я через сутки ходил в наряд помощником дежурного по части. Я был рядовым, но преклонный для солдата возраст (мне исполнилось 25 лет) и три курса института за плечами позволяли мне удовлетворительно справляться с камерными обязанностями: заполнением многочисленных журналов; контролем за динамиком в пульте, манипуляции с телефоном и приемкой ключей от кабинетов. Все это не требовало офицерского образования, а нужна была только аккуратность и ответственность.
Поначалу дежурных по части смущало мое присутствие, но сидеть молча в одном небольшом помещении скучно и постепенно мы разговорились. До ноля часов дежурный по части обходил подразделения, а потом занимал место за пультом. Меня отпускали подремать в оружейке до пяти утра. Гармония! Правда, был один майор, который не позволял мне дремать пять часов. Ведь больше четырёх часов отдыхать в наряде нельзя.
С большинством офицеров у меня установились теплые отношения, а иногда доверительные. Майор Ф присматривался ко мне два наряда, а потом спросил:
— Буер, как ты переносишь отсутствие общения с женщиной? Природу ведь не обманешь?
— У меня есть женщина.
— Молодец! Тайком бегаешь или увольнительные берешь?
— Тайком. Она замужем.
— Тогда ты меня поймешь. Мне нужно ночью отлучиться на час – полтора.
— А если понадобитесь?
— Я оставлю номер телефона, а ты позвонишь и очень деликатно передашь информацию: что случилось и кому перезвонить. Если я срочно понадоблюсь, то через десять минут буду здесь. Для всех – я в подразделении. Договорились?
— Да.
Майору Ф везло: он понадобился только один раз. Я набрал номер, ответил бодрый и приятный женский голос:
— Я Вас слушаю.
— Вас беспокоит помдеж по части рядовой Буер. Если Вам случайно позвонит майор Ф, передайте ему, чтобы он срочно мне перезвонил.
— Странная просьба, но если позвонит – передам.
Минуту спустя майор Ф. мне позвонил. Шел третий час ночи… После этого звонка майор Ф принес мне бумажный кулек с домашними пирожками.
Майор П, которого в части называли «югославским евреем», любил рассказывать, как он в 1968 году на танке штурмовал Прагу. После нескольких дежурств я уже мог сам рассказывать об этом штурме. Однажды я не выдержал и спросил:
— Товарищ майор, а Вы кроме Праги больше ничего не штурмовали?
— Нет.
— Разрешите отдохнуть в оружейке?
Майор П все понял и больше не откровенничал.
Майор В интересовался электротехникой и мне приходилось до утра рассказывать чему меня обучили в институте. Мне даже пришлось составлять задачи, которые он азартно решал. Как потом оказалось, он планировал поступить в Военную техническую академию в Ленинграде (не уверен в правильности названия). И он поступил!
Остальные майоры ничем не выделялись. Они служили с оттенком усталой обреченности, наверно понимали, что никаких ярких событий не предвидеться и впереди пенсия. А вот капитаны зажигали! Они старались минимизировать свое присутствие ночью в «аквариуме» (остекленное помещение пульта). Любые ночные офицерские посиделки притягивали их как магнит. В таком случае капитан звонил мне: «Буер! Это капитан М, я там то. Если что – звони сюда!» И начиналось в колхозе утро! За ночь было необходимо несколько раз отзвониться оперативному дежурному и один раз ответить на его звонок. С оперативным дежурным рядовой не имел права общаться по — определению и мне приходилось представляться офицером. Но после рапорта иногда следовал сальный диалог:
— Рапорт принят! – говорил оперативный, — ты капитан наверно в узле связи лежбище устроил? Как там ваши связистки? Отзывчивые?
— А то! Приезжайте, товарищ полковник, сами увидите!
— А вот и приеду. Готовь поляну и связисток!
О фразе оперативного: «А вот и приеду» утром докладывали командиру части. Такие утечки — верный признак появления в части проверяющих. Иногда капитаны выступали в роли жилеток или психоаналитиков. После ночной ссоры с женой в штаб приходил друг дежурного и они уединялись в ленинской комнате. А однажды ночью вбежал пьяный прапорщик и потребовал выдать ему пистолет чтобы «пристрелить эту тварь!»
Много проблем возникало с выдачей и возвратом пистолетов. Почему-то офицеры ездили в командировки вооруженными (командировки не в район боевых действий). Поезд приходил в 4 утра, в штаб заходил офицер. После недельной командировки ему хотелось поскорее домой, да и на службу выходить через 4 часа. Но не сдав пистолет, он не имел права идти домой. А ключи от оружейки были у дежурного по части, который коротал время где – то в подразделении. И для меня начиналась нервотрепка:
— Буер, б**дь! Где твой дежурный? Давай его сюда!
— Я ему доложил о Вашем возвращении, скоро будет.
— Я уже 10 минут жду! Дай мне трубку и набери номер!
— Товарищ капитан! Вы же сами в наряд ходите. Вы не имеете права разговаривать по этому телефону.
— Ах ты уставник е**ный! Вот попадешь ко мне помдежем, ты у меня поспишь!
— Товарищ капитан, вот Вы меня отвлекаете, а я из-за Вас пропущу код.
— Б**дь! Где этот сурок засел? Я сам за ним схожу!
— Я не могу Вам об этом сказать.
— Буер! Выслушай меня как мужик мужика! Меня дома ждет жена, ванная и накрытый стол. Я е**ться хочу! Говори где дежурный или я тебя пристрелю!
— Товарищ капитан, я Вас понимаю. Но бесполезно кричать на чайник, раньше времени он не вскипит. Вы пока подготовьте пистолет к осмотру. Может грязь туда попала или стрельнули где. Тогда его почистить надо. Вы пистолет заряжали?
— П***ец! Рядовой меня поучать взялся! Буер, вешайся!
Капитан Л достал пистолет из кобуры, направил его в пол и нажал спусковой крюк. Раздался выстрел. Я оцепенел. Лицо капитана Л побледнело. Не знаю, сколько длилась пауза, но в штаб ворвался дежурный с пистолетом в руке. Дальнейший диалог капитанов был лаконичным и насыщенным нецензурной бранью. Потом капитан Л оставил пистолет и побежал домой за патроном. А капитан М начал чистить его пистолет. Я проветрил помещение и пошел искать камешек подходящего размера, чтобы заткнуть дырку в деревянном полу. На этот раз все обошлось.
Капитан Ч был самым черствым. Он всегда был в плохом настроении. Вернувшись в аквариум в ноль часов, он уходил в оружейку и всухомятку ел белый хлеб с шоколадными конфетами. Меня он ни разу не угостил…
В общежитии для неженатых офицеров бился сексуальный пульс нашей части. Майоры туда старались не заходить, а капитаны, посетив этот очаг разврата, задерживались там надолго. Лично я симпатизировал лейтенантам. Они очень напоминали студентов старших курсов политеха: веселые, остроумные и ищущие развлечений. Своим для обитателей общаги я стал случайно. Периодически приходили телефонограммы о проведении операции «Заря». Это означало, что в два часа ночи замполит, начальник штаба и дежурный по части посещали общежитие и проверяли там наличие барышень и порядка в комнатах. Однажды я принял телефонограмму о проведении «Зари». Я пошел в столовую на ужин. Путь лежал мимо общежития. И что-то меня заставило в него зайти и проинформировать первого попавшегося лейтенанта об операции. Общаговские подготовились изумительно! Тройка не обнаружила дам, порядок был идеальным за исключением столов, на которых лежали книги из ПСС В.И. Ленина и тетради с конспектами. Замполит был в восторге. В обед ко мне подошел лейтенант Р, вручил бумажный кулек с шоколадными конфетами, маленький термос с кофе и многозначительно сказал: «И это только начало! Наш коллектив рассчитывает на дальнейшее плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество с тобой!» Так меня завербовали…
А однажды я рявкнул на офицеров. Ночью был объявлен сбор для офицеров. Получив оружие, они стояли рядом с аквариумом и разговаривали. Во время взрывов хохота я совершенно не слышал звуки динамика. Коварный динамик в пульте – это система контроля целостности линии связи с оперативным дежурным. В нормальном состоянии он издавал периодический писк, который означал целостность линии связи. Если в течение 15 секунд звуки не появлялись, это означало обрыв линии. Но обычно через 15 секунд мужской голос четко произносил 9 цифр, которые было необходимо немедленно записать в журнал и отзвониться оперативному дежурному. Если комбинация цифр названа с ошибкой, командира части журили. Если комбинацию цифр не фиксировали – дело пахло выговором. Поэтому динамик слушали очень внимательно. Звук был тихий, иначе круглосуточные писки свели бы с ума.
Групп офицеров было несколько и они стараясь перекричать друг друга разговаривали все громче и громче. Я старался прислушиваться к динамику, но вскоре уже не слышал писков. Дежурный ушел к командиру части и я сорвался: «Ну ка заткнулись все! Динамика не слышно! Выйдите на улицу и там ржите!» В коридоре повисла тишина. Услышав писк динамика, я успокоился, а в голове мелькнула мысль: «Ты на кого наорал?» Кто-то из офицеров тихо сказал: «Товарищи офицеры, в самом деле давайте потише! А лучше заходите в ленинскую комнату».
До окончания сбора я нервничал, хотя дежурный меня успокоил: «Если бы ты пропустил «цифири», то пострадал бы командир. Считай, что крикнув на офицеров, ты спасал своего командира. Всех неоднократно информировали, что около аквариума надо соблюдать тишину. А они как школьники на перемене». Когда офицеры начали сдавать пистолеты, многие из них меня подкалывали: «Товарищ рядовой, я больше не буду» и тому подобное.
Когда я отдежурил в последний раз, командир части поблагодарил меня за службу и вручил толстую книгу с кроссвордами, которые я очень любил разгадывать…
Поначалу дежурных по части смущало мое присутствие, но сидеть молча в одном небольшом помещении скучно и постепенно мы разговорились. До ноля часов дежурный по части обходил подразделения, а потом занимал место за пультом. Меня отпускали подремать в оружейке до пяти утра. Гармония! Правда, был один майор, который не позволял мне дремать пять часов. Ведь больше четырёх часов отдыхать в наряде нельзя.
С большинством офицеров у меня установились теплые отношения, а иногда доверительные. Майор Ф присматривался ко мне два наряда, а потом спросил:
— Буер, как ты переносишь отсутствие общения с женщиной? Природу ведь не обманешь?
— У меня есть женщина.
— Молодец! Тайком бегаешь или увольнительные берешь?
— Тайком. Она замужем.
— Тогда ты меня поймешь. Мне нужно ночью отлучиться на час – полтора.
— А если понадобитесь?
— Я оставлю номер телефона, а ты позвонишь и очень деликатно передашь информацию: что случилось и кому перезвонить. Если я срочно понадоблюсь, то через десять минут буду здесь. Для всех – я в подразделении. Договорились?
— Да.
Майору Ф везло: он понадобился только один раз. Я набрал номер, ответил бодрый и приятный женский голос:
— Я Вас слушаю.
— Вас беспокоит помдеж по части рядовой Буер. Если Вам случайно позвонит майор Ф, передайте ему, чтобы он срочно мне перезвонил.
— Странная просьба, но если позвонит – передам.
Минуту спустя майор Ф. мне позвонил. Шел третий час ночи… После этого звонка майор Ф принес мне бумажный кулек с домашними пирожками.
Майор П, которого в части называли «югославским евреем», любил рассказывать, как он в 1968 году на танке штурмовал Прагу. После нескольких дежурств я уже мог сам рассказывать об этом штурме. Однажды я не выдержал и спросил:
— Товарищ майор, а Вы кроме Праги больше ничего не штурмовали?
— Нет.
— Разрешите отдохнуть в оружейке?
Майор П все понял и больше не откровенничал.
Майор В интересовался электротехникой и мне приходилось до утра рассказывать чему меня обучили в институте. Мне даже пришлось составлять задачи, которые он азартно решал. Как потом оказалось, он планировал поступить в Военную техническую академию в Ленинграде (не уверен в правильности названия). И он поступил!
Остальные майоры ничем не выделялись. Они служили с оттенком усталой обреченности, наверно понимали, что никаких ярких событий не предвидеться и впереди пенсия. А вот капитаны зажигали! Они старались минимизировать свое присутствие ночью в «аквариуме» (остекленное помещение пульта). Любые ночные офицерские посиделки притягивали их как магнит. В таком случае капитан звонил мне: «Буер! Это капитан М, я там то. Если что – звони сюда!» И начиналось в колхозе утро! За ночь было необходимо несколько раз отзвониться оперативному дежурному и один раз ответить на его звонок. С оперативным дежурным рядовой не имел права общаться по — определению и мне приходилось представляться офицером. Но после рапорта иногда следовал сальный диалог:
— Рапорт принят! – говорил оперативный, — ты капитан наверно в узле связи лежбище устроил? Как там ваши связистки? Отзывчивые?
— А то! Приезжайте, товарищ полковник, сами увидите!
— А вот и приеду. Готовь поляну и связисток!
О фразе оперативного: «А вот и приеду» утром докладывали командиру части. Такие утечки — верный признак появления в части проверяющих. Иногда капитаны выступали в роли жилеток или психоаналитиков. После ночной ссоры с женой в штаб приходил друг дежурного и они уединялись в ленинской комнате. А однажды ночью вбежал пьяный прапорщик и потребовал выдать ему пистолет чтобы «пристрелить эту тварь!»
Много проблем возникало с выдачей и возвратом пистолетов. Почему-то офицеры ездили в командировки вооруженными (командировки не в район боевых действий). Поезд приходил в 4 утра, в штаб заходил офицер. После недельной командировки ему хотелось поскорее домой, да и на службу выходить через 4 часа. Но не сдав пистолет, он не имел права идти домой. А ключи от оружейки были у дежурного по части, который коротал время где – то в подразделении. И для меня начиналась нервотрепка:
— Буер, б**дь! Где твой дежурный? Давай его сюда!
— Я ему доложил о Вашем возвращении, скоро будет.
— Я уже 10 минут жду! Дай мне трубку и набери номер!
— Товарищ капитан! Вы же сами в наряд ходите. Вы не имеете права разговаривать по этому телефону.
— Ах ты уставник е**ный! Вот попадешь ко мне помдежем, ты у меня поспишь!
— Товарищ капитан, вот Вы меня отвлекаете, а я из-за Вас пропущу код.
— Б**дь! Где этот сурок засел? Я сам за ним схожу!
— Я не могу Вам об этом сказать.
— Буер! Выслушай меня как мужик мужика! Меня дома ждет жена, ванная и накрытый стол. Я е**ться хочу! Говори где дежурный или я тебя пристрелю!
— Товарищ капитан, я Вас понимаю. Но бесполезно кричать на чайник, раньше времени он не вскипит. Вы пока подготовьте пистолет к осмотру. Может грязь туда попала или стрельнули где. Тогда его почистить надо. Вы пистолет заряжали?
— П***ец! Рядовой меня поучать взялся! Буер, вешайся!
Капитан Л достал пистолет из кобуры, направил его в пол и нажал спусковой крюк. Раздался выстрел. Я оцепенел. Лицо капитана Л побледнело. Не знаю, сколько длилась пауза, но в штаб ворвался дежурный с пистолетом в руке. Дальнейший диалог капитанов был лаконичным и насыщенным нецензурной бранью. Потом капитан Л оставил пистолет и побежал домой за патроном. А капитан М начал чистить его пистолет. Я проветрил помещение и пошел искать камешек подходящего размера, чтобы заткнуть дырку в деревянном полу. На этот раз все обошлось.
Капитан Ч был самым черствым. Он всегда был в плохом настроении. Вернувшись в аквариум в ноль часов, он уходил в оружейку и всухомятку ел белый хлеб с шоколадными конфетами. Меня он ни разу не угостил…
В общежитии для неженатых офицеров бился сексуальный пульс нашей части. Майоры туда старались не заходить, а капитаны, посетив этот очаг разврата, задерживались там надолго. Лично я симпатизировал лейтенантам. Они очень напоминали студентов старших курсов политеха: веселые, остроумные и ищущие развлечений. Своим для обитателей общаги я стал случайно. Периодически приходили телефонограммы о проведении операции «Заря». Это означало, что в два часа ночи замполит, начальник штаба и дежурный по части посещали общежитие и проверяли там наличие барышень и порядка в комнатах. Однажды я принял телефонограмму о проведении «Зари». Я пошел в столовую на ужин. Путь лежал мимо общежития. И что-то меня заставило в него зайти и проинформировать первого попавшегося лейтенанта об операции. Общаговские подготовились изумительно! Тройка не обнаружила дам, порядок был идеальным за исключением столов, на которых лежали книги из ПСС В.И. Ленина и тетради с конспектами. Замполит был в восторге. В обед ко мне подошел лейтенант Р, вручил бумажный кулек с шоколадными конфетами, маленький термос с кофе и многозначительно сказал: «И это только начало! Наш коллектив рассчитывает на дальнейшее плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество с тобой!» Так меня завербовали…
А однажды я рявкнул на офицеров. Ночью был объявлен сбор для офицеров. Получив оружие, они стояли рядом с аквариумом и разговаривали. Во время взрывов хохота я совершенно не слышал звуки динамика. Коварный динамик в пульте – это система контроля целостности линии связи с оперативным дежурным. В нормальном состоянии он издавал периодический писк, который означал целостность линии связи. Если в течение 15 секунд звуки не появлялись, это означало обрыв линии. Но обычно через 15 секунд мужской голос четко произносил 9 цифр, которые было необходимо немедленно записать в журнал и отзвониться оперативному дежурному. Если комбинация цифр названа с ошибкой, командира части журили. Если комбинацию цифр не фиксировали – дело пахло выговором. Поэтому динамик слушали очень внимательно. Звук был тихий, иначе круглосуточные писки свели бы с ума.
Групп офицеров было несколько и они стараясь перекричать друг друга разговаривали все громче и громче. Я старался прислушиваться к динамику, но вскоре уже не слышал писков. Дежурный ушел к командиру части и я сорвался: «Ну ка заткнулись все! Динамика не слышно! Выйдите на улицу и там ржите!» В коридоре повисла тишина. Услышав писк динамика, я успокоился, а в голове мелькнула мысль: «Ты на кого наорал?» Кто-то из офицеров тихо сказал: «Товарищи офицеры, в самом деле давайте потише! А лучше заходите в ленинскую комнату».
До окончания сбора я нервничал, хотя дежурный меня успокоил: «Если бы ты пропустил «цифири», то пострадал бы командир. Считай, что крикнув на офицеров, ты спасал своего командира. Всех неоднократно информировали, что около аквариума надо соблюдать тишину. А они как школьники на перемене». Когда офицеры начали сдавать пистолеты, многие из них меня подкалывали: «Товарищ рядовой, я больше не буду» и тому подобное.
Когда я отдежурил в последний раз, командир части поблагодарил меня за службу и вручил толстую книгу с кроссвордами, которые я очень любил разгадывать…
Рецензии и комментарии 0