Глава 1 (Глава 1)

Оправдать надежды.
Глава 1.
Слова, сказанные в шутку, однажды станут …
— «Сдаёшься? Сдаёшься, жалкий трус? „– к открытой, беззащитной шеи прижалось дуло мушкета. –“ Отвечай. И может быть я, солдат Королевской прусской армии, так и быть, сделаю твою смерть быстрой ,»- тяжелое оружие хоть и угрожающе прикасалось к открытому участку кожи, но намерения причинить зла не было в этом, лёгком, как трава на лужайке касается пальцев ног, прикосновении. Солдат, с белыми как снег волосами, приоткрыл глаза и с хитрой усмешкой выгнул бровь, тем самым бросая вызов стоявшему над ним сослуживцу и по совместительству его другу детства.
— «Серьезно? „– Прикрыв глаза и с усмешкой голосе, проговорил Вильгельм ,– “Ты не смог даже бесшумно подойти, а это заметь довольно просто, учитывая, что в сего в нескольких шагов от нас, часть нашего полка, кричит и смеются так, что будто мы не готовим неожиданное нападение на Саксонию, а просто вышли в парк при дворце во время балла, что бы освежиться» – пруссак, немного поëрзал на траве, что бы вновь принять удобное положение для продолжения своего недолго сна, вновь прикрыв свои светло-серые насмешливые глаза. Тем самым давая понять растерянному молодому солдату, что разговор окончен, и негласно прозвучала просьба дать немного времени для отдыха.
-" Ой, неужели ты действительно будешь спать, пока мы будем громить саксонцев? Так под арест за предательство попасть можно. Не боишься, что прямо сейчас либо убью тебя, либо позволю сделать это публично перед всем народом Пруссии ?" – продолжал настаивать на своем Ганс, прижимая, все еще нависшее над беззащитной бледной шеи друга, оружие. Тот снова усмехнулся, не открывая на сей раз глаз.
— «Организовать публичную казнь друга детства за предательство? Я многое слышал и видел, но вот такое прекращение дружбы, не ожидал. Да и кто меня будет лишать жизни? Сам вызовешься или другим позволишь совершить правосудие и отнять у тебя момент торжества? Палач то побыстрее и поопытнее тебя с мечом будет » – рассмеялся аристократ, чувствуя что нажатие на его беззащитный участок тела ещё немного усилилось и, незаметно, приоткрыв глаз на маленькую щелочку, заметил, что пальцы его друга немного надавили на курок мушкета, резко замолк и замер, полностью расслабив мышцы лица и тела, всего на несколько секунд.Улыбка медленно сходила с бледного лица Вильгельма, и солдат с буйной русой головой, испугался, не переборщил ли он с шуткой и не настроил ли он друга против себя по собственной глупости.
-" Вильгельм? "– чуток наклонился вперед Келер, ослабив кисть, державшую отведенное в сторону оружие. Расслабленное, бледное аристократичное лицо его друга испугало и озадачило молодого пруссака.
— «Вильгельм это не смешно» – нахмурив светлые брови проговорил Ганс, практически ложась на сослуживца, прислушавшись и прикоснувшись к шеи, что бы почувствовать либо же дыхание из приоткрывшихся губ, либо стук сильного сердца наследника прусского аристократичного рода Клее. Внезапно голова и тело Келера закружились, и он оказался на спине, на месте, где секунду назад лежало, казалось бессознательное тело его друга, который теперь сам прижимал мушкет Ганса к его открытой нижней челюсти.
— «Что, уже не так весело не так ли ?»-улыбнулся Вильгельм, прижимая тело молодого прусака к земле, и не сводя своих веселых глаз с растерянных зеленных глаз друга. Несколько раз хлопнув, длинными светлыми ресницами, и осознав в какое неловкое положении поставил его друг, которого он знал с детства, Ганс нахмурил брови, осуждающее смотря на удерживающего его солдата.
— «То есть вот так, ты, несчастный трус, отплатил своему дорогому другу за его беспокойство о тебе. Да тебя нужно утопить было в реке или в лес на растерзание диким животным оставить ещё ребёнком „– злился Ганс, больше на себя и на свое доверие и простодушие, чем на игривое настроение соотечественника. До сих пор, державший над ним оружие Келера, Вильгельм усмехнулся, и медленно наклонился к лицу лежавшего друга.Тот, сверкая злыми зелёными глазами, смотрел на другого прусака, не переставая вырываться.
— “На поле боя, тоже будешь так нашим врагам говорить? Зачем тогда непобедимой Королевской Прусской армии ты нужен? Толку от тебя нет. Еще не поздно вернуться домой и поплакаться матушке в подол ее юбок» – прошептал Клее, получив ещё более злой взгляд от Ганса.
— «Не будь, ты моим другом, убил бы тебя за такие слова» – прохрипел, от давления под своей челюстью тяжелым оружием, в насмешливое лицо Келер, вновь попытавшись выбрать из под сильного тела молодого прусака.
— «Вы как дети малые „– с насмешкой и не торопливой походкой к своим друзьям приближался другой молодой прусак. В его голубых глазах, плясали смешинки, хотя само выражение лица, было как у отчитывающих малых детей няни.
— “Я не расслышал твой ответ, подлый трус Пруссии, Ганс Келер. Мне повторить, свой вопрос? „– не пошевелившись и не отозвавшись на замечание Германа, продолжал сверлить своими серыми глазами Вильгельм.
— “Хватит, Клее, оставь его „– прозвучал голос солдата, громче и твёрже. Смех давно исчез у всех троих друзей. Зеленые глаза зло и с обидой смотрели прямо в светло-серые, перестав вырываться.
-“ А ты, Вильгельм, ты сможешь убить на поле боя ?» – прошептал Ганс. Эти слова заставили молодого солдата вспомнить лицо одного мальчика, которого он знал, казалось очень давно. Лицо Ганса на несколько секунд изменило свою внешность в голове Вильгельма. Вместо светлых русых волос — платиновый блонд, вместо злых зеленых глаз — голубые, испуганные, осуждающие. Пруссаку словно не чем стало дышать, он не мог контролировать свое тело, продолжая хватать ртом воздух, и со страхом смотреть в уже испуганные зеленые глаза лежавшего под ним друга. Мушкет давно выпал из побелевших и так бледных аристократичных рук.
-" Вильгельм? Друг, что с тобой ?" – услышав испуганный голос Германа, который доносился до него, как из под воды или же словно он на мгновение оглох от разорвавшегося возле пруссака пушечного снаряда. Вильгельм тяжело дыша пришел в себя. Два его друга уже сидели возле него на траве, где недавно они вместе дурачились как дети. Две пары рук успокаивали близкого друга, нежно гладя по напряжённой и до сих пор дрожащей спине.
-«Вильгельм? Все хорошо? „– позвал Герман вновь. Клее посмотрел на него немного мутным взглядом, но сглотнув кивнул ,–“ Я в порядке, только. Прогуляюсь немного» – сказал он тихим хриплым голосом, все еще тяжело дыша.
-" Ты уверен? Вильгельм, друг, прости если я сказал, что-то не так" – расстроенно и с раскаянием прошептал Ганс. Вильгельм закивал белой головой.
–" Да все в порядке. Ты тоже прости меня Ганс. Я заигрался" – прошептал Вильгельм, пошатываясь, вставая с земли, принимая помощь Германа, который выпрямился вместе с ним поддерживая аристократа под все еще подрагивающие руки, взглядывая в нездорово бледное лицо. Клее поблагодарил его взглядом, и отпустив руку друга, пошел прочь от растерянных молодых прусаков.
Аристократ не видел куда шел, в голове была пустота. Было опасно и совершенно не время для бессознательных и импульсивных поступков прежде всего для себя.Вильгельм забыл, что они в засаде, что они на войне.Ему нужно было прийти в себя прямо сейчас, развернуться и пойти к своему полку, но его ноги все вели его дальше и дальше. Перед глазами все еще стояло перепуганное лицо человека, которого он предал, или же предали его. Светлые брови нахмурились, задумавшись об этом, что привело Вильгельма в сознание и он наконец остановился: « Предал его? Что за бред…То что случилось была полностью его вина. Это он, а не я просто сбежал и исчез, предав нашу многолетнюю дружбу. Даже если я и нарушил его дурацкую клятву данную ему по глупости. Если бы он вернулся я бы все объяснил, сознался что совершил ошибку, раскаялся хоть при нем лично, хоть в церкви. Но он просто сбежал, даже не так он просто бросил меня одного не зная причины почему я нарушил клятву.Как он посмел? Как он посмел так поступить со мной? Чего он хотел? Что бы я всю жизнь сожалел об этой ошибке? Что б я раскаялся? Так я уже! Слышишь ?! Я уже это сделал давным-давно! Почему ты не вернулся ?! Что я ещё сделал не так? Ответь !» Молодой аристократ почувствовав слезы на глазах зажмурился и, прислонившись спиной к дереву, медленно опустился на землю. В голове все еще была пустота, ненависть, жалость и отчаяние. Отчаяние. Вот, что чувствовал Вильгельм на протяжении этих двух с половиной лет. Ганс и Герман даже не догадывались об этом, считая что с их другом все в порядке. Только это для них он вел себя как обычно. Они не видели того Вильгельма, которым был молодой аристократ только наедине с другим своим другом. Прусак тяжело выдохнул и посмотрел на вверх своими светло-серыми глазами, скорей всего сейчас немного покрасневшими от слез. Сколько еще так солдат просидел он не знал и не помнил. Казалось, что если уже началось сражение и саксонцы сейчас найдут его, он будет не прочь если б они его убили, даже сопротивляться не будет. Ухмылка появилась на его бледном лице. Он здесь не из-за Великого Королевства Пруссии. Он здесь, что бы спасти себя. Вильгельм опустил затёкшую, от того что слишком долго искал ответы в небе, шею, и простонал от небольшой боли, зажмурив глаза.
— «Вот так всегда. Ты даже не здесь, а приносишь мне боль» – усмехнулся Клее разминая шею. Но что-то изменилось. Аристократ, почувствовав это, резко замер. Пот начал стекать с его спины, бледная кожа снова побелела, руки немного задрожали от осознания, что он безоружен, что его слабость была видна. То что он позволил увидеть свою слабость, что сделало его ещё больше беззащитным и обезоруженным. Сердце резко заболело от осознания этого факта и не только этого. Вильгельм ухмыльнулся: « Кажется, я не много поторопился подумав, что готов умереть. Эй там, наверху, вы же знаете, что это была лишь шутка и минутная слабость? Я не умру. По крайней мере пока его не найду и не поговорю».
Клее медленно, пытаясь как можно тише, что бы его не обнаружили раньше времени, поднялся, опираясь на дерево прикусив нижнюю губы, из-за нудящих затёкших ног. Молодой солдат сфокусировал свой взгляд ровно на силуэте, стоящим всего в нескольких от него шагов, к счастью пруссака, спиной, смотря вдаль. Вильгельм быстро опустил взгляд, ища какую ни будь большую ветку или камень, что бы оглушить врага. Но его поиски оказались напрасными.
«Словно мы правда в парке возле дворца или замка. Не одной опасной для жизни вещи. Все так чисто. Словно саксонцы знали или же догадывались где будет наша засада и обезопасили себя так странно». Вильгельм снова сфокусировал свои мысли и взгляд на вражеском солдате, что до сих пор, не почувствовав опасности, не развернулся и не сдвинулся с места. Казалось, что он либо прирос к месту, либо поставил памятник самому себе.
« Что ж, так даже лучше» — подумал про себя Клее и тихо начал приближаться к мужчине. Внезапно, когда пруссаку оставалось сделать лишь шаг к саксонцу, тот обернулся на аристократа и на его задумчивом лице промелькнула ухмылка.
-" Не плохо, Клее, но все равно, ты себя чуток выдал. Нет, это не из-за твоих долгих размышлений на философские темы, когда ты сидел возле дерева и не заметил моего присутствия, хотя я тут был с самого начала. Ты слишком резко поднялся когда заметил меня, а затем, ища чем оглушить резко замер. Да, ты делал это все тихо, но с возрастом и опытом в сражениях, я это заметил и ждал тебя "- усмехнулся командир полка Вильгельма.
-" Герр Кон, прошу прощения, я не хотел вас ранить. Просто, вы выглядите как саксонец, вот я и решил, что "– растерялся молодой солдат, но его перебили.
— «И ты правильно поступил. Конечно, спасибо, что не показал мне наглядно, что бы ты сделал с нашим врагом, но я тобой доволен. Не весь молодняк такой же как ты. Тем более наследники знатных семей. На моей памяти, большинство просто бегут с криками и не всегда в сторону своего полка.Таких как ты единицы „– с довольным тоном проговорил командир, и вновь вернул свой взгляд туда куда смотрел ранее.
— “Мне приятно, это слышать. Похвала от такого командира, как вы дорого стоит» – усмехнулся Вильгельм, вставая рядом с ним. –" И все же почему вы одеты в саксонские лохмотья ?"- спросил молодой солдат, рассматривая старшего по званию и возрасту мужчину. Кон искреннее улыбнулся, но уже не смотря на Вильгельма.
— «Ох Клее, Клее …. „– по доброму покачал головой командир. Потом, приподняв седую бровь, посмотрел на него, как отец на сына и спросил. — “ А ты как думаешь? Зачем я нарядился в саксонские лохмотья перед началом нашей атаки на них ?»
Молодой пруссак, уловив игривое настроение своего командира, решил поддержать его.
— «Не знаю даже. Может вы хотите сбежать к ним в пылу сражения? „– усмехнулся молодой аристократ. – “Или нет. Вы на самом деле саксонец и все это время прикидывались пруссаком выжидая момента когда можно будет разгромить нас.»
— «Что ?!» – искренне удивившись и полностью обернувшись к Вильгельму, рассмеялся мужчина. – «Вот это я честно никак не ожидал услышать. Жаль, что ты не прозаик, у тебя определенно есть талант к этому. „
— “Кто ж тогда, будет вас предателей раскрывать и спасать честь Королевства Пруссии»- продолжил шутку молодой аристократ, поддерживаемую смехом Герра Кона.
Несколько минут они стояли и шутили на разные темы, пока в один момент Клее нахмурил свои белые брови и посмотрел вдаль, куда, до того как он нарушил единение своего командира, тот смотрел.
— «И все же. Вы были недовольны и задумчивы. Я бы сказал, что вы ещё не шпионили за саксонцами и только собираетесь к ним идти, но вы выглядели разочаровано, так что скорей всего вы уже были у них» – ответил аристократ. Заметив, как улыбка командира исчезла, словно ее там и не было, это подтвердило догадки и слова Вильгельма. -«Что произошло? „
Герр Кон тяжело вздохнул и снова вернул свой взгляд туда, куда смотрел до прихода Клее. После тяжелой паузы, во время которой молодому пруссаку, хотелось оставить своего командира в одиночестве, пожилой пруссак заговорил.
— “То, что я тебе сейчас скажу, Вильгельм, тайно. Конечно я объявлю её полку, но позже. До того как ты меня побеспокоил, я рассуждал о том, что придется сделать в первую очередь: менять стратегию или же искать предателя „– с тяжестью и со злостью ответил Кон. Вильгельм насторожился и опешил.
— “Предателя? Менять стратегию? Что вы хотите этим сказать? Нас предали? » — растерянно переспрашивал Клее. В его голове мысли разбежались, как мыши от кота, и он никак не мог ухватиться за какую-то конкретную.
— «Довольно детские вопросы у тебя. Кажется, я поторопился восхвалять тебя» – усмехнулся командир, не глядя на своего солдата. Молодой пруссак, встряхнув головой, привел свои мысли в порядок и подошёл еще ближе к мужчине.
— «Просто, это новость показалась мне абсурдной. Кто? Почему? Зачем нас предали?»– Вильгельм, снова погрузился в свои мысли, не заметив грустного взгляда Герра Кона.
— «Чаще всего людям не нужен мотив для предательства, они просто делают это, потому что так проще. Они ставят себя на первое место, стараясь сделать себе во благо, а не стараться для других » – ответил командир. Клее стало больно, от его слов. Пожилой пруссак, не догадывался, что своими словами нанес роковой удар для души Вильгельма. Аристократ, понимал, что он действительно нарушил клятву данную другу, которая была для того чем-то святым. Для Клее эта клятва казалась чем-то смешным и тот не предал нужного ей значения. Только после двух лет, молодой аристократ понял свою ошибку, и сейчас раскаивается, только слишком поздно. Он уже потерял того, кто помог ему не сойти с ума в окружении душной аристократии и политики.
— «Вильгельм „– голос Герра Кона вывел молодого пруссака из своих депрессивных мыслей, но аристократ не откликнулся на его зов. Положив руку на плечо своего солдата, мужчина продолжил.
— “Ответь мне честно Вильгельм. Почему ты пришел сюда? Почему ты захотел пойти добровольцем на эту войну? Я не шутил, когда сказал, что ты поражаешь меня, хотя еще толком ничего не сделал. Так ответь, что случилось такого в твоей мирной жизни, что ты променял богатство и долгую ни в чем не нуждающуюся жизнь на голод, страх, ночные кошмары, раны, слёзы, потерю близких людей и молитвы, что ты переживëшь ещё одно сражение, которое может стать для тебя последним. Что произошло, что привело тебя сюда ?» – серьезным тоном спросил командир, сжимая плечо аристократа. Вильгельм замер, прикрыв глаза и прислушиваясь к себе. Только один ответ крутился у него в голове.
— «Что бы спасти себя „– прошептал Клее. Его командир нахмурился, явно не понимая своего солдата.
— “Спасти? Разве на войне, без нужного опыта, это возможно? Я не прошу тебя делиться всеми тайнами, что ты хранишь, но такую откровенную ложь не хотел бы услышать „– разочарованно и немного сердито проговорил Герр Кон. Это вывело из тумана мыслей Вильгельма.
— “Нет. Я не вру. Просто это … Это слишком сложно даже для того, что бы мне самому понять это » — нахмурился Клее, но его бледное лицо было расстроенным, потерянным. Он словно был в каком-то бреду, никак не мог найти ответы на вопросы, которые были очень просты. Казалось, что можно было противопоставить кошмару и ужасу войны, кроме как желания славы и геройства, и вот это было как раз таки откровенной ложью. Вильгельму Клее ни слава, ни геройство в глазах соотечественников и сослуживцев не были нужны. Оба пруссака это понимали, только принять это не могли.
— «Я надеюсь, что ты сможешь ответить себе на этот вопрос самому себе, Вильгельм. И я так же надеюсь, что ты найдешь ответы на все твои вопросы и прежде всего поймёшь самого себя и примешь правильное решение „– тяжело выдохнув и сжав в последний раз плечо молодого солдата, герр Кон отошёл от Клее. Тот резко вздохнул и повернулся к уходящему командиру.
— “Герр Кон, постойте. Вы сказали что нас предали, но откуда у вас такие мысли? Что конкретно вы услышали от саксонцев, что привело вас такому выводу ?»- спросил Вильгельм. Мужчина остановился. Несколько секунд, на полянке стояла гробовая тишина. Пожилой пруссак покачал головой, зажмурив глаза и нахмурив седые брови.
-" Ты станешь моей погибелью, Вильгельм "– прошептал командир, но, из-за гробовой тишины на полянке, куда ветер не доносил веселье и смех полка, Клее его услышал. Молодой пруссак тоже нахмурился и хотел подойти к герру, но тот остановил его развернувшись, но все ещё не смотря на него и не поднимая головы.
— «Я пришёл к выводу, что нас предали, потому что саксонцы знают о нашем нападении. Не нужно быть генералом, что бы понять, каким образом они об этом узнали. У них ума не хватит, что бы просчитать наши планы, особенное если они военные. У всех этих европейских шавок, называющие себя империями, тоже ума особо нет. Соответственно кто-то из своих, пруссаков, сдал нас „– строго ответил командир. Вильгельм опешил. Его мир, по своему детский и наивный, немного пошатнулся. Слишком много он знал и слишком многое он узнал сейчас. Мысли путались, взгляд светло-серых глаз бегал, не задерживаясь на чём-то конкретном, сам он немного пошатывался. Командир, смотря на него, не весело улыбнулся и, покачав головой, вновь собрался удалиться, но вновь его остановил собравшийся с силами молодой пруссак.
— “Почему? Зачем нас предавать, если мы всё равно победим? Где Саксония, а где Королевство Пруссия? Что того саксонцы могли пообещать или дать пруссаку ?» – недоумевал аристократ, искренне не понимая мотивов предательства. Светлые брови были нахмурены, глаза бегали. Он не смотрел на замирившего командира, только себе под ноги, словно земля, на которой он сейчас стоит, на дрожащих ногах, могла дать ему ответы на все эти вопросы.
— «У меня нет ответов на твои вопросы» – пожал плечами пожилой пруссак. — «Может, у тебя получится? „- с этими словами командир полка удалился, отставив Вильгельма одного.
Силы оставили Клее и тот упал на землю, не в силах больше терпеть дрожь сотрясавшую всё его тело, особенно ноги. Сжимая траву, тяжело дыша, молодой аристократ чувствовал обиду на весь мир, на себя, на своего командира, на друзей, на предателя или предателей, на Георга. В особенности на последнего. Если бы тот не оставил его, возможно не пришлось бы сейчас молодому аристократу готовиться к войне. Вильгельм сжал зубы, злые слёзы текли из светло-серых глаз. Он чувствовал, что-то меняется внутри него, в его душе, в сознании. Вильгельм Клее медленно изменялся. Только вот в какую сторону, не ясно.
В тени деревьев за всем, что происходило на поляне, тихо наблюдал молодой австриец. Голубые, как небо, глаза разочарованно и с маленькой надеждой, смотрели на сжавшегося в комок наследника аристократичного рода. Георг, негласно, молил своего друга детства, в данную минуты сделать правильный выбор решение. Откуда он, австриец, мог знать, что для молодого пруссака правильно? Но Грубер знал. Австриец умел читать эмоции, мимику, превосходно знал язык тела. Ему не нужно дожидаться решения Вильгельма, вражеский солдат уже его видел. Только он молился, что бы Клее изменил свое решение. Свой выбор.
— “Пожалуйста, Вильгельм. Пожалуйста. Забудь о клятве, молю забудь о ней „– шепотом взывал пруссака Георг.
Только пруссак его не слышал. Сильное тело поднялось с земли. На бледном лице аристократа была только решимость.Сжатые кулаки, выдавали его мысли. Георг почувствовал на своём лице слёзы. Подняв светлую голову к небу, голубые глаза с грустью смотрели на вверх.
Вильгельм не услышал его молитвы.