«Учебный центр»

Глава из сборника «Забытый разговор, диалог сто сорок первый»
Родным, соседям, близким и не только… посвящается.

Дела-дела…
дела – лишь пыль!
Слова? Слова!
хранят нам быль,
а с нею мысль
и нашу жизнь!..

…Где-то на Балтике.
Начало предпоследней зимы восьмидесятых годов прошлого века, нового месяца, новой недели, нового… дня.
Незнакомый для новоиспечённого офицера штаба дивизиона рейдовых тральщиков старшего лейтенанта Старикова огромный порт, расположившийся в русле распавшейся на несколько рукавов широкой реки, точнее одна из многочисленных плотно заставленных судами и кораблями его дальняя гавань… в ней.
Не сразу и найдёшь!
Здесь, в Учебном центре флота, проходят своё обучение навыкам морского искусства студенты военных кафедр и факультетов различных высших учебных заведений страны.
На улице привычно для этого времени моросит надоедливый дождь, от стенки пирса за молы тянет упругий отжимной ветер. У штаба дивизиона учебных кораблей, куда на полгода откомандирован рейдовый тральщик из их Минной гавани, стоит внушительная группа офицеров, выстроившихся согласно корабельному расписанию по «Большому сбору» на подъём флагов и соответственно утренний развод по учебным занятиям и текущим работам…

Среди старших офицеров «старлей» опытным глазом без труда определяет старшего – командира Учебного центра.
— Товарищ капитан первого ранга, — уличив момент и подойдя к тому отработанным на пройденных прежде, в курсантские годы, многочисленных парадах строевым шагом, звонко, на всю стенку докладывает он, приложив, в воинском приветствии руку к козырьку, — старший лейтенант Стариков, разрешите обратиться.
— Обращайтесь, — не сразу, видно, чем-то сильно озабочен, отвечает высокий статный офицер, быстро сверху вниз опытным оценивающим взглядом, осмотрев подошедшего офицера.
— Специалист штаба дивизиона рейдовых тральщиков, — не опуская руки, громко продолжает рапортовать тот, невольно привлекая к себе внимание пары тройки десятков глаз старших офицеров, присутствующих тут же, поблизости, — прибыл в командировку в Учебный центр флота по вашему запросу из Минной гавани.
— Вот как? — невольно от удивления вскидывает брови старший. — Ну, здравствуй, товарищ специалист, — коротко подбросив руку к козырьку, отвечает на приветствие командир УЦ.
— Здравие желаю, «то-а-ищ кап-пе-ранга», — умело сокращая слоги в обращении, незамедлительно выдаёт в ответ «старлей» и резко молодцевато опускает руку.
— Молодец, — невольно улыбнувшись, кивает ему, — вот только-только про ваш тральщик поминал, — доверительно понижает голос, — удружили вы нам с эти экипажем, да и… с командиром, — безысходно машет рукой. — В курсе, о чём говорю?
— Так точно, «то-а-ищ кап-пе-ранга», — моментально отзывается офицер штаба дивизиона рейдовых тральщиков, лишь позавчера получивший из рук своего комдива выписку из приказа о своём назначении на эту новую высокую должность, выслушав попутно подробнейшую инструкцию о предстоящей неприятной командировке.
…Вообще-то сюда, в Учебный центр, многие стремятся попасть. И это обычная практика, когда, по мере формирования учебных групп сюда, в УЦ, на полгода, а то и на год, отправляют корабли из действующих дивизионов и бригад различных Баз флота. Так удобнее – ненужно держать свои специализированные учебные корабли, поддерживать на них должный уровень навыков и умений экипажей, да и откомандированные рады, потому как такой спокойной и размеренной службы нигде больше на флоте нет. В УЦ по субботам и воскресеньям, как правило, выходы в море не планируют, так же, как и в будние дни после шести вечера, да и вообще: учить – не учиться, спрашивать – не отвечать, да и дармовой рабочей силы на кораблях в виде студентов, желающих получить какой-нибудь очередной зачёт, всегда пруд пруди.
Впрочем, Старикова не учить и спрашивать в УЦ направили, а исправлять ошибки, наделанные за три с половиной месяца нахождения в УЦ их экипажем с много старшим его по сроку службы, да и по званию, командиром РТ-225 капитан-лейтенантом Николаевым.
И ошибок тех, судя по мрачному выражению лица опытного руководителя, лишь только упомянувшего о нём, них, наделано ими немало…
— А раз в курсе, — продолжает «кап-раз», — то доложи-ка мне, как на духу: неужели у вас там, в дивизионе, никого постарше, да поопытней не нашлось, что тебя, молоденького «летёху», посылают с матёрым капитаном разбираться.
— Старшего лейтенанта, — смущённо поправляет Стариков.
— Да какая разница? — едва заметно морщится опытный руководитель. — Давно ли «старлея» получил?
— Месяц назад.
— Ну, вот! — с жалостью, глядя на молодого, сочувственно улыбается. — А в должности офицера штаба сколько?
— Два дня.
— А в предыдущей?
— Два года… командиром рейдового тральщика.
— Вот как? — невольно с уважением, потому как обычно в штабы назначают куда как более опытных офицеров, вскидывает брови. — Ну, тогда тебе, товарищ бывший опытный командир корабля и карты в руки, а то я и впрямь не знаю, что делать, да докладывать, — неопределенно жмёт плечами, — кораблю через три часа в море, а у них там такое.
— Что-то стряслось? — пугается Стариков.
— Вот именно… стряслось, — неожиданно посуровев, стекленеют глаза командира УЦ, — оказывается, их старший моторист до сих пор не прибыл со вчерашней увольнительной прогулки, а они только теперь, спустя почти девять часов, соблаговолили доложить о грубом проступке.
…Стариков, коротко взглянув на часы, моментально оценивает ситуацию, понимая, что после двенадцати часов отсутствия военнослужащего в расположение части оперативный дежурный по Базе должен доложить о происшествии и принятых мерах к розыску своему коллеге в штаб Флота, который спустя ещё двенадцать часов продублирует доклад выше. А после этого опоздание матроса автоматически станет чрезвычайным происшествием… и не только корабля, но и всей Базы, и даже Флота. Понятно, что всё это не сулит ничем хорошим никому и, прежде всего, самому матросу – вопрос может дойти и до суда – да и его командирам достанется не меньше. Всем, кстати, командирам достанется, включая и командира корабля, и нового молодого специалиста штаба дивизиона, только-только присланного на этот РТ-225 наводить порядок.
Вот уже свезло, так свезло!
И ведь надо ж было такому случиться – в первый, можно сказать, день назначения на новую ответственную должность получить в нагрузку ответственность за совершенно незнакомый ему экипаж, да ещё со старослужащим командиром, с которым до сих пор толком-то даже познакомиться не пришлось.
Почему не пришлось?
Да потому, что они – опытные, да честолюбивые – с каким-то болезненным трепетом относящиеся к своему собственному достоинству, боясь уронить его, что ли, задержавшись по тем или иным причинам в первичных должностях дольше двух-трёх лет, почему-то всегда свысока и неприязнью относились к молодому пополнению, чураясь и игнорируя его. Всё-то у этих молодых, на их взгляд «ранних, да борзых» не так, да не этак: до всего-то им есть дело, во всём стремятся докопаться до самой сути, везде хотят быть первыми, не боясь ошибиться и замараться…
— И что теперь прикажешь делать? — строго, но по-прежнему доверительно на «ты», обращается вдруг ставший таким пожилым и беспомощным статный капитан первого ранга.
— Докладывать в Базу поздно! — как бы размышляя вслух, тут же отзывается новоиспечённый офицер штаба. — Да и докладывать-то по сути нечего – формально мы до сих пор не предприняли никаких мер, а за это с нас, спросят в первую очередь.
— Пожалуй, — почти благодарно, за спокойно сказанное Феликсом «спросят с нас», кивает старший офицер.
— К тому ж, — ничего не заметив, продолжает «старлей», — у нас есть целых три с половиной часа до очередного доклада оперативного дежурного в Базу, нужно подождать.
— И что ты предлагаешь?
— Искать.
— Да где, где мы его тут, в огромном портовом городе, найдём? — обречённо срывается на крик командир УЦ. — А если он того, дезертировал?..
— Вот и выясним?
— Да как ты выяснишь-то? Знаешь сколько тут, в порту, разных иностранных судов стоит? — продолжает волноваться. — Получится, что и мы с тобой ему потакаем, пособничаем.
— Да не мог, не мог, — срывается в ответ и «сталей», — такого совершить ни один боец нашего гвардейского дивизиона рейдовых тральщиков. Всё что угодно, но только не это! — чуть успокаивается. — Тут другое: он, похоже, расслабился тут, у вас в УЦ, без должного контроля, «оборзел», что ли, — невольно оборачивается в сторону РТ-225 на капитан-лейтенанта Николаева, что как раз в этот момент беспечно сходит по трапу корабля на стенку, — дайте мне эти три с половиной часа, и я доложу вам, что случилось.
— Хорошо, — не сразу отзывается опытный командир УЦ, — действуйте, товарищ старший лейтенант, — переходит на официальный тон, — даю вам три часа и ровно одиннадцать тридцать жду вас у себя, будете при мне лично докладывать оперативному дежурному Базы о происшествии.
— Есть, — приложив руку к козырьку, коротко отзывается Стариков, и тут же, повернувшись лицом к беспечно подходящему, будто ничего не происходит, Николаеву, громко на весь плац, как бывало ещё неделю назад встречному пятибалльному шквалу, нетерпящим возражений голосом командует. — Капитан-лейтенант Николаев, на корабль бего-о-ом… марш!.. Экипажу «Большой сбор», выстроится на стенке напротив корабля, форма одежда зимняя, парадная.
В последнее время изрядно избалованный щадящим распорядком дня повседневной деятельности и давно отвыкший к такому дерзкому обращению к себе, да к тому ж ещё со стороны младшего по званию и, что существенно, по сроку службы коллеги, капитан-лейтенант от неожиданности даже теряется, уронив свою папку с документами в лужу на пирсе. Но быстро придя в себя, подобрав бумаги, было, решительно вскидывается навстречу зарвавшемуся молодому офицеру, однако, поймав на себе его решительно сверкающие даже на таком расстоянии глаза, подчиняется и, хотя и не бегом, боясь потерять достоинства, но всё же весьма спешно, отступает, отправившись назад на свой корабль.
Без лишних церемоний на представления и прочие обязательные в данной ситуации формальности, Стариков, уверенный в том, что на РТ-225 его «каждая собака» знает, уже через минуту после отданной команды командиру корабля, начинает свой откровенно прямой жёсткий разговор с экипажем:
— Итак, товарищи матросы, в нашем с вами распоряжении всего лишь три часа, чтоб вытащить нашего товарища из беды: неминуемого суда и отправки в дисциплинарный батальон за самовольное оставление части.
А и, правда, чего ходить вокруг да около, время терять, тем более и он сам, будучи командиром легендарного, но бедового тральщика, прозванного моряками Минной гавани «Антилопой», знает тут всех и каждого. Чего только вместе им не приходилось повидать, да попробовать, в какие только передряги не доводилось попасть, многие из которых из-за молодости его лет и неуёмной горячности просто не могли обойти его, а значит и их, стороной. Вот и теперь им вместе предстоит сделать что-то новое, необычное, неординарное – найти, словно иголку в стогу, в большом городе матроса! — чтоб вырулить из создавшейся обстановки.
— Поэтому, — продолжает он, — не теряя ни минуты на ненужные разъяснения вам всей серьёзности положения для моториста, да и всего экипажа, слушай мою команду: тот, кто знает или предполагает, где сейчас, в данную минуту, находится старшина второй статьи Кучеров, выйти из строя…
Неожиданно в этот момент среди моряков «старлей» замечает абсолютно безучастные равнодушные и к тому же совершенно незнакомые ему, видно прикомандированные к РТ уже здесь, в Учебном центре, лица. Это меняет ситуацию. При чужаках – кто знает, какое положение они занимают в коллективе – нужного разговора с моряками не получится, одними лозунгами, да призывами на старом авторитете далеко не уедешь, а завоёвывать его вновь – времени, просто, нет.
В строю повисает напряжённая гробовая тишина!
«Старлей» умолкает, медленно тяжёлым взглядом обводя по очереди каждого находящегося в строю, раздумывая о том, что делать дальше, и заодно заново знакомясь с личным составом вверенного теперь и ему подразделение. В принципе он, действительно, хорошо знает многих из присутствующих – кто-то был прикреплён к его кораблю во время многочисленных выходов в море, с кем-то регулярно виделся казарме дивизиона во время дежурств, а кто-то посещал его политзанятия в группе звена РТ, где он последний год был руководителем. Кроме того – Стариков сразу приметил! – двое из присутствующих в строю: электрик старший матрос Сергей Листопадов и минёр старшина первой статьи Алексей Мазь, как, впрочем, и сам пропавший моторист – непосредственно из его экипажа «Антилопы». Тогда, в конце лета, они, как самые опытные моряки в дивизионе по своим специальностям, были переведены сюда для усиления экипажа РТ-225 на время длительной осенне-зимней командировки.
— По-нят-но, — тянет «старлей», прерывая затянувшуюся, было, паузу, — Внимание всем, — молниеносно принимает решение, — Мазь и Листопадов за мной… в город на поиски Кучерова по больницам, моргам, отделам милиции. Остальным под руководством командира, — уверенно чеканит каждое слово, переведя взгляд на «каплея», — корабль к бою и походу подготовить.
— Есть, — тут же, невольно поддавшись динамике заданной офицером штаба, оживает Николаев.
— Вопросы?
— Никак нет, — отвечает за всех.
— Тогда, вольно!.. Разойдись!..
Уверенный в тех двоих, что выбрал себе в помощники, Феликс, не оборачиваясь и не теряя ни минуты, шибко сбегает по трапу корабля на стенку и прямым курсом направляется к КПП гавани на выход в город.
— Товарищ командир, товарищ командир, — первым настигает его Листопадов. — Да куда ж вы так рванули-то? Не догнать прям.
— Для начала в ларёк Союзпечати, — не оборачиваясь, бросает Стариков, — там всегда масса народу, что-нибудь подскажут.
— Да, неужели ж и впрямь, по больницам поедем? — подскакивает с другой стороны минёр.
— Вот ещё! — усмехается Стариков. — Все эти формальности и без нас с вами, кому следует, уладят по телефону.
— Так куда ж тогда мы?
— Говорю же, — продолжает наращивать темп — к ларьку, людям, что живут тут за забором, они нам живо расскажут куда, точнее кому, здесь морячки в самоволки бегают.
— Может не надо… к людям? — почему-то испуганно пыхтит ему в спину электрик. — Откуда им знать… Может, подождём тут, у КПП. Куда он денется? Сам явится…
— А, если не явится?.. — едва пролетев сквозь КПП, круто останавливается бывший командир «Антилопы». — У нас с вами времени, чтоб вытащить Володю из гауптвахты и суда, а командира от отстранения, нет совсем, да и то-о — тянет, задумавшись, — если…
— Что… если?.. — пугается минёр.
— Если у него найдётся оправдание…
— Какое оправдание? — продолжает допытываться.
— Обоснованное, товарищ старшина, — злится Стариков, зная этих двоих как облупленных и понимая, что они явно что-то не договаривают. — обоснованное, своему серьёзному проступку, опозданию. Тут всё очень серьёзно и чтобы попытаться ему, да и вам, кстати, тоже помочь нужно знать всю «подноготную».
— А мы-то тут причём? — знакомо отчуждённо отворачивается Листопадов.
— Как это причём? — вспыхивает Феликс. — А, помнишь, когда «Антилопа» в прошлую зиму на брандвахте под ударами трала тонула в штормовом безумии, и боцман бросился с голыми руками его усмирять, ты, Серёга, тоже был ни при чём, но ведь, не задумываясь, бросился к нему на помощь.
— Ну, а как иначе? — потупившись, бубнит электрик. — Ведь там был Сашка… Стрельба.
— А ты, Лёха, помнишь, как ночью на рейде у стенда размагничивания снимал Рудика позапрошлой осенью с морской бочки, когда тот в темноте не успел на неё вернуться? Ты тогда тоже, был ни при чём, но, не задумываясь, бросился вслед за боцманом, чтоб затащить его обратно живым.
— Так, то ж в море, навстречу стихии.
— А тут на берегу! — рубит Стариков. — Навстречу чей-то глупости, — машет рукой куда-то в сторону, в неизвестность, — и равнодушию товарищей, — кивает на матросов, стоящих перед ним, — которые из-за выдуманного ими же чувства морского братства не хотят спасти своего же товарища.
— Не хотят? — одновременно вспыхивают матросы.
— Ну, или боятся!
— Почему это боятся?
— Да потому! — сверкает глазами «старлей». — Что вы не за Вовку Кучерова беспокоитесь, а за свою репутацию, чтоб вас самих потом никто ни в чём не смог обвинить, — переводит дыхание, — а значит, не за него боитесь, а за свою шкуру трясётесь.
— Не правда это, — взрывается электрик, — хотя, может и так, — чуть помедлив, сникает первым, пряча глаза.
— Да тут он, тут рядом, — сразу взрывается и минёр, — в женском общежитии напротив гавани.
— У него там любовь, — фыркает Листопадов.
— Поня-атно, — успокоившись, тянет Феликс. — Что ж, дело хорошее, молодое, а если ещё любовь, так и вообще… правильное, благородное.
— Да, уж, — морщится Сергей, — благородное, тут как посмотреть.
— Да как не смотри – хорошо, правильно, в любви рождается семья, новая жизнь, за это можно и в бой пойти. И чего молчали-то?.. Только время зря теряли, — хлопает по плечу электрика, — давай, веди к нему.
— Туда так просто не пройдешь, — вступает Мазь— вахтёрша – зверь, вовнутрь чужих не пускает.
— Не переживай, Лёха, — смеясь глазами, видно, вспомнив что-то своё из недавнего курсантского прошлого, давит Стариков, — если Володька прошёл, то и мы уж как-нибудь проберёмся – у нас дело правое, пошли быстрей.
Круто свернув с центральной дороги у КПП вправо на указанную моряками едва приметную постороннему глазу тропинку вдоль глухого высокого забора гавани, уходящую куда-то вверх в густо заросший кустами склон, они буквально натыкаются на неспешно спускающего с вершины к ним навстречу их старшего моториста.
— То-ва-рищ ко-ман-дир, — едва переведя дух, удивлённо вскидывает брови тот. — А вы-то тут… как?.. Откуда?
— Попутным ветром, Володенька, попутным, — едва заметно усмехнувшись, бросает «старлей» ему навстречу, — занесло к вам. Вот, решил вас проведать…
— Правда?
— Конечно, — продолжает, — спросить, как вы тут поживаете?
— А всё отлично, товарищ командир, — задорно молодцевато докладывает своё Кучеров, расплывшись в широкой улыбке, — хорошо, лучше некуда.
— И куда ж путь теперь держите, товарищ старшина второй статьи, за территорией гавани, да ещё и после подъёма флага?
— Виноват, товарищ командир, — продолжает, улыбаться
— В чём же это?
— Опоздал.
— Ай-я-яй, — театрально вскидывает брови бывший командир, — опоздал.
— Так точно, не рассчитал… маленько.
— Маленько? — не выдержав, с полуоборота заводится. — А часы вам, — рычит, — гражданин матрос, на что?
— Почему… матрос? — погасив улыбку, сникает Кучеров. — Гражданин?
— Так ведь трибунал вас, неуважаемый вы наш, ждёт и… дисбат на пару-тройку лет.
— Как… дисбат?.. За что? — чуть не плачет.
— А вот так, Володенька, вот так: за твоё самовольное оставление части на время… больше полусуток…
— Так ведь нет ещё… полусуток.
— Так ведь и ты ещё не вернулся! Гуляешь вот тут беспечно за забором…
— Да я успею, — забыв про недавнюю браваду, смотрит с мольбой, надеждой на своего бывшего командира.
— Пока доберёшься до корабля, зная вашего командира, пока доклад дойдёт в штаб, оттуда дежурному гавани, базы, информация по тебе уже уйдёт дальше, наверх, а там «ищи ветра в поле» – никто ни в чём разбираться не станет.
— И что же делать, товарищ командир? — осознав вдруг всю серьёзность своего положения с мольбой, всхлипывает Кучеров. — Помогите?
— Ах, помогите? — взрывается Стариков, глядя в глаза своему бывшему экипажному. — Что делать?.. — передразнивает его хныкающий тон. — Конечно, помогу, Володенька, конечно!.. Но вовсе не потому, помогу тебе, что ты тут перед нами таким недалёким простачком прикидываешься, а потому, что тогда, на брандвахте, мы с тобой вместе тонущую «Антилопу» из бездны выводили, и ты тогда, как и все они, — кивает за спину, — на своём посту сделал всё для нашей общей победы.
— Победим и теперь, товарищ командир, — появляется из-за спины «старлея» бесхитростное лицо минёра, — то есть выведем… из бездны его и теперь.
— Обязательно выведем, — расчувствовавшись, подхватывает вечно себе на уме электрик, выступая из тени дорожки. — Я знаю что делать.
— Что? — в один голос выдыхают все, повернув голову в его сторону.
— Во-первых, вы, товарищ командир, идите обратно на КПП, будем считать, что вы послали нас с Лёхой проверить эту тропу вдоль забора от дороги, а сами проверяли ту, с другой стороны.
— Что ты задумал? — вскидывает брови Феликс.
— Не спрашивайте меня, товарищ командир, — сложив руке в мольбе, просит электрик. — Просто хоть раз поверьте на слово, отпустите ситуацию из-под контроля, проверенный способ, будьте уверены.
— Ну, хорошо, — не сразу сдаётся Феликс, глянув на часы, внутренне радуясь, что удалось расшевелить моряков, — действуйте, — и спускается на дорогу.
Через две минуты, после того, как «старлей» займёт свой пост с внешней стороны КПП, из кустов с дикими воплями выскочит внешне страшно перепуганный Серёга Листопадов:
— Убили, товарищ командир, убили!
— Кого убили? — услышав такое, тут же забыв об уговоре, пугается Стариков.
— Кучерова убили, — что есть сил, да так, что слышно и на КПП и даже на стенке гавани кричит электрик. — Скорую, срочно вызывайте скорую.
На шум из КПП выскакивают дежурный мичман и два его подручных матроса, которым, наконец, сообразивший, что происходит, Феликс, отдаёт команды, несколько подправив доклад Сергея.
— Так, товарищ мичман, слушай мою команду, первое – срочно доложите оперативному дежурному гавани о своевременном прибытие старшины второй статьи Кучерова в часть.
— Есть, товарищ старший лейтенант, но… — сомневается мичман, лишь час назад познакомившийся со Стариковым при проверке его командировочных документов, когда тот направлялся к командиру Учебного центра.
— Ни каких «но», товарищ мичман, — грубо обрывает его «старлей», — делайте, что говорю, доложите с моих слов: увольнительная у Кучерова до подъёма флага, знакомился с родителями невесты, а при возвращении поскользнулся и упал можно сказать уже на территории части…
— На территории части, — вскидывает брови мичман.
— Конечно, — давит своё Стариков, — вон, прямо у вашего КПП, — кивает в сторону тропинки. — Вы тут спите, что ли? Он уже, кажется, битый час до вас докричаться не может, — гневно сверкает глазами, буквально впившись в мичмана пытливым взглядом. — Правильно, Листопадов?
— Так точно, товарищ командир, — не раздумывая выдыхает тот, вытаращив на него от удивления глаза, — не может.
— Листопадов, бегом в санчасть, санитаров с носилками сюда, а те пусть решают, куда отправлять.
— Есть, товарищ командир, — отзывается сорвавшийся с места электрик, по опыту зная, что в критические минуты что-либо спрашивать, а тем более спорить с ним – себе дороже.
— Товарищи матросы, — тут же переключается на помощников дежурного по КПП Стариков, — за мной бегом марш, — и не глядя на них, тут же отправляется к месту, где должен оказаться упавший или, кто знает, побитый Кучеров.
— Есть, товарищ старший лейтенант, — поддавшись общей суете, слышится за его спиной.
— Товарищ мичман, с вас доклад оперативному и командиру Учебного центра, — бросает «старлей» уже сверху, — и санитаров направьте ко мне.
— Есть, товарищ старший лейтенант, — слышит Феликс в ответ, удовлетворённо пряча улыбку в свои смоляные усы.
Спустя минуту силами подоспевших моряков организует осторожный подъём из кустов, густо проросших на склоне и любезно остановивших свободное падение в яму, грязного исцарапанного, но счастливого, старшего моториста РТ-225, с неожиданно выросшим огромным «фингалом» под его правым глазом. Спешно, пока моряки осторожно выполняют деликатное задание, отправит Лёху Мазь, незаметно вручив ему пустой бланк увольнительной записки с печатью, на корабль, дав поручения для командира корабля к своему возвращению переоформить документацию на увольнение Кучерова, свалив оплошность в докладе командиру УЦ на невнимательность дежурного по кораблю.
А спустя ещё час Стариков, коротко доложив заметно повеселевшему статному капитану первого ранга о самочувствии старшего моториста Кучерова, оставленного медиками на реабилитацию после падения в санчасти гавани, уйдёт на весь день с экипажем РТ-225 в море, где устроит основательный, без выноса наверх, естественно, разнос командиру корабля капитан-лейтенанту Николаеву и его экипажу.
Через три месяца, ранней весной, как только сойдёт на Балтике лёд, корабль РТ-225 без новых потрясений благополучно вернётся в родную Минную гавань, матросы и старшины по последнему сроку службы Кучеров, Листопадов, Мазь своевременно и с должным почётом будут демобилизованы домой. А кое-кто из них уедет на родину не один, не забыв за то поблагодарить старшего лейтенанта Старикова…
30.01.2025г.

Автор благодарит своего критика ЕМЮ за оказанную помощь, а также приносит свои извинения за возможное совпадение имен, событий, диалогов, потому как рассказ, безусловно, является художественным, вымышленным, хотя и случайно подслушан в разговоре с….
Да, и ещё: рассказ написан на ходу и в нём наверняка всего масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, в очередной раз извинившись за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ТМ), либо оставить их прямо под текстом.
Спасибо за внимание и… сопереживание.