Разбой

— Против государя пошли, псы бездумные, сейчас мои молодцы вам покажут.
— Батюшка милостивый, ну не признали тебя ребятишки, как поймут, лоб ради тебя разобьют.
— Подорвано моё доверие, сложно мне простить их будет, коли в ноги мне упадут, Бог с ними — прощение получат, — договорил низенький, но широкоплечий мужик с чёрной бородой и шрамом на виске. Глаза его свирепые, как у беса, жадные, как у взяточника при царе.
День неспокоен: порывом дьявольский ветер врезался в людей и затихал, а потом снова и снова хлестал по лицам и злодеев, и добряков. Только степи-поля, будто привыкшие, тихо ласкались о холодный ветер. Тучи ходили по небу, не зная себе места, и изредка посыпая землю белыми крупицами — снегом не назовёшь. Иногда смотришь на степь, а вдали горы виднеются. Птицы взмывают в небо, миг — и с выстрелом падают на землю камнем. Спокойно и любо тут без людей. Иное дело сейчас: как по пустыне спешат, торопятся телеги, гружённые товаром разным. Казаки бегут, шашки оголив, и рубят, и грабят.
По левое плечо от мужичка стояли огромные мужики; кулаки у них как молоты, таким приложить по лицу — не поднимешься. Холодно было жуть, свата государя стояла без шапок на голове, да в грязных синих зипунах. Только сопаги блестели, когда солнышко, пробиваясь из-за туч, подмигивало земле.
— Вы, мальцы, извинитесь перед батюшкой государем, он шуток не любит — повелит — голову с плеч, и поминай как звали, — выглядывая из-за плеча царя, начал говорить старик, он был казаком. Многие тут были казаки с буйными головушками. За царем все пошли: кто поверил, другие разбойничать вздумали. Потеснили тут лихих молодцов, вот и результат — взяли коней да ружья и мстить за зло, которое испытали. На шкуре чтобы все ощутили, как казаку плохо, чтобы не повадно было мужику обиду делать. Так и порешили, нашли себе царя-батюшку — в лихой бой, как в омут с головой.
Разбойники пришли в крепость: чистокол верно служил защитникам крепости — казакам и кучке дедов; первые из которых уже успели переметнуться на сторону окаянных.
— Ну полно вам, мальцы, — резко начал царь, — со мной двинетесь, будете меня развлекать: песни петь, танцы плясать, — два мальчика: один рыжий, усыпанный веснушками, другого волосы светлые и тонкие. Босые, с порванными рубахами стояли они, так и хотелось им поколотить разбойника дубинками.
Всего час назад крепостенка мирно жила, и ничего не предвещало трагедии. А полчаса люди, как муравьи, бегали по широким улицам, готовили пушки; их было всего две, но вполне готовые к бою, если почистить. Мальчишки несколько дней назад, играя с деревянными шашками, и не думали о сложности положения. Среди всех выделялся офицер средних лет под два метра ростом с чёрными как смоль волосами и угрюмой гримасой. Когда он говорил, казалось, что идёт целый полк; громовой голос мог распугать медведей, если они тут водились бы. Все ребята хотели вырасти огромными великанами, да никому не повезло.
В тот миг, когда войско разбойника подошло на расстояние пушечного выстрела; добрая часть казаков взбунтовалась, стреляя по защитникам крепости в спину. Дело дошло до усатого великана — связаться с ним никому не хотелось. Однажды своим кулаком зашиб двух человек разом, казаки прекрасно это поняли. Сам виновник лишь отнекивался, говоря о сей слабости удара.
— Подходите, супостаты, на разновес плюхи сегодня, — бурля злобой, надвигалась громадина.
— Ярослав, ты что удумал, ты один, нас много.
— А ты меня не пугай, окаянный, пуганный давно, — один из казаков, достав нож, попытался заколоть великана, но получил по морде и упал замертво. Ворота отворились жителями, и разбойников, пострелявших их мужей, принимали с хлебом и солью. Главный на коне заметил огромного мужика и, прищурившись, выстрелил, попав в спину. Предатели, воспользовавшись положением, изрубили великана. Два мальчика — его сыновья — с великой злобой стали кидать в царя камни, за что и были схвачены. — Не будем мы шутами, свинья ты грязная, — заорал рыжий мальчишка, а брат, мальчик совсем не храбрый, сжал кулачки.
— Ах так, царя оскорблять удумали оскорблять, повышайте их за дерзость, другим неповадно будет, — договорив, разбойники обомлели, но через минуту схватили братьев и потащили к столбу. На площади стоял большой столб, на котором во время Масленицы вешали сапоги, летом разного рода объявления. По крепости шли самые разные бесчинства: большинство девушек обесчестили, некоторым мужчинам срубили голову с плеч. Мальчики не выдержали и стали реветь.
— Поздно, поздно, — болтал какой-то казак.
— Да, милость государя вам не заслужить; ваш отец, наверно, татарин, где это видано, чтобы люди такие были.
После этих слов на братьев накинули толстенную верёвку и подвесили. Еще несколько минут всё тело дёргалось. Самозванец наскоку с саблей в руке срубил их головы. Казаки и татары громко кричали. После все пошли наслаждаться русскими девками, буянить и пригублять настойки, но ничего стоящего из выпивки не нашлось.