Часть IV. Глава 20. Загубленная операция

И когда Он снял пятую печать, я увидел

под жертвенником души убиенных за слово

Божие и за свидетельство, которое они

имели. И возопили они громким голосом,

говоря: доколе, Владыка Святой и Истинный,

не судишь и не мстишь живущим на земле

за кровь нашу?

Откр. 6, 9-10.

Сначала Колчака принял Алексеев, державший себя сухо и неприветливо. Адмирал спросил, почему его назначили на Чёрное море, где он никогда прежде не служил, но Алексеев ограничился словами, что, по мнению Ставки, именно Александр Васильевич может лучше других провести Босфорскую операцию, окончательные же указания ему даст Государь.

Его Величество дружелюбно пригласил Колчака погулять в саду после обеда и там высказал адмиралу свои опасения по поводу неготовности союзной Румынии к войне, следовательно, вступив в кампанию, она лишь усложнит стратегическое положение России (потребуется наша поддержка, а удлинившийся фронт окажется лишней нагрузкой для наших войск). «Но на этом настаивает французское союзное командование, — сказал св. Царь,- Они требуют, чтобы Румыния во что бы то ни стало выступила, они послали в Румынию специальную миссию, боевые припасы, и приходится уступать…». Александр Васильевич понял, что Государь видит стремление союзников переложить на Россию всю тяжесть войны, и сам спросил о Босфорской операции. Государь оживился, сказал, что к ней надо готовится, хотя ещё не решено, высадить ли десант прямо в Босфоре или наступать на суше, вдоль берегов. Вот предыстория Босфорской операции.

Турция опоздала вступить в Первую мировую войну из-за срочного возведения береговых укреплений на Босфоре и ожидания тяжёлых боевых судов, строившихся в Англии. Но англичане сначала задержали заказанные суда, а потом вовсе присвоили их. Тогда немцы прислали туркам лёгкий крейсер «Бреслау» и линейный крейсер «Гебен», равного которому по мощности вооружения и быстроходности у нас не было («Императрица Мария Феодоровна» мог развивать скорость до 21 узла в час, а «Гебен» — до 27 узлов). Турки удвоили свои силы на Чёрном море, купив оба немецких корабля, причём ни в Северном, ни в Средиземном морях британцы их не перехватили, дав дойти до Константинополя. «Обстоятельства, при которых произошёл этот прорыв, весьма туманны и дают основание подозревать, что в расчёты Англии, вероятно, не входило обеспечение за русским флотом безусловного господства на Чёрном море», — писал военно-морской историк М.Петров.

Рано утром 16 (29) октября 1914 года турецкие миноносцы внезапно напали на гавань Одессы, потопили канонерскую лодку «Донец», повредили несколько пароходов, «Гебен» обстрелял Севастополь, а «Бреслау» — Новороссийск. Кроме того, в открытом море турки потопили несколько наших военных и гражданский судов.

Тогда Черноморским флотом командовал адмирал А.Эбергард. Он пытался противостоять неприятелю активно, минируя подходы к Босфору (в конце 1914 года две наших мины на несколько месяцев вывели «Гебен» из строя). Эбергард слыл осторожным человеком и с лета 1915 года, когда в Чёрное море стали заплывать немецкие субмарины, не без воли Великого Князя Николая Николаевича почти совсем прекратил походы наших кораблей к Босфору, предпочитая «глухую» оборону стратегически важных пунктов Черноморского побережья, несмотря на то, что с июня 1915 года вступили в строй «Императрица Мария Феодоровна» и подводные лодки, а в декабре – «Императрица Екатерина Великая» (наш флот имел общее трёхкратное численное превосходство над турецким!). Под предлогом сохранения офицерских кадров Эбергард пресекал все инициативы снизу, от командиров эскадр, которые желали сменить оборонительную тактику на наступательную. Между тем, офицерские кадры были среднего уровня: лучшие выпускники Морского Корпуса стремились служить на Балтике, на Чёрное море попадали менее талантливые и энергичные офицеры, которые ещё до войны «приросли» к своим хуторам и отрубам, поэтому назывались «хуторянами».

Тем временем «Бреслау» и вернувшийся в строй «Гебен» возобновили свои вылазки, топили наши пароходы и транспорты, нападали на прибрежные пункты, а в октябре 1915 года, когда в войну вступила Болгария, Бургас и Варна превратились в базы германских субмарин. За весну 1916 года они потопили 30 наших пароходов (около 25% Транспортной флотилии России на Чёрном море). Уменьшение её тоннажа тяжело отразилось на подвозе подкреплений, продовольствия, боеприпасов на Кавказский фронт, сузило возможности десантных операций.

На пути из Ставки в Севастополь Колчак ещё раз обдумывал план действий. Конечно, 260 морских миль от Севастополя до Босфора затрудняли охрану минных полей от тральщиков, но Александр Васильевич всё же принял решение: многоярусные минные поля ставить как можно ближе к турецкому берегу и выходу из Босфора, но не дальше пяти миль, чтобы не терять возможности обстрела с моря вражеских береговых укреплений, свой же флот разделить на две или три смены для постоянного дежурства у Босфора, а заграждение минами и сетями собственных портов вообще прекратить.

Колчак прибыл в Севастополь 8 (21) июля, потратив на переезд четыре дня из-за перебоев в работе железной дороги. Ему пришлось преодолеть непонимание со стороны офицеров, исправлять ошибки Эбергарда и т.д., но в конце концов он стабилизировал снабжение по морю Кавказского фронта (а затем и Румынского) и заметно потеснил врага на море своей минной тактикой, заставляя терять транспорты и боевые суда. Ослабла опасность от немецких субмарин (к концу 1916 года «Гебен» и «Бреслау» совсем не выходили из Босфора). Варна, Зонгулдак и другие порты были блокированы так, что не только сильно осложнилось снабжение турецких войск на Кавказском фронте, но и вся экономика Турции получила серьёзный удар из-за плохого состояния дорог вдоль побережья. Несмотря на это, Босфорская операция была необходима.

Спорный вопрос о проходе из Чёрного моря в Средиземное могли решить в нашу пользу успехи русских войск, подошедших к предместьям Константинополя в Турецкую войну 1877-1878 годов, но тогда Англия ввела в проливы свой военный флот, продемонстрировав свои интересы в регионе и недружелюбие к нам. Положение изменилось лишь с началом Первой мировой войны, когда у британцев возникла нужда в нашей помощи. Весной 1915 года Россия, Франция и Англия обменялись соответствующими нотами, а позже подписали соглашение о передаче Константинополя под юрисдикцию России, «если война будет доведена до успешного конца». И всё же министр Иностранных Дел Сазонов считал, что мы ещё ничего не получили, т.к. с концом войны союзники нашли бы способ изменить в свою пользу уже заключённое соглашение: ещё до начала переговоров с нами о Константинополе союзники провели операцию по овладению Дарданеллами с намерением первыми дойти до Константинополя. Однако они плохо подготовились, операция затянулась и в начале 1916 года кончилась эвакуацией союзных войск на Салоникский фронт в Греции; англо-французский экспедиционный корпус понёс большие потери, но туркам был нанесён более значительный урон.

Неудача союзников укрепила наше сухопутное командование в недоверчивом отношении к планам быстрого овладения Босфором, о чём говорилось на переговорах уже после подписания соглашения о Константинополе. Алексеев считал, что Босфорская операция – «затея моряков», требующая много войск и ослабляющая фронт, а «ключи от Константинополя лежат в Берлине». Морские же специалисты доказывали, что падение Константинополя разрежет Турцию на две части и вызовет её капитуляцию, а это означало ликвидацию Кавказского фронта и возможность переброски на другие фронты русской Кавказской и английской Месопотамской армий. Капитуляция Турции давала все шансы на скорую капитуляцию Болгарии, а затем и Австро-Венгрии, т.к. глубокий прорыв на территорию врага произошёл бы в самом неожиданном для него месте.

Эти доводы вызвали большой интерес св. Царя, а Алексеев оказался под прессом дипломатов и морских специалистов, но стоял на своём. Однако выхода ему не оставили, и он приказал составить план Босфорской операции. За образец взяли японскую десантную операцию под Порт-Артуром, а самым удобным для высадки местом сочли не укреплённое, не занятое турками устье реки Сакарии, ближайшее к Босфору и примерно на полпути от Константинополя до Зонгулдака. Чтобы взять Константинополь с ходу, десанту требовалось четыре-пять дней из-за плохих дорог. За это время турки подтянут подкрепления, а значит, десантная армия должна быть в силах сломить сопротивление и подошедших подкреплений, и основного гарнизона Босфорских фортов, следовательно, сразу или с небольшими перерывами надо высадить восемь-девять дивизий. Но Транспортная Черноморская флотилия могла взять на борт за раз всего три дивизии с артиллерией и снаряжением. Узнав об этом, Алексеев решил, что операция не состоится.

Однако Штаб Черноморского флота вёл усиленную разведку Босфора. Лётчики, упражняясь в бомбометании, фотографировали местность; подводники, подходя чуть не к самому берегу, фотографировали укрепления турок через перископ; миноносцы по ночам высаживали на вражеский берег разведчиков. Было замечено редкое внимание турок к ночным приходам миноносцев, а построенные в 1914 году укрепления во многих местах пустовали, окопы нуждались в поправке. Турецкой артиллерии вообще не было: её перебрасывали в Дарданеллы против союзников и не успели вернуть на Босфор. Турки явно не ждали атаки, веря, что они отбили у всех желание посягать на проливы. Кроме того, мы знали из разных источников о плохом общем состоянии турецкой армии: она понесла большие потери в Месопотамии и Закавказье, часть её оказалась скованна в Сирии и Палестине высадившимися там англичанами и на Салоникском фронте в Греции; победа над союзниками в Дарданеллах обескровила самые боеспособные турецкие части; и наконец, немцы, обеспокоенные наступлением войск Брусилова летом 1916 года, потребовали от Турции отправки в Галицию целого корпуса. Таким образом, к концу лета 1916 года в Босфорском укреплённом районе осталось около двух турецких дивизий: одна в Константинополе и на берегах Босфора, другая – на побережье и укреплениях, защищавших дальние подступы к Босфору. Правда, ещё одна дивизия охраняла Дарданеллы и ещё одна дивизия, резервная, стояла в Смирне (Измире), но даже если бы они все соединились на Босфоре, там оказалось бы не более четырёх дивизий, а Дарданеллы остались бы совсем без защиты.

Исходя из приведённой информации, Морской Отдел Штаба Царской Ставки и Штаб Черноморского флота с участием Колчака создали новый план операции, более простой и дерзкий, чем тяжеловесно-академический план Алексеева:

1) ночью наши тральщики прокладывают широкие проходы в минных полях у берегов Босфора (так уже однажды делали у Варны, и враг ничего не заметил);

2) перед рассветом на оба берега Босфора высаживаются две наши дивизии с артиллерией, а место высадки сразу загораживается сетями, минами и дозорными судами;

3) восходит солнце, освещает береговые укрепления турок и ослепляет турецких артиллеристов, а наши корабли начинают обстрел врага, поддерживая двигающийся вперёд десант, так что на подавление и захват входных батарей турок уходит день, но во время штурма высаживается ещё дивизия с тяжёлой артиллерией, и к вечеру наш флот входит в Босфор;

4) транспорты уходят ещё за двумя дивизиями, а десант ночью захватывает турецкие батареи на среднем Босфоре, открывая прямую дорогу на Константинополь;

5) пять наших дивизий занимают Константинополь, берут с тыла Чаталджынскую позицию, закрывающую подходы к Константинополю со стороны Балканского полуострова, и отбивают атаки двух дивизий врага, снятых с Дарданелл и Смирны;

6) наш флот входит в Мраморное море, десант спокойно ждёт на занятых позициях подхода турецких частей с Салоникского фронта, даже если вместе с ними подойдут немцы.

Для своего времени план Колчака был, конечно, выдающимся и его исполнение предполагалось в сентябре 1916 года, до начала осенних штормов. Однако Алексеев, отстаивая свой громоздкий вариант, отклонил колчаковский план как «слишком рискованный», хотя для осуществления его варианта операции требовалось снять с фронта едва ли не десять дивизий, что он тоже считал невозможным. По его мнению, Босфорская операция оказывалась во всех отношениях неосуществимой.

Св. Царь считал неподходящими обстоятельства, при которых он мог оказать давление на Алексеева, но, склоняясь к плану Колчака, Государь всё же приказал начать формировать в Севастополе специальную дивизию морской пехоты, в которую распорядился направлять из армии и Гвардии лучших солдат, особенно Георгиевских кавалеров. Ещё четыре дивизии предполагалось взять с Кавказского фронта. На формирование и обучение десантных дивизий требовалось три-четыре месяца, поэтому Босфорскую операцию отложили на апрель-май 1917 года. Алексеев не стал перечить Государю: с одной стороны, у него, видимо, имелась информация о близости «бескровного Февраля», с другой стороны, он разрабатывал план наступления в Галиции весной 1917 года (при участии св. Царя) и, вероятно, надеялся на более раннюю победу.

К началу осени 1916 года в Штабе Черноморского флота под руководством М.Смирнова были закончены детальные разработки Босфорской операции, составлены инструкции для десантирования, а флотские артиллеристы прошли специальное обучение по огневой поддержке десанта. Осенью началось формирование Морской дивизии. Однако вместо лучших матросов, солдат и офицеров командиры кораблей и воинских частей направляли туда худших, вопреки приказу Государя. Офицеры сильно пили и хулиганили в гостинице по ночам, а нижние чины, среди которых были и проштрафившиеся матросы, старались укоренить в новой дивизии ненависть к офицерам.

К тому времени в частях Гвардии дела обстояли не лучше: в Морскую дивизию отчислили «дедушек» тридцати пяти-сорока трёх лет, многие из которых были больны ревматизмом. Чтобы выполнить Царский приказ, им солгали, что в Крыму «нет войны». Попав на место, они испугались, начали проситься в ополчение. Кроме того, среди них нашлось много заражённых революционными идеями. Командиром Морской дивизии был назначен подполковник А.Верховский.

Выполняя директиву Ставки, Колчак издал в последний день 1916 года приказ о формировании Черноморской Воздушной дивизии и повёл к берегам Турции три дредноута и два авиатранспорта. Неожиданно началась гроза и шторм, Новый Год встретили уже при ясном небе, но высокая волна не дала гидропланам взлететь для бомбардировки береговых укреплений турок. Можно сказать, на этом Босфорская операция закончилась, хотя её окончательно похоронила революция.

(Продолжение следует.)