Одураченный масонами

Невероятное видение матери поэта

Будущий поэт Кондратий Федорович Рылеев родился в 1795 году в семье дворянина — подполковника Эстляндского егерского батальона Федора Андреевича Рылеева и Анастасии Матвеевны, урожденной Эссен. Венчались Рылеевы по любви, однако счастливого брака не получилось. Федор Андреевич оказался настоящим семейным тираном: жену бил и сажал в погреб, словно провинившегося солдата. Сам же кутил и ходил на сторону. Ничуть не смущаясь, привел к жене дочку, прижитую на стороне. Бедная супруга все терпела, правда, не по кротости характера, а по чисто женскому несчастью: она мечтала о ребенке.

Вытребованный сын

Судьба словно проверяла Анастасию на прочность: четыре ребенка, родившись больными, умерли во младенчестве. Вот тут бы и задуматься несчастной женщине: что это за зловещий знак, может, Бог не дает ей потомства из-за каких-то высших соображений? Но разве может здраво рассуждать мать, рыдающая на погосте над четвертой могилкой?.. Как напишет она впоследствии:

«Я упала на маленький холмик и молила, — нет, требовала, требовала живого ребенка — живого, здоровенького!»
И мать не вымолила — вытребовала! — у Бога пятого сына. Долгожданный Кондратий родился через год совершенно здоровым.
Но сердце матери беспокоилось. Анастасия Матвеевна спросила совета у священника — как сохранить ребенка. Тот посоветовал: «По народному обычаю возьмите в крестные родители первых встреченных мужчину и женщину и нареките сына именем крестного отца».

Рылеевы решили так и сделать. Когда ребенка понесли крестить, им встретились отставной солдат-инвалид и старушка-нищенка. Они и стали крестными ребенка, которого к тому же назвали в честь солдата — Кондратием.

Явление ангела

Однако и эти предосторожности не помогли. В три года Коничка, как звала его мать, заболел крупом. В то время это был приговор — лекарств не существовало. Ребенок горел в лихорадке и задыхался на глазах у матери. Вызвали врачебное светило из Петербурга, но и оно не помогло. Врач вышел из комнатки умирающего дитя и сказал, глядя в пол:
— Бывают чудеса… Если вы набожны — молитесь!
К ночи ребенку стало совсем худо. Мать встала на колени у его изголовья и начала неистово молиться. Но, казалось, Бог не слышал ее — сын метался и хрипел. И тогда, забыв обо всяком смирении, мать воскликнула:
— Всемогущий Боже! Ты учил нас молиться: «Да будет воля ТВОЯ!» Но сейчас я требую: да будет воля МОЯ — оставь жизнь МОЕМУ сыну!

И вдруг откуда-то раздался странный голос:
— Опомнись, женщина, ты сама не знаешь, о чем просишь!
Анастасия Матвеевна обернулась и увидела… ангела со свечой. Он скорбно глянул на нее и горестно произнес:
— Не моли о выздоровлении! Пусть сын твой уйдет на Небеса, не испытав ужасных мук и не принеся на землю ужасного зла!

Анастасия Матвеевна вскочила и гордо вскинула голову:
— Мой сын — невинный младенец! Я вымолила его у Бога. Да будет воля МОЯ!
Ангел снова горестно покачал головой:
— Пусть будет воля твоя! Я покажу тебе жизнь сына. И тогда, коли ты согласишься, сын останется с тобой на земле.
— Я на все согласна! — яростно крикнула мать.

Шесть таинственных завес

Ангел поднял над собой свечу и отодвинул первую завесу.
Перед матерью возникла та же комната, в которой только что умирал ее сын. Но на этот раз мальчик лежал на кроватке на правом боку, румяный и здоровый. Вот он повернулся, улыбаясь во сне. Мать ахнула — и все пропало.
Снова возник ангел со свечой и отодвинул вторую завесу.,

Анастасия Матвеевна увидела своего сына лет десяти. Он сидел за столом и что-то увлеченно читал. Мать протянула к нему руки, но он был так увлечен, что не заметил ее.

И снова ангел отдернул завесу. Перед матерью возникла то ли комната, то ли панорамная картина: ее выросший сын в военном мундире быстро шел по незнакомому ей чужеземному городу. Миг — и он скрылся вдали.
А ангел уже отдергивал четвертую завесу. Анастасия Матвеевна увидела некое официальное помещение с государственным гербом. Ее Кондратий, совсем уже взрослый, сидел на службе в гражданском партикулярном платье и что-то писал.

Потом возникла пятая комната. Там было много народа. Незнакомые Анастасии Матвеевне молодые люди о чем-то спорили, говоря громко и взволнованно. Потом поднялся ее сын, и все разом смолкли. Кондратий заговорил, и его речь была воспринята с напряженным вниманием. Потом он стал читать нараспев стихи — и их приняли с восторгом. Однако сама Анастасия Матвеевна, хоть и слышала все, не поняла ни слова.
А ангел уже тянул ее к шестой завесе. Однако около ее плотной пелены он остановился и воззрился на мать огненными очами:
— У тебя еще есть ТВОЯ воля, чтобы все предотвратить. Одумайся, пока не поздно. Иначе увидишь ужас, который ждет твоего сына. Отступись, и он покинет землю, не ведая зла! Но если сейчас ты зайдешь за эту завесу, обратного пути не будет — зло свершится!
— Господь милостив! — воскликнула мать. — Он не допустит зла и оставит мне сына. Да будет воля МОЯ!
Ангел вздохнул, раздернул завесу, словно занавес. За ней, покачиваясь, скрипела… виселица. Анастасия Матвеевна в ужасе вскрикнула и лишилась чувств.

Исполнение пророчества

Когда она очнулась, за окном тихо брезжил рассвет. Анастасия бросилась к сыну. Тот сладко спал на правом боку и тихо, спокойно дышал. «Господь услышал мои молитвы и уберег его! — возликовала мать. — Но какой ужасный сон я видела! Такого просто не может быть!» Анастасия Матвеевна снова взглянула на спящего сына. И тут мальчик повернулся, улыбаясь во сне — точь-в-точь как в начале ужасного видения…
Очнувшись, он попросил пить и есть. Мать не смела верить своему счастью, но ребенок быстро пошел на поправку. Анастасия Матвеевна решила забыть о кошмарном видении, но… Однажды, когда Кондратий вовсю осваивал книжную премудрость, она зашла в его комнату. Сын сидел за столом и что-то увлеченно читал. Мать окликнула его, но он ее даже не заметил. Зато перед ее глазами встала давняя картина кошмарного видения. И она поняла, что Небеса отдернули перед ней вторую завесу.

Потом началась война с Наполеоном. Мать пыталась возражать, когда Кондратий объявил, что вступает в армию, и горестно зарыдала, увидев его в военном мундире, но, видно, от судьбы не уйдешь… Вместе с русскими войсками Рылеев прошел через всю Европу, увидев собственными глазами, как живут люди в свободных от крепостничества странах. Потом он вернулся на родину, снова стал штатским человеком, занялся литературой. Его признали как поэта-романтика, но мало кто знал, что он еще и идеолог тайного общества.

В его дом стали приходить друзья, будущие декабристы. Мать встречала их, и ужас сжимал ее душу — в друзьях сына она узнавала тех самых спорящих молодых людей, которых видела за пятой завесой своего ночного кошмара. Значит, и шестая завеса уже была недалека…

Не удержавшись, Анастасия Матвеевна спросила сына:
— Скажи, что вы задумали? Зачем вы собираетесь? О чем говорите? Мне страшно за тебя, сынок!
Кондрат вздохнул, но ответил твердо:
— Мы стоим за правое дело, и мы готовы на все. Так нужно Отечеству. Не отговаривайте меня, маменька, а благословите!

И мать поняла, что это — конец: ужасное пророчество сбудется. Но она прижала сына к сердцу и благословила. Он же говорил о правом деле…

Кондратия Рылеева казнили 13 июля (по ст. стилю) 1826 года. Причем, по первоначальному приказу декабристов должны были четвертовать, но в знак царской милости заменили повешением.

Анастасия Матвеевна, в отличие от иных родственников казненных, не осудила своего сына и всю дальнейшую жизнь поддерживала светлую память о нем как могла. Долго она ни с кем не делилась страшным пророческим видением и сама боялась вспоминать о нем. Но однажды не выдержала и рассказала обо всем близким друзьям, а потом и написала свое знаменитое письмо. Правда, послание это до сих пор подвергается историками сомнениям: кто говорит, что это — результат воспаленного воображения матери, у которой смертельно болел ребенок, кто уверяет, что бедная женщина выдумала все, потрясенная казнью сына. Ну а кто и вовсе уверяет, что письмо Рылеевой — подделка. Пусть они говорят! А вы, дорогие читатели, прочтите последние строки послания матери:
«Вы, те, кому я протягиваю мои руки, с кем я говорю сейчас, может быть, через многие годы! Клянусь вам всеми страданиями, перенесенными мной, что все, написанное мной, — правда, светлая правда!»

Иван Сусанин

Иван Сусанин является национальным героем. В 17 веке последний из Рюриковской ветки царской семьи молодой М. Ф. Романов прятался в лесах Костромской области. Поляки желали посадить на Российский трон своего приемника — Владислава, сына короля Польши Сигизмунда Третьего. Одна группа поляков проникла вглубь Костромской области в поисках юного царевича и нашла местного жителя Ивана Сусанина, знатока местных лесов. Поляки потребовали, чтобы он незаметно провел их к юному наследнику трона, чтобы убить его. Но Иван Сусанин не стал предателем, он завел поляков в непроглядный лес, совсем в противоположной стороне от места, где скрывался Романов.

Когда поляки раскусили обман, они убили Сусанина. Но Романов был предупрежден, благодаря этому героическому поступку Ивана Сусанина и сумел спрятаться глубже. Позднее, когда М.Ф. Романов занял трон, он наградил потомков Сусанина огромной площадью земли в тех местах и царской грамотой.

«Куда ты ведешь нас?.. не видно ни зги!—
Сусанину с сердцем вскричали враги: —
Мы вязнем и тонем в сугробинах снега;
Нам, знать, не добраться с тобой до ночлега.
Ты сбился, брат, верно, нарочно с пути;
Но тем Михаила тебе не спасти!

Пусть мы заблудились, пусть вьюга бушует,
Но смерти от ляхов ваш царь не минует!..
Веди ж нас,— так будет тебе за труды;
Иль бойся: не долго у нас до беды!
Заставил всю ночь нас пробиться с метелью…
Но что там чернеет в долине за елью?»

«Деревня!— сарматам в ответ мужичок: —
Вот гумна, заборы, а вот и мосток.
За мною! в ворота!— избушечка эта
Во всякое время для гостя нагрета.
Войдите — не бойтесь!» — «Ну, то-то, москаль!..
Какая же, братцы, чертовская даль!

Такой я проклятой не видывал ночи,
Слепились от снегу соколии очи…
Жупан мой — хоть выжми, нет нитки сухой!—
Вошед, проворчал так сармат молодой.—
Вина нам, хозяин! мы смокли, иззябли!
Скорей!.. не заставь нас приняться за сабли!»

Вот скатерть простая на стол постлана;
Поставлено пиво и кружка вина,
И русская каша и щи пред гостями,
И хлеб перед каждым большими ломтями.
В окончины ветер, бушуя, стучит;
Уныло и с треском лучина горит.

Давно уж за полночь!.. Сном крепким объяты,
Лежат беззаботно по лавкам сарматы.
Все в дымной избушке вкушают покой;
Один, настороже, Сусанин седой
Вполголоса молит в углу у иконы
Царю молодому святой обороны!..

Вдруг кто-то к воротам подъехал верхом.
Сусанин поднялся и в двери тайком…
«Ты ль это, родимый?.. А я за тобою!
«Куда ты уходишь ненастной порою?
За полночь… а ветер еще не затих;
Наводишь тоску лишь на сердце родных!»

«Приводит сам бог тебя к этому дому,
Мой сын, поспешай же к царю молодому,
Скажи Михаилу, чтоб скрылся скорей,
Что гордые ляхи, по злобе своей,
Его потаенно убить замышляют
И новой бедою Москве угрожают!

Скажи, что Сусанин спасает царя,
Любовью к отчизне и вере горя.
Скажи, что спасенье в одном лишь побеге
И что уж убийцы со мной на ночлеге».
— «Но что ты затеял? подумай, родной!
Убьют тебя ляхи… Что будет со мной?

И с юной сестрою и с матерью хилой?»
— «Творец защитит вас святой своей силой.
Не даст он погибнуть, родимые, вам:
Покров и помощник он всем сиротам.
Прощай же, о сын мой, нам дорого время;
И помни: я гибну за русское племя!»

Рыдая, на лошадь Сусанин младой
Вскочил и помчался свистящей стрелой.
Луна между тем совершила полкруга;
Свист ветра умолкнул, утихнула вьюга.
На небе восточном зарделась заря,
Проснулись сарматы — злодеи царя.

«Сусанин!— вскричали,— что молишься богу?
Теперь уж не время — пора нам в дорогу!»
Оставив деревню шумящей толпой,
В лес темный вступают окольной тропой.
Сусанин ведет их… Вот утро настало,
И солнце сквозь ветви в лесу засияло:

То скроется быстро, то ярко блеснет,
То тускло засветит, то вновь пропадет.
Стоят не шелохнясь и дуб и береза,
Лишь снег под ногами скрипит от мороза,
Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит,
И дятел дуплистую иву долбит.

Друг за другом идут в молчаньи сарматы;
Всё дале и дале седой их вожатый.
Уж солнце высоко сияет с небес —
Всё глуше и диче становится лес!
И вдруг пропадает тропинка пред ними:
И сосны и ели, ветвями густыми

Склонившись угрюмо до самой земли,
Дебристую стену из сучьев сплели.
Вотще настороже тревожное ухо:
Всё в том захолустье и мертво и глухо…
«Куда ты завел нас?» — лях старый вскричал.
«Туда, куда нужно!— Сусанин сказал.—

Убейте! замучьте!— моя здесь могила!
Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!
Предателя, мнили, во мне вы нашли:
Их нет и не будет на Русской земли!
В ней каждый отчизну с младенчества любит
И душу изменой свою не погубит».

«Злодей!— закричали враги, закипев,—
Умрешь под мечами!» — «Не страшен ваш гнев!
Кто русский по сердцу, тот бодро, и смело,
И радостно гибнет за правое дело!
Ни казни, ни смерти и я не боюсь:
Не дрогнув, умру за царя и за Русь!»

«Умри же!— сарматы герою вскричали,
И сабли над старцем, свистя, засверкали!—
Погибни, предатель! Конец твой настал!»
И твердый Сусанин весь в язвах упал!
Снег чистый чистейшая кровь обагрила:
Она для России спасла Михаила!

Поэт, декабрист, член Северного общества, один из руководителей восстания 14 декабря 1825. Создатель альманаха «Полярная звезда». Лирика, исторические «Думы», поэмы «Войнаровский», «Наливайко» и другие насыщены политическими ассоциациями, характерными для для русского гражданского романтизма. Казнен.

Родился 18 сентября (по ст. ст.) в имении Батово Петербургской губернии в семье армейского офицера, небогатого помещика. Получил образование в Кадетском корпусе (1801 — 1814) в Петербурге, выпущен прапорщиком в артиллерию и направлен в армию, находившуюся в заграничном походе. Пребывание в Германии, в Швейцарии и особенно во Франции не прошло бесследно для молодого офицера.

Победа над Наполеоном побудила его взяться за перо, появились оды: «Любовь к Отчизне» (1813), «Князю Смоленскому» (1814).

С 1817 года, переведенный в Россию, Рылеев служил в Воронежской губернии. Как и другие передовые офицеры, он тяготился аракчеевскими порядками в армии, поэтому в 1818 ушел в отставку и переехал в Петербург (1820).
В 1821 — 1824 Рылеев служил заседателем уголовной палаты, в 1824 поступил в Российско-американскую компанию правителем канцелярии.
В Петербурге сблизился со столичными литераторами, стал членом «Вольного общества любителей российской словесности». Особое место в творчестве поэта занимает поэтический цикл «Думы» (1821 — 23), целью которых было «напоминать юношеству о подвигах предков, знакомить его со светлейшими эпохами народной истории...».

В 1825 написал поэму «Войнаровский», содержащую пропаганду политических идей декабристов; в ней выражено кредо Рылеева: «Я не поэт, а гражданин». В этом же году им написана историческая поэма «Наливайко», политическая элегия «Гражданин».

В 1823 он был принят в члены Северного тайного общества, вскоре став одним из его руководителей. В дни перед восстанием проявил исключительную энергию, став душой предстоящего переворота, настаивал на необходимости решительных действий.

Арестованный и заключенный в Петропавловскую крепость, Рылеев в письме к царю взял всю вину на себя, стремясь спасти товарищей.

Он был казнен 13 июля (26 июля по н. ст.) 1826 в Петербурге.