Повесть о Нике

Мы познакомились с Никой рядом с рыбацкой деревушкой. Через деревушку проходила автомобильная трасса. Над дорогой возвышались кое-где непреступные горы, а там, где было более полого, почти друг у дружки на головах ютились рыбацкие убогие хижины. И так же вдоль деревушки тянулся песчаный пляж. Песок был мелким, густо коричневого цвета и горячим, хоть суп вари.

Мне захотелось искупаться.
Я приказал своему верному рулевому Сальвадору остановить машину на обочине, и пошёл к берегу. Сразу же обратил внимание на милое создание – на коротковолосую шатенку, которая сидела на перевёрнутом пластиковом ведре, и из оцинкованнного корыта продавала вареных крабов, а из такого же пластикового ведра жареную кукурузу.

Я разделся, ополоснулся, и ещё не совсем обсохнув, подошёл к продавщице. По английски она знала мало, видимо нахваталась от проезжающих частых американских туристов. Я купил двух приличных размеров крабов, сел рядом с корытом на корточки, и попытался найти приемлемый язык для нашего общения. Кое-что выяснилось. Оказывается девушку звали Никой, она жила с родителями и младшим братом в домике напротив, через дорогу. Ника три года назад закончила профессиональное училище в Гаванне, но работы там для неё не нашлось, и она приехала на родину. Крабов и рыбу ловила местная артель, в которой отец Ники был бригадиром. Часть товара отправляли по квоте в столичные рестораны, а остаток продавали прямо на берегу, или у дороги, или самим себе.

Кажется, я ей был симпатичен. Она посчитала меня за американца, которые ещё недавно тут были в диковинку, а теперь хозяйничали направо и налево посредством доллара. Именно за счёт свежего притока туристов рыбацкая артель начала сводить концы с концами: приобрела грузовик «Форд», более современные средства лова, у неё стало достаточно горючего, чтобы уходить дальше в море, и выискивать крупную и редкую рыбу.

– Я приеду. Заберу тебя пожить в Гаванне. Окей?

– Окей. Когда?

– Через неделю. Окей?

– Окей. Как твоё имя?

– Роман.

– Ты, Роман, из Нью-Йорка?

– Я русский. Айм рашен.

– Я учила в школе. Здравствуйте, товарищ Роман, как проживаете? Я Вас люблю.

– Так сразу?

– Через неделю…

***

Вот уже шла четвертая неделя, как я привёз Нику на свою вилллу в Бока-Сьерру. Первые трое суток мы провели в постели, а после того как физически пресытились друг дружкой, стали по вечерам выбираться в город, в поисках эстетических ощущений. Нике все было интересно, ведь когда она училась в профессиональном училище, то возможности подышать полной грудью столичной жизни у неё не было. Стипендия мизерная, а родители сами перебивались с селедки на кукурузу. А тут я ей выдал полный комплект удовольствий: аттракционы, кино, рестораны, ночные клубы. Пару раз оставались ночевать в люкс-номере отеля, с джакузи и плазменным экраном на всю стену, короче вот так.

Для более плотного общения, я закачал ей на смартфон русско-кубинских, русско-испанских, и русско-английских словарей и самоучителей. Голова у Ники была свежая, поэтому в день она овладевала несколькими десятками новых русских слов, и уже могла выстраивать сложные предложения:

– Роман, мы уже давно знаем друг друга, но ты так и не сделал мне возможность на тебе жениться.

Я чуть не подавился апельсиновым соком от степени сложности, и главное – глубокомысленности, с которой девушка успела освоить русский язык.

– Извини, Ника, я просто не предполагал, что это так для тебя важно.

– Для девушки это важно со дня её рождения.

Головоломка, которую забила мне Ника, не стала меня покидать теперь ни днём ни ночью. Как не обидеть девушку, как объяснить ей, что я не тот американский супермен, который увезет её в свой роскошный дом в штате Нью-Джерси, и осчастливит один раз и на всю жизнь? Как не разбить это хрупкое ранимое сердечко, которое, как дара небесного ждет своего суженого, своего принца? Я не знал, как начать этот разговор, поэтому откладывал, откладывал, и дооткладывался.

Ника была по известной природной причине несколько дней раздражительна, вот тут то я ей и попался под кнут. Она придралась к какой то незначительной мелочи, устроила скандал, и начала собираться в дорогу.

– Ника, это глупо, расставаться из-за такой безделицы. А как же ты хотела выйти за меня замуж? Чтобы потом через три недели сбежать в свою деревню?

– Когда я буду замужем, мне некуда будет бежать. Отец просто не пустит меня на порог, он скажет: иди откуда пришла. До свиданья, товарищ Роман. Будьте здоровы…

Я выхватил у неё из рук дорожную сумку, усадил в кресло:

– Не торопись, давай все обсудим…

Разговор был длинным, упрямым, с истериками, с уговорами, с компромиссами.

Слава богу, девушка была в здравом уме, и поняла, что со мной лучше не ссориться, а наоборот мною воспользоваться, чтобы найти себе в Гаванне богатого американца, и на счастливых крыльях боинга улететь в какой-нибудь Нью-Джерси, с золотым (с бриллиантами) колечком на правой руке.

***

Она на вид была очень юной, поэтому я вполне подходил на роль её богатого дяди из Мадрида. Каждый вечер мы пропадали в ресторане «Ла Гаванна»: слушали мировые хиты, объедались всякой экзотикой, ну и приглядывались к посетителям.

– Дядя, это же тебе не Европа. В Гаванне порция, как две европейских. Даже в китайском ресторане ты не встретишь таких щедрот. Вы наверное с тетей Эзидой выходите из ресторана голодными? Ха-ха-ха!..

Ника молотила всякую околесицу на весь ресторан, а я следил за тем, чтобы наш стол не пустел, и продолжал гонять официанта на кухню за новыми деликатесами.

На Нику клевали разные молодые люди, в том числе и американцы, но все какого то мелковатого калибра. И вот в один, скажем так, удачный вечер, совсем рядом с нашим столиком присела кампания из четверых американцев, очень солидных, все время общающихся по смартфонам на английском языке с деловыми партнёрами, короче, ребята серьёзные. Я продолжал играть роль богатого дядюшки, который несколько лет не видел свою подросшую и повзрослевшую племянницу, ублажал её капризы и периодически «общался» с тетей Изидой, то есть с Мадридом.

Учить женщину привлечь к себе внимание – дело пустое, это она и сама сделает профессиональнее некуда. За этот вечер, например, Ника чего только на пол не роняла: заколку, вилку, салфетку, меню. Не меньше пятнадцати раз удалялась поправить прическу, побрызгаться духами, порассматривать на подоконниках экебаны. Кроме того наделяла официанта всевозможными обязанностями, например бедолаге пришлось несколько раз подряд сначала включать кондиционирование, затем его выключать.

Ну и в самый кульминационный момент, когда официант был на кухне, Ника с сигаретой в руке начала вертеть головой во все стороны, и как бы невзначай остановила взгляд на рыжем американце в джинсовом батнике. Она подарила ему такую волшебную улыбку, что тот немедленно схватил на своём столе зажигалку, и молнией подлетел к девушке, оказав ей беспрецедентное внимание.

– Дядя, посмотри, какой милый молодой человек! Как он заботится о женщинах! Вы наверное, как и мой дядя, тоже из Европы?

– Нет, нет, я из Сединённых Штатов. А это оказывается ваш дядя?! Очень, очень хорошо! Очень хорошо, что он разрешает Вам курить, ведь на Кубе многие девушки курят крепкие сигареты. Например «Партагас». В этом есть немало романтичного…

Вот так я и выдал племянницу Нику замуж. Она мне позвонила через месяц из Техаса. Её муж, как оказалось, работал на швейцарскую табачную компанию Филип Моррис каким то там топ менеджером какого то там филиала, имел какую то там долю в её капиталах. Короче, Ника из простой рыбачки в одно мгновение превратилась в богатую леди. Ну так и дай ей бог!

© Сергей Шиповник