Любовь и вера.

Любовь и вера. Жизненные истории.
Галина-Анастасия Савина

1 часть
Это знакомство не было случайным. Алина работала в детском саду воспитателем. Очень часто в её группу за одним из мальчиков приходил дядя Икрам. Его старший брат, отец мальчика, да и мать тоже, не всегда могли забирать сына из детского сада. Дядя Икрам мог, когда работал во вторую и третью смену на заводе.
-Добрый вечер, к вам в группу перевели моего племянника, теперь я буду за ним приходить. Вот расписка от родителей. – И протянул небольшой листок бумаги.
И, почему-то немного засмущавшись, замолчал и лишь посмотрел на Алину с нежностью, но так, чтобы она этого не заметила. Но как можно было не заметить этот взгляд? Взгляд тёмных глаз, который сразу вдруг засветился ярким тёплым светом. Даже когда он опускал ресницы, Алина чувствовала на себе это тепло, которое непрошено разливалось по всему её телу.
-Что это? – Вдруг подумала девушка, немного смутившись, попрощалась и ушла в группу из раздевалки. Был конец рабочего дня, но Алина почему-то не спешила собираться домой. Мысли где-то летали…Вдруг она встрепенулась:
— Что ж такое-то? Дома сынок с бабушкой, а я тут…размечталась…эти глаза…это тепло…
А как не мечтать в 25 лет? Первый брак оказался неудачным, муж загулял и ушёл, оставив её с маленьким ребёнком. Время шло, хотелось любви, тепла, мужского плеча. А тут вдруг что-то неожиданно щёлкнуло, светом ослепило, зажгло…
В следующий раз Икрам постарался прийти пораньше, чтобы отвести племянника домой и успеть вернуться к концу рабочего дня снова в детский сад. Он часто слышал рассказы племянника о любимом воспитателе, и задумался:
-Что же в ней такого, что её так любят все дети и с большим желанием спешат в группу? Они даже её называют второй мамой.
Икрам успел купить небольшой букетик ромашек, дождался, пока в группе заберут всех детей и, смущаясь, зашёл, пряча цветы за спиной.
— Простите, а я к вам. – И, немного помолчав, медленно протянул букет. – Вот, возьмите, вы же их любите.
— Но…откуда вы знаете? Да, я очень люблю эти нежные цветы.
— А я вас…- Еле слышно произнёс Икрам, так тихо, что, кажется, даже сам не услышал, что сказал.
-Вы…вы…простите…вы что-то сказали, я не расслышала.
Но произнести второй раз такие слова, которые как будто сами по себе вырвались из самых глубин сердца, Икрам уже не смог, лишь подумал:
— Неужели это любовь с первого взгляда?.. Неужели так бывает?..
А в слух произнёс:
-Можно я вас провожу?
Алине до дома было всего ничего, 10-15 минут, а тут… дорога вдруг оказалась длиной по времени в час. Они медленно шли, почти не разговаривая. Так, обычные вопросы, односложные ответы и фразы. Только шли рядышком и, как бы невзначай, руками касались друг друга. От этого всё тело пробивала какая-то дрожь и это было так приятно. Так неожиданно приятно.
Икрам стал встречать Алину после работы и, уже взявшись за руки, они шли знакомой дорогой, каждый раз по времени увеличивая её расстояние.
В один из вечеров они снова стояли под своим любимым тусклым фонарём. В этот раз с этим фонарём происходило что-то странное. Временами он неожиданно выключался, а через время снова загорался. И, когда фонарь снова погас, Икрам вдруг резко прижал Алину к себе, обнял крепко-крепко, и их губы встретились в долгом страстном поцелуе. Казалось, это длилось целую вечность. И эта вечность была так приятна. По телу горячими потоками разливалась какая-то любовная жидкость, возбуждая каждую клеточку тела, и вспыхивала то пожаром в сердце, то вдруг разлеталась бабочками в животе. Это любовь, настоящая пылкая любовь поселилась в их сердцах, в их телах.
Время шло, они встречались почти год, а может и больше.Дни, месяцы летели незаметно, ведь счастливые часов не наблюдают. Икрам уже был знаком и с мамой Алины, и с её сыном. Даже день рождения они отмечали вместе, потому что разница была всего в один день. В ночной тиши Икрам часто любил повторять:
-Милая. что же ты так крепко сжимаешь свои кулачки? Тебе уже не нужно быть сильной, я с тобой, будь слабой. — И разжимая пальчик за пальчиком, согревал их поцелуем, а потом, прикасаясь губами к ладошке, брал её руку и, прикладывая к своей щеке, тихо шептал, — Я тебя люблю!
А Алина, счастливая, всегда отвечала:
-Я тоже! Очень!
Он хотел взять Алю в жены, сделал ей предложение, но почему-то оттягивал момент, чтобы рассказать об этом своему старшему брату, он заменял ему отца.
Вера – вот что оказалось основной причиной, по которой им нельзя было быть вместе. Икрам – чеченец, мусульманин. Она – русская православная, да ещё и, как говорят, «разведёнка» с ребенком. Не пара.
Кто сказал, что настоящая любовь вечна? Всегда найдутся причины, чтобы всё омрачить и прервать эту вечность. И тогда вместо радости – слёзы, вместо счастья – обиды, вместо встреч – разлуки.
Он встретил её, как и всегда, в конце рабочего дня. Шли, не проронив ни слова, как будто предчувствуя расставание.
Остановились под старым тусклым фонарём, который был немым свидетелем их счастливых встреч с поцелуями и признаниями в любви.
— Ты решила? – вдруг неожиданно, прервав молчание, спросил Икрам.
Она стояла, нет, уже не рядом, а в полушаге от него, и смотрела куда-то в темноту, будто ища ответ. Хотя нет, не ответ. Она знала, что ответит, ещё тогда, в тот же день, когда он задал свой вопрос. Просто тянула время, думая, что вдруг что-то изменится, к лучшему. Но увы… Она ещё некоторое время смотрела будто в пустоту, медленно повернула голову и заглянула ему в глаза:
— Почему…почему это так важно? Почему вера стала преградой нашей любви? Нет…не могу…нет…никогда… Никогда я не смогу предать нашу веру. Ни за какие миллионы… Прости…прости, любимый.
— Но…- хотел было что-то сказать Икрам.
Алина его прервала, закрыв ему рот своей ладонью. Потом опустила руку и снова, глядя куда-то в пустоту, стала вспоминать:
— Мне было годика два или три, когда бабушка, моя любимая бабушка, стала водить меня в храм… Меня в нём крестили. Как давно это было…здесь и сына своего крестила, а ещё племянницу, дочь моего старшего брата. Сюда, к батюшке, приходила за благословением, за советом…Прости…
Аля взяла Икрама за руку, ещё раз заглянула ему в глаза. Он молчал. Она отвернулась, медленно отпуская его руку. Ничего не сказав, убежала в подъезд, чтобы он не выдел её вдруг набежавших слёз. И только дома, упав, даже не раздевшись, на кровать, разрыдалась, уткнувшись в подушку.
Икрам не смог уйти. Всё это время он ходил вокруг дома кругами. Потом на время куда-то ушёл, а через время в форточке появился букет ромашек. Цветы падали на подоконник, а с подоконника на пол и, казалось, они тоже плакали, медленно увядая.
2 часть
Прошло лето, осень. Вот и зима, вот и Новый год скоро. У детей — новогодние утренники, а у взрослых – новогодние вечера.
Они, конечно, встречались, но уже не как любящие друг друга люди. Икрам, как и всегда, забирал из детского сада племянника. Иногда, так, просто случайно, сталкивались в магазине или где-нибудь на улице. Любовь уже отгорела, но ещё теплилась у каждого, где-то в потаённых уголках души, боясь снова выплеснуться наружу.
Перед Новым годом Икрам предложил встретить праздник вместе. Но, даже не раздумывая, едва сдерживая набежавшую слезу, Алина ответила отказом. Не хотела ворошить печальные воспоминания. Да и зачем снова начинать то, чему никогда не может быть продолжения.
Алина была ведущей городских мероприятий. В этот раз она проводила «Новогодний Огонёк» в ДК от завода, где работал Икрам. Встреча была неизбежна. В напряжении прошёл весь вечер. Где-то внутри что-то щемило. После «Огонька» Икрам решил проводить Алину домой. Она это почувствовала и решила незаметно уйти. Не получилось. Он стоял у входа и ждал, всматриваясь в весёлые лица уходивших после праздника людей. Она снова вернулась в холл, раздумывая, как уйти незаметно и вдруг увидела свет из двери мастерской художника.
— Паша, выручай! – стала умолять Алина.
— Куда же я денусь, конечно выручу. Моя-то мастерская на первом этаже. Сейчас через окошко тебя и выпустим.
Павел поставил один стул внутри помещения, а второй стул – перегнувшись через окно, опустил на улицу.
— Ну, что, беглянка, готова? – заулыбался Пашка маленькому приключению.
— Тебе-то смешно, а мне, точно, не до шуток… — Аля подошла к окну. – Руку давай!
Она стала на стул, затем на подоконник и исчезла в темноте.
— Паш, всё получилось, забирай стул, а я исчезаю… Пока… — шептала Алина.
Паша выглянул в открытое окно, тёмный силуэт спешно исчезал в ночи.
Алина подошла к троллейбусной остановке. Её друзья ещё не успели уехать. Среди них был Виктор, сосед, которого просто силком вытащили на вечер друзья, чтобы он хоть чуть-чуть развеялся. У него жена лежала в больнице, на нём двое детей и теща. Подустал парень.
Шумной компанией дружненько вошли в троллейбус. Все вспоминали понравившийся праздник, хвалили Алину, как ведущую, она улыбалась, благодарила и вдруг оборвала себя на полуслове.
— Что-то случилось? – сразу заметили все.
— Он…он в этом троллейбусе, там…в другом конце…и взгляд у него какой-то странный…что-то мне не по себе…я боюсь…нет, не за себя, за Виктора. Нам вед с ним по пути, а вдруг…
— Ну вот ещё, что за глупые мысли, ты же у нас смелая…
Компания постепенно редела, каждый выходил на своей остановке, прощаясь. И вот Аля с Виктором остались вдвоём.
— Наша остановка. Выходим.
Никого. Но через пару минут за спиной послышались шаги.
— Это он, — подумала Аля. – Неужели он что-то задумал?
Он всё время шёл за ними где-то в метрах пяти-семи. От этого обстановка становилась непредсказуемой. И только возле Алиного дома Икрам подошёл к ним. В его глазах блестел какой-то злой огонёк. Ведь не даром говорят, что от любви до ненависти один шаг. Это и был этот злосчастный шаг. Алина шепнула Виктору:
— Уходи.
Но парень только слегка кивнул головой в знак протеста.
Кулаки Икрама были крепко сжаты, почти не глядя на Виктора, он грубо проронил:
— Ты здесь лишний! — А, в упор глядя на Алину и стукнув кулаком об свою ладонь, нервно прочеканил каждое слово, — Быстро же ты мне замену нашла…
Алина пристально посмотрела прямо в глаза Икраму, будто пытаясь в них что-то прочесть, но что, она не знала…
Он не отвёл взгляд, лишь под тусклым знакомым фонарём были видны огоньки в его глазах, то ли злобные, то ли ещё любящие. Понять было невозможно.
У Алины в трудных ситуациях всегда почему-то появлялся какой-то азарт, она бросила вызов:
— Что? Я смотрю, кулаки чешутся?
Икрам разжал кулаки, развел руками:
— А ты считаешь – не должны?
— Мы расстались… И уже никто никому ничего не должен…
— Простите, — вмешался Виктор, — Я смотрю, вы сможете пообщаться мирно, не буду мешать…У меня – дети и…теща… Доброй ночи!
Они снова стояли под тусклым фонарем и долго молчали. Минуты казались часами…Снова, как в тот раз, почему-то погас фонарь, и Икрам, как и тогда захотел обнять и поцеловать Алину, но она отстранилась, упёршись руками в его грудь.
— Икрам, пойми…всё кончено…ничего нельзя изменить. Просто…останемся друзьями.
— Друзьями? Просто друзьями? Но я люблю тебя!
— Я тоже тебя люблю…Наша любовь останется здесь, — Аля приложила руку к сердцу.
Они обнялись, потом держали друг друга за руки и медленно их отпуская, отвернувшись, ушли в разные стороны.
3 часть.
Они действительно остались друзьями, хорошими добрыми друзьями. Делились радостью, выручали друг друга в трудные минуты, даже иногда сидели за чашечкой кофе в кафе.
Потом какое-то время они не виделись. У каждого была своя личная жизнь.
Однажды, это было в летнем парке, навстречу друг другу шли две пары. На руках папы держали своих годовалых сыновей, а жены держали своих мужей под руку.
Аля вышла замуж и родила второго сына. Икрам женился на девушке, которая с лёгкостью приняла его веру, и тоже родила ему сына. Правда, с такой же лёгкостью она с ним рассталась, когда у него случилась беда. На заводе ему в глаз попала стружка. Больницы, операции, пересадка роговицы… Пришлось продать машину, нужны были деньги. Дали группу по зрению.
Как-то при встрече Икрам поведал Але свою невеселую историю, а потом добавил:
— А вот ты бы никогда не предала, не оставила в беде…Я это точно знаю…Ты такая…Только теперь, пройдя всё это, я жалею, я очень-очень жалею, что мы не вместе…
4 часть.
Икрам уехал к себе на родину. Жил у сестры. У них большой дом, большая семья, а ему нужна была помощь и поддержка.
Алина и Икрам часто созванивались. В конце каждого разговора он всегда признавался ей в любви.
А если Аля спрашивала, когда он наконец женится, он всегда отшучивался:
— Когда был молодой, меня девушки боялись, а теперь постарел, сам женщин боюсь.
Икрам всегда вспоминал тот Новый год, когда они встретили его не вместе, и добавлял, что теперь встречает его в одиночестве, вспоминая счастливое время любви.
Его не стало тоже перед Новым годом. Он умер в больнице. Чернобыль, как мина замедленного действия, через годы дала о себе знать. Полгода страшных мучений, и лишь в последние минуты жизни, его лицо на мгновенье просветлело и появилась чуть заметная улыбка. Он вспомнил Алину и любовь, которая жила, несмотря на годы и расстояния.
Раздался телефонный звонок. Это звонил старший брат Икрама. Он просил прощения. За всё. За всё, что не сбылось, за всё, что нельзя изменить.
— Только сейчас я понял, — сказал он, — Что главное в жизни – это вера в любовь. И положил трубку.