История Эдди Хоппера. (Глава 1)

Прозвучал последний 4 акт, оркестр во главе дирижера Джузеппе Родриго, ждали команды Эда Хоппера. Оглушительные аплодисменты не умолкали, не один зритель, сидевший в этот вечер, не остался равнодушным. Вся обломленная толпа ни на секунду не спускала взора с главного героя этого зала, коем был мистер Хоппер.
Его взгляд был неуловим, как бы кто из зрителей не пытался этого сделать, но он не был надменным. Скорее он был стремительным, он смотрел вверх, он был горд собой. Зеркально сверкающее от ярко света люстры, туфли, и выглаженный по линейке костюм, только подчеркивали его статику и превосходство в этом концертном зале. Из всего изящества и красоты вокруг, выдавало простоту Эдди, его неухоженная и слегка растрепанная прическа. Наверное, перед концертом его кто-то хорошо потрепал по голове или может он рвал на себе волосы, а такое могло быть. Эда волновала только музыка, но никак не внешний вид. Он был там, где мечтал оказаться с детства, он достиг цели, которую поставил перед собой. Путь, который ему пришлось преодолеть, напоминает игру «Вышибалы», где тебе приходится изворачиваться и терпеть все удары судьбы.
Нью-Йорк, 15 января 2001 года, третий сольный концерт Эда Хоппера с симфоническим оркестром его коллеги и друга Джузеппе Родриго. Это был третий город большого сольного тура по США для Эда и его команды. Знаменитый концертный зал Исаака Стерна в «Карнеги-холл»», который принимал таких легенд как Чайковский, Штраус, Рахманинов и многие другие. Этой чести и удостоился Эд Хоппер. Для него это дебют на большой сцене в Нью-Йорке.
Перед концертом в холе большого зала, Эд Хоппер лично встречал и приветствовал почетных гостей. Искренне здороваясь и улыбаясь, отмечая заслуги каждого из присутствующих за вклад в его жизнь и то, где он сейчас оказался.
Вдруг в один момент его взгляд замер в одной точке, Эдди повернув голову в сторону основного входа в «Карнеги-холл», остолбенел окончательно. В конце холла мелькнуло знакомое лицо, в котором он узнал ту самую, маленькую Лили. Она была в легком и изящном, нежно-розовом платье, напоминающее собой нижнее бельё, но при этом, поверх платья была шелковая накидка, которая скрывала всю вульгарность образа. Лили приходилось выходить «в свет» на высоких каблуках, на которых порой она не могла устоять без поддержки, в силу своего невысокого роста. Она была обворожительна, сочетала в себе элегантность светской дамы и простоту провинциальной девицы. Лили поймала глазами Эдди и слегка неуклюже пошла на встречу ему, искренняя, чистая улыбка и скромный взгляд, выделяли её среди местной публики.

— Лили, ты смогла приехать! Я безумно рад тебя видеть, — восторженно начал Эд. – Ты чудесно выглядишь! – любуясь, подчеркнул Эдди.
— Спасибо, Эдди! – Лили, скромно кокетничает. – Прекрасное место, прекрасные люди вокруг. Ты заслужил это! – Осматривая обстановку вокруг и главного героя вечера, Эдди.

Ещё в течении секунд тридцати они не могли оторвать друг от друга глаз, затем Эдди подал руку Лили, и они проследовали в концертный зал.

— Позвольте Вас проводить до вашего места, — как истинный джентльмен, подал свою руку Эд. – Для Вас я выбрал лучшее место.
— Вы так любезны, мистер, — подхватив шутливое общение Эда, подобное высшему обществу, усмехается Лили.

Никого, не замечая, пробираясь сквозь элиты общества, как через густую хвою в темном лесу. Они проследовали в концертный зал, где Эдди оставил Лили только после того, как она удобно устроилась на своем месте.



Карнеги-холл потрясал своей атмосферой как внутри, так и внешне, обстановка из эпохи итальянского ренессанса, стилизованные арки и пилястры полностью подчеркивали величие этого концертного зала, находящийся на 57-стрит, что практически в самом сердце Манхеттена. Прекрасные женщины в шикарных нарядах, увешанные бриллиантами и золотом в сопровождении своих статных кавалеров, заполняли Карнеги-холл. Всё это напоминало собой миллионы переливающихся огней, словно смотришь в детский калейдоскоп с цветной мозаикой. В центре самой сцены, красовался рояль цвета черной мглы, зеркально отражающий весь свет Карнеги-холла.

На центральных часах в фойе Карнеги-холла 19:28, до концерта остается полчаса, Эд на это время остается наедине с собой. Пока все зрители распределяются и располагаются на своих местах, в ожидании прекрасного музыкального вечера. Эдди Хоппер, закрывшись в гримерной, не то, чтобы концентрируется на будущем выступлении, а больше пытается себя успокоить. Из концертного зала в это время эхом отдается весь гул и суматоха, словно из большого и заброшенного ангара.
Комната была небольшая и вмещала в себя небольшой кожаный диванчик, гримёрный стол, журнальную «банкетку» и старинный антикварный стул. Эд, сильно зажмурил глаза, закрывая ладонями свои уши, чтобы немного приглушить весь гул, который доносится из-за пределов гримёрной комнаты. Он сидел на диване, голова его была направлена в пол, и своими локтями опирался на колени. В это время, его воображение уносилось на окраину озера, его малую родину – город Уоррен. Старый пирс, на котором местами проломлены доски, кочующая лодка, пришвартованная на канат, и вечное волнующееся озеро. На этом месте ощущалась безмятежность, внутренняя гармония и одиночество.

Вдруг последовал громкий и глухой стук в дверь. Это был один из работников Карнеги-холла.

— Мистер Хоппер! – пытается достучаться работник.
— Да?!
— Вы готовы? Публика вся собралась. Мы ждем только Вас, мистер Хоппер.
— Ещё минуту, пожалуйста.
— Хорошо, я пойду предупрежу мистера Родриго. – поспешил работник.

Эдди привстал, поправил рубашку, снял с дверной вешалки свой пиджак и глубоко вздохнув в себя, выдохнул обратно. Эд был уже спокоен и готов к новому для себя вызову. Выйдя из гримёрной, Эд шёл по старому коридору Карнеги-холла за своей мечтой.

15 января, 2001 год
Начало: 20:00
Нью-Йорк, Концертный зал «Карнеги-холл»
Дирижер: Джузеппе Родриго
При участии Национального Государственного Симфонического Оркестра
Соединенных Штатов Америки во главе Джузеппе Родриго
Солист: Эдди Хоппер
Программа: Людвиг ван Бетховен,
Фредерик Шопен, Пётр Ильич Чайковский


Концертная программа была насыщенной, и выступления Эдди, как солиста была в сопровождении оркестра и без него. Джузеппе Родриго ожидал своего коллегу прямо за кулисами, Эдди должен был открыть концертную программу лично.

-Ты готов, мой друг? — поправляя бабочку на шеи Эда, спрашивает Джузеппе.
— Да, — кивая головой, ответил Эдди.
— Ну, хорошо. Это твой вечер, очаруй их! – Глядя в глаза и похлопав за плечи, Джузеппе направил его движением руки на сцену.

В зале приглушенный свет, световые пушки на против сцены направлены на Эдди Хоппера. Все пять ярусов Карнеги-холла полностью заполнены до отказа, так же, как и основной партер зала. Всё внимание было приковано в одну сторону, где, подойдя к микрофону, Эд казался слегка окоченелым от будоражащей его обстановки. В Карнеги-холл на некоторое мгновение воцарилась оглушительная тишина. И в следующий миг, зал поприветствовал аплодисментами Эдди Хоппера, как тому следует традиция.

— Добрый вечер! Уважаемые дамы и господа. – скованно начал Эд. -Я рад Вас приветствовать в этом невероятном и потрясающем концертном зале. Для меня это дебют на этой сцене и большой подарок судьбы. Оказаться на сцене, где играли такие великие люди как Пётр Ильич Чайковский, Людвиг ван Бетховен, Лучано Паваротти и многие другие не менее известные авторы, – скромно стоя, держа перед собой руки в замочке и осматривая пришедшую публику, говорит Эд. – Большая честь для меня. Хочу пожелать Вам приятного вечера и насладится незабываемой атмосферой Карнеги-холла.
Гости зала ещё раз поприветствовали Эдди аплодисментами. Эд Хоппер приклонился перед публикой и последовал к фортепиано. В это время один из работников Карнеги-холла быстро пробежал мимо сцены и забрал микрофон.
Не поддаваясь собственной внутренней тревоге, Эдди, сидя за роялем, медленно закрыл глаза. Словно погружаясь в сон, улетая за своими снами. Это как из детства, когда Эдди всё время мечтал и погружался в бесконечную пелену своего воображения. Музыка для него является воплощением мечты. Когда его пальцы касаются клавиш и звучат первые ноты – это и есть момент единения Эдди и мечты.
Багатель № 25, Ля Минор, «К Элизе», утонченное произведение Бетховена, пронизанное лирикой любви. Этим произведением начал свой концерт Эд. Его игра была изыскана, давая себе волю импровизации, Эдди Хоппер цеплял каждого гостя этого зала. Казалось, что в его игре была видна легкость, но напряжение, которое присутствовало в его руках, пальцах, ногах и тем более внутри головы, невозможно было передать. Только лишь мимика лица выдавала его чувства и напряжение. Но музыка, которую он играл, проходила через каждую клетку его тела. Чувства Эдди Хоппера в этом произведении шли от сердца к сердцу каждого сидящего этим вечером в Карнеги-холл.
Для большинства из публики такое начало концерта оказалось неожиданностью, ведь по программе, Эдди должен был начать с произведения Фредерика Шопена «Осенний вальс». Со стороны Эдди это могло показаться безрассудством и слабостью, которое он не побоялся проявить публично. Подобное поведение было присуще Эдди, этим он мог удивить и влюбить, но также и отвернуть от себя специфичную публику, для которой было непозволительна, подобная спонтанность музыканта.
Всё же, доиграв, Эдди услышал гром оваций всего концертного зала. Публика осталась неравнодушна и почувствовала те эмоции, которыми решил поделиться Эд.
Приклонившись перед публикой, Эд устремился за кулисье, остудить своё волнение.

— Стакан воды, пожалуйста, — сразу же откликнулся Эд.
— Держите, мистер Хоппер, — кто-то из музыкантов оркестра ответил, протянув стакан с водой.
— Всё в порядке, Эд? – спросил Джузеппе.
— Да. Играем дальше по программе, — запивая водой, какие-то таблетки, Эдди ответил.

Моментально вернувшись на сцену, Эд и публики ещё раз взаимно друг друга поприветствовали и концерт продолжился дальше по программе.
Каждое выбранное произведение, исполняемое Эдди и оркестром Джузеппе Родриго, по-новому открывалось и влюбляла в себя публику. Преподнося своё ощущение и настроение в каждую мелодию, Эдди заставлял под новым углом услышать и ощутить, уже всем до боли любимую музыку. Это порождало за собой, новое восхищение произведениям, величайших музыкантов своего времени.
Концерт подходил к своей заключительной части, где Эдди Хоппер солировал один. На его лица отчетливо выражалось чувство удовлетворения и гармонии с музыкой, окружающей обстановкой Карнеги-холла и с публикой. Абсолютно все, сидящие в зале, неистово восхищались и в какой-то мере, даже были обескуражены музыкальной дерзостью Эдди Хоппера.
Последним произведением, которым закрывал программу Эд, стало «Размышление», оп. 72, №5 Петра Ильича Чайковского. Тем самым, отпуская своего утонченного и капризного зрителя, не только с грудой впечатлений и восхищений, но и с возможно глубокими размышлениями обо всем вокруг. Удивительно, но даже столь глубокое и осмысленное произведение, оставляло после себя осадок облегчения, чувство легкости, как что-то завершенное с успехом, после чего следует обычно выдохнуть и счастливо улыбнуться.
Эд Хоппер стоял перед возбуждённой и удовлетворённой публикой, они не отпускали его на протяжении десяти минут. Для многих, сидящих в зале зрителей, загорелась новая звезда в созвездии классической музыки. Весь колорит Манхэттена был на столько впечатлен, что отбрасывали все тени с новичка этой сцены. А сам герой вечера Эд, купался в овациях без капли надменности.

Чуть позже в гримерной.
— Поздравляю, мистер Хоппер! Это успех! – бурно жестикулируя и прихлопывая, восторгался некий мужичок.

— Благодарю! Приятно слышать, — стоя поприветствовал, по-джентельменски обняв собеседника, Эд.

— Настолько очарованной публики, я давно не встречал, — удивляясь сам, отмечал мужичок. – Мистер Хоппер, вы должны гордиться собой!

— Здесь нужно много прекрасных людей отметить, без оркестра Джузеппе, вас и замечательных зрителей, ничего бы не получилось, — говорит Эд, — я всё еще пребываю будто в эйфории, — продолжает он.

Этим мужичком является Тим Беренштейн, один из первых, кто обратил на талант Эдди Хоппера в более раннем возрасте. Мистер Беренштейн один из руководителей знаменитой и почетной музыкальной консерватории в Сан-Франциско. На одном из музыкальных фестивалей в Мичигане, тринадцать лет назад, мистер Беренштейн и заметил юного таланта Эда, с которым у них потом были тесные взаимоотношения. Внешне, мистер Беренштейн был невысокого роста, с плотным животом и смешными усиками Чарли Чаплина. В сочетании с классическим костюмом и миниатюрной шляпой, Тим Беренштейн с звучной еврейской фамилией, был похож на мужичка с берлинских улиц, 70-х годов. И не скажешь, что он один из руководителей известной музыкальной консерватории в США.

— Слушайте, мистер Хоппер, поговаривают, здесь присутствовал на концерте известный музыкальный критик из Европы, — присев на диванчик, продолжает разговор, Тим. – Это может быть толчком для прорыва на европейскую арену – подмечает Беренштейн.
— Возможно вы и правы, но я пока не задумывался об этом, — спокойно отвечает Эд.
— Вы подумайте, а я наведу справки кто бы мог это быть, — говорит Тим. – И на следующем концерте в Вашингтоне, я бы уже лично с ним встретился. – твёрдо настаивает Тим.
— Хорошо, мистер Беренштейн, — Эд протягивает Тиму бокал с красным вином. – За «Карнеги-холл». – Восхвалено звучит из уст Эдди.
— За «Карнеги-холл»! – Повторив слова Эдди Хоппера, выпивает полностью бокал вина Тим.

В дальнейшем их разговор немного затянулся. Это напоминало собой беседу между учеником и учителем. Тим Беренштейн оказывал для него большую поддержку, выступая в роли наставника и друга на протяжении его карьеры: от хваленого ученика, до восходящей звезды. Давая профессиональный взгляд и оценку, Тим порой был строгим и не запинался, но Эдди это редко касалось. Они были похожи темпераментами, оба вспыльчивые, но на удивления многим еще в юные годы обучения, Эдди и Тим сработались.

— Позвольте вас оставить, мистер Хоппер, — вставая, обмолвился Тим. – Вам нужен отдых.
— Хорошо вечера, мистер Беренштейн, — Поблагодарил Эдди своего наставника.
— Он уже удался! До встречи. – Подмигнув, прикрыл двери гримёрной Тим.
Эдди медленно собирался к себе в номер, который находился в самом Карнеги-холле. К десяти часам вечера, Эд уже изрядно был измотан. Эд закинул пиджак на правое плечо, взяв с собой остатки вина в бутылке, закрыл за собой дверь в гримёрную.

— Мистер Хоппер, в фойе вас ожидает дама, — подойдя в тот же момент, сказал работник Карнеги-холла, — Она представилась, как Сильвия Рейд, — закончил молодой человек.
— Что?! Серьезно? – удивленно ответил Эд, — Лили ещё здесь? Спасибо большое! – Эд, полушёпотом задался вопросом и поблагодарил.
Эдди, обратно зайдя, оставил вино и устремился к Лили. Для него это было неожиданностью несмотря на то, что он забыл совсем о ней, за разговором с Тимом. Сам приезд Лили, на концерт по личному приглашению Эдди, было для него сюрпризом. Ещё за месяц до концерта на Манхэттене, Эд отправил телеграмму с официальным приглашением и указанием контактов для ответа. От Лили не было никакого ответа.

— Лили! Ты ещё здесь?! – чуть запыхаясь, словно догоняя кого-то, говорит Эд. – Извини, я совсем забыл, разговаривал с мистером Беренштейном в гримёрной. – искренне, извиняется Эдди.
— Всё хорошо, Эдди. Ничего страшного, я понимаю, — тихо отвечает Лили.
— Тебе куда сейчас? Может прогуляемся, я провожу, — скромно спрашивает Эд.
— Здесь недалеко отель, где я на ночь остановилась, — ответила Лили.
— Отлично, — коротко ответил, Эд.
— Концерт был потрясающий! Я осталась в полном восторге, — делится впечатлениями, Лили. – Я горжусь тобой, как гордились бы твои родители, -утвердительно отмечает она.
— Спасибо большое, Лили. – Эдди, был милостив.
— И Эд, извини, — ещё не выйдя, перед порогом остановила Лили, — извини, что не ответила на твоё приглашение, не перезвонила. – Лили сказала, глядя в глаза.
— Это уже не важно, ты ведь здесь в итоге, — Эдди секунду посмотрел Лили в глаза и обнял.

На улицах Манхэттена было снежно. Множество огней повсюду, жёлтые такси, высотки – поражали своей красотой. Город накрывало снежной пеленой. Хлопья снега, медленно падающие с неба, только украшали Манхэттен. Обстановка в городе была сказочной, Манхэттена олицетворял собой дух современного мегаполиса. Каждый в этом городе, мог ощутить себя свободным и абсолютно не похожим на других.
Лили и Эдди, выдвинулись по 7-авеню в противоположную сторону от Южного Центрального парка к отелю. Ходом до туда всего пару кварталов. Им некуда было торопиться, их встреча была долгожданной