Глава вторая (Глава 2)

В то утро мне приснился сон. Я нашел ключ в траве. Сон был четким, ясным. Проснувшись, я никак не мог его выкинуть из головы. Лика как темпераментная женщина увлекалась чем попало, и гороскопами и сонниками. Даже имела справочник-сонник. Я поделился содержанием сна, мы справились с сонником. Ключ в траве – к деньгам.

Чувствуя, что доллары ждут меня, я собрал свои художественные произведения и отправился на ул. Арбат в Москве. Выбрал пустующий кубометр на этой улице, оборудовал его как «передвижник» выставкой. Надо сказать, я не стремился всего себя посвятить «выставочному» бизнесу, но на проживание с любимой женщиной надо было зарабатывать.

Арбатская жизнь отдельный опус. Сейчас сочиню его для вас читатель.

Арбат тех лет отличался от того который вы увидите сейчас посетив Москву. Эта улица 91-го мне милей того матрешечношапкоушанковского ряда что есть сегодня. Недавно мощеная довольно длинная пешеходная улица начинается от ресторана Прага. Именно от того ресторана где Киса Воробъянинов откушал два огурца и выпил графин водки. Надо сказать, что это ресторан с историей и с претензией на шик и сейчас. Оканчивается Арбат на Смоленской площади. Там где МИД.

Арбат был, по сути, огромным магазином под открытым небом. Не вернисажем! Мол, выставляйтесь, но продавать ничего нельзя, тем более за валюту. Статья за валютные махинации не была еще отменена. Мы как умели, шифровали свои отношения с интересующимися иностранцами. Интересовали их в большей степени акварели с церквями, русская живопись, графика. Конечно шапки-ушанки, солдатские ремни и прочее в том же духе. Я предлагал оригинальную графику и работы пользовались спросом. Пример:

— Хау мачь?

— Фифтин долларз.

Вижу, что цена устраивает. Снимаю с себя, даже летом одетую, шапку-ушанку. Умный капиталист бросает бумажку в шапку, я моментально водружаю ушанку на голову, к долларам прикасаться нельзя. Отдаю товар. А спустя некоторое время, убедившись, что за мной не следили «менты», в укромном месте вынимаю 10 баксов, прячу в подкладку или, например в ботинок.

Мы часто попадались. Милиционеры из местного отделения знали прекрасно все наши хитрости, но дел не возбуждали, протоколов не составляли, а просто забирали найденную выручку. Рисковать стоило. Пару удачных дней и я имел месячную зарплату старшего научного сотрудника. А за неделю прогуляв несколько лекций и семинаров, мог собрать на поездку в Сочи на пару деньков. Была и другая польза от торговли на Арбате. Необходимо было пополнять товарный ряд, а значит работать – рисовать.

Арбат был приютом не только для художников. Тут собирались уличные музыканты, артисты, поэты. Всем известна стена Цоя. Находили место весьма маргинальные личности. Словом Арбат – кастрюля с борщом, всегда на огне.

Если я буду описывать внешний вид этой улицы начала 90-х, и тем более ее психологический портрет я не смогу вернуть свое повествование к задуманному проекту.

Интересней теме Арбата посвятить отдельную повесть, взгляд из нутрии. А сейчас возвратимся на выбранный мною кубометр на улице, где я организовал свой «вернисаж» из десятка графических работ. День зимний, солнечный, для представления моей графики очень удачный. У меня нет крупных работ, только графика и без стекла. Вот первый потенциальный покупатель. Я оцениваю его внешний вид: — хороший иностранец, не сказать что богач, но обувь очень и очень хороша, значит, деньги есть. Звучит ранее описанный диалог и первые пятнадцать долларов в шапке.

Далее везет. Пять продаж.

Я могу не тратить больше время – деньги есть, да и замерз, однако. Пакую оставшиеся картины, сдаю их в камеру хранения и я свободен. В первом «доме-книжке» по проспекту Калинина (Новый Арбат) находится камера хранения, специально организованная для художников и спекулянтов. Всем выгодно, одним хорошо – не возить товар с собой, а другие – зарабатывают. Я и сейчас не догадываюсь, кто эти другие, но мои знакомые члены Люберецкой ОПГ очень интересовались этим бизнесом.

Возвращаюсь на Юго-Запад.

Батюшки мои. Уже на подходе к квартире слышу запах тушеного мяса. Они чуют, что ли что у меня «есть несколько денег». Открывает Лика, с порога вижу полностью разложенный овальный обеденный стол советского образца. Не поленились скатерть добыть. Вижу все, и много хлеба, и много подливы, много вареной картошки, Лика открыла перцы и грибы. Нет только алкоголя. Ну, понятно – меня ждали. Оцениваю по количеству тарелок: предполагается человек 13-15. Половина персон в комнате «для визитов» увлечены видео-просмотром, три пары здесь в импровизированной столовой и так по щенячьи смотрят на меня. Чего-то хотят. А выпить они хотят и побузить. Ах поросенки.

– Я устал, сам не пойду.

Щенячье ожидание сменяется щенячьим же восторгом. Немедля организовывается группа посыльных. Через 20 минут компания выпивает, закусывает, еще через 20 минут две гитары, еще через 30 минут пары по очереди сменяют друг друга в «комнате для визитов», еще через час на кухне разговоры про искусство и тут же можно споткнуться о сонное тело.

Следующий день, здоровый сон. Лика уезжает к сыну. Я за работу. За учебу.

А может быть! На лыжи! Я же спортсмен, лыжник. После армии на лыжи не вставал. Сейчас деньги есть. Сегодня куплю снаряжение, налажу. А завтра часиков в 12 и рвану. Лес прекрасен погода отличная, обещают солнце. Так и поступлю.

Проводил Лику. В спортивном магазине приобрел все необходимое. Сам все скрутил — крепления, ботинки. Подогнал петли к лыжным палкам. Высплюсь, за ночь уйдут остатки алкоголя и на лыжню. Как я соскучился по снежным шапкам на ветках. Как приятно встретить в пути единомышленника, а если повезет прекрасную девушку в сексуальном лыжном костюме.

И Лика уехала. Не получу, так хоть помечтаю. И с этими эротическими картинками я уснул.