Вместе в темноту

В этом одиноком проливном дожде, твои очертания достигают моего сердца, заходят глубоко и пожирают изнутри.
Кто ты?
Мы стоим напротив. Между нами мелькают разводы из фонарей машин. Все просто расплывается. Я вижу только тебя. Смотрю на тебя. Но твои глаза такие пустые. Лишь грусть. Черный фон. Время светофора истекает в такт бита моего сердцебиения. Осталось три цифры. Ноль и ты идешь с таким же взглядом, а я заворожённый стою и не могу двинуться, будто если я сделаю шаг, потеряю тебя. Ты исчезнешь, и я тебя никогда не найду. Твои лохматые черные волосы оставляют за собой аромат цветов под дождем.
Я иду за тобой. Подстраиваю движения наших ног под один ритм, на это отвечают шлепки по мокрым улицам. Капли поднимаются, а в них отражаются огни. Ни о чем не думаю, я просто следую за тобой. Ты мне нужна, я это чувствую.… Была бы моя воля, я бы тебя украл и никому бы не показывал.
Твои грязные кроссовки такие поношенные, ты не замечаешь, как наступаешь на окурки сигарет, плевки пьяниц. Тебе плевать? Или ты просто привыкла?
Меня привлекают твои запутанные волосы, твоя походка, то, как ты иногда поднимаешь голову наверх, будто спрашиваешь у бога, сколько тебе еще осталось все терпеть. Я тебя спасу. Я рядом. Подожди меня.
Мы отдалились от остальной толпы улицы и идем вдвоем. Одни. Ты идешь на детскую площадку, а я все так же сзади. Иду за тобой. Тут ты оборачиваешься, твои нежные губы приоткрываются, создавая вибрацию воздуха. Ты спрашиваешь, кто я. Не боишься меня. Просто смотришь, опять этими же глазами пустоты.
Я молчу, а ты понимаешь меня и молчишь в ответ, не спрашиваешь ничего. Никуда не уходишь. Мы просто стоим и смотрим в друг друга.
-Ты мне нужна,-говорю я спустя минуты молчания.
Ты улыбнулась и поправила свои волосы, заглядывая исподлобья.
-Может быть, выпьем?
Мы шли теперь на одном уровне, поднимаясь по скрипучей лестнице, она завела меня в маленькую квартиру. На пороге грязь, и пара похожих поношенных кроссовок, с отклеивающейся подошвой, и контрастные кроссовкам черные туфли на высоком каблуке. Ты не включаешь света, но все равно здесь светло от уличных фонарей. Этот свет выливается из окон и проливается на пол в геометрической фигуре.
Раскиданы вещи и бутылки из — под пива. Грязная посуда лежит в раковине, источая специфический запах. Одеяло на диване, свисает на пол, и мешает нам сесть, поэтому ты его хватаешь в руки и откидываешь неподалеку.
Идешь к холодильнику, достаешь две банки пива и садишься рядом.
Диван повернут к окну, поэтому мы не видим того, что сзади. Только огоньки города и силуэты множества одинаковых людей.
-Знаешь, они пусть и различаются по возрасту, весу, по внешности. Но такие одинаковые. Вот, например этот мальчик,- ты отрываешь один палец от банки и показываешь на кого-то мальчика лет четырнадцати,-он хоть и курит, думая, что взрослый, но он сейчас думает о том, как придет домой, что скажет маме, как избавится от запаха. Он никогда не придет домой, и демонстративно не покажет сигареты матери. Он скрывает свои «грешные» дела. Он как все. Подавит то, что вырывается из него, и встанет на полосу «взрослого мышления». Период полового созревания для родителей-время, когда их дети, хотят пойти по иному пути, и это считается пороком. А когда они получат свою бирку, этикетку. Когда они получат свою цену, когда у них появится стоимость. Они станут взрослыми. Их можно купить, можно продать. Одинаковый товар, производящийся на заводе «взросления».
-Так лучше быть ребенком и никогда не взрослеть? Это ведь неизбежно,-я пытался понять, где же кроется выход в ее словах.
-Знаешь,-протянула она, задумавшись,-можно оставаться самим собой. Быть ребенком. Каким родился, таким и умрешь. Просто не думай, что все это серьезно. Это просто игра. Это нормально, что ты проигрываешь или падаешь, у тебя есть еще один шанс. Много попыток, так не строй из этого трагедию, — она говорила это с какой-то насмешкой и порой улыбалась, заглатывая новые капли пива.
-И ты счастлива?
Мой вопрос будто застал ее врасплох. Улыбка с ее лица исчезла, она отвела взгляд в сторону и нахмурила брови.
-Я пока не поняла. Я…не слушай меня…пожалуйста, иначе утонешь непонятно в чем.
Моя рука сама двинулась к ее румяной щеке. Она такая теплая и нежная. Я поглаживаю ее ладонью, и напряжение в твоем теле спадает,- Верю тебе. И никуда не уйду,-говорю я с особой нежностью.
Ты прикасаешься своей ладонью к моей, и закрываешь глаза.
-Твои пальцы такие грубые и тонкие,-говоришь ты шепотом, нежась о мою ладонь, словно кошка,- ты много работаешь…
-Приходится,-я беру ее руку и прикладываю к своей щеке, повторяя ее действия.
Мы делимся теплом и нежностью в молчании. Слышны звуки города за окном. Но этот стеклянный барьер огораживает нас и защищает от всего извне. Мы не отсюда, у нас своя реальность и свой отдельный мир.
Банка пива падает, ударяясь о столик, и оттуда вытекает жидкость, в отражении которой, я увидел нечто удивительное.
Мир, в котором только мы. Ты зовешь меня в поле, где полно подсолнухов, я бегу за тобой, но теряю и не могу найти. У подсолнухов появляются колючие шипы, и пока я бегу меня режут эти шипы. Но остановиться не могу, ведь твой голос становится все тише, если остановлюсь, ты убежишь. Я бегу. Страдаю. Мне больно. Шипы эти пронзают меня в сердце, захватывают мой разум, но я бегу дальше. И наконец,…это ты. Поле из подсолнухов закончилось, и мы стоим на краю света. Ты радостная протягиваешь мне руку, и мы прыгаем в безызвестность. В бесконечный поток тьмы. Падаем с улыбкой. А вокруг нас звезды.
-Спокойной ночи,-я слышу твой голос из реальности и засыпаю.