Сто ночей

I
Была ранняя осень. Холод пробивал тело до дрожи костей. Солнце светило ярко, но ощущение тепла не придавало. Деревья медленно сбрасывали пожелтевшую от погоды листву подальше от себя. Листья падали и казалось, будто деревья кричат: «Вот, забирайте, я в ней больше не нуждаюсь!». Оставшиеся птицы перестали петь и устало наблюдали за мимо проходящими людьми. Казалось бы, нет ничего мрачнее пустой души, но этот город был самым ужасным местом, его спокойствие притягивало наивных людей и поглощало их всецело. А что могло остановить людей, ищущих покоя и надежды? Надежды на спокойную жизнь. Да-да, именно на спокойную. Без всякой нудной рутины и ежедневного похода в гости к соседям.
Необъяснимо хорошо действовала одна истина в этом городе: «Не трогай других и тебя трогать не будут». Люди совсем забыли, что такое дружба и что такое любовь. Не было солидарности на улицах города, никакого милосердия, а все из-за схожего образа жизни абсолютно всех его жителей. Мерзость и неприязнь поселились в стенах домов, пропитывая своей гнилой сущностью все живое и неживое в радиусе десяти метров.
Именно так продолжалось с момента основания города. Однажды, здесь поселился беспечный молодой поэт, ищущий тихое место для создания своих произведений. Очень долго он искал подобную обитель, где бы смог остаться со своими мыслями наедине, где бы смог спокойно расхаживать по улицам взад вперед, придумывая очередной сюжет, где бы смог без труда закрыться от всех стремлений людей из «иного» мира найти его душу.
Он же, в свою очередь, считал себя счастливым человеком лишь по одной причине — полное отсутствие чувств, необходимых для любви. Он не располагал ими, считал себя бесчувственным человеком, созданным для того, чтобы творить. Просто творить, без всяких нужд и обязательств. Ему нравилось то, что он никогда и ни к кому не испытывал привязанности. Для него было жутким наслаждением вызвать страсть и бурю в сердце другого, вместо того, чтобы вспыхнуть самому. Он гордился своим каменным сердцем и считал, что нет более верного решения, чем остаться наедине с самим собой. Именно этим он и занимался в ближайшие два года: творил и не ведал забот. Люди на улицах неоднократно засматривались на странного молодого человека, они не видели в нем той тьмы, которую привыкли видеть. Для них он был чем-то особенным, чем-то вроде памятника, который вселял смутные чувства непонимания. Каким-то чудом он не поддавался силе этого города и даже не ведал о ней. Не замечая пристальных взглядов прохожих, он спокойно жил и не знал, что люди считают его чужаком, но знал, что ему здесь не место.
Он знал, что будет один в этом городе, поэтому и взял с собой стопку книг, для прогонки вечеров в съемной квартире. Сама квартира представляла собой помещение из трех комнат: уборной, кухни и спальной комнаты, и лишь небольшой коридорчик отделял эти комнаты друг от друга. Спальная комната имела в себе те предметы, которые были необходимы: кровать, стол со стулом да шкаф. Большую часть своего времени поэт проводил именно в этой комнате, от этого она обрела запах свежести, вызванный его туалетной водой. Необъяснимо спокойно он чувствовал себя здесь: ничто его не пугало, а уж тем более не манило.
II
Одним воскресным днем солнце заставило открыть глаза и встать с постели. Медленным и ровным шагом Р. прошел в ванную комнату и после водных процедур, которые он делал с великим удовольствием, направился на кухню. По утрам он любил пить черный кофе без сахара и курить одну сигарету, многие это называют армейским завтраком. Он знал о вреде подобного, но его не страшила смерть. Он не боялся умереть, ничего не оставив после себя. Он жил здесь и сейчас, и хотя многие друзья его за это осуждали, Р. никогда не слушал их и продолжал жить так, как он считает нужным. Но что-то заставляло его иногда задумываться о жизни, философские вопросы лезли к нему в голову, и он не знал, как на них ответить, что жутко ему не нравилось.
После завтрака Р. лениво оделся и вышел на улицу. Яркие лучи солнца пронзали его глазные яблоки, ветер обдувал лицо и мягко задувал за воротник, заставляя кожу изредка подергиваться. Р. решил прогуляться до магазина и обратно. По дороге в магазин его посетила очередная муза. Он любил эти моменты, когда необъяснимое чувство писать заглушает все остальное, и ты стараешься как можно быстрее закончить творение, чтобы успеть до ее ухода – ухода прекрасной девы в нежной одежде, что снисходит к тебе в любое время, чтобы обогатить тебя и твой разум, чтобы создать, зачастую, смутное настроение для еще более легкого писания. Быстро закончив с этим делом, Р. дошел до магазина, чтобы купить сигарет. На пороге магазина он столкнулся с неприятной ситуацией, которая пагубно повлияло на его настроение: мужчина, крепко держа руку молодой девушки, кричал и грозился избить невинную особу, если она не вернется к нему. Р. не любил подобные ситуации, ведь в детстве его отец часто избивал жену и иногда под руку попадал сам Р.
— Опусти ее! — выкрикнул Р.
— А ты кто еще такой? — с изумлением спросил мужчина.- Не уж то твой новый дружок? – спросил он у девушки.
— Да, новый, — грубым голосом ответил Р.
Мужчина, внимательно осмотрев с ног до головы Р., отпустил девушку.
— Я еще приду за тобой!
Выдохнув с облегчением, девушка подошла и поблагодарила молодого поэта.
— Я очень вам благодарна. Мой бывший муж все еще думает, что я хочу быть с ним, но это далеко не так. Я вышла за него лишь потому, что моему отцу нужно было наладить отношения с его семьей, — в быстром темпе проговорила девушка, — Как я могу к вам обращаться?
— Роберт, просто Роберт.
— Роберт? Хм, вам это имя не подходит, все Роберты самовлюбленны и эгоистичны.
— Значит я не просто Роберт. А вас как звать?- резко произнес Роберт.
— Ева,- украдкой взглянув на парня, произнесла девушка.
На протяжении нескольких минут происходил осмотр друг друга: он рассматривал ее волосы цвета кофейных зерен, темные, как уголь глаза и необычайно стройную фигуру. На вид ей было лет двадцать пять. Она же увидела в нем другого человека, совсем непохожего на остальных жителей города. Он был высокого роста, со складным телосложением, сильные руки и длинные ноги. Его светлые волосы напоминали ей безвольную пшеницу в поле, что качается при каждом дыхании ветра. Глаза цвета топаза, быстро осматривали все и передавали информацию в головной мозг. Она посчитала, что Роберт крайне интересная личность, но побоялась ему сказать об этом. Роберт же, постеснялся что-либо спросить, поэтому молча открыл дверь магазина и нырнул в гущу людей.
Вернувшись домой, Роберт не мог забыть той встречи. После нее он почувствовал себя другим, более живым человеком: теперь ему казалось, что он должен не просто существовать, он хотел еще раз встретиться с ней, но не знал, где ее найти. Он карал себя за то, что не предложил ей проводить ее до дома, так бы он хотя бы знал, где она живет, а теперь придется искать по всему городу в надежде на положительный результат, в который он смутно верил. Весь оставшийся день он провел в раздумьях и терзаниях. Он верил, что судьба не просто так свела их и что когда-нибудь он ее еще встретит, правда это «когда» терзало его больше всего.

III
Прошло больше трех месяцев после встречи. Роберт напрасно пытался отыскать Еву по всему городу. Пламя, вспыхнувшее в его груди, все никак не угасало и не собиралось угасать. Целые дни он проводил на улицах города, спрашивая о девушке, но никто ее не видел, а уж тем более не знал. И это пугало Роберта больше всего. Он уже подумал было, что потерял того человека, который изменил его, который заставил чувствовать себя по-другому, но все же решил, что прекратит свои поиски, ведь он итак потратил много времени на них, пора было продолжить свою деятельность.
Время шло, стихи писались, огонь в душе не угасал. С мрачным видом Роберт совершал все те же действия каждый день: водные процедуры, завтрак, работа над рукописями, обед, снова работа, ужин, прогулка и сон. Он уже забыл, каково это каждый день делать все одно и то же: посещать одни и те же места и видеть одних и тех же людей. Время умирает, а люди живут вечно.
Роберт любил сидеть на подоконнике у окна в старом халате. Ему нравилось смотреть на людей снизу, как толпы медленным шагом режут воздух своими ногами, как рты выносят наружу мысли из головы, как губы целуют другие губы, нежно облизывая их языком. Он завидовал людям, у которых были пары, всем сердцем завидовал, в такие моменты ему хотелось лишь одного – взять в свои объятия Еву и нежно прижаться к ее груди. Он скучал по ней, хоть и видел ее все лишь раз. В какой-то момент ему показалось, что комната начала сужаться, воздух стал тяжелым, приобрел запах металла. Стены постепенно двигались в его сторону, желая придавить молодое тело. Он хотел выпрыгнуть в окно, а окна уже не было, вместо стекол с рамой появились блоки. Выхода уже не было, и Роберт начал молиться. Молиться, как никогда не молился, и хотя он не посещал церковь, он верил, что Бог спасает всех и каждого. В этот момент Бог был его единственным спасением. Но стены были все ближе и ближе, пот струился по его коже и страх блокировал все мысли. И вот, когда стены уже сдавливали широкие плечи, когда косточки начали похрустывать, когда не было сил что-либо сказать, он проснулся. Он проснулся на подоконнике у своего окна. Солнце светило ярко и люди уже начинали заполнять улицы города. С облегчением он выдохнул и дал себе слово не засыпать на подоконниках. Возникла некая фобия, которую он сам диагностировал себе.
Он налил себе стопку абсента и залпом опрокинул ее, затем пошел ром, после бренди, тем самым Роберт решил устроить в своем горле танец напитков после тяжелого сна. Немного взбодрившись, он решил отправиться в картинную галерею в нескольких кварталах от его квартиры.
Улица была залита свежим ароматом сирени. Молодые цветки нежно порхали в тяжелом воздухе людского мира, пропитанного сигаретным дымом и бранью. Воздушные облака медленно лавировали по голубому небосводу, будто бы наслаждаясь нижним пейзажем. Роберт плыл по течению улиц, всматриваясь в лица людей. У всех была томная гримаса на лице, никто не радовался прекрасному дню, все куда-то спешили, они не замечали всей красоты природы, пропуская ее мимо себя.
Дойдя до галереи, Роберт остановился. Через дорогу он увидел бар «Сто ночей». До сегодняшнего дня он не замечал этого заведения, будто какая-то завеса прикрывала его. Отменив свои планы похода в галерею, Роберт перешел дорогу и очутился перед входом. Темная дверь отделяла его от чего-то нового, чего-то необычного и сверхъестественного, он никогда не посещал подобные заведения и не собирался посещать, но игривое чувство охватило душу, страх перед чем-то новым и не обузданным манил Роберта. Около десяти минут он стоял перед черной, как мрак дверью. Вывеска мерцала разными огоньками. Странное чувство заманивало Роберта, но в тот же момент отвергало. Он знал, что-то его ждет за этой дверью, но не знал, что именно. Душа требовала найти ответ за дверью, в то время как мозг пытался погасить это внезапное любопытство. Решив войти, Роберт дернул за ручку, но она не поддавалась. Дернув еще сильнее, он понял, что бар закрыт. На вывеске слева было написано, что бар работает с 19:00. На часах было 18:00. Огорчение выплыло наружу. Еще час ему придется шататься по городу в ожидании открытия. И именно этот час оказался самым долгим в его жизни. Время тянулось медленно, секундная стрелка нехотя передвигалась по делениям циферблата. Минуты превратились в часы. Убить время не получалось ничем, и ничто не хотело торопить его.
19:00. «Наконец-то!» — воскликнул Роберт, сидя на лавочке в безлюдном парке. Это прозвучало настолько громко, что Роберт быстрым движением руки прикрыл себе рот. Быстро добравшись до бара, он остановился перед дверью, взглянул на часы – 19:07. Выдохнув весь воздух из легких, он уверенно дернул ручку двери и вошел в новый неизвестный мир.
IV
На стенах заведения красовались арт-картины обнаженных девушек. Дымом сигарет здесь пропахло все: тяжелые синие шторы, побитые временем кожаные диваны, в некоторых местах которых виднелись шрамы от окурков, ковры, лежавшие мертвым слоем на полу, и люди, долго сидевшие в этом заведении. Пропахло даже застоявшееся время, остановившее свой ход.
Подойдя к барной стойке, Роберт заказал ром, он еще не знал, что именно этот ром окажется лучшим из всех, что он попробует за свою жизнь. Осмотревшись, Роберт увидел ее. Как долго он искал ее… Внезапное чувство, что вспыхнуло тогда, при их первой встрече, дало новый толчок. Он решил действовать. Подойдя ближе, он увидел молодого человека рядом с Евой. Сев напротив них, он пытался поймать ее взгляд. Ее пылающий взгляд, что протыкал перочинным ножом сердца тех, кто осмеливался посмотреть в них.
Спустя пару минут их глаза поймали друг друга. Веселое и игривое лицо сменилось на удивленно-гранитное. Она не могла поверить, что это правда. Вот он, тот самый молодой человек, спасший ее от бывшего мужа, тот самый человек, чей облик до сих пор мелькал в ее памяти, как нечто прекрасное и недостижимое. Она боялась его. Страх был вызван неким чувством новой зависимости, и хотя она считала, что любовь похожа на тучу, полную дождя, она не боялась попасть под сквозной ливень. Он подошел так резко, что она едва успела уйти от своих мыслей и вернуться в настоящий мир.
Забыв про своего молодого человека, она поднялась и пошла за Робертом. Он вел ее за собой, но не поворачивался, будто Орфей ведет Эвридику. Они легли на затхлые подушки. Влюбленные неряшливы и безразличны ко всему. Равнодушие на их лицах являлось некой данью к стилю свободы от нравственности, друг от друга и от себя самих. Им обоим слишком хорошо. Слабое возбуждение и бессильные мысли. Апатия и радость. Они застряли между самоуничтожением и продолжением жизни. Они прекрасны и молоды снаружи, но внутри таился дух, медленно убивающий обоих заживо. Осыпается штукатурка. Сыреют потолки. Моль ест ковры. Их внутренний мир — это тот же клуб «Сто ночей».
V
Когда Роберт проснулся в своей постели, он не обнаружил рядом Еву. На часах был полдень. На столе он обнаружил записку, оставленную Евой.
«Спасибо за прекрасную ночь, я была бы рада остаться, но мне нужно идти. Обязательно зайди за мной сегодня в семь вечера, но никак не раньше». Ниже этих слов был адрес и следы помады. Он не мог вспомнить, как они пришли в его квартиру, потому что был изрядно опьянен ею. Он не ведал больше того страха, потому что победил его. Он отказался от старых принципов, потому что в его жизни появилось нечто особенное – человек, который смог изменить Роберта. Он не понимал, как ей это удалось, но ему нравилось, что теперь все именно так.
Он стал писать чаще. Окрыленный искусством любви, Роберт творил и не ведал забот. Так чисто стало в его голове, что весь мусор, оставленный гнетом прожитых дней, постепенно уходил в неведомом направлении. Да и его направление было мало кому интересно. Чувство собственного достоинства заиграло новыми красками. Прилив сил и бодрости гнал поэта вперед, к новым победам и успехам в жизни.
Новый день должен был принести новые эмоции, новые чувства и желания. С нетерпением он ждал, пока стрелка не приблизится к 19:00. Снова 19, забавно, ведь только вчера это число встречалось на вывеске бара «Сто ночей». Роберту показалось это странным, но особого внимания он этому не уделил. Прибыв на место, Роберт оказался в старом районе города. Дома были одинаково стары, на стенах лежала плесень, крыши гнили, окна домов давно не были мыты. «Бедный район, — подумал Роберт, — но что поделаешь, не всем удается подняться наверх». Он не понимал, почему именно этот адрес ему написала Ева, он не мог поверить, что она живет в каком-то из этих паршивых домишек, жадно смотрящих на элегантного молодого человека.
Через несколько минут вышла Ева, одетая в вечернее платье. Ее локоны нежно обдувались тихим ветерком, улыбка сияла, а на губах ровным слоем лежала та же помада, что и на записке в его квартире. Не сказав ни слова, а лишь посмотрев друг в другу в глаза, они нежно обнялись и направились в центр города.
Площадь, которая подразумевала собой центр города, сияла яркими огнями. Сплошь и рядом прогуливались парочки: старые и молодые, высокие и длинные, худые и не очень. Все разные и непохожие друг на друга, но всех их объединяло то, что они всецело отдавались своему человеку. Роберт и Ева гармонично вписались в мир, в котором не было места таким, как все. Некая аура исходила от этих двоих. Что-то мистическое было в них, и это мистическое усиливалось с каждый минутой, проведенной вместе. Окончание своего вечера Роберт и Ева провели в ресторане, неподалеку от дома Евы. Примитивный и ничем не запоминающийся интерьер окружал и давил на сознание обоих. Они искали что-то необычное, что может им запомниться в этом месте, но поиски не дали результатов и, закончив с трапезой, влюбленные ушли в огни ночного города.
— Мне нужно уехать на какое-то время, — неожиданно сказала Ева.
— Зачем?- с удивлением спросил Роберт.
— По делам.
— Каким делам? Мы только обрели друг друга, а ты собираешься уехать. Так просто взять и уехать. Какие могут быть дела?
— Мне нужно уехать по работе.
— Кем же ты работаешь?
Молчание. Томительное молчание. Потом улыбка. Белоснежная и яркая.
— Тебе не стоит этого знать.
— Почему? Что такого в твоей профессии?
— Ты перестанешь меня уважать, когда узнаешь.
— С чего ты взяла?
— Роберт, послушай, ты не первый у меня. Я прекрасно помню все реакции мужчин на мою работу. Тебе правда не стоит этого знать. Я скоро приеду, ты не заметишь, как быстро пролетит время.
— Но без тебя время идет дольше, с тобой же быстрее…
— Я прекрасно тебя понимаю, но мне нужно уехать. Я напишу тебе письмо, как только вернусь. Обещаю.
Она поцеловала его на прощание и растворилась в ночном тумане. Роберт даже и не замечал этого тумана. Он вообще ничего не замечал вокруг себя, когда находился рядом с Евой.
VI
С момента отъезда Евы прошло два года. Роберт не мог найти себе места в этом городе. Он уже давно перестал писать, потому что это напоминало ему о Еве. Целых два года прошло. Ах, как же тошно просто существовать. Он объездил соседние города в поисках Евы, но нигде не мог ее найти. Каждый день в 19:00 он выпивал ром в том самом баре «Сто ночей», а после шел к ее дому. Но все это было бессмысленно. Дни и ночи напролет он думал о ней, той единственной, что смогла его изменить. Той единственной, что посмела пользоваться им. Он гневался. Гневался, прежде всего, на себя, потом на нее. Он думал, что его использовали. Нагло и жадно использовали. «Да как она посмела? Почему я так легко поддался этим чувствам! — кричал Роберт на всю квартиру — неужели она такая же, как и все жители этого грязного города?» Но ответа на свои бушующие мысли он так и не нашел. Отчаявшись, он запил. Запил так, что никто его не узнавал. Больше не было этих странных взглядов со стороны жителей города в его сторону.
Прошло еще три года. Роберт изменился. Стал таким же, как и все жители города. Каждый день он злился и гневался. Злость, исходившая из его души, меняла его в худшую сторону. Он стал таким же, как и все жители города, он поддался той силе, что жила здесь. Несмотря на свои сопротивления, Роберт сдался. Сдался с белым флагом, протянув свои руки к захватчику его души. Он не знал, что делать дальше, поэтому просто существовал.
Однажды, гуляя около железнодорожного вокзала, Роберт наткнулся на записку, лежащую на скамейке близь него. Прочитав ее, он окаменел. «Здравствуй, Роберт. Это я, Ева. Я приехала и хочу с тобой поговорить. Встретимся там же, где и в тот роковой вечер. Время то же». Рука задрожала и обронила записку. Глаза не верили прочитанному. Голова поплыла. Ноги подкосились и он упал. Долгое время он не мог прийти в себя, но вспомнив, что в 19:00 ему нужно встретиться с Евой, подскочил и направился в свою квартиру, чтобы привести себя в порядок.
Он был на месте ровно в 19:00. Чувство гнева переполняло Роберта. Он готов был высказать ей все, что накопилось в нем за столько лет ее отсутствия. Она приближалась.
— Здравствуй, Роберт, — холодно сказала Ева.
— Здравствуй, Ева.
Осмотрев Еву, он не сразу узнал ее. Она изменилась. Ее взгляд стал более холодным и бесчувственным, не было тех лучей радости и беззаботности. Она стала менее эмоциональной.
— Ты изменилась, — сказал Роберт – Причем очень сильно. Я помню твою белоснежную улыбку, твой вселяющий надежду смех и твои теплые глаза. Ты выросла или кто-то изменил тебя?
— Нет, я все та же, просто ты поддался силе этого города. Ты не смог справиться с ней и окунулся в ее объятия.
— Нет! Это ты виновата! Ты изменила меня. Мои метаморфозы — твоя вина.
— Меня не было и нет в этом мире. Ты сам меня выдумал, чтобы заполнить в себе пустоту. Ты нуждался во мне, поэтому твое воображение и создало меня. Ты сошел с ума, Роберт.
Эти слова эхом пронеслись в голове Роберта. Ева испарилась, будто бы ее и не было. Весь мир рухнул. Он не мог поверить в ее лживые слова. Он не мог сойти с ума. «Кто угодно, только не я» — твердил себе под нос Роберт.
Утром, проснувшись в койке, он заметил вокруг белые стены. «Это не моя квартира» — заметил Роберт. Тогда где он? Боль в руках появилась через мгновение. Посмотрев на них, он увидел, что прикован к койке. Ремни сдерживали его. Роберт не мог понять, где находится.
Через несколько минут пришел врач.
— Доброе утро, Саймон. Как вы себя чувствуете? – спросил человек в белом халате.
— Саймон? Какой Саймон? Я – Роберт!
— Ах, вы все еще бредите, видимо наше лечение не дает положительных результатов. Что ж, печально. Сестра, вколите Саймону галоперидол, пожалуйста.
— Что? Нет, вы вероятно ошиблись. Но глаза его начали закатываться, и сон позвал Саймона за собой. Больше ему не суждено было проснуться.