Глава 1 (Глава 1)

Я постучала в дверь аудитории и открыла её, делая шаг внутрь. Просторный класс был наполовину пуст (или полон, если б я была оптимисткой). Мои одногруппники сидели на своих привычных местах, только вот лица у них были не очень радостными. Это и понятно, уже через месяц всех ждёт промежуточная сессия и первые два экзамена в этом учебном году.
По собственному решению мне предстояло готовиться куда больше, поскольку я только пришла на занятия, начавшиеся четырнадцать дней назад. Однако я чувствовала в себе желание совершить небольшой бунт — вызов самой себе и привычной системе обучения. За несколько лет учёбы в университете я сильно изменила подход к занятиям и главное — приняла то, что могу по какой-либо причине их пропускать не во вред собственной успеваемости. То есть, говоря простыми словами, я прогуляла начало учебного года, задержавшись на работе дольше положенного, но лишь ради того, чтобы помочь своей начальнице с оформлением исполнительной документации по объекту.
И кроме всего прочего, мне предстояло познакомиться с новым преподавателем дисциплины “Мосты и искусственные сооружения”. Валерий Палыч, что ранее рассказывал нам про проектирование и расчёты предельных состояний балок железобетонных мостов, неожиданно уволился, вроде по состоянию здоровья, хотя может и другие причины у него были, кто знает. Вместо него приняли молодого, если считать средним возраст нашей кафедры — сорок лет, преподавателя. Галя уже успела про него мне немного рассказать: симпатичный, умный и строгий. Вот три главные его характеристики.
— Доброе утро, — я остановилась в дверях, глядя прямо на нового преподавателя, но не особо обращая на него внимания, — Извините за опоздание, разрешите сесть на место.
Заученная ещё со школы фраза. Мне кажется, её до сих пор применяют на всём постсоветском пространстве. Вопреки моим ожиданиям — а я всё стояла у двери и готовилась услышать стандартное “проходите” — преподаватель сказал совершенно другое:
— Кто вы такая?
В этой аудитории дверь находилась в правом переднем углу, если смотреть на доску, и как раз напротив входа расположилась небольшая кафедра и стол преподавателя. Мужчина, что заменил Валерия Палыча, стоял у доски и чертил схему. В тот момент, когда я вошла в класс, он повернулся ко мне всем телом и замер, внимательно меня разглядывая.
— Эм, — я даже немного растерялась под его пристальным взглядом, осмотрелась, чтобы удостовериться, что это вообще моя группа, и только потом сообразила представиться, — Конева Ксения. Я первый раз на вашем занятии, поскольку задержалась на работе чуть дольше. Я учусь в этой группе.
Мужчина положил мел на полочку у доски и подошёл к кафедре. Взял листок, где наверное был список группы, чтобы отмечать присутствие на занятиях, и пробежался по нему пальцем, ища мою фамилию. Мне было немного неловко оттого, что всё ещё приходилось стоять в дверях, и всё же воспитание не позволяло сесть без разрешения.
— Ксения Ивановна? — преподаватель повернул голову и снова окинул меня взглядом. Я молча кивнула и сделала ещё шаг, чтобы уже наконец сесть на своё привычное место за первой партой у самой двери, но меня остановили. — Я не разрешал вам садиться.
Я замерла на месте. Ну вот честное слово, что за человек? Посмотрела на него внимательнее, хотя запоминать лица незнакомцев с первого раза у меня никогда не получалось. Высокий, по крайней мере немного выше меня, обычного телосложения. В тёмно-сером костюме с голубой рубашкой, но без галстука, застёгнутом на все пуговицы. Тёмно-русые волосы аккуратно подстрижены в модную причёску, гладковыбрит. Широкие брови над тёмными глазами (карие или черные?). Светлая кожа. Обычный среднестатистический мужчина тридцати пяти лет. И что такого симпатичного нашла в нём Галя? Он был какой-то хмурый, хотя главным его эпитетом я назвала бы слово “тёмный”, хотя нет, “серый”.
— Простите ещё раз за опоздание, больше этого не повториться, — не хотелось ни с кем ругаться вот так сразу. Я глянула на подругу, сидевшую тут же, за нашей первой партой. Галя отвела взгляд и просто уткнулась в тетрадь с конспектом.
— Конечно, — неожиданно легко согласился мужчина, но тут же заставил меня потерять дар речи, — Я не допускаю вас до своих занятий. Так что не беспокойтесь из-за опозданий. Можете идти.
Мне кажется, что вся моя группа была поражена подобным заявлением. Или нет? Я огляделась в поисках поддержки и ожидая, что сейчас кто-нибудь рассмеётся, но в аудитории стояла оглушающая тишина.
— Эм, что, простите? — смогла выдавить я, хватаясь за лямку рюкзака, чтобы убедиться: это не сон.
Преподаватель снова повернулся ко мне полностью и жестом указал мне за спину.
— Не задерживайтесь, — усмехнулся он, — Вы и так сорвали начало занятия, так что покиньте аудиторию.
Он усмехнулся? Открыто? Он издевается что ли? Цензурные слова покинули мой мозг из-за атаки так любимых дорожниками нелестных эпитетов по отношению к преподавателю. Крепче сжав лямку родного рюкзака, я попробовала успокоиться и мирно решить этот вопрос. Получилось не очень.
— Вы не можете выгнать меня с занятия, — уверенно начала, но тут же смутилась под насмешливым взглядом мужчины.
— Да неужели? — скрестил тот руки на груди. Тут же вся весёлость исчезла, превратив его лицо в суровую маску, — Выйдите вон.
Сглотнув ком в горле, я стиснула зубы и послушно вышла из кабинета. Пошёл к чёрту, больно надо мне с ним спорить. Пролетев по коридору я дошла до самого безопасного в настоящий момент места в корпусе: женского туалета. Там я скинула рюкзак на подоконник и стала ходить вдоль кабинок, чтобы успокоиться. Кулаки сжимались, а на глазах выступили слёзы. И чего я рыдаю? От злости, наверное. Всю первую часть пары я так и пряталась в туалете, пока не прозвенел звонок. Тогда я быстро умылась, освежая лицо, и направилась обратно в аудиторию. Во время перемены преподаватель тоже мог выйти из кабинета и дать мне возможность попасть на урок мимо него.
Так и вышло. Галя сидела на своём месте и немного удивилась, когда я зашла в аудиторию, естественно, проверив, что преподавателя там нет. Потеснив подругу, я села у стены, чтобы между мной и выходом была однокурсница.
— Ты уверена, что Андрей Владимирович тебя не выгонит снова? — скептически заметила она, когда я достала тетрадь для конспекта и письменные принадлежности.
— Нет, но может, просто меня не заметит за тобой? — пожала плечами, втайне страшась, что мою выдающуюся фигуру сложно не заметить, да ещё и за первой партой.
Прозвенел звонок, оповещающий о начале следующей части занятия, ребята с группы пролетели мимо меня, занимая свои места, после чего в аудиторию вошёл преподаватель. Заметив меня, он всё же не остановился, а прошёл дальше к кафедре и обратился к своим листочкам. Галя показала, сколько уже написала за первую половину пары, я отступила примерно столько же, чтобы потом переписать у подруги и посмотрела на мужчину за кафедрой, в ожидании продолжения лекции.
— Кто-нибудь может показать вывод формулы для расчётов? — Андрей Владимирович окинул аудиторию взглядом и остановился на мне. — Конева, прошу вас к доске.
Я поёжилась. Выгонит? Спорить с ним всё же не решилась, послушно вылезая из-за парты и подходя к преподавателю. Мужчина кивнул, указывая на мел, лежавший у доски и рукой предложил начать писать. Только вот что?
— Я не знаю, как вывести формулу, — смело отвечала, пожимая плечами. Я только на занятие пришла, даже темы не знаю, а он тут просит объяснить какой-то материал.
— Вы проходили высшую математику на первых курсах университета? — зачем-то спросил мужчина. Я молча кивнула, сведя брови. К чему он клонит? — Тогда должны знать, как это делается, я полагаю.
От сурового тона, каким он это говорил, стало не по себе. Но я почему-то только разозлилась. У меня и так в жизни начался период цинизма и дерзости, а преподаватель ещё больше нагнетал обстановку.
— Естественно, я знаю, — сквозь зубы прошептала, — Но я только пришла на занятие после лета на работе. Откуда я знаю, какую формулу нужно вывести?
Последнюю фразу сказала громче, чем хотелось (или наоборот, так, как и хотелось?). Посмотрела прямо в глаза мужчине с вызовом. Где-то глубоко в душе мне нравилось быть вот такой: дерзкой и непослушной, вопреки многим годам хорошего воспитания, и это в двадцать один год! Такой период обычно у подростков проходит, лет так в четырнадцать-шестнадцать, а у меня почему-то лишь на пятом курсе института.
Мне показалось, что преподаватель молчал довольно долго, выдержав мой злой взгляд и заставив отвести глаза. А его-то оказались именно чёрными, прямо дрожь по коже. Стрельнула глазами в сторону подруги. Она нервно перебирала в пальцах ручку, не решаясь посмотреть в нашу сторону. Примерно так же вели себя и остальные ребята. Только Марина, староста, с интересом наблюдала за нами.
— Нагрузка по второму предельному состоянию, — наконец произнёс Андрей Владимирович. Он снова указал на доску и облокотился на кафедру.
Вот теперь было глупо снова дерзить, честное слово. Но я не удержалась.
— Вы же здесь преподаватель… — поняла свою ошибку только после того, как озвучила это предложение. Замолчала и прикусила губу, чтобы ещё чего не наговорить.
— Естественно, я знаю, — передразнил он меня и сделал шаг в мою сторону, нависнув сверху (редкость для мужчин, окружавших меня и в основном бывших ниже ростом), — Садитесь на место.
Я послушно сбежала за парту, откровенно испугавшись его тона и тёмной ауры. По коже пробежали мурашки, а волосы встали дыбом. И о чём я только думала? О справедливости, конечно. Только очень субъективной.
— Я допущу вас на следующее занятие лишь при условии, что вы выучите вывод формулы и сможете повторить её на доске для всей группы, — холодно подытожил преподаватель, беря в руку мел и возвращаясь к теме занятия.