Эта любовь

Аня проснулась с чувством чего-то светлого, радостного. Силясь вспомнить, что же ей снилось, выскользнула тихонько из-под одеяла, и на цыпочках подбежав к двери, заглянула в другую комнату. На стене прямо напротив тикали ходики. Было ровно семь часов утра. «Минута в минуту! Во я дала! Это надо же так по привычке проснуться!.. подумала и вспомнила, почему ей сегодня так хорошо! Теперь в её жизни появился он! Такой сильный, смелый, красивый, настоящий принц из сказки! Ну да! А снилось ей, что бегут они вместе с ним босиком по ромашковому полю и нет тому полю конца; на голове у неё венок из ромашек… над головою голубое чистое небо… Ослепительно светит солнце и всё вокруг такое радостное, весёлое, и они смеются! Он говорит ей что-то ласковое и нежное, но она не понимает что, просто знает, что хорошее, а потом пошёл дождь, и они все вымокли… Он согревал её и поцеловал в губы… и она от этого проснулась, настолько это было волнительно, и сердце билось очень быстро, и всё это было как по-настоящему.
На кухне гремит посуда.- «Мама уже встала, и готовит завтрак, — думает Аня, — папа ещё спит». Она заглянула в комнату. Отец действительно спал. Аня возвратилась к себе и подошла к окну; как тогда во сне, светило солнце. Аня подставила ему своё лицо, улыбнулась и подумала, что он настоящий принц, хотя знала Сашку давно, с пятого класса, но вот так по-настоящему он появился в её жизни лишь вчера. И так же хорошо, как и лучик света…и так же согрел вдруг ласковым солнечным теплом, что всё вокруг кажется теперь красивым, важным, возвышенным, правильным и гармоничным… как жаль, что никто сейчас не видел её. Несимпатичная курносая девчушка была в этот миг настоящей красавицей. Неожиданно туча закрыло солнце, и на лицо Ани упала тень. Она вздохнула. Пора просыпаться от своих сумасшедших грёз, бежать к Ирке, давней и верной подруге, и вместе с ней на утреннюю пробежку. Аня привыкла жить по расписанию. Ровно в семь часов утра бой старинных часов будил её, и после утренней пробежки и завтрака, они с Ирой уже пять лет шли в школу. Дружить они начали с пятого класса. И с тех пор было странно увидеть их одну без другой. Но вчера Аня всё-таки оставила Иру, и весь вечер танцевала с ним. Она видела только одного его. Он стал медалистом, такой молодец, лучший мальчик класса. Теперь вот выпускник. А пришёл к ним в школу, когда Аня переходила в пятый класс. Нарядная, в белом фартуке, с большим белым бантом на голове, она стояла возле клумбы с огромным букетом цветов в одной руке и портфелем в другой, у неё, как назло, спадало крылышко от фартука. Ане то и дело приходилось ставить портфель, и поправлять его. Мама Ани в это время разговаривала с учительницей, и Аня, немного подождав её, решила пойти к одноклассникам. Она прошла несколько шагов, и у неё опять упало крылышко. Она поставила портфель, и в это время подлетел он.
— Не справиться? Подвезти? Какой класс?
— Четвёртый, то есть пятый, — растерявшись, ответила она, удивлённо рассматривая белобрысого мальчишку с ясными голубыми глазами. Мальчишка радостно улыбался. И от того, что он это делал как-то на одну сторону, Ане показалось, что он усмехается. Она смутилась и рассердилась и на него, и на себя за это.
— Только подвозить не надо… сама дойду.- И она протянула руку за портфелем, который мальчишка ловко подхватил с земли, когда спрашивал, и теперь держал в руках.
— Ну, в пятый переходишь? – радостно и громко изумился он, не обращая внимания на её смущение и сердитый голос, и по инерции отдёрнул руку с Аниным портфелем.
Анина мама и учительница оглянулись на голос, и Аня окончательно покраснела, опустила голову и рассердилась на себя за это.
— Ты чего? Меня Сашкой зовут. Фамилия Иванов. Я, значит, к вам в класс теперь буду ходить. А где твои одноклассники? А тебя зовут как? – на одном дыхании отчеканил он. Аня подняла глаза и увидела, что к ним подходит мама с учительницей.
-Меня Аня зовут, Васильева я. Так ты новенький? А нам Вера Семёновна говорила, что ты прийти должен. А вот она идёт! – Ещё смущённо и тихо успела сказать Аня.
Подошли учительница и мама.
— Так-так, значит, это ты – Саша Иванов? – спросила учительница сразу понравившегося ей этого бойкого, весёлого мальчугана.
— Я. А это вы Вера Семёновна? – Несколько не смущаясь, так же бойко, и с той же полу-насмешкой – полуулыбкой спросил Сашка.
— Я. Ну вот мы с тобой и знакомы. Вы друг с другом тоже, кажется, познакомились? Ну что же, пойдёмте в класс. Аня ещё раз попрощалась с мамой, и догнала Веру Семёновну и Сашку, который нёс её портфель. Сашка что-то бодро рассказывал учительнице, а она с интересом слушала и кивала головой. Аня слышала слова, но никак не могла понять, о чём он рассказывает. Он ей уже нравился, и она боялась за него. Как-то примут его одноклассники? Пятый класс застыл в позе ожидания. Жирный Баранчуков, как всегда что-то жевал, иногда он оборачивался к ребятам и бросал какие-то реплики, конечно, по поводу их; он смотрел то на Сашку, то на Аньку, на Веру Семёновну не смотрел. «У-у, вредный!» — подумала Аня. Засимова Людка уже заметила, что Сашка нёс два портфеля, а Анька ни одного, и переглядывалась с кучкой девчонок. Но были ребята и хорошо настроенные, спокойные, улыбающиеся. Всё это замечали внимательные глаза Аньки. Сашка, казалось, ничего не замечал. Он так же беззаботно что-то говорил и говорил. «Красноречивый какой!» — подумала Аня. У неё появилось чувство неприязни к нему, что-то сродни ревности, но страх за него не пропал. Впрочем, она зря боялась. Его приняли хорошо. Сашка сразу же заговорил с ребятами. Вокруг него собрались все мальчишки, а девчонки остались в стороне. Сашка забыл и про Аньку, и про её портфель. «Не пробираться же через мальчишек за портфелем», — подумала Аня. Девчонки начали, было, подтрунивать над Аней, что она без портфеля, но их прервала Ира. С тех пор Козырева и Васильева постепенно сближаясь, и стали неразлучными подругами. Конечно, у них были и споры, и ссоры, но они всегда мирились.
После линейки все отдали цветы Вере Семёновне. Ира и Аня тоже отдали. И тут к ним подлетел Сашка: «Теперь справишься? Держи!» — и он протянул Ане её портфель. «Мог бы и раньше отдать!» — заметила Аня сердито, впрочем, нисколько не сердясь, даже гордясь тем, что всю линейку её портфель был у Сашки. «Ты не обижайся, я немного забыл про него! Столько впечатлений!» — весело сказал Сашка и убежал вперёд. И вот после этих слов Анька и обиделась. Забыл! А ей-то вздумалось, что захотелось носить её портфель, потому что она ему понравилась! «Какая же я глупая!» — подумала Аня. «Какой же он рассеянный! А впрочем, нам же лучше! Надо было ему ещё мой портфель отдать!» — предложила Ирка, и они рассмеялись. «Да, ну его!» — отмахнулась Анька. Но с тех пор начала к нему приглядываться и задумываться о нём.
Росла Анька. Росла её любовь к Сашке. Из девчонки Анька стала девушкой, и детская любовь её повзрослела. Анька любила тайно, нежно и горячо. Только Ира знала про эту любовь. Только ли? Наверное, и Сашка догадывался, что Анька к нему неравнодушна, но он вёл себя, как будто не замечал этого. Аня старалась быть там, где он, уметь делать то, что умел он, и если ей это и не всегда удавалось, она всё равно верила в своё счастье.
С некоторых пор её Сашка стал гулять с Розой, красивой смелой девушкой, ровесницей Ани, и бывшей давнишней её подружкой. Они жили в одном дворе, учились в параллельных классах. Всё происходившее Анька воспринимала близко к сердцу. Она очень переживала эту его дружбу с Розой. Но что делать? Смущалась и продолжала его любить таким, каким он был! Хотя, такого ли? Аньке он казался лучше, чем он был! Очень впечатлительная сама по себе, она всё видела таким, каким ей хотелось видеть, в голубом и розовом свете. И когда какая-нибудь неприятность опускала её с небес на землю, то вдоволь настрадавшись, она ободрялась, в конце концов; и снова смотрела на мир через розовые очки мечтательности. Она ждала своего звёздного часа, и вот, кажется, он пришёл. Сегодня она чувствовала за спиной крылья, и к Ирке не бежала, а летела стрелой…

***
Он проснулся поздно, в третьем часу дня. Не смотря на ворчание матери, вставать не хотелось. Сильно болела голова. Всё лицо вспухло, отекло. Под правым глазом светился синяк. Да, вчера, что называется, на выпускном вечере гульнули; пришёл домой под утро. Спать тоже уже не хотелось, но о чём-то думать, что-то делать, было лень. Всё-таки он поднялся, включил телевизор и сел на кровать. Выпил много вчера. Было шампанское, ещё какое-то вино… вот и гудела голова. И что-то ещё было вчера. Он окончательно разорвал с Розой, то есть она «отшила» его окончательно! И потом он пригласил на танец Васильеву, и весь вечер протанцевал с ней. А Роза не обращала внимания. Шутила, смеялась, и никому не отказывала, когда её приглашали на танец. Эффект всё же присутствовал в виде синяка. А синяк заслуженный; теперь с такой «рекламой» походить ни один день придётся!.. и зачем только он подошёл к Аньке?.. Он знал, ведь, что она уже который год в него влюблена! Но он-то её не любил! А кому-то, видно, она нравилась!.. Правда, иногда ему льстило её повышенное внимание! А чаще бесило. Уставится на уроке, и сидишь под прицелом этих острых зелёных глаз, и никуда от них не спрячешься. А подошёл он к ней и кружил целый вечер за тем, чтобы хоть чем-нибудь насолить, заставить ревновать так зло поступившую с ним Розу, с которой он уже долго гулял, и вот вчера, он стал делать ей предложение. Он открыл ей все свои планы, так же, как раньше открыл ей всё своё сердце, он готов ради неё на всё; после школы поступит в институт. Они поженятся, а когда его призовут в армию — она будет его ждать. А когда он придёт, у них уже будет девочка, и они назовут её Розочкой. Они будут работать, а в отпуск поедут на юг, на Чёрное море и… и… и… Она всё-всё выслушала, сама увлекаясь, начинала фантазировать, а потом резко засмеялась; оборвала смех и сухо сказала: «То, что ты мне обещаешь через много-много лет, я буду иметь максимум через год». — Как будто ногтём царапнуло Сашкино сердце.- «Как только мне стукнет восемнадцать, я выйду замуж за одного режиссёра. Он работает в театре Маяковского. Это молодой начинающий режиссёр. Для профессии своей он молод, так сказать, а вообще-то ему тридцать два… он обещал меня брать в свои работы. И на юг я могу поехать хоть сейчас. Знаешь, всё это было детство, только детство. Всё, что ты говоришь, это очень долго ждать… я тогда уже буду старухой. Ты же знаешь, я хочу быть артисткой. Так что, прости, а мечтать не вредно, говорят. Даже вслух. Сегодня мы с тобой последний день целый день вместе, а потом я тебя смогу видеть редко, а потом совсем не смогу… Я перееду к нему жить. Ты слышишь? Ну, что ты так страшно смотришь на меня? Такова жизнь!
Это был удар. Со своей мечты, как с высокой горы, она сбросила его в пропасть. Роза говорила, а он падал, и слова её хлестали и царапали его сердце. В глазах его помутилось, он, как будто защищаясь, от хлещущей его по лицу ветки, он, коротко размахнувшись, ударил её по лицу. Она оторопела, потом издала какой-то стонущий – кричащий звук, повернулась и… пошла. Вот и всё. Артистка! И всё-то это время она играла! Будь ты проклята! Такова жизнь!.. а что же теперь делать ему? Вот когда он вспомнил о девчонке, которая не спускала с него глаз, и кажется, ловила каждое его слово! Вспомнил – и кружил весь вечер. А кто устроил ему за это «тёмную» — не известно. Не было любви… Игра… Тошно. Не хотелось никого видеть, ни о чём думать. Вот и окончились школьные годы. За спиной остались выпускные экзамены. Он, конечно, который шёл на золотую медаль, сдал их на «отлично»!» — «Вытянул, чтобы ему да не поставили!» — Сашка усмехнулся своим мыслям. Медаль с аттестатом в кармане, но настоящий экзамен только начинается – взрослая жизнь. Как он проявит себя в ней? Действительно ли готов к этому после десяти лет школы, зачётов, пересдач, высоких оценок педагогов и экзаменаторов? Во всём теле он чувствовал тяжесть. На душе скреблись кошки. Всё-таки вчерашний день полностью выбил его из колеи. Вместе с любовью уходило детство и сразу, без прелюдий, и ухаживаний, наступала какая-то непонятная взрослая жизнь, где каждому – по социальному происхождению, внешним данным, зачётным баллам, связям и положению. — Зазвонил телефон. Он взял трубку. И вдруг голос Розы…
«Хочу тебя видеть сейчас. Жду у кинотеатра через… тридцать минут. Поторопись, а то уйду!» И гудки!
Самолюбивая, вольная. Она любила властвовать, вот и сейчас сказала всё тоном приказа, и даже ответ его не выслушала, трубку повесила. Он взглянул на часы; схватил брюки, натянул. Потянулся за рубашкой, и в стоявшем на столике зеркале, увидел своё страшное лицо с разбитой губой и заплывшим фиолетовым синюшный глаз. Опустился на кровать… и опять звонок: «Саша? Это ты? Ты что, забыл? Мы же в четыре в кино идти хотели!» — Аня.
— Но ещё трёх нет! – Заполошно схватился за часы, лежащие на том же столике.
— А я уже здесь! Приходи пораньше!
— У меня морда разбита!
— Что? Как?
— Не знаю. Кто-то из твоих поклонников постарался!
— Тебе больно?
Он опустился на кровать, криво улыбаясь пострадавшим красивым ртом, смотрел на вопрошающую трубку… «кому-то эта маленькая внимательная девушка была дорога, а он перебежал дорогу… и чьи чувства он сейчас должен брать в расчёт?.. у него единственное верное решение – свои!..» — но они у него находились в смятении!..
— Что же ты молчишь? Тебе очень больно? Мне прийти к тебе? Я не знаю никаких поклонников! У меня их никогда не было!
— Сейчас сам приду! – решил Сашка.
Что же он решил? Сейчас к кинотеатру подойдёт Роза. Уже там Аня! Он ещё не знал, к кому он подойдёт, и какое примет окончательное решение, и не знал, как дальше будет складываться его судьба, их судьбы! Но он чувствовал, что сейчас находиться на том самом перекрёстке судеб, от развилок дорог которого будет зависеть вся его дальнейшая жизнь, и возможно и Ани, и Розы. От его решения серьёзного вопроса судьбы зависела вся жизнь! С кем он хочет остаться, с предавшей его мечты Розой, игравшей в чувства, в любовь, и одновременно просчитывающей варианты своей «взрослой жизни»? С девушкой, внимание которой мало ценил, но которая все годы совместной учёбы ни разу не посмотрела в другую сторону, и вчера однозначно, танцуя с ним, была счастлива, «на седьмом небе», как говорится?.. И от правильного решения будет зависеть судьба, биография и счастье его семейное… этот экзамен казался ему самым сложным… эту шараду надо было решить немедленно… к кому же он подойдёт?

***
Пощёчина… щёку нестерпимо жгло. Она чувствовала её весь оставшийся вечер, хотя наложила кучу косметики, и не смотрела в его сторону, где он очень старался показать ей, что без неё прекрасно всё сложится у него. Странно было одноклассникам наблюдать столь резкое охлаждение их друг к другу. Все они, старались убедиться, что могут, к примеру, безнаказанно, кружить её в медленных вальсах, прижимаясь возбуждёнными телами вплотную. И дома всю ночь проворочалась, измучилась, передумала кучу мыслей, и не приняла никакого решения. Воли не было. Пропала. Да и была ли вообще когда-нибудь воля?.. а может, просто она раба своих желаний, как мать говаривала, видя характер и поступки дочери. Собственно, все её желания исполнялись, стоило только пожелать! Семья материально обеспеченная, с достатком, и одевалась она всегда модно. Вещи имела, какие хотела. Счастливая. Везучая. Завидовали ей девчонки. Роза думала о себе в эти минуты, как о ком-то постороннем. И думала так первый раз. Должно быть, действительно, пощёчина многое перевернула в ней. Ей впервые не подчинились. Не подчинились её желанию. Любит ли она Сашку или вся причина её мучений – пощёчина? Как она приняла её? Преобладающим чувством тогда было удивление, непонимание случившегося! Разве возможно, чтобы ей дали пощёчину? А ещё, как ни странно, была гордость за Сашку – не тряпка, имеет достоинство и любит, должно быть! Но было что-то и сродни гневу – как это он посмел из подчинения выйти и стать неуправляемым. Она почувствовала физически, как потеряла над ним власть. И горько было, очень горько! Все эти такие разные чувства смешались в ней клубком, и невыразимо трудно было размотать его.
Ну, как примирить непримиримое? Соединить два её желания? Хорошо бы если бы Геннадием Андреевичем, этим самым молодым тридцатидвухлетним режиссёром был Сашка. Но Сашка уйдёт в армию на два года, а после армии он всё равно не будет поступать на режиссёра, даже ради неё. Он абсолютно равнодушен к театру этот Сашка. А театр она любила больше него, все годы в самодеятельности играла главные роли. И она совсем уже было решила, пожертвовать личным счастьем, своей любовью, Сашкой, как его увесистая оплеуха выбила её, как клинышек с занятых позиций, и крепко прищемила то ли гордость, то ли самолюбие, и нечто невесомое, что называют душой. И она захотела, сильно захотела занять позиции, которыми вчера пренебрегла и потеряла. Театр? Лёгкая жизнь? Захотела ли она от этого отказаться? И так ли вообще представляла себе работу артистов? Смогла бы или нет? Она не смогла бы ответить себе на эти вопросы! Она была переполнена желанием воззвать к Сашке: «Сделай что-нибудь! Окажись сильнее меня, обстоятельств, жизни, Геннадия Андреевича! Пойди против меня самой! Заставь меня остаться!» До сих пор она считала себя сильной, была «сама по себе», хотя и гуляла с Сашкой, медалистом, первым парнем в школе! Она и осталась сильной в глазах всего класса — и своего, и параллельного Сашкиного. И может быть, это только боль от отходящего школьным кораблём безоблачного детства. И ей надо было в этом только ещё раз убедиться!
Раздираемая противоречиями, она и набрала около трёх часов телефон своего Сашки… Сашки… и своего…
***
…Сашки, который уже подходил к кинотеатру, рассчитав, что Роза раньше не придёт, а минута в минуту может! И в самом деле, увидел идущую к кинотеатру Розу, которая тоже заметила его, но встала, как вкопанная, потому что на всех парусах к нему бежала от кинотеатра, приметившая Сашку Аня с распахнутыми для объятия руками, словно летела по воздуху, и ноги земли едва касались, глаза светились, и губы счастливо улыбались. Она обняла Сашку, словно заключила его в кольцо своих рук-крыльев, расправив их над ним обережным кругом… хлопотала, что-то говорила…
Сашка не снял, а просто уронил свои солнечные очки, призванные прикрыть синяк, по-новому увидел, что Аня, оказывается, красивая, когда счастливая! И когда очки спали, то вместе с ними, словно пелена с глаз сошла; и краем глаза за границей их круга радости, увидел он искажённое злобной гримасой когда-то кажущееся ему очень красивым лицо Розы. Она подошла к кинотеатру, и с презрением и усмешкой наблюдала за нежной сценой встречи Ани и Сашки.
Она прошла нарочито близко к ним, и бросила в их сторону злое, грубое: «Телячьи нежности! Высидела-таки цыплёнка курица! Ещё два года высиживать будешь!» — «Ты иди! Тебя ведь, кажется, ждут в театре новые роли!» — ответил Сашка, спрятав Аню за собою, словно прикрывая лебедь белую от чёрного коршуна. Всё само собою решилось, к облегчению его. Сдал ли он экзамен правильно? Есть ли у жизни на всё готовые ответы?.. но три подушки были мокрые от слёз горя и нового счастья – каждый по-своему проходил свою инициацию взросления… но больно было всем… кому больнее?.. наверное, жизнь покажет, но в этом ли суть?.. «Счастье – стеклянное!» Береги любовь!..