Я тебя обязательно найду

Ночь. Душно. Не спится. На сердце, что – то тревожно. Встала открыла окно. Порывом ветра занавеску всколыхнуло так, что горшок упал с подоконника. Ну, вот, теперь придется фиалку пересаживать. По отливу застучали первые, тяжелые капли дождя. Пахнуло прохладой. Потому и душно было — перед дождем.
Окно пришлось закрыть, иначе дождь зальет комнату. Ветер разбушевался. Струи дождя, словно слезы, стекают по стеклу.
Вспомнились слова стихотворения, что писала девочка – табельщица с завода РТО.
Мама тогда работала начальником табельного бюро, а она, сразу, после школы, никуда не поступив, пришла к ним на завод. Вот и поставили ее, девчонку, вчерашнюю школьницу, табельщицей.
А, она стихи писала. Замечательные стихи…

«Дождь по стеклам стекает лужицей,
Мой хороший, что тебе сниться?
А над городом тучи кружатся,
Прикасаясь к твоим ресницам…»

Вот, и сейчас, над городом тучи кружатся. Дождь стучит в окно, словно путник, просящийся на ночлег. А, что же милому — то снится?
Странно. Нет у меня никакого милого. Почти тридцать лет, а милого все нет и нет. Может, не надо ждать принца на белом коне, а спустится с небес на грешную землю? А, то, пока буду витать в облаках, так и состарюсь, как Наина у Пушкина. Или принц помрет, или конь сдохнет.
Интересно, в школе какие — то влюбленности еще были. Потом, уже в институте, обожглась об любовь серьезно. Словно выжгло все изнутри. Один пепел остался. Свет души погас. Воспоминания горькие, как полынь. Перестала я, с того времени, быть прежней Любочкой — хохотушкой. Тенью, от себя бывшей, стала. А, так как тень, потому от души и не сбегаю, иначе вообще ничего не останется. Просто, не будет меня.
Тяжко, что – то на сердце. Тяжело.
Институт закончила. Выучилась на экономиста. Уехала по распределению подальше от всех воспоминаний. Работаю.
Мальчишка – одноклассник вспомнился. Смешной такой. Все портфель мой таскал. Сначала за косички, потом портфель. В старших классах пытался тригонометрию и стереометрию объяснить. Так и не въехала с его объяснениями заумными. Странно он как — то эти предметы понимал — словно в объеме видел. А я, все больше в плоскости.
Астрономией увлекался. Ему созвездия, яркость звезд интересны были. Мне мифы о звездном небе нравились.
Фантазер … Вспомнилось, как – то идем со школы. День ясный. Солнце светит. А, он, вдруг, говорит:
— Любочка, закрой глазки крепко — крепко, так звезды днем увидеть можно.
Посмотрела на него. Вроде нормальный парень, а мысли какие – то странные. Закрыла глаза. Потом, один приоткрыла, смотрю, а он крепко зажмурился, аж реснички от напряжения подрагивают. Моська такая блаженная. Точно, не от мира сего.
После школы разошлись наши пути – дорожки. Он в один институт поступил, я в другой. В разных городах учились. Где же ты сейчас, Бубнов? Через столько лет с нежной грустью тебя вспоминаю. Вот, что тебе сейчас снится? С твоей фантазией только в цветных снах купаться можно. А, может, не спишь, ребенка укачиваешь. Жена рядышком потихоньку сопит. А, ты сон и ребенка, и жены охраняешь. Добрый ты был мальчишка, хороший. Почему БЫЛ? И, сейчас ЕСТЬ. Просто ты из мальчишки превратился в прекрасного мужчину, как гадкий утенок в лебедя. Иначе и быть не может.
Странно. Проснулась среди ночи от духоты, а утонула в воспоминаниях. Разыскать бы его, мальчишку этого. Интересно, какой он сейчас, Константин Дмитриевич Бубнов?
А, почему бы и нет? Гришка у меня знакомый есть. В милиции работает. Вроде, ко мне не ровно дышит. Попробовать всегда можно. Разыщет — спасибо. Нет – к родителям в отпуск поеду, через них попробую поискать.
Интересно. Никогда со мной такого не было. А, сейчас, ночью в дождь, вдруг интерес к жизни появился.
Все – решено! С утра начинаю поиски. А, сейчас — спать, спать, спать…


День с утра не задался. На работе, а надо сказать, работаю я главным бухгалтером, в организации со среднесписочной численностью 401 человек. Не маленькая, можно сказать, организация с несколькими видами деятельности.
С утра, начальник, Валерий Афанасьевич, пригласил на небольшое совещание в свой кабинет двух своих замов и меня.
Вопросы носили экономический характер. Ведущий экономист у нас с понедельника в отпуске.
Я задала вопрос начальнику:
-Валерий Афанасьевич, вопросы, касающиеся бухгалтерии, разбираться будут?
В ответ прозвучало:
-Вы у нас, Любовь Геннадьевна, по образованию экономист. И, на вас, хотелось бы возложить ряд обязанностей.
-То есть, разницу в окладах будет получать оставшийся экономист, а обязанности вы возложите на меня? Я вас правильно поняла? – спросила я.
-Можете быть свободны.
Встала. Взяла документы. Вышла из кабинета.
Офис у нас небольшой. Я сижу вместе со своим заместителем Верой Михайловной.
-Совещание так быстро закончилось? – спросила Верочка, оторвавшись от компьютера.
-Для меня оно и не начиналось,- ответила я.
-Любаша, — произнесла Верочка укоризненным тоном, — Зачем ты его дразнишь? Прекрасно знаешь его отвратный характер и, все – равно, прешь на пролом.
С Верочкой мы знакомы лет пять и ее тон меня совершенно не смутил.
-Веруня, живы будем – не помрем.
-Люб, — продолжила Вера, — Ты же знаешь, пригласил он тебя поработать пока Ксения в декрете. А, попросит он ее выйти досрочно? Ты то работу найдешь. А нам с этой мегерой работать.
-Так бы сразу и сказала, что о себе беспокоишься, — рассмеялась я.
— О себе тоже, — буркнула Вера, уткнувшись в компьютер.
Примерно, через час, к нам в кабинет заглянула секретарь Маришка. Большеглазая красавица, умница. Истинный секретарь – человек на своем месте.
-Любовь Геннадьевна, чем это вы с утра нашего начальника раздраконили? Вышел злой, как черт,- улыбаясь спросила она.
-Маришечка, я его сегодня не только с утра, но и до обеда, если поймаю, или попозже еще не так драконить буду.
-Повод есть? – усмехнулась Маришка.
-Марин, — вздохнула я, — Ты зарплату вовремя получаешь?
— Так, вы ж нам делаете, — у Маринки не заржавеет.
-Даааа, — протянула я, — А, рабочие второй месяц без зарплаты. У начальства денежки есть, а, вот, как рабочие – им безразлично. Сколько раз подходила — все бестолку. Каждую пятницу с нашими дебиторами в бане парится … и не только… Слово сказать им боится. Для них хорошим хочет быть. Как же заказов лишится. Кормушки своей…
-Я этого не слышала, — пропела Маринка, выскользая из кабинета.
-Ты поосторожнее в словах – то, — прервала меня Верочка, — Он, наверное, уже и так не рад, что тебя пригласил.
-Не переживай, Верунь, бухгалтерия – то у нас в порядке. Сюда он не лезет.
— Ты ему, как кость в горле…

Перед самым обедом мне все – таки удалось поговорить с Валерием Афанасьевичем. Успеха моя беседа не имела.

А, вот после обеда, когда он со своими замами сидел в кабинете…
Надо сказать, что вход в наш кабинет осуществляется из холла, далее следует приемная и кабинет начальника. Наши с ним кабинеты разделяет только перегородка. До холла от лестницы – узкий длинный коридор, в который выходят двери всех остальных служб.
В третьем часу в коридоре послышался шум. Дверь нашего кабинета резко распахнулась. Кабинет заполнился возмущенными рабочими. С перекошенными лицами, кипя от злобы, все ринулись ко мне с требованием выдачи заработной платы. Хорошо, хоть не с кулаками. В кабинете яблоку упасть было негде. В холле и коридоре не протолкнуться. Настоящая демонстрация.
За стенкой – перегородкой сидели три мужика – руководителя. Ни один из них даже нос не высунул. Вот, что значит – настоящие мужчины!!!
Выслушав требования рабочих, я хлопнула кулаком по столу, чтобы призвать их к порядку, пообещав завтра выплатить деньги, попросила удалиться из кабинета.
Когда последний « посетитель» покинул кабинет, я, закрыв глаза, устало откинулась на спинку кресла, Верочка, взяв ключ, на цыпочках подошла к двери и закрыла ее на два оборота.
Тишина.
У меня перед мысленным взором возник Костик. Я вспомнила, как он, приехав с летних каникул, рассказывал мне про козла Мефодия. Умнейший был козел. В деревне женщины говорили: « Если бы у нас такие мужики были, как Мефодий – всюду порядок был бы». А, сейчас, я просто видела Костика, слышала его слова: «Ну, козлы они, козлы, явно не Мефодии».
Никогда в жизни, даже мысленно, не называю мужчин козлами. Но в соседнем кабинете, явно сидели не Мефодии, а натуральные…
Часа через два, когда я полностью успокоилась, пошла в кабинет начальника. Разговор был коротким — завтра до работы мы с ним встречаемся с нашим основным дебитором.
Семен Александрович приходит на работу рано, все вопросы мы решим. Оператор в банке у нас один и после двух ( после обеда) рабочие смогут получить заработную плату.

Вечером мне надо было поймать Гришку. Он всегда поздно своего эрдельтерьера выгуливает.
Просто прилипла к окну, чтобы его не пропустить.
А, вот и он со своим Ричи на прогулку вышел. Бегом вниз.
Гришка расплылся в улыбке:
— Любочка, как я рад вас видеть. Воздухом подышать вышли?
-Дааа, так, — неопределенно пожала плечами я, и, словно вспомнив,- Ой, а, ты как раз мне нужен…- в глазах Гришки появился интерес,- У подруги жених пропал, а ты в милиции работаешь…
— А, ты здесь при чем? У нее жених пропал, пусть она и ищет.
-Ладно. Позвонит, так и скажу, — упавшим голосом произнесла я.
Увидев, что я расстроилась, Гришка, взяв меня за руку, сказал:
-Любочка, не принимайте все так близко к сердцу. Чем я вам могу помочь?
-Вот его данные, — я достала из кармана бумажку.
Гришка, положив бумажку в карман, нежно взяв меня под локоток, спросил:
-На кофе пригласите?
-У меня беспорядок, — смутилась я, — Потом, как – нибудь. А, до лифта я вас сейчас могу проводить.
Григорий свистом подозвал Ричи и мы пошли к дому.

Утром встала рано. Почти за полтора часа до работы вышла из дома.
Семен Александрович ранняя пташка, за час, как минимум на работу приходит. Наш – то, пока с утра все службы, объекты не объедет, в конторе не появляется. Интересно, сегодня он к Александрычу явится или нет? Не захочет он с ним ругаться. Это точно. А, рабочие без денег сидят. Но, зарплату – то им пообещала я, а не он. Чувствую, что не придет, но в глубине души, на самом ее дне, все – таки теплится надежда – а, вдруг, будет? Не настолько же он бесхребетный? За ним люди стоят. Должен же он о них думать? И, как начальник, вроде хороший. Не плохой руководитель. Но, что касается общения с необходимыми людьми, словно язык куда засунет. Не хочет быть для них плохим. Вроде, с одной стороны, мужик, с другой, хуже тряпки половой. Вот с такими мыслями я шла к Александрычу.
Пришла. Рановато еще. Нашего Валерочки нет. Секретарша от компьютера оторвалась. Взглядом оценивающим меня окинула. Незнакомая, новая девочка, меня не знает. С Сеней – то я давно по работе знакома. Попросила, чтобы доложила, примет он меня или нет. Носик скривила:
-Рабочий день еще не начался.
-Девушка, а, вы все – таки доложите. Иначе я сама к нему без доклада войду, — спокойно сказала я.
Еще раз окинула меня, теперь уже, изучающим взглядом, пошла в кабинет.
Вышла. Дверь оставила приоткрытой.
-Я же сказала – не принимает он.
Нет, так нет. Будем ждать. Меня отсюда теперь и танком не выбьешь. Сидеть буду до последнего. Мимо меня не проскочит. В туалет, по надобности пойдет, а тут я. Поудобнее на стуле уселась. На часы глянула. На сколько у Сени терпения хватит? Валерочки нет. Интересно, что он придумает в свое оправдание? Фантазия у него богатая. Ладно – посмотрим – послушаем.
Десять минут прошло. В кабинете тишина. Говорят, женщины любопытные. Мужчины, еще похлеще бывают. Хоть, любопытство у них занимай.
Пятнадцать минут. Двадцать… Слышу, на цыпочках к двери подходит, нос высунул, в глазах удивление:
-Любовь Геннадьевна, вы?
Улыбнулась: — Я.
-Что ж вы сидите? Проходите.
Прошла, победно глянув на секретаршу. Села.
-Слушаю вас…
-Да, я, собственно за деньгами пришла…
-Это не серьезно. Ты же знаешь – денег нет.
-У нас рабочие без зарплаты сидят…
-Еще посидят. Ничего страшного…
— Вчера ко мне за деньгами приходили, — продолжаю, словно не слыша его,- Сегодня к вам придут. С детишками, с прессой, телевидением. Я просто ставлю вас в известность. Вам решать, — глянула на часы,- Ой, заболталась я с вами. На работу опаздываю.
Встала, пошла к двери. Вдогонку:
-Это, серьезно, насчет телевидения?
-Серьезнее не бывает,- обернулась я.
Конторы наши рядом находятся. В районе пятисот метров. Еще в коридоре услышала, как разрывается телефон.
-Любочка, здравствуй. Это, Ира,- голос Ирины Витальевны, главбуха Семена Александровича, — Сколько тебе денег на зарплату нужно? – озвучила сумму,- Все, платежки с чеком в банк несите. Будут вам сегодня деньги.
-Спасибо, дорогая, — промурлыкала я.
Верочка только зашла в кабинет…
-Быстро к Валентине. Живо в банк. Получат работяги сегодня зарплату…
-Ой… Уже бегу… — Верочка испарилась.
В кабинет заглянул Валерий Афанасьевич:
-Доброе утро. Вы уже здесь? Не получилось у меня сегодня с Семеном Александровичем встретиться. Пробки. Понимаете…
-Ну, что вы… Бывает… Я сама у него на приеме была…
-Как? – сразу изменился в лице Валерий.
-Все хорошо. Будут у нас сегодня деньги…
Валерия Афанасьевича, словно вихрем выдуло из кабинета.
-Чего Валера из кабинета, как ненормальный выскочил? Что у вас опять было?- заходя в кабинет, спросила Вера.
-Верочка, все нормально. Все хорошо.

Зарплату рабочие получили. Отлично.

На следующий день Валерий Афанасьевич был настолько зол. Злее не бывают. Даже к кабинету страшно было приближаться. Впечатление, что дверь огнем полыхает.
Маришка, как мышка тихонечко сидит. Ни разговоров, ни смеха – тишина.
После обеда примчалась Ксения:
-Я у вас плащичек оставлю? Валерий Афанасьевич вызвал.
-Вот и бедствия с последствиями, — только закрылась за ней дверь, мрачно сказала Верочка, — Для чего ты думаешь Афанасьич ее вызвал? На работу вместо тебя сватать будет.
-Не торопи события, Вера, — сказала я.
На душе паршиво. Никакой вины за собой я не чувствовала. Держать рабочих без денег, хуже свинства. Афанасьич бы не раскачался. Не тот человек. У самого деньги есть, и ладно. До остальных, как до лампочки. Хотя, как – то, похвастался:
-У нас работников почти четыреста человек. Я каждого поименно знаю. С каждым за руку поздороваться могу.
По мне, хоть за ногу здоровайся, но интересы рабочих отстаивай.
В кабинет, по – хозяйски, зашла Ксюша:
-На работу предложил выйти. Хоть на полдня. Доплачивать на нянечку пообещал… Сказала –«подумаю».
-Так, чего думать? Если, ребенок не болеет, выходи, — сказала я, — Документы для передачи подготовлю.
— Какая ты быстрая. Подумаю я еще. Подумаю…
Ксения ушла. У Верки слезы на глазах:
-Допрыгалась…
Даже обижаться не стала, понимая, как ей тяжело. С такой стервой, как Ксюша, работать – не позавидуешь.
К вечеру и на следующий день начались звонки. Звонки от начальников, которые меня знали:
-Он, что с ума сошел?…
-Ненормальный, что творит…
-Не переживай. Все уладим…

В понедельник, часов в одиннадцать, к нам в кабинет зашел зам Сергей Петрович. Глянул на Верочку.
-Пойду к девчатам, там службы авансовые отчеты принесли, посмотрю, — выходя из кабинета сказала Вера.
Прошел сел на ее стул. Напротив. Уставился на меня.
С Сергеем Петровичем мы давние знакомые. Еще в «СиРКе» вместе работали. Там, практически, все были одной семьей. Отношения доверительные. Посмотрела на него, подумала, действительно наши женщины говорят, что у нас начальники очень красивые мужчины. Петрович с Афанасьевичем рослые, спортивные, кареглазые. Виктор Николаевич, другой зам, по сравнению с ними, стройняшка голубоглазая. Но, мужики, действительно, красивые.
-Ты не обижайся, что тогда не вышел. Сама понимаешь… Мне еще работать здесь. Работа постоянная. Ларка моя не работает, с малым сидит. Скоро второй будет.
-Поздравляю. Кого ждете?- с улыбкой спросила я.
-Пацан есть. Хотелось бы девочку… Но, кого Бог даст,- помолчал, продолжил, — У меня есть еще две фирмочки. С них тоже навар капает. Но постоянно, это, все – таки более надежно, — и, без перехода, — Ты откуда Сидоренкова, Казачкова, Захарчука знаешь?
-Тааак, — протянула я, — По работе пересекались.
-Они в пятницу в бане так на нашего Валеру напали…
-Что и про девочек забыли?
-Каких девочек? – не понял Петрович.
-Банных девочек. С которыми вы по пятницам паритесь, — с подковыкой сказала я.
-Отстань. Это просто обязательный атрибут. Не более, — поморщился Петрович, — Так они о тебе высокого мнения…
-А чем я плоха?
-Характером своим. Стародевичьем.
-А, слова выбирать надо?- обиделась я.
-Действительно… Лучше бы у тебя кто – нибудь был. Все помягче была бы, — я поджала губы,- Одиночество, есть одиночество…
-Я им не страдаю, — уже зло выпалила я.
-Все. Данный вопрос закрыли. Никакая Ксюша сюда не приходит. Оставляет он тебя. Работай спокойно. Веру успокой, а, то вся в слезах – соплях ходит…
-Премного благодарна…
-Не юродствуй. Вопрос, действительно, серьезный был. Мы двух заказов лишились. Сеня подсуетился. А, это деньги. Сама знаешь, большие деньги… Что ты ему хоть сказала? Он все пыхтел: « Меня, телевидением пугать…» Было, что про телевидение?
-Ну, было, — вздохнула я.
-Чисто женский подход…
-Так от вас, мужиков не дождешься…
-И ждать, и просить – уметь надо…
-Иди отсюда…
-А, то что?
-Иди, Богом, прошу…
Усмехнувшись Петрович вышел.
А, я задумалась. Мы ведь все, и Петрович, и я, и Костик, примерно одного возраста. Петрович женат. Второй ребенок у него будет. А, как же Костик? Женщины, обычно, таких мужчин не пропускают. Скорее всего женат. И, дети, наверное, есть. Но, я же не собираюсь его от жены и детей уводить. Я только хочу найти его, убедиться, что у него все хорошо. И все. Я же сама ему на третьем курсе написала, что люблю другого. Переписка окончена. Он пытался еще мне писать. Я была вся в любви, на его письма не отвечала. Он перестал писать. Потом, после института, бывая в отпуске, несколько раз заходил к нам. Спрашивал обо мне. Мама, по моей просьбе, сказала, что я с мужем уехала на Камчатку. Счастлива. У меня двое детей. От себя она добавила, это она мне потом сказала:
-Не ищи ее. Не хочет она этого. Счастья ее не разрушай.

Шла домой. Бабулька клубнику продает в маленьких корзиночках. Такая красивая, аппетитная, ягодка к ягодке. Не удержалась, купила. Рядом другая сидела. Капустой, квашенной торговала. У этой клубника в лет идет, а та сидит молчаливо – печальная со своими пакетиками. Клубнику я купила. Капуста мне не нужна. Но, глядя на эту печальную бабульку спросила:
-Почем?
-Тебе какая, милая, нужна и, зачем? Просто покушать – салатная. Я сахарку туда добавляю. На щи – кислая. Тебе – то, какая?
-Давайте салатную. Просто поесть.
Иду и думаю: « Клубника — это хорошо. Я еще в этом году клубнику не ела. А, капуста мне зачем? Хоть она и салатная, но… клубника с капустой – оригинально».
Домой пришла. Клубнику на столе оставила. Капусту в холодильник сунула. Тоскливо что –то. Костика постоянно вспоминаю. К чему бы это? Мама бы сказала – к перемене погоды. Шутит она так. Полтора месяца осталось. Полугодие закрою. Налоговой сдамся и в отпуск.
Устала я с Валерием Афанасьевичем работать. Сложный он человек. Вроде и улыбается, а, впечатление такое, словно, камень за пазухой держит. Хорошо, хоть через Сергея Петровича общаемся. Сережа тоже старается лишний раз ко мне не подходить – знает, с Афанасьичем объясняться придется. Хорошо девчонки хорошие. За бухгалтерию я спокойна.
Где ты, Костик? Как ты? Что с тобой?
Только узнаю, как он и все. В чужую жизнь лезть не буду. Сама его, когда – то отшила. В любовь поверила. А, на деле, все обман. Хотя, как сказать. Одиноких у нас в конторе моего возраста почти нет. Все или женаты, или замужем. Детки у всех есть. У Верочки старшенькой двенадцать лет. Младшему – шесть. На будущий год, в школу пойдет. У Петровича в августе второй появится. У Афанасьича, семнадцать лет парню. Только я одна. Может ребенка родить? Кто кормить будет? Одной мне его не потянуть. К родителям уехать? Те, только рады будут, если рожу. Вопрос – от кого рожать? Чувства, хоть какие – то к человеку должны быть. Проблема. Гришка? Так он мне и даром не нужен. Ой, надо сегодня с ним побеседовать. Узнал он чего – нибудь насчет Костика или нет? Гришка, ведь, на подъем такой тяжелый. Его, если не подтолкнуть, делать ничего не будет. С места просто так не сдвинется. Точно, как осел. Опять напрашиваться на кофе будет. Я его, сто лет бы не видела, если бы ни необходимость. А, может, плюнуть на этого Гришку. В отпуск поеду все о Костике узнаю. Родители его в нашем городе живут. Схожу к ним узнаю. Бог с ней, с гордостью. Не могу я больше в безызвестности быть. Душа совсем не на месте. Что делать? Предпринять что? Первым делом – сегодня надо с Гришкой поговорить. Если он ничего не предпринимал, то, и просить больше не буду. А, если, что выяснил? Ладно. Разберусь. Часам к одиннадцати он с Ричи гулять выходит. Сейчас, клубнички поем, пойду в сквере с книжкой посижу, чтобы Григория в окно не выглядывать.
Клубника вкусная, ароматная, крупная, душистая. Вкус изумительный. Может просто давно не ела? Сейчас она пойдет. Отъемся и все. Но, эта, первая клубника, просто восхитительна. Хорошо, что я ее купила.
Замечательно на лавочке в скверике. Солнце к закату клонится. Проблескивает сквозь листья деревьев. Не жарко. Ребятишки в песочнице играют. На качелях качаются.
Положила книжку на колени – не читается. Глаза закрыла. Лицо под мелькающие солнечные блики подставила. На меня нахлынули воспоминания. Словно, волна, с головой накрыла.
После выпускного Костик пришел ко мне и предложил провести целый день в городском парке, на всех аттракционах побывать. Я, тогда посмеялась:
-А, денег у тебя хватит?
Он, так серьезно ответил:
-Я копилку разбил, так что и на мороженое с лимонадом наберется.
Как тогда здорово было! Мы с ним и на качелях – лодочках качались, улетая в самое небо. До одури крутились на карусели. На аттракционе «морская качка»… Ох, уж, эта « морская качка», вроде детская забава, а на всю жизнь запомнилась. Сначала легкое – легкое покачивание. Смешно. Потом, тебя уже самого слегка начинает покачивать. Главное, с площадки, как с карусели, никуда не уйдешь. Мне поплохело. Мороженое с лимонадом наружу просятся. Смотрю, Костик зеленый сидит. Как до конца аттракциона живы остались – не знаю. Выйдя с площадки, сразу плюхнулись на траву. Еле в себя пришла. Костик же просто сидел рядом, покусывая травинку, и, гладя меня по голове, ласково говорил:
-Нет. В море тебе нельзя. От качки помрешь. А, ты мне живая нужна.
Потом предложил покататься по озеру на лодке. Предлагала на катамаране, отстоял лодку. Он на веслах, я — напротив. Красота. Тишина. Ивы ветви в воде полощут. Зеркальная гладь озера, вода чисто – прозрачная. Дно видно. Водоросли слегка колышатся. Стайки мальков мелькают…
-Помнишь, как я тебя первый раз поцеловал?
Посмотрела на него, улыбнулась:
-Это, когда ты мне контрольную по геометрии списать не дал?
Усмехнулся, кивнул головой.
Я тогда совсем к контрольной не готовилась. Костик есть – даст списать. Перед контрольной, предложил вместе позаниматься. Отказалась. Вот и решил он меня наказать. Середина четверти. Оценку успею исправить. Зато сама заниматься буду, а не на нем выезжать.
Ничего, естественно, я не решила. Сдала тетрадь с каракулями перечеркнутыми и все. После урока подошел. Я злая, как собака, ручкой поршневой от него отмахнулась, и… по его белой рубашке поползли синие пятна… Испугалась. Чужую вещь испортила. Ох, и достанется же мне… Пока оторопевший Костик рассматривал испорченную рубашку, выбежала из класса. Спряталась за дверью у лестницы. Попадет мне от Костика. Нашел он меня. Дверь слегка приоткрыл, осмотрелся, никого нет. Я, аж, глаза зажмурила. Точно – треснет. А он взял меня за плечи, слегка притянул к себе, нежно поцеловал в щеку и испарился. В класс я пришла только после звонка. Костик сидел за партой. На нем был пиджак. Следы преступления скрыты.
Из воспоминаний меня вернул голос Костика:
-Повторить не хочешь?
-Да, ну, тебя… — я, покраснев, плеснула на него водой.
-Хорошо, хоть не чернилами, — рассмеялся Костик.
А, потом он уговорил меня прокатиться на колесе обозрения. Огромно — громадное чертово колесо, возвышающееся над парком, всегда внушало мне опасения. Я чудовищно боюсь высоты. Помню, еще летом, перед четвертым классом, на спор влезла на дерево. Потом ребятишки часа два меня оттуда снимали. Сам Костик по деревьям лазает, как кошка. Мне захотелось доказать ему, что я тоже не лыком шита. Вот и доказала. Влезть – то я влезла. А, потом, как глянула на землю… страшно стало. Вцепилась в ветку и все… Костик дважды ко мне забирался на дерево. Сначала хотел меня конфеткой пониже подманить. Ничего не получилось. В результате — конфету я съела. Потом кусок копченой колбасы принес. Но, это, видимо, чтобы я просто подкрепилась. Ребятишкам надоело под деревом стоять. Они ушли. Один Костик остался. Уговорил он все – таки меня пониже спуститься и спрыгнуть к нему в объятия. Шмакнулись мы оба здорово. Он всю руку себе ободрал. Я же его еще и отругала. За то, что по – дурацки спорил, и за то, что плохо ловил.
И, вот сейчас мы на чертовом колесе. Кабинки хлипкие. От ветра качаются. Из ограждений – две металлические палочки. Я вцепилась в ограждения, аж кончики пальцев побелели.
-Не бойся, трусиха. Сейчас я тебя нежно обниму. Ты слегка расслабишь руки. Сама хоть чуть – чуть расслабься, сбрось напряжение. Иначе красоту не увидишь. Красоту надо принимать с открытой душой, только тогда можно почувствовать всю ее прелесть. Боишься – смотри на небо. Оно прекрасно. Воздушные облака, словно комья белоснежной ваты. А, на горизонте, вон там, посмотри, вдалеке, набирает силу темная грозовая тучка. К вечеру ветер ее к нам пригонит и будет дождь.
Костик обнял меня, я смотрела на небо. Было так здорово, что дух захватывало. А, вот на самом верху я бросила взгляд на землю. И, мне стало страшно. Не просто страшно, а, жутко страшно… под нами кроны деревьев, весь город, как на ладони и далеко – далеко внизу — земля. Как ненормальная, я вцепилась в Костика, закрыла глаза. От страха даже сердце перестало стучать. Он еще крепче обнял меня:
-Не бойся. Я с тобой. Пока я с тобой – ничего не бойся, — нежно поцеловал меня в висок и, не удержавшись, страстно припал к губам.
Это был мой первый, настоящий, взрослый поцелуй. Поцелуй в небе. Оказавшись на земле мне было неудобно смотреть Костику в глаза. Хотела по – быстрому распрощаться и слинять домой, но он затащил меня в кафе, где мы с ним вместе выпили шампанского и пошли просто гулять по парку. Когда мы стояли на ажурном мостике через канал, Костик сказал:
-Как бы нас не раскидала судьба, где бы мы с тобой не были, но, приезжая в наш город, мы всегда, — он посмотрел на часы,- В семь часов вечера будем ждать встречи друг с другом у этого мостика, рядом вон с той большой березой.
А, ведь, бывая дома в отпуске, я очень часто в семь вечера стояла под этой березой…
Гришка со своим Ричи на вечернюю прогулку вышел. Меня увидел. Сел рядом на лавочку. Отстегнул поводок, чтобы Ричи самостоятельно побегал.
-Добрый вечер, Любочка, — я кивнула, — Отдыхаете?
-Вас жду, — Гришка с интересом посмотрел на меня, — Помните, я вас просила…
-Ах, этооо, — протянул Гришка,- Да, нет, как – то времени не было заняться…
-Вот, и хорошо. Уже не надо…
-Нашла невеста своего жениха?
Я кивнула головой.
-Хорошо, что вас встретила. Сейчас уже спать домой пойду, — вставая со скамейки сказала я, — Всего доброго. До свидания.
-До свидания, до свидания,- пробурчал мне вслед Гришка, — Только, что ж она женатого мужика, женихом называет?
Мне, словно камень в спину бросили…

Домой пришла сама не своя. Так обидно. Себя жалко ужас как. Костик женат… Женат! Женат! Женат! …Что же я хотела? Сама себе говорила, если женат – счастью его мешать не буду, просто узнаю, как он, что он… и все… А, сейчас, когда Гришка озвучил то, о чем я боялась думать… На душе такая тяжесть, слезы в глазах стоят. Может врет все Гришка? Он же сказал, что не узнавал ничего о нем. А, может, наоборот, все узнал, и о том, что, Костя мой одноклассник, что дружили мы с ним… Ничего в голове не укладывается…
Машинально достала из холодильника квашеную капусту, вывалила в миску, поставила на стол и… не заметила, как всю съела. Настолько была расстроена Гришкиным известием, что внимания ни на что не обращала. Даже, как капусту съела, не поняла. Это я неприятности заедаю. А, жизнь надо принимать такой, какая она есть. Ну, женат Костя… так это же хорошо… я, если люблю его, только порадоваться за него должна… Только, вот, что – то не радуется… Печально очень и плакать хочется. А, чего я хотела, чтобы Костя меня всю жизнь ждал? Он же живой человек, я его так оскорбила, предала его любовь. А, сама жду от него верности. Почему в момент совершения ошибок, мы не чувствуем фальши, сердце открыто для надежд, а, на деле, оказывается, все мираж, обман, ложь, иллюзия… Сижу, слезы по щекам текут… Все – равно! Я должна! Обязана! Найти, разыскать Костю! Во всем убедиться сама. И, только потом, отпустить… Постараться вычеркнуть из сердца. Но, прежде, я его найду. Обязательно найду! Чего бы мне это не стоило.
Ночью мне приснился Костик. Мы сидим с ним на скамейке, смотрим в глаза друг другу. Его глаза светятся ожиданием, в них вопрос… Какой? Не поняла. Хотела спросить – голоса нет. Смотрю на него, и плачу, плачу, никак не остановиться. Проснулась вся в слезах. О чем Костик хотел меня спросить, чего ждал – не знаю… Ничего не знаю и знать не хочу… Увидеть его хочу.
На работе, не до работы – все мысли о Косте. Вера спросила:
-Ты чего в облаках витаешь? На землю спустись. Я тебя третий раз спрашиваю – где 60-й счет? На месте его нет. Мне, разноску делать надо.
Очнулась: « Вчера просматривала, наверное, с актами выполненных работ сунула. Посмотри…»

В пятницу зашел Петрович. Вера, под предлогом проверки кассы, вышла из кабинета.
Петрович прошел к окну, посмотрел на улицу, постучал пальцами по стеклу и, только, потом спросил:
— Ты в отпуск, когда собираешься?
— Баланс сдам и все…
-Домой, к родителям поедешь?
Странно, почему он спрашивает? Никогда не интересовался и на тебе…
-Не знаю пока… Наверное…
-Я, почему спрашиваю. Если с билетами напряжёнка, у меня знакомые. Помогут достать, — сказал Петрович, — Дома отдохнешь. Знакомых встретишь, одноклассников, — усмехнулся, — любовь свою первую…
-При чем здесь любовь?- насупилась я.
-Так у всех в школе первая, юношеская, любовь была…
-У меня нет, — уже зло ему.
-Не было, так не было… Просто с одноклассниками пообщаешься. Детство, школу вспомните…
-Что ты в душу ко мне лезешь? Никто тебя не звал в воспоминаниях моих копаться.
-Не кипятись,- остановил меня Петрович,- Я же тебе только добра желаю. Хочется, чтобы у тебя все было хорошо.
-Не нужно мне твое добро… и одноклассники женатые не нужны…- пробурчала я.
-Почему, женатые?- Петрович посмотрел на меня с интересом.
-Возраст такой. Хорошие все женатые, — вздохнула я.
-Может твой как раз и не женатый…
-Женатый. Женатый… — перебила я его.
-Кто тебе эту чушь сказал? – изумился Петрович
-Почему сразу чушь? Что ты опять ко мне в душу лезешь? Зачем пришел?
-Насчет билета спросить…
-Спросил? Можешь быть свободен. – прекращая разговор, сказала я.
-Так, я покупаю тебе билет? — выходя из кабинета, сказал Петрович.
-Покупай, покупай…- уже вслед, проговорила я.
Почему он проявляет такую заботу? Что случилось? Своих услуг он мне никогда не предлагал, а тут… Об одноклассниках спрашивал… Первую любовь зачем – то приплел… неспроста… Ох, неспроста… Что – то мнительной я очень стала. В церковь, что ли сходить? Все на душе легче будет…
В обед взяла у Веры шарфик, она из него оригинальный бант для украшения платья делает, чтобы на голову накинуть, и пошла в церковь.
Богослужение закончилось, тихо, спокойно, умиротворенно, полумрак, народа почти нет. Купила свечки, а куда, каким святым ставить не знаю. Хорошо бабулька – служащая подсказала:
-О здравии к любой иконе поставить и помолиться можешь, за упокой – к распятию.
У иконы Богородицы с младенцем стою, свечку ставлю, а сама плачу…
-Будут у тебя детки, от милого будут, не плачь ты так…
Я просто обомлела. Старушонка сухонькая в платочке светлом рядом стоит…
-Ну, что ж ты, ставь свечку – то. Да не отходи, молитву почитай, пока она горит. На огонь посмотри, какой он, как молитву твою в высь понесет…
-Не знаю я никаких молитв, бабушка, — только и смогла вымолвить я.
-А, ты просто, от души, помолись, попроси, чего хочешь. Своими словами попроси. Главное, от души…
Смотрю на огонь. Он трепещет, словно ввысь стремится, искорки легкие…
-Господи, матерь Божья, помоги мне с Костиком встретиться. Все проблемы наши решить. Помоги… Дай ему здоровья… Пусть все у него в жизни хорошо будет… Мне самой ничего не надо… только бы у него все хорошо было…
Стою, матерь Божью прошу, на свечку, на огонь смотрю, а на душе все спокойней и спокойней делается… словно услышала меня Богородица, участием прониклась, поможет…

Петрович купил мне билет. Баланс сдала. Пятница. Хорошо. Вечером еду домой. Быстрей бы.
В кабинет заглянул Сергей:
-Иди на поезд собирайся. Афанасьич тебя отпустил, — и, словно вспомнив, — Если хочешь чего – либо добиться, никогда не верь сплетням. Завистников много, наплетут с три короба, чтобы счастье чужое разрушить. Им в радость кого – либо грязью облить. Не переносят они чужое счастье. Одним словом — завистники, мелкие, мерзкие людишки.
-Мне – то ты зачем это говоришь?- удивилась я.
-Чтобы от цели своей не отступала. Как бы горько и тяжело не было — сделай все, что считаешь нужным. До конца иди.
-Это, что напутствие в отпуск такое?- спросила я.
-Понимай, как хочешь, — сказал Петрович, закрывая дверь.
-Что с ним сегодня? – изумленно промолвила Вера ,- Странное пожелание к отпуску.
-Может он в чем – то и прав, — тихо промолвила я.

Приехала домой рано утром. Радость родителей была безгранична. Мне же не терпелось сходить к родителям Костика. Разузнать все о нем.
Дождалась середины дня и, словно на крыльях, полетела. Надо хоть что –то узнать о Косте. Пусть для меня это известие будет печальным. Пусть! Главное, я не буду в неведении. Родители его могут быть на работе, но бабушка, соседи по площадке, по дому, кто- нибудь должен же знать.
Ноги сами донесли до подъезда, вбежала на этаж… А, перед дверью на меня напал страх… хочу позвонить в звонок … и не могу… сердце из груди выскочить готово. Пальцы не слушаются На звонок нажать никак не могу. Что со мной такое? Нервная дрожь какая – то началась. Что делать? Не знаю.
Хлопнула дверь подьезда. По лестнице поднимается девочка лет семи – восьми:
-Тетя, на кнопочку нажмите, пожалуйста, мне не дотянуться. Леру позвать, выйдет она на площадку или нет.
Меня, словно, кипятком обварили. В голове звон колокола. Машинально нажимаю звонок. Жду. Хотя, уже догадалась, что Лера – дочь Костика. В этой квартире, кроме детей Кости, детишек быть не должно. Дверь открыла большеглазая светловолосая девочка с двумя косичками:
-Ира, заходи. Сейчас я соберусь и гулять пойдем.
Свет померк у меня в глазах. Я, медленно, медленно стала спускаться по лестнице. Все! Гришка сказал правду! Костя женат! Я не должна! Не имею права вмешиваться в его жизнь! У него ребенок, жена! Кто я для него? Первая любовь? Которая его предала? Так мне и надо! Строила планы наполеоновские. Все оказалось гораздо проще. Жизнь есть жизнь. Она не стоит на месте. Костя человек! Мужчина! Мне он ничего не должен, ничем не обязан! Все правильно. Так и должно быть. Здесь нет никаких сплетен, людской злобы. Я сама, своими глазами видела его дочь! Каждому своё. Я, словно в тумане, поплелась домой.
Все! Теперь я знаю все. Мне надо было приехать домой, чтобы похоронить свою любовь. Теперь я ДОЛЖНА быть спокойна. Только спокойствия – то нет.
Вечером мама спросила:
-Что – то ты, доченька, печальная. Случилось что? Может приболела?
— После дороги себя неважно чувствую. Просквозило, наверное,- уклончиво ответила я.
-Так, ляг в своей комнате, полежи, почитай.
Попыталась изобразить подобие улыбки, взяла книгу, ушла к себе.
Какое там, читать. У меня даже мыслей в голове не было. Ни читать, ни думать – ничего не могла. Душа абсолютно пустая. Слез тоже нет. Часам к двум ночи задремала. Слышу голос:
-Ты встречу просила, а сама не идешь. Лично поговорить надо. Может, твои выводы неверны…
Утром встала с тяжелой головой, но с твердым намерением к семи вечера идти к березе. Будь, что будет. Костя женат. Но, встреча наша может произойти только там. Придет – объяснимся. Нет – каждый вечер до отъезда буду у березы стоять. Только так, смогу душу успокоить. Только так смогу его найти. Я обязана его найти! Обязана!
Вечером погода не радовала. Накрапывал мелкий дождь. Надела куртку с капюшоном, джинсы, кроссовки, отправилась в парк. Пасмурно. Смеркается. Стою на мостике. От дождя круги на воде. Подошла к березе. Все такая же красивая. Листья от дождя блестят, словно лаком покрыты. Шелест – словно шепот, шепчет береза что – то. На часы посмотрела. Восьмой час уже. Нет никого. Одна я. Ничего, часиков до девяти постою. Дождь сильнее пошел. Не сахарная – не растаю. Облокотилась спиной о березу. Никуда отсюда не уйду. Время идет. Надежда уходит. Подняла голову к темному небу… Губы сами прошептали:
-Костик… ну, где же ты? Костик.
Глаза прикрыла… и очутилась в чьих – то объятиях. Сердце в пятки ушло. Крепкие объятия. Нежные. Мужские. Глаза открыла… КОСТИК! Боль какая – то из груди словно выплеснулась. Губы задрожали, слезы ручьем полились…
-Что ты… что ты, не надо… — только и смог сказать Костя, страстным поцелуем, припав к моим губам. От его поцелуя, близости, вдохнув его запах, я просто поплыла… Но, в голове, словно молния – ДОЧЬ!
Я резко отстранилась, попыталась вырваться:
-Пустиии, — словно змея прошипела я.
-Что случилось? Что?
-Твоя дочь…
-Какая дочь? У меня нет никакой дочери, — смотрю в ошеломленные глаза Кости, — Я не женат… Был… Но, сейчас не женат. У меня нет детей…
-Костя! Не ври…- простонала я, — Я видела ее. ДОЧЬ ТВОЮ видела…
-Где? – от изумления Костик отпустил меня.
Сбивчиво, несвязно, я попыталась объяснить:
— Дома у тебя была. Хотела узнать, как ты? Что ты? Где?.. Она мне дверь открыла…
-Родители эту квартиру три года тому назад продали… Кто там живет, не знаю… Я приехал специально ради тебя. Сергей позвонил. Я приехал. Вчера тебя не было… Ты не пришла, — сказал Костик, — Завтра я бы сам к вам пришел. Сил нет ждать…
-Правда? – сразу обмякла я, -Костик, как же я тебя люблю…
Теперь уже я жарким поцелуем впилась в его губы. Оторвавшись, увидела его очумелые глаза.
-Люба… — выдохнул Костя, помотал головой, — Пойдем в беседку, иначе мы насквозь промокнем. Хоть это и летний дождь, но все – таки дождь…
Сидя в беседке, немного придя в себя от встречи, я спросила:
-Какой Сергей тебе звонил? Ты сказал…
-Ваш – Петрович…
От изумления я потеряла дар речи.
-Вспомни… Ты написала мне, что любишь другого… Потом, на каникулах, ты всячески избегала меня. Я понял, что теряю тебя, но ничего не мог сделать. Не было никакой возможности объясниться, поговорить. После института ты в город не вернулась. Твоя мама сказала, что ты замужем. Счастлива. У тебя дети. Я не стал тебя тревожить. С отчаяния сам женился на однокурснице.
-Характерами не сошлись? – с ехидцей протянула я.
-Почему не сошлись? Сошлись. Прожили почти два года, а родными так и не стали. Слава Богу, детей нет. Развелись по – доброму, через ЗАГС. Никаких претензий друг к другу. Друзья. Она замужем. Сынишка есть. По старой памяти, когда в кино или в гости идут, мне его подбрасывают. Хороший мальчишка, смышленый.
Потом, когда родители еще здесь жили, я в отпуск к ним приезжал. Через знакомых тобой интересовался. Ни мужа, ни детей твоих никто никогда не видел. Ладно муж, я понимаю… Но, дети? Что ж это за мать, которая в отпуск без детей ездит? К деду с бабушкой их никогда не привозит? Сама периодически появляется, но всегда одна… К твоим я больше не пошел. Поехал, в институте твоем узнал, куда ты получила распределение. В город к вам приехал. Нашел тебя. Ты еще в СиРКе работала. Сергей там же работал. Познакомился с ним. Потом тебя из поля зрения вообще уже не выпускал. С Сергеем постоянно перезванивался. Он мне о твоем приезде сюда сообщил. Сказал, что тебе наплели, что я женат…
Я здесь в квартире Ромки Деловери живу. Помнишь, в параллельном классе учился? Лохматый такой, вечно с гитарой, — я неопределенно пожала плечами, Костя продолжил, — Сам он сейчас за границей. Работает там. Ключи от квартиры у соседки. Цветы она поливает. По старой памяти разрешил мне пожить у него. Так, что в нашем распоряжении целая квартира…
-Как хорошо, что я тебя нашла, — протянула я.
-Спорный вопрос. Совсем, как « Москва слезам не верит». Я тебя, практически, вообще никогда с поля зрения не выпускал. Только два года, пока с Диной жили, все пытался тебя забыть. Потом понял, что не могу… Судьба ты моя… И нашла ты меня только потому, что СТАЛА ИСКАТЬ. ДУШАМИ МЫ С ТОБОЙ СВЯЗАНЫ! Ты хоть понимаешь, что мы с тобой десять лет жизни потеряли? Жизнь проходит очень быстро. Десять лет, как один день. Разве ты была счастлива все это время? Нет! У меня тоже счастья не было! У нас с тобой дети уже могли бы в школу ходить. Нам сейчас все это наверстать надо. Как минимум троих детишек родить и вырастить успеть…
-А, не много? – спросила я.
-Это минимум. Ты, хочешь сказать, что не согласна? – вопросил Костя.
-Согласна, согласна, — как китайский болванчик, закачала головой я.
-Жить со мной и у меня будешь. К себе съездишь только рассчитаться…
-С тобой, хоть на край света…
-Туда почти и поедем. На Диксон.
— Куда? — у меня вытянулась физиономия.
-Куда и хотела. На край света, — для меня это было полной неожиданностью. Костя продолжил,- Завтра распишемся в ЗАГСе, чтобы придать законность нашим отношениям. У меня полная договоренность. Или ты свадьбу с белым платьем, воздушной фатой хочешь?- посмотрел он на меня.
-С фатой – нет. Я, вообще, никакой свадьбы не хочу. Чем скромнее, тем лучше, — быстро ответила я.
-Договорились. Здесь без свадьбы. Там, все – равно, придется отметить, — посмотрел на меня, — Просто в красивом длинном платье будешь. С розочкой белой в волосах.
Мне хотелось возмутиться, но я так боялась потерять Костика, что на все была согласна. Я его только – только нашла и не могла, не хотела больше терять. Я была счастлива.
-Сейчас идем к твоим. Объясняем им все, чтобы не волновались. И ко мне.
Я опустила глаза. Как – то я не совсем была готова к столь стремительным отношениям. Я понимала, что мы уже не дети. Нам уже по тридцать лет. Возможно, большая часть жизни прожита… Наделано много ошибок… Я любила Костика. Я поняла это, когда искала его, хотела найти. Сейчас, от моего решения зависела вся дальнейшая жизнь… моя и Кости.
Костя смотрел на меня и терпеливо ждал. Он понимал, что я сама должна решить этот вопрос.
Я подняла голову, посмотрела Косте в глаза. Как я его люблю!
-Согласна! – выдохнула я.
Костя улыбнулся.
2019г.