Ошибка 5 (Глава 1)

Киру я видела только на фото.
Михаил вместе со своими и детскими вещами привез большой альбом с фотографиями.
Мишка любит фотографировать.
После появления детей он полностью реализовал себя, как фотограф.
Впервые рассматривая альбом, я пошутила:
-Ни дня без фото.
-Зато, как здорово, — сразу подхватил Мишка, — первая улыбка, первый зуб… И, заметь, все по датам, чтобы память была. Я сам оформлял этот альбом, — с улыбкой продолжил, — Смотри, — он аккуратно, ногтем подцепил последний лист — я думала – это обложка,- Любуйся, — там под тоненькой калькой была моя фотография. Я на школьном дворе, в форме, с растрепанными волосами и улыбкой во весь рот, — Узнаешь?
— Откуда у тебя это?
Мишка рассмеялся:
-Мне родители фотоаппарат на день рождения подарили. Вот я и таскал его с собой в школу. Учился фотографировать. Весна. На переменах все на улице. Вы с Лидой у турника беседуете. У тебя настроение хорошее. Светишься вся. Сашка специально тебя окликнул, чтобы я сфоткать смог. Классный кадр. Правда?
Я кивнула:
— Какие мы тогда беззаботные были. Как быстро летит время, — вздохнула я.
— Улыбнись, и, сейчас у нас все замечательно будет. Главное, мы вместе. Из прошлого мы возьмем только хорошее, все плохое забудем ради нашего будущего.
Больше десяти лет мы вместе. И, вдруг… Кира…

Хоть я и была ошеломлена, но почувствовала, как напрягся Михаил.
-Варя, — обращаясь к дочери, глухо произнес он, — Иди, побудь на улице. У нас серьезный разговор с Кирой Григорьевной намечается, — и, уже мягче,- Иди, дочка, иди.
Варька, почувствовав напряженную обстановку, опешила и, словно приросла к полу.
-Пусть дочь останется. Её этот разговор тоже касается, — произнесла Кира.
-Варя! Быстро ушла! – повысил голос Михаил.
Варьку словно ветром сдуло.
-Напрасно ты так, Михаил. Я за Варей приехала, — садясь на стул, сказала Кира.
Мы с Мишкой недоуменно переглянулись. Вообще что — то странное.
Расстегнув плащ, Кира продолжила:
-Ну, о том, что Варя не твоя дочь, я говорила, — притворно вздохнула, — Посуди сам, Мишенька, я одна, на север поехала за Денисом, — достала из сумки сигарету, закурила, — Пепельницы у вас не вижу…
— У нас не курят, — произнес Михаил.
Я, молча, с сушилки взяла блюдце, поставила на стол. Кира стряхнула пепел.
— Этот прохвост быстренько оттуда слинял. Я осталась одна, практически без средств к существованию, плюс беременная. Будь я дома, с абортом проблем бы не было. Но до дома далеко, а ты рядышком. Добрый, наивный. Очень удачно, что ты запил. Облегчил мне задачу, — усмехнулась она, — Любить я тебя никогда не любила, — затушила сигарету, — С твоей стороны тоже особой любви не было. Все по Варьке сох. Даже дочери ее имя дал. Но, к семье относился серьезно. Ничего не могу сказать. Молодец. Да… — протянула она, — Из — за твоей непонятной прихоти, пришлось еще и Антошку родить. И, от куда ты у Маши, фельдшера, оказался… Ума не приложу… Смена же у тебя была. У нас уже все готово было, чтобы от беременности избавится… А, тут ты, как черт из табакерки… Ну, а, там уже сроки…
Мы с Мишкой сидели молча. Кира закурила новую сигарету:
-Честно говоря, на Антошку я никак не рассчитывала…
Близостью ты меня не радовал, как обязаловка для тебя была…
Я женщина горячая, два раза в неделю мне мало… пришлось искать удовлетворения на стороне… с Антошкой с грудным ездила на свидания, пока ты на работе был,
Мишка сжал зубы, — Сейчас — то чего прошлое ворошить… Замужем я официально после тебя еще два раза была… Детей нет, — кинула на меня взгляд,
— Твоя — то любимая Варенька детишками тебя не порадовала. Нашими ограничились. Двое есть. С пеленками возиться не надо.
Понимаю… Для себя решили пожить, —
теперь уже я сидела, как натянутая струна. Михаил до боли сжал мою руку,
— Замуж в очередной раз выхожу.
Он начальник на стройке. Своих детей нет. Хочет полноценную семью, — с усмешкой, — Дитя ему нужно, — хмыкнула, — Дура я, что ли на пятом десятке рожать… да, и погуляла я хорошо. Не может у меня больше детей быть. Вот и решила я Варьку забрать… Он согласен. Дочь школьница. Старшеклассница. Тебе она никто. Варе твоей тем более…
— Она моя! — исправился, — Наша с Варей дочь! — тихо с яростью произнес Мишка, — Тебе я ее не отдам! Даже не мечтай!
-Да, не злись ты, Мишенька. Вы еще молодые. Может, кого и надумаете себе родить. Любовь вроде у вас не остыла…
-Во-о-н!!! Из моего дома! Во-о-н! Чтоб духу твоего здесь больше не было! – взревел Мишка.
— Тихо. Тихо. Успокойся, — побледнела Кира, — Знаешь, ведь, что Варьке все расскажу…
Мишка вскочил. Я уцепилась за него:
-Миша! Мишенька! Родной! Прошу тебя… Не надо… — со слезами в голосе.
Мишку удержать пытаюсь, а у самой горло спазмами перехватило, слезы из глаз брызнули… Чувствую, сил никаких нет… Мишка обернулся, глянул на меня, схватил:
-Варенька… Варенька… Родная…
Кира, уже, стоя в дверях:
— Я завтра приду. Спокойно поговорим…

Мишка отпаивал меня и валерьянкой, и корвалолом, и пустырником…
Пришли Варя с Антошкой.
-Что у вас здесь было? Тетка, как ненормальная из подъезда выскочила, — и ко мне, — С мамой что? Ой, да и на тебе лица нет… Папа, что у вас было?
-Не сейчас, дочь, не сейчас. Попозже поговорим.

Антошка, молча увел Варю в комнату.
У меня сердце колотится, кровь в висках стучит, в глазах темно… Да и Мишку всего трясет. Так. Надо взять себя в руки, успокоиться. Детей перепугали. Вот, уж, действительно — неожиданная встреча. Что делать?
Ночь почти на дворе, а нам с Мишкой никак не успокоиться.
Дети уснули. Мы пошли на кухню пить чай. Мишка пытался меня успокоить. Какое там. Кира сказала, если вопрос не решим, все расскажет Варьке. Она ребенок. Хоть ей уже и пятнадцатый год, все — равно ребенок. Как она воспримет известие, что у нее не родная мать? Теперь окончательно выяснилось, что и отец тоже. Как такое девочке преподнести? Как она отреагирует? Зачем ей все это знать? Она наша дочь и ничья больше. Мы ее никому не отдадим.
— Не переживай. Официально я отец. Хочет Кира ее забрать, пусть обращается в суд. Вряд ли она будет судиться. Столько грязи поднять надо, а она замуж собралась. Не думаю, что ее новому мужу понравится, что имя жены, да и его тоже полоскать будут. Но, тогда надо Варьку подготовить. А как? Детская психика. Сломаем мы ее. Верить никому не будет. Ребенок совсем…
-Мишка, неужели меня постоянно будет преследовать мое прошлое? Все возвращается на круги своя. Это плата за мой грех. Господи! Почему же я такая несчастная? Знаю, виновата перед Богом! Как мне это искупить? Может уехать мне, чтобы тебе и детям жизнь не портить? Ведь все из-за меня. На Кире женился, чтобы мою судьбу не повторила. Но дети – то в чем виноваты? Почему они должны страдать из-за наших ошибок? Ничего не знаю… Ничего…
-Я знаю! – прозвучал Варькин голос.
Мы с Мишей чуть не подпрыгнули.
-Вы так выясняете отношения. Ищете выход. Что скоро весь дом разбудите, — сказала Варька, заходя на кухню, — Что на меня так смотрите? Я давно все знаю. Бабушка моя родная, мать отца моего Дениса, года два тому назад приезжала. Сгинул он. В тюрьме, кажется, убили. У нее, кроме меня никого нет, как оказалось. Он ей все на свидании рассказал. И о папе, что знал, рассказал. Вот она меня через справочные, милицию и разыскала. Помните, я дома не ночевала? Вы тогда полгорода на ноги подняли. Я с ней на съемной квартире, во втором районе была. Позвонить не от куда было. Автобусы уже не ходили. Пешком? Полночи переться надо. Утром она вместе со мной первым автобусом и приехала. До дома довела. Я, когда дома появилась, к окну тогда подошла, ей махнула, что все нормально и все… Вам сказала, что с девчонками во второй район на танцы поехали. Нас, как малолеток не пустили. У знакомой переночевали. Вы сделали вид, что поверили. Потом мама какую – то сказку придумала о сдаче анализов…
Не знаю, какой у меня был вид, но у Мишки…
-Я вас люблю. Вы мои родители. Других мне не надо, — и, вдруг бросилась мне на шею, — Мамочка, родная моя, любимая… ни в чем ты ни перед кем не виновата… Никуда не уезжай… не бросай нас… — и зарыдала.
Я плачу. Варька плачет. Мишка нас успокаивает, а у самого слезы на глазах…

Вечером следующего дня пришла Кира. Разговаривать решили в комнате. Кира села в кресло, Миша тоже, я на диване. Дожидаемся Варьку. Кира закурила. Хлопнула входная дверь. Послышались голоса, смех… Варька с тремя парнями ввалилась ( иного слова подобрать невозможно) в комнату. Увидела Киру, примостилась у нее на подлокотнике, изрядно ее потеснив. Двое ребят остались у двери, третий присел ко мне на диван. У всех в руках открытые бутылки с пивом. От Варьки несет таким амбре, хоть нос затыкай.
Варька бесцеремонно выхватила сигарету у Киры, отвернувшись, чтобы она не видела, сделала вид, что затягивается и, со словами:
-Фу –у, слабые, — сунула сигарету Кире в рот. Ту аж всю перекосило. Она сразу ее затушила. Попыталась встать. Варька, покачнувшись, схватила ее за шею. Ребята, хихикая, присосались к бутылкам.
Сидевший рядом со мной Валерка из третьего подъезда сказал:
-Дядь Миш, тут дело такое, вроде увлеклись мы все… В КВД вам всем проверится надо…, поэтому мы с Варькой и пришли, чтобы вы ее не ругали…,- отхлебнул из бутылки и продолжил, — Да… да… и Антошке тоже… На всякий случай.
Кира, не выдержав, вскочила, бросилась к двери. Мальчики сдвинули плечи:
— Такая, цаца интересная, познакомьте…
Отшвырнув одного, Кира выскочила в прихожую. Хлопнула входная дверь.
В комнате раздался такой ржач, я подумала, что нахожусь на конюшне.
Смеялись до слез. Варька первой пришла в себя и ломанулась в ванную.
-Что в бутылках? — раздался голос Миши.
-Чай, слабый чай… пиво мы на Варьку вылили, чтоб реалистично было с запашком…
— Ужинать с нами будете? — спросила я.
— Не…, домой пойдем. Варька попросила тетку разыграть…, правда, здорово получилось?
— Если бы Варька нас не предупредила, чтобы мы ничему не удивлялись, не знаю, какая бы у меня была реакция на такое представление… — промолвил Мишка, — Но, похоже, дорогу Кира в наш дом забудет.

После изгнания Киры жизнь вошла в свою колею. Дом, работа, у ребятишек скоро летние каникулы.
Только, после ее посещения, Варька стала часто задумываться, уходить в себя. Мы с Мишей «держим ушки на макушке».
-Боюсь я за Варьку, боюсь. Что у нее на душе? Как девочка все эти известия восприняла? Ребенок, совсем ребенок. О-ох… — качала головой я.
— Не боись, мать! Не такая уж она и маленькая. Но поговорить с ней надо, попробуй. Тоже душа не на месте. И, на разговор ее никак не вызвать, — сказал Мишка, успокаивая то ли меня, то ли себя.
Вечерами мы с Мишей, как обычно, на кухне. Зашла Варька, покрутилась, холодильник открыла, сморщила нос:
-Хочу…, не хочу.
-Ужинали недавно. Голодная? — спросил Мишка.
-Не знаю. Хочу чего – то, а чего – не знаю.
Мы с Мишкой переглянулись:
— А-а… — открыла я рот.
-Вы чего? — вытаращилась на нас Варька, — Родители… Мозги включите. Все нормально. Поговорить я с вами хочу…
У меня отлегло от сердца. Мишка заулыбался:
-Присаживайся. Поговорим. Мать дверь прикрой. Антошка уроки делает. Мешать ему не будем.
-Разговор не для Тошкиных ушей, — согласилась Варя.
Села. С чего начать не знает.
-С любого вопроса начинай, — не выдержал Мишка.
— Вот… Я поняла… Эта… Кира…, — Варька запнулась. — Григорьевна она моя родная мать?
-Да, – ответил Мишка.
-Как я с тобой оказалась мне бабушка Дуня объяснила. Мама Дениса Зайцева, моего папы. А, Антошка? Он чей?
— Мой родной сын…
-И…?- открыла рот Варька.
-Кирин. Твой единоутробный брат,- поставил точку Мишка.
Варька посидела, подумала, посмотрела на меня:
-А, мама, что?
Я опустила голову, ладонью прикрыла глаза, чтобы Варька не видела набегающих слез, сжала губы… сил не было даже слово вымолвить … Миша понял:
— У мамы только ты и Антошка.
-Не знаю, — произнесла Варька, — Но, хочется поставить все точки…, чтобы не возвращаться к этому… Что – то же произошло…? Почему мама считает себя виноватой… виноватой, перед Богом. Это что? Или как?
В кухне повисла тишина. Сказать? Что? Имеет ли смысл? Поймет ли ребенок…? Нужен ли этот разговор? Или он уже назрел? Я молчала, боясь разрыдаться. Не хотела переживать все заново. Слишком тяжело. Я уже сама была не рада, что Варька затеяла этот разговор. Надо решать. Я не хочу, чтобы Варя совершала ошибки и, упаси, Боже, повторила мою судьбу.
-Понимаешь, Варя, — поборов себя, тихо начала я. Миша бросил на меня встревоженный взгляд,- Когда, я была, чуть постарше тебя… Я совершила ошибку… Порыв? Нет, наверное… Не знаю…,- я замолчала собираясь с мыслями. Надо, чтобы дочь знала… Пусть не все…, но знала… — Ошибка… Возможно… — я замолчала, не в силах продолжать. Миша взял меня за руку, слегка сжал кисть, словно желая поделиться своим теплом. Этим, он, словно, под питал меня энергией. Мне стало легче, — Результатом этого порыва явилось убийство…,- Варька широко раскрыв глаза с ужасом смотрела на меня, — Не бойся… Это только для меня было и осталось — убийством… Я сделала аборт… Убила живого, но не рожденного ребенка,- взгляд Варьки стал сочувственно — сострадательным, — Он, вместе со своей жизнью, забрал у меня возможность испытать радость материнства. У меня не может быть детей…- хоть я и крепилась изо всех сил, по щекам у меня текли слезы, — Предназначение женщины на этой земле — дать жизнь… У меня этой возможности нет… Я сама… и только я, виновата в этом…
-А, где в это время был папа? — прошептала Варька.
— Папа ничего не знал… Это был не его ребенок… И, если бы ни его теплые, добрые письма, меня, наверное не было бы на этом свете… постоянные мысли о самоубийстве…, — Мишка, слегка, побледнел, — Письма твоего папы спасли меня…, — у Варьки по щекам текли слезы:
— Не надо, мама! Не продолжай! Я все поняла! Не надо мучить себя, милая, родная, бедная моя мама…,- Варька бросилась ко мне и, целуя, — Молчи! Молчи… Прошу… Не надо…
А, я уже и так, не могла говорить… После таких откровений. Сил не было вообще. Я была, как выжатый лимон. Усталость. Чудовищная усталость навалилась на меня.
На кухню зашел Тошка:
-А, чего вы закрытые сидите?
— Торт ложками едим, — съязвила Варька.
— А, торт где? — опешил Тошка.
— Под стол спрятали.
-Вы шутите так?- на большее Тошки не хватило, — Что у вас здесь происходит? — бросил взгляд на меня, — Мама, что с тобой? Они тебя обижали?
-Вот… вот… еще садистами нас сделай. Куда шел, туда и иди,- выдала Варька.
-Попить хотел.
-Пей, и двигай отсюда, — опять Варька.
-Варя, — укоризненно произнес Мишка.
-Все. Пойду, проветрюсь. Голова опухла от ваших откровений, — Варька пошла к двери.
-Ты, хоть, поняла?- вслед ей бросил Миша.
Варька уже в дверях повернулась:
— Поняла.
-Что?
— Дураки вы оба молодые были.

После нашего разговора, отношение Варьки к нам изменилось. Оно словно перешло в другую стадию. В более доверительную, что ли… Теперь она запросто заходила к нам на кухню с любыми вопросами и проблемами. Мы боялись, что наша девочка еще очень маленькая для серьезных разговоров. Теперь я стала сомневаться, насколько мы для нее компетентны. Порой ее вопросы ставили меня в тупик. Видимо проблема отцов и детей существует вечно. Вырастая, дети переходят на новую ступень развития, мы же остаемся в своем « прошлом» мире. Мишку она вообще за один вечер так достала, что он сказал:
-Проще отработать три смены подряд, чем попасть под шквал ее вопросов.
Меня она старалась не трогать, понимая тяжесть воспоминаний. Для понятия всего произошедшего, ей была интересна позиция Михаила. Его роль во всей этой истории.
-Пап, вот, объясни… Ты же всегда любил маму? — Мишка кивнул, — почему случилось так, что она оказалась одна со своими проблемами? Где ты был в это время?
-Она училась в Ленинграде, я в Харькове. Мы переписывались…
-Ты не понял… Почему, она в Ленинграде, а ты в Харькове?
Мишка задумался:
-Родители так, наверное, решили.
-Почему родители? Почему не ты? Любил ты, а не родители. А, решали они?
-Возраст, наверное…,- выдохнул Мишка.
-Не отвлекайся, и не списывай на возраст… Если любишь…
-Здесь ты не права. Ты любовь ставишь во главу угла, без головы. Прежде всего, головой надо думать…
-Вот вы и додумались до маминых проблем.
Мишка замолчал. Сказать ему было нечего.
-Ты знал, что ей плохо? Что у нее что – то случилось?
-Догадывался, но не думал, что до такой степени, — Мишка с печалью в глазах посмотрел на меня, — Вообще — то, дочь, ты права. Я понимал… Видел, как она рыдала у реки — плач души… и, в результате ничего не сделал. Не осознал всю трагедию до конца… письма — это не то… Действовать надо было… а, вдруг, при ее отношении ко мне, я бы только навредил и, вообще потерял бы ее? Не знаю…
-Варя, — вмешалась я, — На тот период я действительно, не воспринимала папу всерьез. Просто знакомый, одноклассник. Не более. Мне не нужна была его помощь, сочувствие.
-Значит в жизни все намного сложнее? Не так как в книгах и в кино, — задумчиво произнесла Варька.
-Варя, книги, фильмы — сюжеты из жизни. Но у каждого своя жизнь. Законов и формул для любви нет. Каждый случай индивидуален. За каждым, живые люди со своими характерами, проблемами, заморочками, тараканами…
-Какими тараканами? – вытаращилась Варька.
-Которые, в голове. Просто так говориться, — улыбнулся Мишка.
-Все с вами, родители, ясно. В смысле — непонятно ничего. Получается, что каждый в своей жизни решает сам. Каждый сам выбирает свой путь. Просто все надо учитывать и, не пренебрегать ошибками других. Ладно, будем умнее. Мам, пап, к нам баба Дуня приедет. Можно?
Мы с Мишкой переглянулись:
— Баба Дуня — это кто?
— Папы моего, Дениса, мама. Бабушка моя родная.
-Можно.
— Я, так, и напишу ей.