Шаг навстречу 2

Папа с бабушкой решили отправить меня к троюродной тетке в Большие Колпаны Ленинградской области, чтобы я училась в Ленинграде. Видимо, решили от меня избавиться и выпроводить подальше. Восторга от такой перспективы я не испытывала. Почти все наши одноклассники будут поступать учиться в Ростов, Харьков, чтобы как можно чаще домой приезжать. Наш техникум, может, кто – то закончит. А я дома смогу быть только на каникулах. Меня отсылают к совершенно незнакомой тетке. Желание поступать куда – либо учиться, совершенно пропало. Не нужна я. Никому не нужна.
Подала документы в инженерно – экономический.
Все – равно куда поступать.
Первый экзамен математика письменно. Сижу в аудитории, в голове полнейшая пустота словно и не занимался Стас со мной алгеброй. Вспомнила, как мы с ним на Скелеватую ходили, как он мне бант завязывал, гребешок украсил, только я его во время прогулки по городу потеряла. Жаль, очень красивый и нарядный был. Так тоскливо стало. Не хочу я никуда поступать и не буду. Так и не стала ничего ни решать, ни писать, сдала чистый листок и все. Завтра заберу документы.
Когда ехала в электричке в Гатчину, в голове словно что – то щелкнуло – а домой – то мне зачем ехать, не ждет т меня там никто, нет у меня дома, хоть сейчас за первого встречного замуж выходи. На глаза набежали слезы.
Напротив, сидела девушка с короткой стрижкой. Увидев, в каком я состоянии, она участливо спросила, требуется ли мне какая – либо помощь. Вот так в жизни бывает, совершенно незнакомому человеку открыла душу. Таня Колчина, так зовут мою новую знакомую, предложила мне поступить к ним техникум – ЛСЖКТ — Ленинградский строительный жилищно – коммунальный техникум – на Миргородской. После техникума присваивается квалификация техник – строитель, обеспечивается работа в Ленинграде, предоставляется служебная площадь. Общежитие для студентов тоже есть. Вот так, можно закончить техникум, получить специальность, затем площадь и быть совершенно самостоятельным, ни от кого не зависящим, человеком.
В этот техникум я поступила совершенно свободно. Сдала два экзамена и теперь на два с половиной года я учащаяся техникума. Общежитие очень хорошее не так и далеко от техникума почти у Смольного. В комнате три человека – я, Ира Витасова из нашей группы и Лариса Березкина с озеленения.
Отправила письмо домой. Жду ответ. Бабушка написала, что почти все мои одноклассники поступили, кто в институты, кто в техникумы. Все- таки сильный у нас класс. Хорошую подготовку дает наша школа, и учителя у нас очень замечательные, умеют квалифицированно преподнести свой предмет, чтобы всем все было понятно. Валька поступил в строительный в Ростове, Колька в танковое училище, Илья на химика учиться будет, Нина в педагогический, а Стас, почему – то, поступил в Ростовский автодорожный техникум. Стас и техникум? Более, чем странно. Он учился почти лучше всех в классе. Учителя ему прочили чуть ли не Московский университет. А он поступил в техникум. Почему? Ладно я, даже экзамен сдавать не стала, но Стас… Очень, очень странно.

На торжественной линейке всех, вновь поступивших, приняли в студенты, выдали студенческие билеты. Теперь учеба и потом полностью самостоятельная, ни от кого не зависящая, жизнь. В группе у нас двадцать девять человек. Больше половины сразу, как и я, после школы. Мальчиков всего пять, двое из них после армии.
Почти все проживаем в общежитии. У мальчишек общежитие на 2 – й Советской улице. Группа спокойная, особой дружбы пока ни у кого нет, присматриваемся друг к другу. Только две девочки из Карелии, Аля и Лена, подружки. Вместе приехали поступать, в общежитии живут в одной комнате. Пришло письмо от Стаса. Не ожидала, лучше бы от Вальки. Письмо теплое, спокойное, чувствуется, что он за меня переживает. Отвечать не буду. Не за чем.
Возможностей много, девочки ходят по музеям, ездят на экскурсии. Мне ничего не хочется. Даже романы не читаются и сны какие – то непонятные черно – белые снятся. Раньше снились только цветные.
Незаметно пролетел первый семестр. Экзамены, зачеты сдала нормально.
Домой на каникулы приехала, а дома – то для меня теперь и нет.
Папа женился на Нине. Бабушка вскольз написала об этом в одном из писем. В бывшей моей комнате живет ее сын, Илья. Мне поставили кровать в бабушкиной комнате.
Нина полненькая симпатичная невысокая женщина в кудряшках, как болонка, очень спокойно, приветливо ко мне отнеслась, но мне она все – равно не нужна – мачеха хитрая. А за глаза я ее для себя так и прозвала — болонка.
Почти ни с кем не разговариваю. Им и без меня не скучно.
Илья попросил у меня краски – в комнате мои еще остались – порисовать, отказала, сказала, что у каждого должны быть свои краски и мои вещи пусть не трогает.
Папа, чего вообще никогда раньше не было, отругал меня.
Ушла на качели. Зима заканчивается, на улице не очень холодно, темно, а небо звездное, звездное. Вот где – то там, наверное, моя мама смотрит на меня сверху. И я хочу к маме, я так по ней скучаю. Сижу на качелях и скулю, как побитая собака.
За мной пришел папа, наорала на него, как ненормальная и ушла в конец сада к ручью. У ручья встретила Стаса. Странно, что он здесь делает? Вообще – то у него тоже каникулы. Хорошо, что я его встретила, он очень обрадовался. Стал показывать мне созвездия и рассказывать о них мифы. Немного успокоилась, но, сказала Стасу, что завтра пойду покупать билет в Ленинград, не хочу здесь больше оставаться. Лучше в общаге полупустой побуду. Попытался отговорить, но я была настолько зла на папу, что его уговоры не возымели никакого действия.
Назавтра я, действительно, купила билет и через день, никому ничего не сказав, тайком уехала в Ленинград.
Провожал меня Стас, которого я попросила объясниться с папой.
Почти неделю была практически одна в общежитии, а на своем этаже так и вообще одна. Пришло письмо от бабушки, пишет так, словно никаких инцидентов не было и все хорошо, ну, по крайней мере, нормально. Потихоньку приехали все девчонки и второй семестр начался.
Только, после поездки домой, мне совершенно расхотелось учиться. Это сразу сказалось на моей успеваемости, но староста, парень, отслуживший армию, Вадим Перечный, сразу предупредил меня, что такими темпами я останусь без стипендии. Пришлось взяться за ум и, заодно, за конспекты тоже.
Трех наших мальчиков в мае заберут в армию. Они сейчас усиленно готовятся, чтобы сдать все зачеты и экзамены досрочно, чтобы после армии сразу прийти учиться на третий курс.
Мы, десятиклассники, в техникум поступаем на второй курс, это восьмиклашки с первого курса учатся. Будущие армейцы решили сделать «отвальную» у себя в общежитии. Пригласили почти полгруппы девчонок. В том числе и меня.
Я, как – то вроде ни с кем не дружу, но ко мне все в группе относятся очень хорошо. Даже не ожидала. Поскольку я, в связи со сложившимися обстоятельствами, неожиданной женитьбой папы, довольно – таки замкнутая, ни с кем, ни чем не делюсь
Единственное, когда встретила Таню Колчину – девочку, посоветовавшую мне учебу в этом техникуме, весь большой перерыв с ней проболтала – проплакала, даже в столовую не пошла. Прощаясь с Таней, вытирая мокрый нос, неподалеку в стороне увидела Вадима. Таня, заметив мой взгляд, сказала, что он здесь с начала нашего разговора стоит.
Очень нежелательно, чтобы он стал свидетелем моих проблем. Но, по его дальнейшему поведению, было не понятно, слышал он наш с Таней разговор или нет. Во всяком случае, мне он ничего не сказал и в наших с ним – по сути дела – никаких, отношениях ничего не изменилось. Единственное, я нет, да нет, стала замечать на себе его взгляд. Меня это совершенно не волнует – если хочет, пусть смотрит.
Группой собрали деньги и купили мальчишкам, уходящим в армию, подарки, чтобы осталась память о нас. После армии они придут совершенно в другую группу, мы к этому времени техникум уже закончим.
У ребят в общежитии совершенно не так, как у нас, стойка с вахтершей отсутствует, непонятно закрывается общежитие на ночь или нет, как – то все очень свободно.
Мы все взяли с собой паспорта, чтобы нас пропустили в общежитие, но они нам совершенно не понадобились, прошли без всякого вахтера.
У ребят в комнате был накрыт такой чудесный стол, сразу видно, что они готовились. Посидели очень хорошо, выпивки было немного, но, кто хотел, тот пил, хотя все девчонки у нас, практически непьющие. Пели песни, играли, танцевали.
Празднество закончилось далеко за полночь. К нам в общежитие не имело смысла идти, все – равно не пустят. Общежитие закрывается в одиннадцать часов вечера. Ребята открыли нам большую комнату, кроватей десять, если не больше, и мы отправились спать. Кроватей на всех не хватило. Мне пришлось спать с Леной Болдыревой в одной койке. Ужасно неудобно. Под утро у меня уже болели все бока. Никакого сна не было, но, поскольку, остальные девочки спали, я старалась лежать очень тихо.
Вдруг в окно над дверью, а, надо сказать, дом старый своеобразной архитектуры, и над дверями комнат расположены полукруглые окна со стеклами веером. В этом окне пара стекол отсутствовала, перемычки между ними не было, стал лезть какой – то парень. Мне стало интересно, какие же дальнейшие действия он предпримет, ведь, если девчонки проснуться – ему явно не поздоровится. Аккуратно спрыгнув на пол, он огляделся, все кровати заняты. На цыпочках подошел к одной из них, вытянув шею, посмотрел, кто там. А там, на этой кровати, спали наши карельские подружки. Заглянул в другую кровать и с шепотом: « Ё- ё, мое…» осторожно, осторожно, чтобы никого не разбудить, вылез в окно.
Этого ранне – утреннего посетителя видела, наверное, только я, остальные девочки крепко спали. Утром проводили ребят до военкомата. На душе немного торжественно и печально, покидают нас ребята. Мы, почти за год учебы, к ним уже привыкли. Но, служба в армии – почетная обязанность каждого гражданина нашей страны.

У нас тоже скоро зачеты, экзамены, потом геодезическая практика в Озерках и каникулы.
Лучше этой практике, наверное, ничего нет. На свежем воздухе, почти за городом, с теодолитами и нивелирами снимать все точки вокруг озера, потом оформить эти показания и все. То есть, десять дней практически отдых на свежем воздухе.
От Финляндского на электричке минут пятнадцать едем с гитарами, песнями, как туристы. Группы по пять человек, чтобы каждый научился работать с приборами, а, что там работать – только правильно установить и записать снятые показания, с рейкой постоять и пошутить типа: « Юбку держи – сейчас на голову свалится» — изображение – то перевернутое.
В нашей группе Алевтина Григорьевна назначила руководящей меня. Я получаю приборы, несу за них ответственность, отчет по практике оформляется в одном экземпляре на каждую группу.
Пока разбивались на группы, к нам присоединился молодой незнакомый парень.
Он просто спросил у меня: « Ты в этой группе главная? – я утвердительно кивнула, — я с вами буду практику проходить».
Видя мое изумление, Алевтина Григорьевна пояснила: « Знакомьтесь — Олег Найчук, отслужил армию, экзамены все сдал, а геодезическую практику не успел пройти. Вы его не обижайте».
Я внимательно на него посмотрела – высокий, белокурый, стройный парень – такого и захочешь – не обидишь, себе дороже.
Позже оказалось, что Олег внимательно наблюдал за всеми группами, и ему очень понравилась наша Дюймовочка блондиночка Люба Глазунова. За эти десять дней у них вспыхнули такие бурные чувства, настоящая любовь. Так приятно было смотреть на них со стороны – хрупкая, стройная Любочка, не достающая Олегу даже до плеча и красавец Олег. Очень красивая пара.
Забегая наперед скажу, через полгода они поженились и к защите диплома, Любаша была уже беременной.
Оформлением геодезического отчета занимался Олег. У него настолько красивая графика и задатки художника, что наш отчет был, как картинка. Практика прошла на « отлично». Пора ехать домой.
А, вот домой – то ехать совсем не хочется. Отняла мачеха у меня дом. А вообще – то чего я так переживаю? Мне в июле исполняется восемнадцать лет – надо срочно выйти замуж. Только вот, знакомых мужчин, за кого можно было бы выйти замуж, у меня нет. Ладно, что – нибудь придумаю.

Приехав домой и, увидев беременную Нину, я была в шоке. Это у меня с братиком или сестричкой будет разница в восемнадцать лет. Просто ужас.
А папа кроме Нины вообще никого не видит, пылинки с нее сдувает, носится, как с писаной торбой.
Мне: « Привет, малыш, рад тебя видеть, — чмокнул в щеку и все.
Илья вообще на меня волчонком смотрит.
Никого из одноклассников не вижу. А, как их можно увидеть, если я никуда не хожу, видеть никого не хочется, да и жить тоже.
Была у ручья, возвращалась, думала на качелях в одиночестве посидеть, а там папа с Ниной милуются, аж противно стало. Щебечут, как голубки, она смеется словно колокольчик.
Терпения моего больше нет. Пошла на Скелеватую.
Вечер, огненно – красный закат, ветерок, тихо. А на душе такая печаль. Посмотрела на темнеющее небо и, словно уж, заползла мысль о самоубийстве. Хотя грех это. Самоубийц за кладбищенской оградой хоронят и в церкви не отпевают. Даже с мамой на том свете свидеться не придется. Но надо решать. Если с гребня спрыгнуть, а это почти восемнадцать метров, да внизу еще деревья, так и хоронить нечего будет.
А они пусть все живут. Им и без меня распрекрасно.
Вот с такими мыслями, глядя на багровый закат, я медленно пошла к гребню. Сердце готово было выскочить из груди, слезы застилали глаза. Но раз решила – значит все. Подняла глаза к темнеющему небу, на землю смотреть боюсь, чтобы не раздумать.
Иду и прошу: « Мамочка моя, родная, любимая, никому я здесь не нужна. Дай мне силы сделать этот шаг. Я знаю – это грех, но, нет у меня больше сил, так жить. Папа счастлив, пусть и остается со своим счастьем. Ребенок у него будет вместо меня».
Говорю так, а сама медленно, медленно иду к краю. Еще чуть- чуть осталось. Еще шажок… вдруг резкий толчок и я лечу… только не вниз, а резко падаю на спину, сильно обдирая локоть. Кто – то меня крепко держит за плечи, вырвалась, бросилась к краю… и, как, подкошенная, рухнула от резкого ухвата за ногу. Как вообще не расшиблась, не знаю. Ладони, колени, локти – все ободрано, да еще сверху меня кто – то сильно придавил к земле, аж дышать нечем.
-Пусти, — прохрипела я.
-Больше дергаться не будешь? — услышала я голос Стаса.
— Не буду, пусти…. Стас, видимо не поверил и, крепко держа меня за руку, чуть не волоком, потащил с гребня.
Приволок к себе домой.
Ларка, его сестра, увидев меня, только и успела сказать: « А, что у вас…», как Стас перебил ее: «Живо тащи таз с водой и полотенце».
Лариска мигом все принесла, хотела остаться в комнате, но Стас выпроводил ее за одеколоном, йодом, бинтами. Намочив полотенце, осторожно протер мне лицо, потом аккуратно стал протирать руки, я только морщилась от боли.
А Стаська, нежно протирая мои раны, тихонько приговаривал: « Дурочка, что же ты творишь – то? Как мы без тебя жить – то смогли бы? О нас ты подумала? Тебя же все любят, только ты этого видеть не хочешь. Замкнулась в себе, никого не слышишь, не видишь. Послезавтра тебе восемнадцать лет исполняется. Хочешь, выходи за меня замуж. Вот и не будешь от отца зависеть. Ты же хотела всем назло замуж выскочить. Так, какая разница за кого? Меня ты с детства знаешь. Не захочешь жить, потом разведемся. Решайся, Ветка. Думай».
А, что тут думать, хоть за кого пойду, лишь бы с отцом не быть.
Стас тем временем уже опустил в таз мои ноги, осторожно их намывая. Прибежала Ларка с одеколоном и йодом: « Если все это мазать, так больно будет, — поморщившись, сказала она.
-Продезинфицировать все – равно надо. Придется терпеть, — сказал Стас, — Сейчас, Ларка, вместе дуть будем».
И, он осторожно стал обрабатывать мои раны. Хоть и дули они с Лариской усиленно над каждой ранкой и ссадиной, все – равно, было очень больно.
Попозже в комнату Стаса вместе с его родителями – тетей Люсей и дядей Гришей — пришли мои папа и бабушка решать мою дальнейшую судьбу.
Папа, посмотрев на ободранную меня, осторожно спросил: « Доча, ты не хочешь со мной поговорить?».
Я, злющая на весь белый свет, только буркнула: « Нет. С тобой особенно».
Все расселись, а с чего начинать – не знают.
Выручил Стас: « У Веточки после завтра день рождение, совершеннолетие. Мы с ней подадим заявление в ЗАГС и, к концу лета нас распишут. Будем мужем и женой».
— Ты, у нас старший сын, — сказал дядя Гриша, — Свадьбу мы вам справим, а то соседи и родственники не поймут, скажут « зажали». Непорядок. А, что б свадьбу не перед самым отъездом справлять, вы ж в разных городах учитесь, я договорюсь на эту субботу. Как, сват, успеем подготовиться? — спросил он папу.
-Да, успеть – то, успеем. Но к чему такая спешка? Ведь не любит она Стаса. Только жизнь ему испортит. Здесь подумать хорошенько надо….
— Это ты со своей Ниной будешь думать, — перебила я его, — Не нужна мне от тебя никакая свадьба. Так обойдусь.
Стас, успокаивающе, погладил меня по руке: «Распишемся и решать, как мужчина, буду уже я. С Веточкой и ее любовью я сам разберусь. Единственное, финансовый вопрос надо решить. Осенью меня заберут в армию. На книжке, я подрабатывал, у меня что – то около восьмисот рублей есть. Надо, чтобы ей ежемесячно кто – то деньги отправлял. Человек она непрактичный, сразу все отдать нельзя. А так, ей как раз года на полтора хватит. Стипендию она получает».
— С деньгами как раз не проблема, с книжки снимать ничего не надо, пусть лежат, потом пригодятся. А, мы, как высылали ей по тридцать рублей, так и будем высылать до конца учебы, — сказал папа.
-Ну, так, что, в субботу свадьба. Надо готовиться, — сказал дядя Гриша, и, посмотрев на ободранную меня, продолжил, — Платье свадебное длинное и с рукавами купим, чтобы невеста у нас красивая была. Колечки завтра купите,- обращаясь к Стасу сказал он, — В ЗАГСе я договорюсь.
-Фату Вете я сам выберу,- сказал Стас.
— Сегодня она в Лариной комнате переночует, а завтра вечером мы уже к вам со сватами придем. Дома она должна быть, — сказал дядя Гриша. Папа с этим согласился.

На следующий день вечером к нам пришли сваты.
Пока они обсуждали все вопросы, мы со Стасом ушли на качели. Настроение было «аховое», чтобы ни о чем не разговаривать, просто стали молча качаться. Если я всегда боялась с ним качаться, Стас очень сильно раскачивал качели, то, в этот раз в меня, как будто бес вселился. Я, с закрытыми глазами, так раскачивала качели, что он только сдерживал меня.
В результате такого « развлечения» один трос лопнул. Хорошо Стас не только успел подхватить меня, в скорости реакции ему можно только позавидовать, но и откатиться вместе со мной от летящей на нас доски. Сев на землю, он с тревогой стал меня ощупывать – не сломала ли я чего. За что и схлопотал по физиономии.
-Ветка, ты понимаешь, что свадьба – не развлечение. Нам с тобой переспать придется. Утром простынь проверять будут.
Моё настроение, и так никакое, упало ниже плинтуса.
-А без этого никак нельзя?» — уточнила я. « Ты же знаешь законы,- Стас отрицательно помотал головой.
Я задумалась. Спать с ним мне не хотелось.
-Хочешь, не будем расписываться и, никакой свадьбы не будет, — видя мою реакцию, произнес Стас.
-Да, нет, дома я тоже быть не могу. Нет у меня дома. Нина здесь хозяйка. Ладно, придумаю, что – нибудь. Пойдем в дом, — я протянула Стасу руку, помогая подняться с земли.
— Это тот случай, когда придумать, практически, ничего не возможно, — усмехаясь, произнес Стас. Я промолчала.
На следующий день – мой день рождения – совершеннолетие.
С утра папа зашел в комнату бабушки, я у нее обитаюсь, чтобы поздравить меня, натянула одеяло на голову. Папа понял, что я не хочу с ним общаться. Вздохнул, оставил на тумбочке пятьдесят рублей и вышел.
Вскоре пришел Стас принес мне плюшевого медвежонка с бантиком, и мы с ним пошли в ЗАГС писать заявление на регистрацию. В субботу свадьба.
С тетей Люсей купили платье и туфли. Еле выдержала эти примерки. Не надо мне никаких туфель и платьев.
Кольца покупал Стас, я даже мерить не стала. Ничего не хочу. Быстрей бы зарегистрироваться и все. А, что все, я и сама не знала. Вообще ничего сейчас не знаю.
И у Стаса жить не хочу, и со Стасом жить не хочу. Сама не знаю – чего хочу. Единственное, чего хочу больше всего, так это не видеть папу и Нину. Ушла к ручью и сидела там полдня. Пришел Стас, молча сел рядом. Так и сидели, вроде вместе и, в то же время, каждый сам по себе.
День свадьбы. Украшенные машины у калитки. Я в длинном платье, фата тоже длинная. Мне Ларка ее на голове закрепила, чтобы хорошо держалась. Настроение нулевое, если не хуже. Стас попытался меня растормошить, еще больше настроение испортил. Понял, отошел в сторону, но меня из поля зрения не выпускал. Быстрей бы кончился этот день. Хотя завтра тоже не лучше.
Расписались в ЗАГСе, приехали домой и, сразу за стол. Гости веселые, довольные. Сидим во главе стола. Отвернулась от Стаса, а нам «горько» кричат. Если вам «горько» сами и целуйтесь. Пришлось встать, целоваться не хочется, я вообще со Стасом еще никогда не целовалась. Все с поднятыми стопками ждут. Стас, развернувшись к гостям спиной, с силой притянул меня к себе и поцеловал. Долгого поцелуя не получилось, я, упершись руками в грудь, почти оттолкнула его от себя.
Села вся такая недовольная, а Стас, видимо, чтобы сгладить впечатление, с улыбкой расправил мне фату, и прошептал на ухо: « Потерпи немного, не порть людям праздник».
-Нам еще и спать с тобой, — почти прошипела я.
— Просто улыбнись. Не сиди такой букой. Ты же сама хотела замуж выйти…
— Дура была. Сейчас уже ничего не хочу, — со злостью сказала я.
Стас слегка помрачнел.
Так и сидела, недовольная на своей собственной свадьбе. Приближался вечер. Пришли одноклассники поздравить нас со Стасом с законным браком. Принесли подарки, сразу занесли их к нам в комнату. Не думала, что так обрадуюсь. Даже пошла с Валькой танцевать. Так здорово. И почему я вышла замуж за Стаса, а не за Вальку? Но, Валька – то мне предложения не делал. Хотя, когда мы с ним танцевали, он сказал, что очень завидует Стасу и, хотел бы быть на его месте. Стало очень обидно.
Ребята немного посидели и стали прощаться. Так тоскливо стало. Стас наклонился, по- хозяйски, на правах мужа, поцеловал меня в щеку, шепнув на ухо, что пока он провожает ребят, надеется, что я буду себя хорошо вести. Как же – надейся. Только он ушел, я сразу налила себе бокал красного вина и, почти залпом, выпила. Немного посидела, мне слегка захорошело. Налила еще один бокал, выпила. Подумала, подумала, скоро ночь, а напьюсь –ка я. Сделаю подарок своему муженьку.
Только налила третий бокал, меня папа схватил за руку: « Не вздумай напиваться. Ты же невеста».
— За своей женой смотри. За мной смотреть нечего. У меня теперь муж есть. Пусть он и смотрит.
— Ветка, не дури, — попросил папа.
— Отпусти руку. Сейчас бокал разобью и порежу себе вены ножкой. Иди к своей Нине,- злым шепотом выдала я.
— Эх, Ветка, Ветка, что же ты делаешь. Потом опомнишься, поздно будет, — с горечью сказал папа.
Я выпила и третий бокал. Когда пришел Стас у меня перед глазами все плыло, мне было совсем хорошо. Или плохо? Не знаю, но одно из двух – это точно. Последнее, что помню – растерянного Стаса, пытающего увести меня из- за стола.
Утро. Состояние чудовищное. Жуткое похмелье. Такого состояния у меня еще никогда не было. Да, и, как оно могло быть, если я практически не пью? Ой! Какой ужас! Как перед Стасом неудобно. А, где он? Потихоньку, осторожно, поворачиваю голову. В голове, словно вместо мозга, какое – то желе дрожит. Во рту все пересохло, даже слюну не проглотить. Сидит на стуле печальный, плечи опущены, в окно смотрит.
-Стаська,- не сказала, скорее, прохрипела я.
Оглянулся, улыбнулся: « Проснулась? Как самочувствие?»
-Не спрашивай. Нет слов,- еле слышно сказала я.
-Эх, Ветка, Ветка, хулиганка ты маленькая, дебоширка. Ну, ладно, сейчас тебя лечить будем, — присаживаясь на кровать, сказал Стас. Нежно погладил меня по лицу, наклонился, поцеловал в щеку, — Как же, я тебя люблю. Что ж ты вчера творила – то? Не ожидал. Неужели, так противен?»
— Стаська, отстань. Мне плохо, а ты зудишь.
-Полбокальчика вина выпей, полежи немного, чтоб прижилось. Потом приведешь себя в порядок, и пойдем к гостям, — сказал Стас, протягивая мне вино.
От одного его вида, мне чуть плохо не стало. Стас же настойчиво предлагал мне его выпить, говоря, что иначе мне из этого состояния до вечера не выйти. Пришлось подчиниться. Выпила. Закрыла глаза, лежу, как мышь. Сердце, до этого, стучавшее, как колокол, стало тихонько успокаиваться, голова проясняться. Вроде уже ничего. Еще немного полежу, и можно вставать.
-Я все принес, чтобы ты здесь могла себя в порядок привести, и тазик, и кувшин, и полотенце, зубная щетка, все есть. Очухивайся и вставай, — сказал Стас.
— Слушай, Стаська, я почти голая,- смущенно проговорила я, — У нас, что, с тобой все было?
— Ты, вообще ничего не помнишь? – изумился Стас,- Было, было. Вместо волшебной первой ночи… о-о-ох. Что ж ты, дурочка, натворила? Вместо приятных воспоминаний – пьяный угар.
-Помолчи, пожалуйста, — простонала я, — А, то в голове все гудит.
Посидела, помолчала: « Стаська, ну –ка, быстро рассказывай, как я себя вела?»
Стас вздохнул: «Фата на плафоне, порванное платье, кольцо, которое я полночи искал – это самое лучшее».
-А, что было и худшее?- тихо спросила я.
— Давай на этом остановимся и больше не будем. Ты сегодня хоть сделай счастливый вид, чтобы гости остались свадьбой довольны. Я тебе, пока ты свадебное платье примеряла, легкое платьице, но с длинными рукавами купил, чтобы ты на второй день свадьбы красивой была. Собирайся быстренько. Улыбку на лицо и, вперед к гостям. И, все – таки, Ветка, я тебя очень люблю. Поторапливайся, женушка разлюбезная, — сказал Стас, протягивая мне мой выпускной гребешок, — На голову наденешь.
— Я думала, что потеряла его, — сказала я. « Это я, когда ты мне пиджак отдавала, поправляя тебе волосы, снял его – на память. Ты не заметила, ребята видели, но промолчали».

Когда мы вышли к столу, нас встретили доброжелательные улыбки, легкие шуточки, от которых больше смущался Стас, чем я.
Мне ужасно хотелось есть. Нам принесли горячее, рядом села Нина Кнутова, моя свидетельница: « Как?» Я пожала плечами. « Да, ладно, не смущайся, все и так знают, что все хорошо. Потом расскажешь?»
Я утвердительно кивнула головой, хотя о чем рассказывать? Я вообще почти ничего не помню. Увидела папу с Ниной, внимательно наблюдающих за нами. Вытерла салфеткой губы, потянулась к Стасу, чмокнула его в щеку. Пусть видят. Стас опешил. А, я, разохотившись, прижалась губами к его губам. «Невеста после брачной ночи расцветает,- послышалось за столом. Стас смутился, я уткнулась в тарелку.

Теперь я замужняя женщина. От папы не завишу. Хотя и со Стасом… Как может складываться жизнь, если ты не любишь человека? Знаю я его, практически, с пеленок. Для меня он просто соседский мальчик. Мужчину в нем я никогда не видела. Хоть он сейчас уже и бреется, а у меня в глазах все еще стоят его только начинающие пробиваться усики. Замуж я за него вышла просто так. Назло папе. Стас об этом прекрасно знает. После всего перечисленного, ни о какой семейной жизни не может быть и речи. Вот нет ее, и не будет. Скоро уеду на учебу в Ленинград и забуду все, как кошмарный сон. После той, непонятной брачной ночи, близости у нас с ним не было. Я не хочу. Мне это совсем не нужно. Брак и так почти фиктивный. Ну, была необходимость в этой ночи и все.

На поезд меня провожали Стас и папа. Стас чмокнул меня в щеку, на папу я даже не взглянула. Зайдя в купе, отвернулась от окна, чтобы никого не видеть и никому не махать. Потихоньку, чтобы не видели попутчики, сняла кольцо, положила в сумочку. Все. Замужество закончилось.