Шаг навстречу 4

В конторе поделилась девчатами с проблемой, посмеялись. Это им смешно, а мне нет. Наш разговор слышала Сима, предложила разыграть его, сказала, что поговорит с сантехниками и электриками, а они ребята молодые, по провожают меня с недельку, каждый день разный, да, если еще и с поцелуями, то, может у Вадима пропадет охота за мной ухаживать.
Все – таки она, наверное, была хулиганкой в молодости, если в таком возрасте на розыгрыши способна.
Сказала – не тот вариант.
Предложила, чтобы я недельку, другую до Нового года пожила в своей комнате, если денег на постельное нет, даст взаймы.
Согласилась. Взяла в прокате раскладушку. Вечером после работы записалась в библиотеку у Никольской, взяла «Джен Эйр» и «Птичку певчую» почитать, все веселее будет.
Все – таки, как хорошо в своей комнате. Тишина, покой, кури – не хочу, слова никто не скажет, сама себе хозяйка, никто не докучает. Замечательно.
В пятницу на вечернем приеме сижу с девчатами, выписываю формы № 7 ( характеристика жилой площади), учусь общению с жильцами, появляется Вадим. У меня глаза квадратные, девчонки прячут улыбки.
Сбегали к Симе. Вызвала меня к себе в кабинет.
— Настырный парень. От такого не спрятаться. Хуже может быть, если замуж за него выйдешь. Собственностью своей считать будет. А, учитывая, сколько он за тобой ухаживал, может и отыграться. Что делать думаешь?
— Не знаю,- чуть не плача сказала я, пожимая плечами.
-Позови – ка его ко мне,- подумав, сказала она.
После разговора с Симой, Вадим заглянул к нам в кабинет, сказал, что придет завтра после моего дежурства, а, сейчас я могу отдыхать. Нечего себе. И Сима не помогла.
А, Сима мне после приема сказала: « От такого отделаться сложно. Может, я тебе подберу какого- нибудь жильца, что на месяц – другой с тобой фиктивно распишется. Алкоголика за бутылку всегда найти можно. На площадь ты претендовать не будешь, а от замужней женщины он может и отстанет».
Говорить я ничего не стала, а просто мотнула головой в знак согласия. Не буду же я Симе объяснять, что я замужем уже больше года и Вадима это не останавливает.

В субботу утром, еще до дежурства, ко мне в комнату постучала Варвара Григорьевна: « Веточка, к вам гость».
Накинув халат, пошла к двери и… сразу попала в объятья Стаса: « Веточка, ласточка ты моя…»
Он, буквально на руках внес меня в комнату. Моему изумлению не было предела. Оказалось у него отпуск. Поинтересовалась, как он меня нашел. «Язык до Киева доведет» и «Кто ищет, тот всегда найдет».
Сказала, что у меня сейчас дежурство. Не проблема. Посидит вместе со мной.
Попыталась отказаться, сказала, что посторонним нельзя. Ответил, что только заглянет и все.
Варвара Григорьевна принесла нам в комнату свежезаваренный ароматный чай с печеньем.
На подносе красовались настолько тонкие белоснежные фарфоровые чашечки, что, казалось, сквозь них просвечивают чаинки.
Из своей чайной посуды у меня был только бокал и два стакана. Чувствуется, что Стас ей понравился, поскольку до этого она меня чаем никогда не поила.
А я во все глаза смотрела на Стаса и просто никак не могла узнать в этом крепком, здоровом мужике, просто Илья Муромец, своего юношу – соседа с только – только начинавшими пробиваться усиками.
Увидя интерес в моих глазах, Стас спросил: « Что, слишком изменился?»
— Не то слово, а, это вообще ты?
Стас почти до слез расхохотался: « А ты все хотела мальчика – соседа влюбленного в тебя видеть? Нет, ласточка моя, теперь смотри на меня, как на мужа, и, не просто мужа, а горячо любимого мужа».
— Да, ну тебя, отмахнулась я,- Какой еще муж? Я вообще – то не замужем.
-А, вот это уже интересно? – Стас поставил чашку и воззрился на меня, — Давай, рассказывай.
Я пожала плечами: « Просто написала заявление на утерю паспорта, заплатила штраф, получила чистый паспорт без всякого штампа из ЗАГСа. Так, что я, по – прежнему, Туляева. Еще вопросы есть?»
Стас задумался, а я продолжила: « Ты тоже потеряй свой паспорт и все. Давай просто разбежимся. Не надо мне никакого мужа. Побыла уже замужем. Хватит».
Стас откинулся на спинку стула, уселся поудобнее, так, что стул аж затрещал под ним и жестко сказал: « Никаких потерь паспортов с моей стороны не будет. Ты моя жена и точка. По всем документам, в военном билете отмечено, что я женат. Разводиться с тобой не собираюсь. Детство закончилось и в игрушки играть я не намерен».
Это было произнесено таким тоном, что мне, действительно стало не шуток, а, посмотрев на руки Стаса, лежащие на столе, я подумала, что таким кулаком и быка трехлетка на колени поставить можно, мне одного щелчка хватит.
Но, тем не менее, я продолжила: « После дежурства ко мне Вадим придет…»
-Что значит «ко мне» и « придет? И, что это еще за Вадим?» — тон Стаса не предвещал ничего хорошего.
Но, зная Стаську, я сказала: «Одногруппник, армию еще до техникума отслужил, замуж зовет…».
Стас, встав со стула, навис надо мной: « Продолжай. Какие у вас отношения?»
-Никаких, — втянув голову в плечи, пискнула испугавшаяся я.
— Тогда сам разберусь. Не встревай, — и, с нежностью в голосе, произнес,- Ветка, как же я тебя люблю.
Потом, схватив меня со стула в охапку, поцеловал столь страстным поцелуем, что мне стало по – настоящему страшно.
— Мне на работу пора. У меня ключ от конторы. Я опоздать боюсь. Отпусти.
Хотя в этот момент я боялась не опоздания на работу, а Стаса.
Я почувствовала, что это уже не мальчишка – сосед, а, мужчина, муж, истосковавшийся по жене. -Собирайся. Вместе сходим. Ключи мне от квартиры отдашь. К концу дежурства подойду.
Я, молча, безропотно достала ключи из сумки и отдала Стасу.
Я поняла, что это уже не прежний Стаська и не Вадим, ждущий моего согласия, а муж, законный муж, предъявляющий права на свою жену. И от этого мне уже никуда не деться. Что делать?
Подошли к конторе.
Владимир Николаевич, пожилой сантехник, уже ждал меня у двери.
Стас окинул его взглядом и следом за мной прошел в помещение. « Ну, и в чем заключается твое дежурство?» — спросил он.
-Прием заявок на телефоне,- сказала я, — если, что срочное – Владимир Николаевич на адрес сходит, сделает, а, не срочные заявки оставить до понедельника, что экстренное в аварийку районную позвонить и все.
— Тебе книжку принести, чтоб не скучно было?
— Спасибо, так посижу, — буркнула я.
— И, чтоб никакого курева. Пепельницу облизывать я не намерен, — произнес Стас, и добавил,- Не только вся одежда, даже волосы табаком пропахли.
-Кхм, — раздалось сзади. Стас развернулся.
— Я хотел сказать, что у нас в конторе мужчины курят,- произнес Владимир Николаевич.
-Против курения конторских мужчин, я ничего не имею. Но моя жена курить не будет,- твердо сказал Стас, выходя из конторы.
Я насупленная осталась сидеть за столом.
-Ты, девонька, с ним поаккуратнее. Еще не муж, а уже командует. А, у самого кольцо на пальце, — сказал Владимир Николаевич.
— Так он мой муж, — не поднимая головы, сказала я.
— Вон, оно что –о, протянул Владимир Николаевич, — Тогда все правильно. Никакого курева, а то, ишь ты, разбаловалась без мужской руки. Правильный мужик, правильный.
Он просто ошеломил меня своим заявлением — если не муж – слушать нечего, а, уж, если муж, то будь добра….
Этого мне еще не хватало. Назло всем курить буду.
В сумке сигарет не оказалось, видимо Стас, пока я была в ванной, вытащил. Взяла « Интер» в верхнем ящике стола, закурила.
Владимир Николаевич покачал головой: « Ты, девка, с ним не шути. Мужик серьезный. Себе дороже. Все – равно с ним и при нем курить не будешь. С таким мужиком по – твоему не будет. Такие – сами все решают»
Я всхлипнула.
— Ой, какая, дурочка, такого мужика отхватила, а кочевряжишься. Другая бы на седьмом небе от счастья была. А ты не довольна. К порядку он тебя приучает, а ты своей выгоды не видишь. Детки пойдут, что ж за мать – то курящая будет?
Зазвонил телефон. Я отправила Владимира Николаевича на адрес.
Сама задумалась – хорошо еще, что Сима на все дежурства со мной пожилых сантехников назначает, а был бы здесь какой молодой балабол, так Стас, наверное, рядом все дежурство отсидел бы.
Ой, у него же еще с Вадимом разговор будет. Ничего себе повороты судьбы. Не ждала, не гадала – такой подарок. Что у меня все по Н.Г. Чернышевскому – что делать? Что делать? Или интерес к жизни просыпается?
К концу дежурства пришел Стас: « Ну, как, вы тут?»
-А, чего нам сделается? Заявок не много. Все хорошо, — сказал Владимир Николаевич, — Вы здесь, детки, сами контору закроете, а, я уж пойду. Всего доброго вам.
— До свидания, — улыбнулся Стас.
-Ну, что, Ветка, домой пойдем или, хахаля, твоего ждать будем? – спросил Стас.
-Как хочешь, — буркнула я.
— Чего, недовольная, такая? С мужем больше года не виделась, а радости не вижу?
— Ещё бы сто лет не виделись, — пробурчала я.
-Ну, фырчи, фырчи. Каждый по – своему радость выражает,- с усмешкой проговорил Стас.
Хлопнула входная дверь.
— Вот, и наш, женишок, пожаловал, — сказал Стас.
В приемную вошел Вадим. Я сидела за столом. Стас стоял рядом.
Вадим остановился в дверях: « Добрый вечер, Вета».
— Со мной поздороваться не хочешь? – спросил Стас.
Вадим внимательно посмотрел на него, на меня и, произнес: «Угольников?»
— Он самый.
Повисла пауза. Я не поднимала глаз от стола.
-Вообще – то я к Вете, а не к тебе пришел,- наконец сказал Вадим.
— ОНА! МОЯ! ЖЕНА! — выделяя каждое слово, произнес Стас, — К ней чужим мужикам ходить не за чем.
— Не такой уж я и «чужой» мужик, — ответил ему Вадим.
— Поясни,- сказал Стас.
-Жених. Через два месяца свадьба….
— Так, вот, «жених», — перебил его Стас, — Если, ты эту женщину любишь, – он, подчеркнул слово — женщину,- То, вреда ей не причинишь. Хочешь ее под уголовную статью подвести? Два мужа – уголовная статья. Своей жене иметь второго мужа я не позволю! Никого рядом с ней не потерплю! Делить ее ни с кем не буду!
— Но, со мной – то она встречалась, пока тебя не было… — начал было Вадим.
— Ничего, без присмотра подраспустилась. Пожурю, приласкаю на правах мужа, — сказал Стас.
— Вета, тебе не страшно с ним оставаться? Он тебя не обидит? – обращаясь ко мне, спросил Вадим.
— Стаська – то? Да, нет, конечно, — ответила я.
-Решать тебе, — сказал Вадим, — Но, знай, что я буду тебя ждать и год, и два, и три….
-Мою жену ждать не надо. Ищи себе свою пару, — сказал Стас. Вадим вышел.
Чтобы не возвращаться больше к теме Вадима, скажу сразу – Вадим женился года через четыре, вроде бы счастлив. Свою первую дочь назвал Виолеттой.

Придя домой, свою комнату я не узнала. Стас, пока я была на дежурстве, сделал полную перестановку. Купил и привез двуспальный диван, который в разложенном состоянии занял почти полкомнаты, повесил шторы, плафон. В общем создал домашнее уютное гнездышко. Прикупил посуду, приготовил ужин.
-Стаська, не надо ничего делать было. Не за чем? И ужин… У меня в холодильнике пачка пельменей и пара сосисок есть. На ужин бы хватило. Не надо было тратиться,- сказала я.
— Ну, в твоем обшарпанном, допотопном холодильнике, кроме перечисленных продуктов, еще и мышка была, — сказал Стас.
-Какая мышка?- изумилась я.
— Которая от изобилия продуктов, там же и повесилась,- ответил Стас, — Довела себя. Один скелетик остался. И подержаться не за что. На тебя только зеленки не хватает.
— Какой еще зеленки? – спросила я.
-Зеленой, которой прыщики прижигают. Тебе только два прыщика, которые ты грудью именуешь, и осталось прижечь, — ответил Стас.
Я обиделась.

Такого вкусного домашнего ужина я не ела, наверное, с Сулина. Молодец Стас.

Наелась, захотелось полежать, а диван один. Даже раскладушку поставить негде. А Стас после ужина разлегся поверх покрывала на диване. И лежит себе отдыхает. А я? В своей собственной комнате и прилечь негде. Еще и курить хочется, сил никаких нет.
-Стаська, я покурю?!
— Сигарет дома нет. Пепельницу я выкинул.
У меня на глазах слезы: «Зачем ты приехал? Кто тебя звал?»
-Меня не надо звать. Я твой муж. Приехал к жене. Что здесь непонятного?
-Ты говорил, брак почти фиктивный будет и в любой момент можно будет развестись,- со слезами в голосе сказала я.
-Все правильно. Никто и не отрицает. Сейчас оформишь все документы, что ты законная жена. Придется еще и объяснительные писать, и штраф платить. После получения всех документов, переоформлять те, которые тебе на Туляеву выдать успеют, чтобы все было законно и, только потом, сможешь подать на развод, с чем я совершенно не согласен, — ответил мне Стас.
-Хорошо,- согласилась я, — Я все это сделаю. Но ты – то почему против?
-Брал тебя я в жены нормальную, слегка упитанную. А, сейчас передо мной какой – то скелетик стоит и права качает. Мне тебя сначала надо в божеский вид привести, чтобы на человека стала похожа, от вредных привычек отучить, в голове порядок навести и, только после всего этого разводиться.
— Так ты и до пенсии дотянешь с разводом, — со слезами в голосе сказала я.
-Иди ко мне, моя ласточка, не надо плакать, — с нежностью сказал Стас протягивая ко мне руки.
-Не пойду,- надулась я, — Вообще тебя видеть не хочу.
-Может, ты полежать хочешь? Не бойся. Я встану. У нас сегодня с тобой долгий разговор будет. О многом поговорить надо. За целый год выговориться.

-Ветка, ты знаешь, почему у нас с тобой брачная ночь в обязаловку была? – я пожала плечами, — Как вспомню… убью, гада, тогда я тебе этого не сказал, а, сейчас хочу, чтобы ты все знала, — и, обращаясь ко мне, — Ты Витьку Камышанского знаешь?
— Так, слегка, — ответила я.
-Так, вот, этот гад, трепал всем подряд, что во всех позах имел тебя лет с тринадцати, — мое изумление невозможно было описать, — Вот, вот и таких подлецов земля не только носит, но им верят, еще и подробности выпытывают. А поливал он тебя грязью, как хотел, — я смотрела на Стаса во все глаза, слов у меня не было, в горле стоял ком, а Стас продолжил,- Сколько мы его с ребятами ни били, и поодиночке и все вместе, все бестолку. Только больше трепется, — Стас замолчал, треснул кулаком по столу.
Я подумала, что еще пару таких ударов и стол развалится,- Вот прицепился он к тебе и все тут. Не знаю, почему он тебя выбрал. Но это так. Эти его разговоры и до школы дошли.
Тебя учителя склонять стали.
Ты, наверное, не помнишь тот случай. На большой перемене к нам в класс зашел Степан Евгеньевич и, проболтал с нами до самого урока. А урок, как раз его был – литература. Он меня отправил в учительскую за журналом. Там дверь приоткрыта была. Слышу, завуч с англичанкой беседуют.
Завуч англичанке – то и говорит: «… Как мать ее умерла, так Ветка никому и не стала нужна. Отец за ней совсем не смотрит. Девчонка не только от рук отбилась, но и по рукам пошла. Один только Камышанский бог весть, что о ней болтает. А дыма без огня не бывает. Вот тебе и сиротинка – развратница…»
Я дверь распахнул, думал, с петель слетит и к завучу: « Старая сплетница, еще не всем кости перемыла?»
А, она в ответ: « И этот туда же. Небось, в очереди стоит».
Я от злости, вплотную к ней подскочил, да, как заору: «Еще хоть одно слово – и вместе с рамой на улицу вылетишь»
Она испугалась. Голову в плечи втянула, побелела вся… Англичанка оторопевшая стоит.
Я схватил журнал, и в класс, — Стас выдохнул воздух, помотал головой,- В класс вбежал, журнал на стол швырнул и за парту сел. А в глазах, аж круги расплываются…»
-Я хорошо этот случай помню,- тихо сказала я, — Его у нас в классе, наверное, все помнят.
Степан Евгеньевич, как обычно стоял у доски с носков на пятки переваливался.
Помнишь, у него привычка такая была? – Стас утвердительно кивнул,- Он нам тогда про Раскольникова рассказывал.
Вдруг в класс влетаешь ты. Дверь распахнул так, что штукатурка посыпалась. И, прямо от двери, швыряешь на стол журнал.
Журнал летит с такой скоростью, что и Степан Евгеньевич, и мы все замерли – перелетит – не перелетит.
По столу проехался и, на самом краю задержался. А ты на стул плюхнулся, руки на парту положил, кулаки сжал, аж костяшки побелели, голову опустил, только пар из ноздрей не идет.
Степан Евгеньевич перекатился пару раз с пятки на носок, сделал шаг к столу, поправил журнал, чтоб не упал и продолжил урок.
-Он ко мне после урока подошел, — сказал Стас, — Попросил, чтобы я дождался его после занятий. Вы уже все ушли.
Он пришел, сел на парту напротив меня: « Ну, и…».
« Я извиняться ни перед кем ни буду, хоть из школы исключайте,- я ему.
А он – Я у тебя никаких извинений и не прошу.
«А, вам, что еще не доложили? ЭТА еще на меня не нажаловалась?»
«Да, что случилось – то? Объясни»
Я вздохнул и все ему рассказал, как они тебя грязью поливают, проститутку из тебя делают.
У него аж глаза на лоб полезли. Разозлился.
Покраснел весь: « За дочкой своей, Наташкой, лучше бы смотрела, чем другим кости мыть. Девчонка такая оторва растет, чуть к учителям в штаны не лезет. А у Ветки в этом отношении еще ветер в голове. Вымахать – то вымахала, а ребенок ребенком. Валька ей нравится. А ты глаз с нее не сводишь. Колька на нее поглядывает. Девчонка – то хорошая. Без мамы растет. Береги ее. С завучем я сам поговорю. На тебя она вряд ли жаловаться будет. Для этого ей самой объясниться надо. Она, тетка, умная этого делать не будет. Так, что учись спокойно. Никто ни тебя, ни Ветку тревожить не будет. Берегите друг друга. Любовь такое нежное, чистое, хрупкое чувство — испоганить легко, незапятнанным оставить сложно»,-
Стас вздохнул, — И, в свете всего этого, в первую брачную ночь мы с тобой не имели права не переспать.
Простынь – то предъявлять надо.
А, ты, свинтус маленький, напилась как поросенок, такой скандал учинила.
Хорошо хоть в спальню я тебя успел увести.
Рубашку на мне порвала, чего только не вытворяла. Я боялся, как бы окна не поразбивала. Но, ничего, обошлось.
А, потом сама же ко мне и пристала – раз надо – давай. Чуть не силком на себя затащила.
А от воспоминаний – одна горечь.
Прости меня, Ветка, если сможешь. Хоть когда – нибудь прости, — Стас подошел ко мне обнял, я не сопротивлялась, и с такой горечью поцеловал, что у меня из глаз полились слезы.
Он аккуратно вытер их и, продолжил, — На следующий день я Камышанского чуть не убил, ребята втроем еле оттащили. Злость была чудовищная, что тебе, ласточке моей, вместо чудных воспоминаний, одна горечь досталась. А, ведь мне, кроме тебя никто не нужен. А я сам тебя, как цветочек сломал. Простить себя не могу. До сих пор не знаю, что делать.
— Еще раз попробовать переспать, все – таки – муж, — прошептала я, — Но не сейчас, не сразу. Надо, хоть немного привыкнуть друг к другу. Я, вообще – то не против. Но, поговорим еще, с силами собраться надо.
— Поговорим, — улыбнулся Стас, — Ты следующий – то хоть день помнишь?
-Помню,- улыбнулась я, — Улыбки, усмешки такие добрые. Ты куда – то исчез…
— С Камышанским разбирался,- промолвил Стас.
А, я продолжила: «Тетка рядом со мной села. Молодая, красивая, заводная. Песни пела хулиганистые – « …Улица, улица, улица широкая. От чего ж ты, улица, стала кривобокая…» — напела я,- Сказала, что уже двадцать лет замужем. А сама, как девка сидит. Черноокая. Так с ней хорошо было, словно мама рядом…»
— Она мама и есть, — перебил меня Стас, — только Валькина мама. У него с родителями доверительные отношения. Вот он ей все и рассказал. А я знал, что моих, а, уж, тем более своего папу, ты слушать не станешь. Вот, Валька и попросил ее за тобой присмотреть, пока меня не будет.
— У Кольки настроение было хорошее, так «Цыганочку» танцевал, все просто ошеломлены были…
— Это, он может, — протянул Стас, — Его мы тоже оставили, чтобы за тобой приглядывал.
— Так поэтому он мне не дал из – за стола выйти? – спросила я, Стас кивнул,- Только из – за стола выползла, а он передо мной почти в присядку… А, там и ты пришел какой – то слегка взъерошенный, губа разбита, и в рубашке уже в другой, в кремовой…
Стас засмеялся: « С такой свадьбой, рубашек не напасешься. Одну ты порвала, другую Витька».

Стас пошел на кухню разогревать чай. Посидели, чаю с плюшками попили.
Стас, глядя на меня, сказал: «Ты так похудела. Вся какая – то угловатая стала. А у меня перед глазами ты совсем другая стоишь, — мечтательно вздохнул, и продолжил, — Я же всегда рано вставал – ранняя пташка.
Утром выйду на крыльцо, и первый взгляд – на ваш двор. Весна. Восьмой класс. У нас экзамены. Ты на крыльцо выбежала в ночнушечке коротенькой, в шлепках. Вся такая воздушная…»
— В ночнушке или в платье? – уточнила я.
— В ночнушке, ночнушке. Вся в рюшах такая, в мелкий цветочек.
Улыбнулась чему – то и побежала в сад.
Я по – своему саду следом.
Вишни в цвету и много, много бабочек. Ты в сад забежала, руку протянула, бабочки ее всю почти облепили. Ты стоишь такая восторженная, другой рукой их осторожно, чтобы крылышки не повредить, смахиваешь. А они все летят и летят. Ты взмахнула рукой, смахивая бабочек, засмеялась чему – то и, домой побежала. А я стою, как завороженный, тебя уже нет в саду, а у меня ты перед глазами… восхищенная девочка, играющая с бабочками.
-Эту ночнушку мы с мамой еще шили. Мама живая была, — тихо сказала я,- На уроках труда вы табуретки делали, а мы ночнушки шили. Я сшила, а она у меня какая – то косая, кривобокая получилась. Вот мама, чтобы исправить ее, всю рюшами и воланами обшила. Красиво получилось.
А учительница в дневнике мне за нее тройку поставила и приписала — Домашнее задание давалось Вете, а не ее маме.
Я замолчала, уйдя в воспоминания, на глазах выступили слезы.
Сказала: « Теперь, наверное, и ночнушки той уже нет. Наверняка Нина все мои вещи повыбрасывала».
-Эх, Ветка, Ветка. Все твои вещи целы. Нина ни к чему не притрагивается. Даже Илюшка твои краски не трогает, хоть и рисовать очень любит.
Братик у тебя маленький, Ромка, растет. Такой интересный, шустрый. Глаз да глаз за ним нужен. Годик ему уже исполнился.
А папа твой Нину всю беременность оберегал. Нельзя ей рожать было. Врачи запретили. С почками у нее что – то. А она общего с ним ребенка хотела. Вот на беременность и решилась.
А он очень боялся второй раз вдовцом остаться.
А тут ты со своими капризами. Ведь ни разу с отцом по душам не поговорила. Сразу все в штыки. А там ситуация серьезная была – то ли Нину, то ли ребенка спасать. Слава Богу! Оба живы.
Я ничего этого не знала.
На глаза набежали слезы, а Стас продолжил: « Ни писем не писала, ничего. Хорошо бабушка с твоей классной, Мирой Сергеевной, переписывается. В курсе всех твоих дел.
Они уже знают, что тебе комнату дали. Мне деньги передали, хоть и отказывался, чтобы мебель тебе купил, да так чего нужно».
Я сидела, опустив голову и мне было так стыдно.
Какая же я все – таки гадина.
Стас протянул руку, нежно погладил меня по щеке: « Ласточка моя, улыбнись. Все будет хорошо. Через год я из армии приду. Ждать меня будешь? – я кивнула, — А письма писать?»
— Буду, — не глядя на Стаса, сказала я.
Сейчас я подумала, как хорошо, что Стас ко мне приехал. У меня есть муж. Хороший муж и, как я раньше этого не видела, не замечала? Почему? Что было со мной? И папа, и бабушка, и Нина с Илюшей, ведь они все ко мне хорошо относятся. Только я жила в каком – то вакууме, от всех отгородилась.
Молодец, Стас, словно разбудил меня.
— Слушай, а как ты на Скелеватой оказался? Ведь я тебя и недобрым и добрым словом поминала в связи с этим случаем,- спросила я Стаса.
— Лучше вообще не вспоминать,- вздохнул Стас, — Ты же в таком состоянии была, без присмотра оставлять нельзя было. Я тебя из поля зрения старался вообще не выпускать.
Ты в тот день совсем не в себе была, а как Нину с отцом на качелях увидела, в лице переменилась.
Меня Федька в этот момент как раз отвлек.
Смотрю, нет тебя нигде.
Я в дом. Бабушка говорит не заходила.
Где ты можешь быть? И отвлекся – то минут на пять, не больше. Нигде нет тебя. В таком состоянии, что угодно сделать можно. Потом прикинул, кроме Скелеватой тебе идти не куда. Рванул туда. А ты уже у самого края. На небо смотришь, шепчешь что – то и двигаешься потихоньку. Я даже закричать не мог, чтобы тебя не испугать. Как успел тебя схватить, сам не знаю. Видимо, провидение помогло. А ты вырвалась. Хорошо за ногу схватил, и ты вдоль гребня упала. Если бы иначе падала или вместе в пропасть улетели бы, или удержать не смог бы.
Если бы ты упала, я бы сам за тобой прыгнул бы. Не смог бы жить.
Что же ты, глупая делала?
Я сидела, слушала Стаса, по щекам у меня текли слезы.
— Как хорошо, что ты есть, — прошептала я, — Ты, знаешь, я, наверное, даже люблю тебя.
Стас подошел, обнял меня и сказал: « А, я, вообще тебя всегда любил и люблю».
А, потом была ночь.
Мы были вместе.
Все было просто замечательно.
Я очень благодарна Стасу.
Наконец – то я поняла, что в жизни всегда надо сделать шаг, только не в пропасть – там пустота и нет ничего.
НАДО ПРОСТО СДЕЛАТЬ ШАГ НАВСТРЕЧУ.
2018г.