Колечко - талисман 6

А в субботу, ближе ко второй половине дня мы начали собираться, чтобы прокатиться на тройке. С утра у меня было приподнятое настроение, ожидание какой – то волшебной сказки.
-А вдруг Вася не договориться? И мы зря собираемся? – с волнением спросила я.
-Чтоб Васька пообещал и не выполнил? Такого быть не может! На изнанку вывернется, но сделает. Плохо ты еще наших, деревенских, знаешь. Одевайся теплее, не смотри, что солнышко светит, на улице мороз, а в санях, да с ветерком кататься, мороз до костей пробрать может. Шаль, девчонки которую подарили, надень. Не зря ж они тебя своей, деревенской признали. Надо соответствовать. Покажи – ка мне ее, — сказал Мелеша.
Я принесла ему шаль. Мелеша развернул ее, посмотрел, набросил мне на плечи: «Красива- а-я,» — протянул он, — Красивая, но тонкая, надо бы во внутрь еще шерстяной платочек поддеть. В комоде посмотри, подбери что – нибудь и вообще потеплее оденься, не смотри, что весна на носу. Как в народе говориться? «Марток – надевай двое порток! ». Одевайся тепло – сам проверю. Один раз я тебя уже заморозил. Мне этого более, чем достаточно.»
-И под юбку полезешь проверять? – с усмешкой спросила я.
-И под юбку тоже…
-!?!.. – моему возмущению не было предела.
-Не пыхти, как ежик, а то аж колючки все наружу полезли. Собирайся быстрее, чтобы нас не ждали.
И, когда мы уже почти собрались, Мелеша, поправляя на мне шаль, заглянув в глаза, промолвил: «Красавица ты моя…». Глядя в бездонные озера его глаз, я прошептала: «Просто ты любишь меня…». « Еще как люблю!» — услышала в ответ и, Мелеша жарким поцелуем припал к моим губам. Меня, как кипятком ошпарило, по телу прошел жар…. Почувствовав мое состояние, Мелеша слегка от меня отодвинулся:
-Женщина настоящая в тебе просыпается…, — с нежностью прошептал он. Затем наклонился и, уже развязывая шаль, покрывая мое лицо поцелуями, сказал: « Хочу тебя…».
-А, как же ребята? – только и смогла вымолвить я, даже не пытаясь унять дрожь во всем теле, прислушиваясь к сердцу, стучавшем колоколом.
-Подождут….
Подходя к конюшне, где уже собралась желающая развлечься молодежь, я услышала:
-Посмотри – ка на Сашку — щечки раскраснелись, глазки горят – не такая уж она и серая мышка….
-Кто сказал — серая? Сейчас в глаз дам…
-Лучше на Мелешу глянь – аки дракон огненный полыхает, такой не только Сашку, но и Снегурочку вместе со Снежной королевой своим огнем растопит! Так жаром и пышет!
-Жаль, такого парня горячего упустили…
В распахнутом полушубке, меховой шапке набекрень, сером шерстяном свитере крупной вязки, высокий, стройный, с белозубой улыбкой, необычайно красивыми омутами бездонных глаз, опушенных длинными пушистыми ресницами, способными вызвать зависть любой девушки, Мелеша был настолько красив, что даже парни, глядя на него, не смогли удержаться от реплик: « Наш Аполлон пожаловал!», « Только этого красавца и ждали!», « Вот, что любовь с человеком делает! Хорошо, хоть теперь не « завидный жених», а женатый человек, девки, хоть и сейчас заглядываются, да им только локти кусать остается », « Пусть теперь Сашке завидуют!».
-Ну, здравствуйте! Здравствуйте! Мы уж вас заждались. Думали не придете вовсе.
— Что вы? Сашка на тройке никогда не каталась, да и вообще с конями дела не имела. Как можно упустить такое развлечение?- улыбаясь, говорил Мелеша, и, уже обращаясь ко мне, — Пойдем на конюшню. Я тебе наших красавцев покажу…
— Я боюсь, — чуть слышно сказала я.
-Чего боюсь?
-Лошадей боюсь. Они большие…
-Хочешь, я сюда самого смирного приведу, чтобы ты могла погладить? – влез рыжий веснушчатый парень, обращаясь ко мне.
-Брысь, Лука! Сам разберусь! Моя жена, — с раздражением сказал Мелеша.
— Я тоже, такую в жены хочу, — произнес рыжик.
-Сейчас ты у меня напросишься…
-Пойдем со мной, Луканушка, — уводя от конфликта рыжего, пропела Дарья.
Мелеша бросил на них недобрый взгляд. Обратив внимание, что я тоже провожаю их взглядом, сказал:
-Сашка, ты моя жена! На других парней не заглядывайся! Я о-ой, какой ревнивый! За тебя на куски порву!- тон, с каким была произнесены эти фразы, не оставлял никаких сомнений в сказанном.
-Хватит! Разборки устраивать,- беря меня за руку, сказал Василий, — Пойдемте усаживаться.
Он подвел меня к расписным саням, запряженных в тройку орловских рысаков. Кони необыкновенной красоты с выгнутыми лебедиными шеями переступали с ноги на ногу, мотали головами с пышными черными гривами, фыркали, из ноздрей валил пар.
На сиденье Василий расстелил тулуп, на него усадил меня, бережно укутал, говоря при этом:
-Уж тебя – то мне никак заморозить нельзя. Мелешка голову оторвет. Он такой. Свое никому не отдаст. А уж, учитывая, как он тебя любит…. Себе дороже.
Рядом со мной сел Мелеша, напротив Зоя с Егором и… тройка, звеня бубенцами, полетела. Следом за нами устремились несколько саней с деревенской молодежью. Огненно – рыжий коренник под украшенной лентами дугой мчал рысью, рыжие пристяжные, изогнув головы в стороны – галопом, слепило солнце, развевались гривы лошадей, в лицо бил ветер, а когда сани вкатились в лес и перед глазами замелькали заснеженные деревья — было впечатление, что мы попали в сказку. Мелеша обнял меня, что – то говорил Егор, смеялась Зоя, но я ничего не слышала очарованная этой бешеной гонкой.
Когда мы подъехали к конюшне, единственное, что я могла вымолвить: «Здорово!!!»

А потом все пошли в снежный городок играть в снежки. Мелеша с трудом отбивался снежками от девчонок, а меня бомбардировал рыжий Лука. Разохотившись, я тоже метала в него снежки. Один удачный бросок и снежок попал ему за шиворот. Пока лепила следующий, Лука подобрался ко мне и быстро, я не ожидала этого, натер мне лицо снегом. Мелеша, наблюдая за мной краем глаза, увидев, что сделал Лука, аж, побелел, прекратив игру, он бросился ко мне, крепко держа меня за воротник, нежно рукой вытер мое лицо, потом обнял и поцеловал. Услышав слаженный счет во время поцелуя: « Раз…, два…», Мелеша выпрямил спину, крепко прижал меня к себе и сладостно впился в губы, продолжая начатый поцелуй. От такого я просто поплыла. Оторвавшись от моих губ, Мелеша насмешливым взглядом обвел ребят, ослепительно улыбнулся и сказал: « Пошли к нам чай пить!». И всей гурьбой мы двинулись к дому.
-Мелешка, у нас кроме батона, варенья и меда ничего нет. Чем гостей угощать будем? – дернув Мелешу за рукав, прошептала я.
-Не волнуйся! Там уже все готово. Глафира со Светланой пирогов напекли. Будет чем гостей встретить.
Дома нас ждал накрытый стол и Светлана со словами: « Свадьба, свадьбой, а регистрацию отметить надо». Глафира сказала: « Вроде все вам сделали. Отдыхайте, детки, а я уж до дома пойду».
-Оставайся с нами,- сказал Мелеша.
-Вы – молодежь. Я старая только стеснять вас буду. Каждому свое время. Не обессудь.
Стол был накрыт не только для чая. На столе стояли наливки, самогон, закуска.
-Рассаживайтесь. Сейчас горячего с печки принесу, — сказала Светлана.
Нас заставили еще раз, но уже без счета поцеловаться. Не могу сказать, что это не доставляло мне теперь удовольствия. Немного выпив, девчата принесли Мелеше баян, уселись вокруг него кружком, Лука взял в руки балалайку и понеслось: «Калинка, калинка, калинка моя…», пели девчата слажено и красиво. А вот я петь совсем не умею. Обидно, но песни всегда слушаю с большим удовольствием. Песни следовали одна за другой. Глядя на Мелешу, я думала, что гармонист на деревне – не последний человек, Мелеша играл так, что девчонки смотрели на него влюбленными глазами, мне даже немного обидно стало – все – таки он мой муж.
-Щось у горли деренчит, треба його промочить- промочить!… — раздался баритон Егора и ребята потянулись к столу, зазвенели стопки… Слегка подвыпивший Лука, разгоряченный песнями, держа стопку в руке, обратился ко мне: «Сашенька, бросай ты Мелешку, разведись с ним, а я тебя замуж возьму, уж очень ты мне люба…». За столом наступила мертвая тишина. Все ждали реакции Мелеши, а он, держа стопку в руке, задумался, потом залпом выпил, поднял глаза на Луку: «Пойдем! Выйдем, покурим!».
-Ты ж не куришь, — заметил Лука.
-Зато ты куришь! Пойдем! Остальные потом курить будут! – поднялся Мелеша.
Лука и Мелеша вышли на крыльцо. В комнате повисла тишина. Состояние у всех было напряженное, ребята тревожно переглядывались, но никаких попыток выйти на крыльцо к курящим не проявляли, видимо лучше меня знали характер Мелеши. Девчата сбились в углу в стайку и с тревогой смотрели на дверь. Мне тоже стало как – то тревожно на душе, что делать я не знала.
-А принеси – ка ты, Саша, сала нам из чуланчика солененького, — разрядил тишину Василий, — Да послухай, о чем они там гутарят. С тобой – то Мелешка разбираться не будет, а нам все спокойнее…
Накинув на плечи шаль, я вышла в сени. Прошла в чулан, взяла сало, прислушалась к голосам на крыльце… вроде все тихо и вдруг…
-… Если случится, что…, ты Сашку не бросай, поддержи…,- услышала я глухой голос Мелеши, он звучал так, что у меня мурашки по коже побежали… Осторожно, чтобы ни одна половица не скрипнула, я вошла в дом. Не знаю, какой у меня был вид, но Светка бросилась за нашатырем, Зоя сразу усадила меня на стул, кто – то забрал из рук сало. Ребята стояли и, молча, глядели на меня.
-Да выйдите, хоть кто – нибудь! Что там такое?- взволнованно произнесла Валя.
-С Мелешкой связываться… мы не самоубийцы.
-Да не убьет он его до смерти…
В комнату вошли Мелеша с Лукой, увидев, в каком я состоянии, оба бросились ко мне:
-Что здесь произошло? – тревожно в унисон произнесли они.
Чтобы разрядить обстановку, я прошептала: « Все хорошо… только мне не очень… пить, наверное, не надо было…».
Мелеша подхватил меня на руки и сел со мной на диван, самое странное – Лука сел рядом.
-Совсем ты пить не умеешь, — ласково произнес Мелеша, нежно гладя меня по голове, — Напугала – то как… Посмотри все веселье закончилось…
Все, действительно, были ошеломлены, но уже явно не от моего состояния. У всех на лице застыл вопрос – что произошло между Мелешей и Лукой, и, что я слышала?…
-Ну, что, на посошок и пойдем? – попытался весело сказать Василий.
-Ребята, посидите еще, — попросила я, — Извините меня, я вам весь вечер испортила…
-Сейчас я на балалайке сыграю, пусть девчонки еще хоть немного попоют. Сашке нравится, она с таким интересом слушала, — сказал Лука, — Потом Мелеша Сашку уложит, я помогу ему убрать здесь все…
-?!? – вообще ничего непонятно.
Лука играл на балалайке, девчонки пели, к ним присоединились ребята. Все делали вид, что ничего не произошло, все хорошо. Гости разошлись за полночь, их провожал Лука, он же и остался в доме, чтобы убрать со стола и прибраться в комнате. Мы с Мелешей так и сидели на диване, Лука, надев фартук, сновал из комнаты то на кухню, то в чулан. Я вообще ничего не могла понять. Что произошло между Мелешей и Лукой? Обрывок, какого разговора я слышала? И был ли вообще этот разговор? Может мне все померещилось? Слуховые галлюцинации? Ничего не понимаю!
— Давайте чаю попьем. Лука, поставь чайник, да Сашке варенье из подпола вишневое достань, она его любит. Там на банке наклейка «Вишня» написано, — сказал Мелеша.
-Сейчас все сделаем, — отозвался Лука.
И тут до меня дошло: « Слушай, а что ты здесь вообще делаешь в такое время?», — обратилась я к Луке.
-Так… убираю ведь,- не растерялся он.
Я посмотрела на Мелешу…
-Убирается человек, помогает, хамство свое, отрабатывает, к жизни семейной приобщается, — разъяснил мне Мелеша.
-Все – равно не понимаю, — протянула я.
-Понимать не надо, принимай так, как есть. Сейчас Лука чай принесет. Попьем, он домой к себе пойдет, а мы спать ложиться будем, — ответил Мелеша.
-Тебе розеточку принести или прямо ложкой из банки есть будешь? – спросил Лука, заглянув комнату.
-И банку и розетку все неси, — отозвался Мелеша.
Вообще странно – сижу на коленях у мужа, пьем чай, почти час ночи, напротив Лука чай пьет, фартук снял, на спинку стула повесил. Почему он до сих пор здесь? Ребята боялись, что ему Мелешка все ребра переломает, а он в час ночи чаи с нами гоняет…
-А-а-а?!….- обратилась я к Мелеше.
-Нет. Спать с собой мы его не положим. Ножками домой потопает. Человек он хороший, видишь, ты себя плохо чувствуешь, а он убраться нам помог, со стола все убрал, посуду перемыл, в комнате подмел, — с усмешкой, глядя на меня, говорил Мелеша.
-Да я бы здесь всю жизнь сидел, да на тебя бы смотрел, Сашка, — промолвил Лука.
— А, вот это уже лишнее… не забывайся…, — стальным голосом произнес Мелеша.
-Всё…, все, ухожу уже, сейчас со стола уберу, чашки помою и пойду.
Вот и пролетела наша с Мелешей « медовая» неделя, как один день. Быстро проходит время, мы просто его не ценим и не замечаем, всегда, кажется, что впереди еще вагон времени, оглянешься – все уже в прошлом. Так не хотелось уезжать из деревни, всю бы жизнь там прожила с любимым человеком. Сижу в электричке, мимо окна пролетает заснеженный пейзаж и вдруг… в голове мелькнула мысль: «Я же сейчас девчонкам скажу, что замуж вышла, начнутся расспросы – что, да как…, что мне говорить? Не знаю. Буду смущаться, стушуюсь – еще хуже будет – совсем запутаюсь. Что делать? Как себя вести?».
Видимо все это было отражено у меня на лице, потому что Мелеша вдруг спросил:
-Какие глобальные проблемы пытаешься решить?
Я замялась: « Да, вот не знаю, как девчонкам все преподнести, чтобы пристойно выглядело…».
-Как есть – так и преподнеси…
-С ума сошел, — зашипела я, — О таких вещах вообще не говорят.
-Делать – делают, говорить – не говорят… — уточнил Мелеша, но, видя мое смущение, смилостивился, — Тебе со мной как?
-Хорошо, — опустив глаза, покраснела я.
-Вот и придумывать ничего не надо, спросят « как?», скажи – «хорошо», без каких – либо комментариев, — успокоил меня Мелеша.
А ведь и правда, чего здесь думать, сказать, как есть и все без каких бы то ни было подробностей. Придет время – все сами узнают. Всему свое время.
-Ты не забудь – у нас на неделе Райкин в Первой пятилетке,- прощаясь и, передавая мне торт, напомнил Мелеша.

Вот и наша комната. Каникулы закончились. Все девчонки в сборе. Зиночка, сидя на моей кровати, пилочкой подправляет ногти.
-Торт? Какой большой и красивый. В честь чего?- Зиночка выгнула дугой красивую бровь.
-Я замуж вышла.
-Ничего себе?! — удивилась Надя.
-Правда, что ли?- уточнила Соня, — Ты перед каникулами такая потерянная ходила, что мы уже думали, что у вас с Мелешей все разладилось. Паспорт покажи. Кто ты у нас теперь? Дорягина? Белозерова красивее. Ну, и как у вас?
-Хорошо, — спокойно ответила я.
-Хорошо и только?.. А как же страсть? Как он в постели? – это уже Надя.
-Отстаньте от нее. Любопытные, какие. Чайник лучше поставьте, чем к Сашке в кровать лезть, — сказала Зина и, уже обращаясь ко мне, — Сашенька, как я за тебя рада! Поздравляю! От всей души поздравляю! – Зиночка обняла меня, поцеловала в щеку, — Счастья вам! Всех благ!
-Ой, колечко, какое хорошенькое. Дашь померить? – спросила Надя.
— Обручальные кольца давать мерить другим нельзя. И примета плохая и не положено, — жестко произнесла Зиночка.
-Ладно, ладно, я пошутила. Колечко действительно хорошенькое. Не буду мерить. А как же Гвидон? – спросила Надя.
-Причем здесь Гвидон? – переглянулись мы с Зиной.
-Да он на неё вроде бы глаз положил, — это уже Соня.
-Как положил, так и сложит. Сашка теперь замужем. Ни какие Гвидоны ей не нужны, — сказала Зиночка и, обращаясь ко мне, спросила, — Он что, правда за тобой ухлестывал?
-Не знаю. Не замечала, — смутилась я.
-Тот ещё ловелас, ни одну юбку не пропустит. У него только постельный интерес. Новых девочек попробовать. Надо Мелешке сказать, чтоб физиономию ему начистил, — возмутилась Зина.
-Да, ну его – пускай живет, — это уже я, — Чай садитесь пить.
В среду мы с Мелешей пошли в ДК Первой пятилетки на концерт Аркадия Райкина.
Огромное, массивное здание дома культуры Первой пятилетки было построено на месте сгоревшего в 20-е годы Литовского рынка на пересечении Крюкова канала и улицы Декабристов в 1929-30 годах архитекторами Мистурич Н.А., Макашовым В.П. и Файнберг М.Л. из монолитного железобетона в стиле конструктивизма, в 1955 — 56 годах здание было перестроено, после перестройки фасад расцвел греческими полуколоннами и портиками — ему был придан облик сталинского ампира. Это уникальное архитектурное сооружение вместимостью на три – четыре тысячи человек просто поражает своей монументальностью – умеют у нас в Советском Союзе строить прекрасные дворцы на века, для потомков. Это один из лучших уютных и гостеприимных театральных залов Ленинграда на тысячу мест с фойе и вестибюлем, с креслами и полукруглыми ложами из карельской березы.
Роскошная латунно — хрустальная красавица – люстра медленно погасла, Аркадий Райкин вышел на ярко освещенную сцену.
Любимец публики, маэстро жанра сценического перевоплощения, был встречен продолжительными овациями. Концерт прошел на одном дыхании, как одно мгновение. Надо обладать исключительным талантом, чтобы на протяжении почти двух часов держать тысячный зал зрителей в постоянном напряжении. Впечатления незабываемые.
Идя на остановку, я говорила Мелеше: « Какой ты молодец, что, сводил меня на Райкина. У нас еще никто из девчонок его в живую не видел. Я первая. Здорово!»
-Все когда – то случается в первый раз, – ответил Мелеша, и продолжил, — Саш, может к нам, домой, поедем? Я своим паспорт показал – обрадовались. Но отец сказал: « Не порядок, сын, не порядок. Жена должна с мужем жить, а не по общежитиям ютиться. Сюда, домой, приводи её». И сколько я им не объяснял, что тебе пока, до сессии, удобнее в общежитии с девчонками побыть. Ни в какую слушать меня не хотят. Вот что мне делать?
-Не знаю, — смутилась я, — Сейчас я все – равно в общежитие хочу.
-В общежитие, так в общежитие. Настаивать не буду. Но в субботу – в деревню.
В субботу приехали в деревню. Зашли в дом. Тепло. Печки натоплены, картошка сварена, кура в духовке.
-Кто у нас здесь похозяйничал? – спросила Мелешу.
-Не иначе, как домовой проказничает, — услышала в ответ.
-Мелешка, я серьёзно…
-Серьёзнее не бывает.
Разобиделась. Разделась. Прошла в комнату и решила с Мелешкой вообще не разговаривать, пока он все не объяснит. Нечего меня за дурочку держать. Я молчу. Он молчит. Посмотрим — на сколько терпения хватит. Интересно. Сижу, делаю обиженный вид, а Мелешка словно вообще этого не замечает. Спокойно включил телевизор, накрывает на стол, как – будто меня и в комнате нет. Мне это совершенно не нравится, но первой сделать шаг навстречу не хочу. И не буду. Пускай, что хочет, то и думает. Прошло минут пятнадцать. Что по телевизору идет — даже не знаю и знать не хочу. Отвернулась, в окно смотрю. Стук в дверь.
— Можно к вам? – показалась рыжая голова Луки.
-Проходи, проходи. Сейчас ужинать будем,- отозвался Мелеша.
-А чего Сашка такая надутая? – снимая полушубок, спросил Лука.
-Да? А я даже не заметил. Пускай дуется – пока не лопнет, — как – то очень уж спокойно сказал Мелеша.
-А на стенах, что будет, если лопнет? – поинтересовался Лука.
-Ничего. Отмоем, — ответил Мелеша. Я от злости чуть не подпрыгнула, даже, наверное, пыхтеть начала: « Раз ты так, то вообще разговаривать с тобой не буду», — решила я.
Лука посмотрел на меня, на Мелешу, улыбнулся – я только сейчас обратила внимание какая у него обворожительная улыбка и лицо доброе, доброе… Подошел ко мне, присел на корточки, взял мои руки в свои ладони, а руки теплые, теплые – так приятно, и, глядя мне в глаза произнес:
-Сашенька, ты чего сегодня такая недовольная? Что случилось? С Мелешкой поругалась? – а голос мягкий, мягкий…
-Не ругалась я с ним…, — буркнула я.
-А чего же тогда?
-Что он дурочку из меня делает? – у Луки брови поползли вверх, — Приехали. Дома натоплено. Ужин готов. А он говорит – домовой все это сделал.
-Домовых не бывает. Он пошутил, — глаза голубые, голубые, а ресницы — рыжие.
-Вот, пускай и расскажет, кого он просит, чтобы к нашему приезду все готово было, — обиженным голосом выдала я.
-Тут и рассказывать нечего. Я – этот домовой. Рыжий домовой, который к вашему приезду все приготовил. Я и на Новый год вам дом протопил, — с нежностью в голосе сказал Лука.
-Правда? – у меня, аж от сердца отлегло, — А я думала, Мелеша Светлану или Глафиру просит,- выдохнула я, — что же ты не папе с мамой, а нам помогаешь?
— Маме уже два года, помогать не надо. На погосте она. А папа его в июле сорок первого на фронт ушел, Лука в августе родился, а в сентябре похоронка пришла, он даже узнать не успел, что у него сын родился, — за Луку ответил Мелеша, — Нет у него сейчас никого. Один, как перст.
У меня на глаза набежали слезы: «Извини, я не знала…», — прошептала я.
-Теперь, знаешь. Извиняться нечего, — мягко сказал Лука, — Пойдем, Саша, ужинать.
Сидя за столом мне так неудобно было перед ребятами, что я даже глаз от тарелки старалась не поднимать. Как перед ними извиниться, я не знала, хорошо Лука пришел на помощь:
-Сашенька, улыбнись, пожалуйста, просто улыбнись. У тебя такая улыбка чарующая.
После таких слов волей, неволей улыбнешься. Я подняла глаза и, глядя на ребят, не смогла сдержать улыбку, такие они хорошие, но абсолютно непохожие сидели напротив меня – красивый Мелеша и рыжий обаятельный Лука.
-В следующий раз я к вашему приезду ещё и баньку натоплю, чтобы попариться можно было, — сказал Лука.
-А это удобно? Никто, ничего не скажет? Не станут осуждать? – поинтересовалась я.
-Сашка, ничего ты о наших, деревенских, не знаешь, и совершенно не знаешь, какие мы с Лукой друзья. Мы с детства росли вместе, — сказал Мелеша и продолжил,- И рыбачили, и уху варили, за грибами, ягодами в лес ходили, яблоки вместе воровали, только армия – я в морфлоте служил, а Лука – в стройбате. «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор», — улыбаясь, сказал Мелеша, — Ну, а после армии – я в Корабелку, а он в ЛИСИ — на заочное. Все сессии у нас. Вместе, в одной комнате. Я на диване, он на раскладушке. Но сейчас, наверное, последняя сессия. Ты же собираешься к нам перебираться? Вот Луке и негде будет раскладушку ставить, но к нему Алевтина Ивановна благоволит, он ей сына покойного чем – то напоминает. Будет, наверное, на раскладушке в ее комнате спать. Так, что никого нельзя удивить, тем, что он для нас делает. Никто не осудит. Даже в голову не бери.
Я внимательно, словно в первый раз, посмотрела на Луку и поразилась этому рыжику – поступки такого парнишки, действительно, нельзя осуждать – он сам словно излучает тепло, светится изнутри. «Какие у Мелеши хорошие друзья. Правильно говорится: «Скажи, кто твой друг и я скажу кто ты», — подумала я. Лука просидел у нас почти до двенадцати часов ночи. Но никаких неудобств от его присутствия я не испытывала. То, что они с Мелешей давнишние друзья, при их общении чувствовалось сразу – свои, только им понятные, шутки, недомолвки, взгляды. Пока они беседовали, я неоднократно ловила на себе внимательный, изучающий взгляд Луки, но Мелеша, видя эти взгляды, никак на них не реагировал. Я была спокойна – Милеша спокоен — я тоже.
После ухода Луки, Мелеша спросил меня: « Как тебе Лука?»
-Хороший парень. Сразу видно добрый, открытый, отзывчивый, — сказала я.
-Хотела бы себе такого мужа?
-?! У меня есть ты! И такие провокационные вопросы больше не задавай! А то я рассержусь и, уже, по- настоящему с тобой разговаривать не буду! Но, его девушке или будущей жене, можно позавидовать белой завистью. С таким любая счастлива будет, — ответила я Мелеше.
-Ну, что ж, выводы правильные, — сказал Мелеша.
-Слушай…, — подумав, спросила я, — У Луки девушка есть? Может мне его с кем – нибудь из общаги познакомить?
-С кем – нибудь — не надо, — усмехнулся Мелеша, — Есть у него девушка, но она сейчас с другим. Не судьба. Попозже вместе будут.
-А, что и так может быть? – удивилась я.
-В жизни может быть все, на то она и ЖИЗНЬ, — услышала в ответ.
-Жалко Лукашку, — прошептала я.
-Другого пожалеть надо. Того, кто ему её отдаст, — вздохнув сказал Мелеша.

В следующую субботу Лука, действительно, к нашему приезду не только протопил дом, приготовил ужин, но и натопил баню. Сразу возник вопрос, кто первым будет мыться. Я предложила сначала помыться ребятам, пока не спал первый жар, поскольку париться я не люблю, может быть, не умею, а потом, когда жар спадет, помоюсь я. На что Мелеша заявил: «Муж с женой должны вместе мыться. Кто тебе спинку потрет?».
-Но я же могу пойти в баню, когда вы помоетесь. Лука домой придет, а я к тебе в баню пойду, вот потрешь мне спинку и сам домой пойдешь, — предложила я.
-Зачем мне одна спинка? Я не согласен! Я тебя всю помыть хочу. Муж – все – таки. Имею право! – возмутился Мелеша.
-Все, ребята, не ссорьтесь. Собирайтесь и идите, а то мне никакого жара не останется, — примиряющее сказал Лука.
-Ничего. Дровишек подкинешь, — съязвил Мелеша.
Как хорошо после баньки. Такое блаженство. Такая истома. Просто чудо!
После бани села на диван, делать ничего не хочу, лень. Поднять с дивана меня, наверное, можно только подъемным краном. Хорошо, что Лука ужин приготовил, а Мелеша сейчас стол в комнате накрывает. Сижу, наблюдаю.
-Совсем ты, Сашка, разленилась. Ничего делать не хочешь, — ворчит Мелеша.
-Я тебя мыла. Устала. И вообще я за неделю так устала, что даже сюда с трудом доехала, — лениво протянула я.
-Ладно. Проехали. Сейчас Лука придет. Ужинать будем, — присаживаясь, рядом со мной на диван сказал Мелеша.
Вскоре явился распаренный Лука. Плюхнулся на стул напротив нас: « Хо- ро- шо-о-о!...».
— С легким паром!- в унисон пропели мы с Мелешей.
-Спасибо ребята. Отдышаться надо. Мелеш, принеси гриб, он там, на кухне, я принес, пить очень хочется,- попросил Лука.
-Совсем заездили,- поднимаясь, сказал Мелеша,- Совести никакой нет.
-Есть, есть. Только не видно,- сказал Лука, вытирая полотенцем пот с лица и торса.
-Ты рубашку, хоть, застегни, — ставя банку с грибом на стол, сказал Мелеша.
-Мне и так хорошо, — наливая в чашку гриб, сказал Лука.
-Все. Ужинаем, — усаживая меня на колени, сказал Мелеша.
После ужина, я совсем сомлела. Сидя на коленях у Мелеши, чувствуя, что глаза совсем слипаются, а прерывать беседу ребят мне не хотелось, я, чтобы окончательно не уснуть, накручивая на указательный палец завиток волос на Мелешиной груди, уставилась взглядом на Луку, сидящего напротив. В расстегнутой рубашке с голым торсом, Лука был необычайно хорош. А, я, от нечего делать, принялась взглядом изучать каждый сантиметр его рельефного тела, не заметив, что за столом наступила полная тишина.
-А, что это мы делаем? – тихо поинтересовался Мелеша.
— Луку рассматриваем, — не задумываясь, ответила я, — Вот у него сейчас на груди волосы мокрые, золотистые. А, наверное, когда сухие, пушистые и мягкие. Девчонки, я думаю, от таких, млеют.
В комнате раздался такой хохот, я подумала, что нахожусь на конюшне. Так ржать могут только кони. Отсмеявшись, а у Луки даже слезы на глазах выступили от смеха, Мелеша сказал:
-Я понимаю, что в тебе просыпается женщина. Уже проснулась, — уточнил он, — Но не думал, что до такой степени развратная. При живом муже рассматриваешь и расхваливаешь чужого мужика. Это насколько стыд потерять надо?
-Но я же его не как женщина, а как сестра рассматривала, — смутившись, только и смогла проговорить я.
На помощь пришел Лука: — Мелеш, прости ее, как за сестру прошу, прости, — застегивая рубашку, сказал он, — Я сам виноват. Нечего в таком виде перед молодайкой сидеть.
На том и по — решили. Лука сказал, что тоже себе баню хочет построить, чтобы с молодой женой в ней париться без всякой очереди и без всяких чужих мужиков.
-Так дело только за материалом. А сложить мы тебе ее за пару дней сложим. Гришка печник отличный. Закупай материал. Все сделаем. Лето впереди, — сказал Мелеша.
-Сейчас с сессией разберусь и баней займемся, — сказал Лука.
Время, время, время, летящее с невероятной быстротой. Как же ты быстротечно, как песок сквозь пальцы утекаешь, мчишься, как горная река, а нам все некогда оглянуться – вперед, вперед, и только вперед… впереди манящие дали, мираж, а живем – то мы сейчас, только осознание этого придет намного позже.
Уже апрель. Больше месяца я законная жена. Дорягина Александра Филипповна. Паспорт до сих пор не поменяла. У Мелеши не прописалась. До майских, и знакомства с родителями мужа, осталось совсем немного. Но, мне — боязно. Как они воспримут меня. Наша Старокрымская соседка Тамара говорила: « Для свекрови никогда родной и желанной не будешь. Ты у нее забираешь ребенка, ее сына, и, не важно, сколько этому сыну лет, для нее он всегда « дитя», ее родное дитя. И приводила поговорку – « Невiстка – чужа киска».
Я уже так привыкла к деревне. Мне здесь так хорошо. А может мне хорошо потому – что рядом есть любимый человек. И не важно, ГДЕ ты находишься, а важно с КЕМ. Правильно говорят: « С милым рай в шалаше». Привыкла, что у нас постоянно бывает Лука. Солнечный парень. Он как – будто приносит с собой тепло и свет. С ним всегда хорошо и спокойно. В деревенском доме я чувствую себя хозяйкой. Теперь уже готовлю, в основном, только я. Мелешка с Лукой « на подхвате» — в подпол за продуктами слазить, овощи почистить, воды, дров принести. Вот и сейчас у меня уже обед почти готов, а ребята в комнате на диване в шахматы играют. Сейчас позову – стол накрывать пора. Понесла в комнату хлеб, положила на стол, только хотела отойти и вдруг… резкое помутнение сознания, я за край стола ухватилась, чувствую, сейчас упаду… Хорошо ребята, увидев, что мне плохо, вскочив с дивана, с двух сторон подхватили меня. Потом Мелеша осторожно усадил меня на диван, сел передо мной на корточки и, заглядывая мне в глаза, попытался понять причину моего состояния. Лука, сидя рядом, поддерживал меня. Мелеша, обхватив меня за талию, внимательно, своим бездонным взглядом, впился в зрачки моих глаз, словно, пытался проникнуть во внутрь моего взгляда. Посмотреть во внутрь меня. Такого взгляда я у него ещё никогда не видела. Сначала во взгляде была тревога, напряжение, потом глаза посветлели, казалось, они улыбаются, за глазами начал растягиваться в улыбке рот, потом Мелеша тихо произнес: « Нас можно поздравить! Месяцев через восемь, может, чуть, по — больше у нас появится малыш. Сашка беременная». Меня, как обухом по голове ударили.
-С чего ты взял? Я и сама ещё ничего не знаю, — пролепетала я.
-Когда будешь точно знать?- услышала в ответ.
-Сейчас задержка с неделю, — с запинкой проговорила я, — А, почему ты так решил?
— По твоему состоянию. От взгляда твоего. С глубины твоих глаз. У тебя взгляд во внутрь себя направлен, словно ты начинаешь прислушиваться к себе, смотреть во внутрь. Такой взгляд ни с чем не спутаешь. Не зря же я у Глафиры учился. Сейчас в тебе зарождается, уже зародилась, — поправился Мелеша, — новая жизнь. Организм ещё не понимает этого, ему надо перестроиться. Скоро ты у нас будешь мамочкой. Слово — то, какое прекрасное, ты только вслушайся – «МА-МА». Самое прекрасное и удивительное слово на свете, — и вздохнув с облегчением, добавил,- Как же я рад! Ребята! Вы даже представить себе не можете – какой я счастливый!
Лука, сидящий рядом, нежно наклонился к моему лицу и поцеловал в щеку: « Рад за вас ребята! Поздравляю!».
-Меня тоже целовать будешь? – ухмыльнулся Мелеша.
— Тебя нет. А, что тоже надо? – спросил Лука, — Ты сейчас с Сашкой – то по — аккуратнее. Только, только понесла, недели три, четыре, не больше.
-Сам знаю, — уже с раздражением проговорил Мелеша.
-Ребята. Не ссорьтесь. Ведь ничего же еще неизвестно, — попросила я.
-Да все уже известно. Здесь и к бабке ходить не надо. В январе родишь, — сказал Лука, — Можете не верить, но я тоже счастлив.
-Ты – то откуда знаешь, что в январе? – изумилась я.
-Если не доносишь, то раньше. А, так, мама у меня зоотехником была. Я с ней и телят, и жеребят принимал. Сам хотел на врача учиться, да мама заболела. Не судьба. Пришлось на заочное в ЛИСИ поступать. В медицинских заочных отделений нет. Но я не жалею. Инженер – строитель – тоже хорошо. Так, что не понаслышке знаю, что это такое, — пояснил Лука.
Переубедить Мелешу и Луку, что насчет моей беременности пока ничего не известно. Что по своему состоянию я еще ничего не чувствую. Что просто нужно время, чтобы все это понять. Мне не удалось. Хотя, если честно, я была не в восторге от сделанного Мелешей заявления. Более того этим заявлением, я была просто ошарашена. Впереди почти три года учебы. Смогу ли я учиться, если у меня будет ребенок? Я, хоть и замужем, но к появлению ребенка еще совсем не готова. Выйти замуж за любимого человека, чтобы быть с ним вместе – это одно. А появление ребенка, которое накладывает определенные обязательства — совсем другое. Хотя ребята и убеждали меня, что рождение нового человека – это высшее чудо на земле, совместный плод любви двух людей, я пока была с таким положением вещей не согласна. Я была скорее напугана, чем рада, этим известием. И в душе надеялась, что все «обойдется», Мелеша просто ошибся. Хотя, на протяжении всего времени, как я стала женой Мелеши, и он, и Глафира, и, даже Пушкин, утверждали, что у нас с Мелешей будет ребенок, ведь это высший результат связи, любви между мужчиной и женщиной. Меня такой «результат» пока не устраивал. Слышать от Мелеши, Глафиры, Пушкина о ребенке, я это слышала, но не воспринимала, мой мозг не воспринимал сам факт возможности, что ЭТО случится со мной, и случится так скоро. Не хотела я сейчас ребенка. Не хотела и все тут. Ребята видели мою надутую физиономию, но делали вид, что мое настроение зависит от моего нынешнего положения, что это в порядке вещей и беременная женщина непредсказуема. Более того, от приведения в порядок, мытья окон и украшения всего дома для знакомства с родителями, меня решили полностью устранить под предлогом, что мне нельзя переутомляться, таскать тяжести и вообще я должна больше отдыхать. Таким образом, в эти выходные, я остаюсь в Ленинграде, а они сами, здесь, в деревне все подготовят. Во вторник у нас премьера спектакля. Мелеша придет посмотреть, а потом, мы с ним погуляем по городу. В четверг едем в деревню на майские праздники. В пятницу, 1 Мая приедут родители и наконец – то состоится наше знакомство. Опять все и всё решают за меня и без меня! Все – решено! Я ничего не хочу! Не хочу ни с кем общаться! Разговаривать ни с кем не буду! Села на диван и сижу вся такая разобиженная, что самой себя жалко. Шмыгаю носом, по щекам текут слезы – ноль эмоций! Совсем за человека меня не считают! Никто не подошел, ни приласкал, ласкового слова не сказал! Вот, как к ним относиться можно после всего этого?
Сидела, сидела вся такая разобиженная. Сидела, сидела и… уснула.

Проснулась в кровати. За окном ночь. Темное небо. Свет от месяца слабо освещает спальню. Мелеши нет. Где Мелеша? Встала, прошла через кухню в комнату. Зажмурившись от яркого света, хриплым с просонья голосом, спросила: « Мелеш, ты спать собираешься?». В ответ услышала: «Сашка, ты совсем совесть потеряла? То чужих мужиков полуголых рассматриваешь, то сама к ним полуголая являешься». Распахнув глаза, я увидела, что на диване, рядом с Мелешей, сидит Лука, который возразил ему: « Мелеш, ты не прав. Сашка одета в целомудренную ночнушку бабы Насти. Коленочки закрыты, рукавчик длинный, пуговички до самого ворота застегнуты. Правда, расцветочка… А, так, вполне за тепленькое платьице сойдет. Если тебя смущает её одёжка, я сейчас принесу ей халатик из спальни». Сказав это, Лука встал с дивана. А поскольку я все еще стояла в дверях комнаты, ему пришлось просто просочиться по дверной коробке мимо меня на кухню. Я, еще не проснувшаяся, прочапала к дивану и плюхнулась к Мелеше на колени. Сверху меня укрыл халатом Лука, сказав при этом: « Засиделся я. Поздно уже. Пора и честь знать». Прижимаясь к Мелеше, с закрытыми глазами, я пробормотала: « Оставайся здесь на ночь на диване. Чего ночью по деревне таскаться? Завтра ведь все – равно придешь».
-Почему ты так думаешь? – спросил Мелеша.
-Ему одному дома скучно. Он твой друг, — и, уже почти засыпая, продолжила – Теперь и мой друг тоже…
У дверей общежития Мелеша напомнил:
-В эту субботу я тебя из института не встречаю. В воскресенье отсыпайся, полистай конспекты, отдохни. Во вторник я приду к тебе на спектакль. Потом вместе погуляем. Тридцатого, сразу после института, едем в деревню. Первого встречаем моих. Договорились?
Увидев мою скуксившуюся физиономию, чмокнул меня в нос:
-Не скучай, малыш, все будет хорошо. Тебе надо отдохнуть. Я совсем тебя с этой деревней замотал. Поднимайся. Я постою возле арки, помашу тебе.
В расстроенных чувствах, медленно поднялась по лестнице. Зашла в комнату, неторопливо разделось и, вдруг, вспомнила: « Мелеша под аркой ждет, чтобы я ему помахала». Быстро подбежала к окну. Стоит. Ждет. Приложила обе ладошки к стеклу, как бы извиняясь, что заставила его ждать. Он улыбнулся, помахал мне рукой, послал воздушный поцелуй и ушел во тьму арки. Я, проводив его взглядом, села на кровать. В этот момент я еще не знала, что вижу Мелешу в последний раз.
В субботу, после занятий, я вышла на набережную Мойки. Мне не хотелось верить, что Мелеша не придет. Я не хотела идти в общежитие. Всей душой я рвалась в деревню. Видимо, это было написано у меня на лице. Ко мне подошла Зина:
-Сашка, он же тебе ясно сказал, что не придет сегодня. Во вторник, после спектакля встретитесь.
-Вдруг он передумал? — попыталась возразить я.
-Он не из тех людей, которые передумывают. Поехали, Саша, в общежитие. Завтра выходной, выспишься…
-Да не нужен мне без Мелеши никакой выходной, — перебила я Зину, поняв, что Мелешу сегодня ждать бессмысленно.
Общежитие. Суббота. Соня сразу после занятий уехала на Васильевский остров. Надя собирается на танцы. С Виталием они давно разбежались. На кухне все духовки заняты – работают вместо фена. Я сижу у окна. Смотрю во двор. Снега уже нет. Зелени еще нет. Низкие серые тучи заволокли все небо. Тоска. Сейчас я понимаю, что без Мелеши, мне ничего не нужно. Самой поехать в деревню? Поздно. Там автобусы уже не ходят. Да и Мелеша будет недоволен. Он хотел, чтобы я отдохнула, выспалась. Какой без него отдых? Душа совсем не на месте. На душе так тоскливо, что волком выть хочется. В комнату вошла Зина.
-Сашка, ты чего такая печальная? – спросила она.
Мне только жалости сейчас не хватало. У меня из глаз потекли слезы. Я разрыдалась:
-В деревню. К Мелеше хочу, — хлюпая носом, проговорила я.
Зина обняла меня, погладила по голове:
-Глупенькая… Никуда твой Мелеша не денется. Он просто дал тебе время отдохнуть. Последнее время ты совсем зеленая ходишь. Не заболела?
Я отрицательно помотала головой.
-Может ты беременная?
-И ты туда же? – разрыдалась я еще сильней.
-Куда? Туда же?- Зина быстро развернула меня к себе лицом, — Быстро рассказывай. Беременная? Ведь так?
-Мелеша с Лукой говорят тоже. Я и сама еще ничего не знаю. Чего вы все ко мне с этой беременностью привязались? – с раздражением сказала я, — Не хочу я быть беременной и все.
-Какая же ты глупенькая. Ведь беременность – это счастье. Это – новая жизнь. Новый человек.
-Вот, сама с Антоном и рожай себе новых человеков. А я не хочу. Я к Мелеше хочу, — все еще плача проговорила я.
-Сашка, посмотри на меня. Мы с Антоном любим друг друга. Он в Москве. Я в Ленинграде. Свадьба только летом. Сейчас письма и переговоры. Но я же не плачу. Не устраиваю никаких концертов. Потерпи до вторника. Ты будешь самой прекрасной ткачихой. Мелеша – самым замечательным зрителем, — как маленькую уговаривала меня Зина, — Сейчас девчонки уйдут на танцы. Ляг и отдыхай. Конспекты штудируй. Займи себя чем – нибудь. Хочешь, завтра в кино вместе сходим?
Так, потихоньку, Зина меня успокоила. Я сделала вид, что засыпаю, Зина выключила свет и на цыпочках вышла из комнаты. Убедившись, что Зина ушла, я встала, села к окну. Ничего не хочу. На сердце тяжесть. Как дожить до вторника? Не знаю.
Выходной прошел отвратительно. Ни в какое кино мы с Зиной не пошли. На улице целый день дождь. Конспекты вообще не читаются. В голову всякая чушь лезет. В добавок ко всему, еще тошнота постоянная замучила. Что ни съем – все назад просится. Похоже, что точно беременная.
Хоть и замужем, а как родителям такой «сюрприз» преподнести не знаю. Больше трех лет учиться осталось. А как с ребенком быть? Ничего не знаю.
Наконец наступил вторник. Я в русском сарафане, кокошнике, с накрашенными губами, щеками, бровями, была совсем на себя не похожа. И все выглядывала Мелешу, а меня постоянно доставал Гвидон. Прям, как репей.
-Иди к своей невесте – лебедю. Без тебя тошно. Не цепляйся ко мне, — с раздражением, сказала я Гвидону.
-По тому тебе и тошно, Сашенька, что такие губки грех не поцеловать, — со слащавой улыбкой лез ко мне Гвидон.
Увидев в зале Зину, которая махала мне рукой, рванула к ней. Гвидон за мной. Чуть не за подол меня хватает. Зина вышла в коридор. Я за ней. Там Лука стоит. Почему Лука? Как он здесь оказался? А, где Мелеша? Но, тут Гвидон поймал меня за руку:
-Теперь никуда не убежишь, — прошипел он, плотоядно облизывая губы.
Моментально запястье Гвидона было перехвачено Лукой. Гвидон удивленно уставился на Луку. Лука сильнее сжал руку.
-Отпусти. Больно же, — скривившись, сказал Гвидон.
-Еще раз подойдешь к Сашке, вообще руки переломаю. Понял? – мрачным голосом произнес Лука.
-Кто ты, вообще такой? Откуда взялся? – продолжал ерепениться Гвидон.
-Брат я ее. Ясно? – сказал Лука.
-Брат? – растирая запястье, спросил Гвидон, — Совсем не похожи.
-Я в дедушку пошел. А ты отсюда на сцену топай. Чтоб я тебя здесь не видел. К Сашке близко подходить не смей. Узнаю, плохо будет,- пригрозил Лука.
С недовольным, оскорбленным видом Гвидон пошел в зал.
-Это, что еще за фрукт? – спросил Лука.
-Местный ловелас. Все ему Сашку попробовать хочется, — сказала Зина.
-Так ему не только руки переломать надо, а вообще …
-Где Мелеша? – перебила я Луку.
-Мелеша?.. – смешался Лука, — он сегодня не сможет прийти, — Я сегодня на спектакль пришел. Потом с тобой погуляем. Я все расскажу. А ты сейчас иди, иди… Спектакль уже скоро начнется,- выпроваживал Лука меня из коридора.
Пришлось уйти. Начинался спектакль. В антракте ни Луки, ни Зины нигде не было видно. Спектакль прошел на ура. После спектакля нас сфотографировали, пообещав вывесить фотографию в доме учителя на Мойке.
Наконец – то мы с Лукой вышли из института. Лука у лоточницы купил целый пакет пирожков. У меня от запаха жареного сразу к горлу поднялась рвота. Лука, увидев это, предложил выбросить пирожки в урну. Но, мама меня с детства приучила, что продукты выбрасывать нельзя, поэтому я посоветовала Луке самому их съесть. Он ведь приехал из деревни, а это не ближний путь, и наверняка, он сам голоден.
-Пойдем в сквере у Казанского посидим, — предложил Лука.
-Где Мелеша? Почему он не пришел? Что с ним? – теребя Луку, пыталась выяснить я.
-Мелеша?…, Мелеша?…, — тянул Лука, оглядываясь по сторонам, — Ой, булочная. Сейчас я тебе плюшку куплю и молочка. В сквере поедим, — вырвавшись от меня, Лука побежал на другую сторону Невского в булочную.