Маленькая история

Действующие лица:
Галина Александровна девушка — «простушка» в очках 27 лет, преуспевающая в работе, не замужем.
Мария Степановна мать Галины, простая, добрая хохлушка лет 56.
Людмила соседка и крестница Галины, красивая молодая девушка 18 лет, влюблена в Алексея.
Александр Богатырев симпатичный, высокий молодой человек 23 лет, сверхсрочник из Мурманска, холостой.
Алексей Богатырев вчерашний десятиклассник, призывник на срочную службу, влюблен в Людмилу, брат
Александра.
Серафима Григорьевна мать Александра и Алексея, высокая седовласая женщина 55 лет.
Николай Тихонович начальник Галины, мужчина лет 40.
Два молодых лейтенанта на танцах. Гости на свадьбе у Алексея и Людмилы. Коллеги
Галины.

ДЕЙСТВИЕ 1
Явление первое.
Действие пьесы происходит в небольшом приволжском городке в 1985 году. Небольшая двухкомнатная «хрущёвка» в центре маленького провинциального городка. Обстановка более, чем скромная, но чисто и уютно: старенький диван, два потертых кресла, стол-книжка, телевизор и много цветов. Проходная дверь в спальную комнату, где стоит односпальная кровать, старенький трехстворчатый шкаф да стол письменный, за которым сидит Галина и что-то пишет. Мария Степановна в кухне накрывает стол и зовет дочь ужинать.
Мария Степановна. Галина, ужинать иди, все готово.
Галина, не вставая из-за стола. Что-то не хочется, мама. (Немного помолчав, добавила). Мне сегодня вообще ничего не хочется. (Она встает из-за стола, потягивается, приходит к матери в кухню). Никто не звонил?
Мария Степановна. Да, вроде нет.
Галина. Ни одного звонка за весь день, как будто все вымерли на свете.
Мария Степановна. Они не вымерли, они отдыхают в выходной. Забыла, когда закрывали у вас
на работе какую-то тему, не давали тебе покоя ни днем, ни ночью. А то и
сама не появлялась дома сутками. Отлаживали программу какую-то,
помнишь?
Галина. Помню, как же! Интересно тогда все было. А сейчас тишина, покой. Всё
работает, все довольны.
Мария Степановна. Чай уж отладили теперь всё, можно и отдохнуть. Только нормальные люди
все отладили и замуж вышли, детей родили. А ты вон смотри, сидишь одна.
Читаешь все. Чего хоть ты там вычитала интересного?! Лучше бы семью
завела, двадцать восьмой годок пошел, а ты все в девках сидишь. Сходила
бы куда-нибудь. Женихов в книжках-то не найдешь.
Галина. Мама, их теперь и в жизни не найдешь. Хороших всех разобрали, а плохого
мужа мне не надо, сама знаешь.
Мария Степановна. Да неужели у тебя на работе мужики повывелись? У тебя в подчинении
говорила их с десяток, и все грамотные, с дипломами программисты.
Галина. Да, еще с женами и детишками. Мам, давай не будем больше на эту тему. Да
и кому я теперь нужна? Я и в молодости красотой не блистала, а сейчас и
подавно.
Мария Степановна. Да не при чём тут внешность, душа должна быть красивой.
Галина. Душа, говоришь! А один человек мне сказал: «Есть фигурка, можно и в душу
заглянуть».
Мария Степановна. Ну, фигурка, допустим, у нас есть. Худенькая, стройная. Глазки немного
подкрасить, кудри завить и… Рот вот бы реже свой открывала. Прикинулась
бы дурочкой такой. Какой же мужик захочет иметь жену, умней себя? Им
ведь больше нравятся такие девушки, которым можно сказать: «Закрой рот,
дура, я все сказал». А тебе скажи такое – себе дороже. Ты его в раз за пояс
заткнешь своим инк… теллектом.
Галина. Интеллектом, мама. (Галина тяжело вздыхает, садится на табурет за стол).
Ладно, завелась ты что-то сегодня. Не нравится тебе, что я лежу или сижу,
тогда корми что ли. А на работе у меня, мама, не мужики, а коллеги.
Мария Степановна. Какие это калеки?
Галина. Не калеки, а коллеги, с которыми на работе работают. Ну, все, мама, корми
скорее, а то передумаю.
Мария Степановна ставит тарелку перед дочерью, сама садится напротив. Хорошо! Раз нет мужчин на
работе, сходи куда-нибудь, да вон хоть на танцы с Люськой крестницей
своей.
Галина даже отложила ложку. Здрасте, приехали! Мам, ты что говоришь-то? Чтобы я с
шестнадцатилетней девчонкой на танцы бегала? Ты в своем уме?!
Мария Степановна. А что? Разве тебе дашь 27 лет. Ты у меня такая маленькая, худенькая, тебе
и 20 никто не даст.
Галина. Да на этих танцах, мама, одни пацанята бегают. Ты что, мам, серьезно?
(Мария Степановна кашлянула, но промолчала, чем еще больше удивила
дочь. Галина удивленно, пытаясь заглянуть матери в глаза). Мама, так ты
не шутишь, господи! Хочешь, я тебе из детского дома возьму?
Мария Степановна. Не нужно нам чужого! Что ты сама не сможешь родить? (И опять, молча,
опускает глаза).
Галина не может поверить своим глазам. Не могу поверить! А как же мораль? Ребенка без мужа – это же
аморально, что люди скажут! Теперь, я правильно понимаю, можно и без
мужа?
Мария Степановна тихо, незаметно смахивая слезу. Раньше говорила, честь твою берегла вот до двадцати
семи лет!
Галина. Да кому теперь нужна эта честь?! Что же ты мне от Никиты два года назад
запретила ребенка заиметь?
Мария Степановна. Вот от этого разжени, четырежды женатого, правильно, не разрешила. От
женатого мужчины не позволю, грех это!
Галина. Так ни от пацана же рожать?! (Смеется). Подойду и скажу: «Я хотела бы
от тебя иметь ребенка». Мама, после таких слов он подумает, что у меня
началась паранойя. Мама, меня в психушку сдадут. (Смеется еще громче).
Мария Степановна. Ничего смешного не вижу, глупенькая девочка! Одна останешься, к сорока
годам точно с ума сойдешь. Доченька! С мужем бы, конечно, хорошо, ну,
где их взять: хороших уже разобрали, по семьям живут, а таких как наш
Мишка — алкаш, нам не надо. Намучаешься с ним, как я с твоим отцом всю
жизнь мучилась. (Вдруг как будто спохватилась, испугалась). — Что я
говорю, доченька?! Грех-то, какой! И на что я все это тебе говорю? Не
слушай ты меня старую. (Заплакала, закрыв лицо руками).
Галина успокаивать мать не стала. (Сначала разговора она еще посмеивалась, но сейчас сидела и молчала. Потом взглянула на мать, усмехнулась своим мыслям, присела на корточки перед матерью и погладила ее по голове).
Ладно, мама, не плачь! Решусь я, пожалуй, пойду, сегодня с Люськой на
танцы пойду, выберу самого красивого парня, приглашу его на белый
танец, а потом, про между прочем, скажу: «Хочу родить от тебя, парень,
поможешь?!» Забавно, не правда ли?
Мария Степановна резко перестала плакать, встала. Глупая ты, хоть и с высшим красным дипломом. Сиди тут
одна с книжками да газетами. А я завтра же к Нюрке уеду на Украину. У
нее внуки есть, понянчусь.
Галина встала, не веря своим ушам. Да, ты уже год туда собираешься. Поезжай, потренируйся.
Мария Степановна с обидой. Уеду завтра же! Оставайся тут, я думала на пенсию выйду, внуков
понянчу. Я ведь совсем не помню, какая ты маленькая была, некогда
было. С четырех месяцев в ясли тебя отдала, потом садик, школа,
институт. С работы на другую работу. Отец ведь сильно пил, всегда
денег не хватало. Я на двух работах, с утра до ночи. Тебя, помню,
родила… и все… Кто тебя воспитал? Государство наше любимое тебя
воспитывало. Меня оно даже не допустило до тебя. Жизнь моя прошла, а
я как будто не жила, со стороны наблюдала. Вот ты, какая выросла: все
то, да не то… чужая…слова нельзя спросить…
Галина. Взяла бы, да еще кого-нибудь родила. Был бы у меня теперь братик или
все бы не так скучно было бы.
Мария Степановна. От кого рожать… от алкаша этого. Да, слава богу, что никого не родила,
больше пятнадцати лет я во вредном цеху проработала. Вон ты, какая
доходяга получилась: двадцать восемь годков тебе, а выглядишь на
восемнадцать, бледная, худая и в очках.
Галина. Наоборот, все говорят, что я еще ничего. Да и модно это сейчас…
Мария Степановна. Врут, не верь. Худая ты, тощая, не один мужик на тебя не глянет. Юбку носишь до пят, свитер напялишь, носа не видать, а очки на нос оденешь, хоть святых выноси. Недаром тебя во дворе называют Шапокляк. И в кого ты такая?
Галина. Все, мама, поговорили, хватит.
Мария Степановна. Слушай, слушай мать. Кто тебе еще правду в глаза тебе скажет?! Рано ты
себя в старухи записала. Барахла – целый шкаф! А толку?
Мария Степановна не успела договорить, в дверь позвонили.
Галина. Пришел кто-то!
Мария Степановна. Люська наверно!
Галина. Мам, давай Люську удочерим? Мается, бедная, с пьющими родителями всю жизнь.
Мария Степановна. Да ты ее давно удочерила, с пеленок нянчишься. В девять лет крестной мамой пошла. Из пионеров чуть не выгнали. Иди, открывай.
Галина. Открой сама. (Уходит в свою комнату).

Явление второе.
Мария Степановна и Люся.
Люся. Здравствуйте, Мария Степановна!
Мария Степановна. Здравствуй, проходи!
Люся, заметив напряженность. А крестная дома? Вы что, поссорились?
Мария Степановна. Да, так, поговорили. Ты проходи, покушай. Галина не стала ужинать, так,
может, ты поужинаешь. (Сама себе, ворча). Готовлю, готовлю, кому
готовлю?! (Заметив, что Люся не в духе). Ты, я гляжу, тоже, с отцом
поцапалась? Пьют опять?
Люся. Всю неделю! Остановиться никак не могут.
Мария Степановна сама себе. Вот ведь беда! На что пьют – не ведомо! Давеча, слышала, ругались
громко?
Люся. Ругаются. Как начали третье поколение перебирать, я и подумала, что
сегодня надолго и к вам убежала. Но у вас, я вижу, тоже напряженная
обстановка? Что на этот раз обсуждали? (Тут только она заметила слезу).
Тетя Маша, ты плачешь?
Мария Степановна, смахнув слезу. Да, так, в глаз что-то попало. Этой больше досталось. (Мария Степановна перешла на шепот и кивнула на закрытую дверь спальной). Пойди, поговори с ней, переживает,
наверно…
Люся подошла к двери, постучала, тишина. У вас сегодня опасно, как на китайской границе… Крестная, можно
войти?
В это время дверь распахнулась и в дверях показалась Галина в мини юбке, шифоновой кофточке, черном кардигане, на шпильке, с умеренным макияжем. А вот и я! Ну как?
Люся отпрянула в сторону, Мария Степановна бухнулась в кресло и, показывая на свой нос, хотела что-то сказать, но только хмыкала.
Люся. Во! Ты даешь, крестная… Очки… очки сними…
Галина послушно потянулась к очкам, но тут же опомнилась. Да, вы что, я в двух метрах ничего не
увижу.
Но тут обе, не сговариваясь, Люся и Мария Степановна хором. Сними… сейчас же…
Галина послушно сняла, все застыли. Первой опомнилась Люся с восторгом. Галка, ты! Во! (И подняла
большой палец к верху).
Галина. И что, Ты возьмешь меня сегодня на танцы с собой?
Люся. Возьму сегодня. Нет, сегодня не возьму, сегодня нет. Сегодня я никуда
не собиралась, а вот завтра возьму. (Она хихикнула, подошла поближе к Галине, обошла ее вокруг, пощупала ткань, прическу). Ну, вы даете! Я сегодня к Леше иду, знакомиться
с родителями. Мы решили пожениться…
Мария Степановна выдохнула. Час от часу не легче! Да тебе восемнадцати нет, кто вас распишет?
Люся. У него мама в загсе работает. Мы решили…
Галина. Молодцы! Значит у Алеши серьезные намерения, раз с родителями
решил познакомить! Молодцы!
Люся. Да родителей у него мать да брат старший. Помнишь, я рассказывала, ну
про брата Лешкиного. Девушка его из армии не дождалась, помнишь…
Галина. Помню… что-то… смутно…
Люся. Ну, я и говорю. Он из армии вернулся, а у девушки в тот день свадьба была…
Галина начала снимать с себя наряды. Помню. Ну, и что?
Люся продолжала. Так вот он вернулся из армии, попал на свадьбу своей девушки, а на
следующий день опять вернулся в свою часть, теперь служит на
сверхсрочной службе. Два года матери только одно письмо написал,
что служит, жив, здоров. А вчера приехал, узнал, что мы решили. Вот
Лешка и хочет нас сегодня познакомить. Брат ему как отец…
Мария Степановна с интересом. Что дальше-то? Рассказывай! Чего так вдруг и замуж?
Люся. Да не вдруг! Мы с самого начала хотели. Осенью его в армию забирают,
он и спрашивает: «Ждать будешь?» Я ответила, что буду, а он: «Врешь,
вы все так говорите. Лучше не обещай, мало ли что за три года может
случиться».
Галина. За два.
Люся. За три. Он же, как брат, в Морфлот служить идет. Тот, видимо, и
приехал из-за этого.
Мария Степановна, поднимаясь с кресла. Так, понятно! Пойду я спать. Прощаться не будем, завтра я уезжаю,
провожать не надо.
Люся удивленно. Что с ней? Куда она уезжает?
Галина, махнув рукой. Да шутит она так. За всю жизнь дальше Москвы не ездила, а тут на
Украину собралась.
Мария Степановна только головой покачала. Ну! Ну!

Явление третье.
Утро следующего дня. Воскресенье, захотелось полежать в постели подольше обычного. Галина одна. Встает, проходит на кухню, на столе записка, читает вслух. «Уехала к Нюрке на Украину. Вернусь когда захочу вернуться.» Ничего себе шуточки, я думала она шутит. Во, дела! (Посидела, несколько раз перечитывая записку). Что ж отдохнем друг от друга. Выходит, я совсем не знаю свою маму. (Сходила умыться, вернулась на кухню, заглянула в холодильник, удивленно, заглядывая в кастрюли, находит еще одну записку, читает вслух). «Знаю, готовить не любишь, да и не станешь. Наготовила борща, котлет, на месяц тебе хватит». Ну, дает! Когда только успела столько наготовить?!(Села за стол, налила кофе, пролистала газеты, попробовала включить телевизор, выключила, походила по пустым комнатам, наконец, схватила ключи и выскочила из дома).
Вечер, Галина возвращается домой усталая, с порога по привычке кричит. Мама, я пришла. Мне кто-нибудь звонил? (В ответ — тишина). Так! Это уже не смешно… Ладно, значит, меня бросили, сбежали… к Нюрке… к внукам… (Швырнула куртку на диван, небрежно скинула туфли, с размаха упала на диван и уткнулась в подушку). В дверь постучали, но, не дождавшись ответа, вошла Люся.

Явление четвертое.
Галина и Люся.
Люся тихо. Крестная! Мария Степановна! Вы дома? (Тишина. Уже, громче, с
испугом). Галя! А чего это у вас дверь открыта?
Галина из темноты, щелкнув выключателем. А… это ты! Заходи!
Люся. Ты что одна?
Галина, вставая с дивана. Как видишь, одна. И надолго.
Люся, не понимая. А где тетя Маша?
Галина. Уехала тетя Маша на Украину или в Украину. Как правильно?
Люся. Как уехала, а разве она собиралась?
Галина. А вот не собиралась. Взяла и укатила. Давай больше не будем об этом.
Люся. Ладно, не будем!
Галина. Есть хочешь, пошли на кухню. (Люся, молча, кивнула и пошла за
Галиной на кухню). Здесь на целую дивизию наготовлено. Только кто
это все будут есть. Посмотри (открывает холодильник). Сколько тут
всего! А говорят, в России есть нечего, все по талонам.
Люся весело. Это у нас, как в России, точно есть нечего. Талоны на мясо отец
обменивает на водочные талоны. Пропивают все за пару дней, а потом
весь месяц кашу из топора варят.
Галина растерянно и виновато. Так ты ешь, посмотри тут сколько. Давай, давай, налетай.
Люся тоже растерялась. Да ты не думай…
Галина. А я и не думаю. Ты вот что, забирай-ка это все домой, кастрюлю с
борщом, котлеты, покорми своих, все равно я почти ничего не ем, а на
работе в столовой кушаю, мне хватает. А то я заметила, как ты
потихоньку, когда у нас покушаешь, кусочек хлеба для матери
прячешь. Знаю я, любишь ты ее. Поэтому и к нам не соглашаешься
переезжать. Сколько раз тебе предлагали к нам переехать. Жалеешь
мать, это хорошо, Люська, это очень хорошо. Так что забирай-ка, тащи
домой, корми мать. (Она вытащила пятилитровую кастрюлю борща,
тарелку с колетами, достала пакет с картофелем).
Люся. Что ты, а если тетя Маша на самом деле уехала надолго, что ты сама
будешь есть.
Галина сердито. Ты что думаешь, я готовить не умею или денег у меня нет. Я начальник
огромного отдела, у меня только оклад 250 рублей в месяц. Я не пью,
не курю, я даже не знаю сколько у меня денег в шкафу лежит, сколько
на книжке. Мама мои деньги не тратит, а я даже в прошлом году в
отпуске не была. Так что забирай все, что она наготовила, без котлет
ее проживу. А у тебя родители голодные, сколько они уже пьют?
Люся смущенно. Да уже пару недель не просыхают.
Галина уже спокойно. Вот и унеси, пусть у них сегодня будет праздник, денег возьми, хлеба
им купи, еще что-нибудь. (Заметив слезы Люси, испугалась). Ты прости
меня, Людочка, ну, что ты, ну, перестань плакать, а то я тоже зареву.
(Она прижала голову девочки к своей груди и нежно гладила ее по
волосам).
Люся сквозь слезы. Представляешь, сегодня мама жаловалась, что пить водку не может,
желудок болит. А выпьет, говорит, лучше становится. Может ее врачу
показать? Помнишь, в прошлом году у нее язва открылась, еле успели в
больницу отвести. Вы тут кровь все сдавали. Она ведь полгода не пила
после этого, а потом снова…
Галина. Показать бы надо, только не пойдет ведь она к врачам.
Люся. Не пойдет… А теперь уйду я от них, она совсем без меня пропадет.
Галина. Куда ты уйдешь?
Люся улыбнулась. Так ведь я же тебе главного не сказала. Замуж я выхожу, решили мы
заявление подаем в ЗАКС. Экзамены сдала, скоро аттестат получу,
продавщицей устроюсь, зарабатывать начну. Хотя Алешка говорит,
учиться мне дальше надо.
Галина. Тебе нет восемнадцати.
Люся. Как нет, крестная, ты забыла, мне завтра восемнадцать… мне же завтра
день рождения. Забыла все! А вчера я же к Лешке ходила знакомиться
с мамой и братом.
Галина виновато. Ах, да, у тебя же вчера смотрины были. Ну, и как? Забыла совсем.
Люся. Мне тебе столько надо рассказать… Я ведь за тобой пришла. Ой!
Заболтались мы, нас ждут… на танцах. Нас Алешка ждет…
Галина. На каких танцах? Ты с ума сошла, я никуда не пойду.
Люся. Да, ты сама вчера говорила.
Галина, как бы отстраняясь от крестницы… Вчера – это было вчера, а сегодня я никуда не пойду. Смеешься
что ли?! А на работе узнают?! Нет и еще раз нет…
Люся. Нет, говоришь? Вчера, значит, сама просилась, а сегодня нет. Ну, нет!
Сейчас все унесу домой, соберусь и зайду за тобой. Пойдем на танцы
не в парк, а в военное училище, там духовой оркестр играет, и билеты
нам с тобой достали. Ты меня знаешь, если я сказала, то это
обязательно будет… И не смей со мной спорить… (Уходит).

Явление пятое.

Дом офицеров, духовой оркестр, кругом военные мундиры, легкие девушки в вальсе. Галина скромно стоит в уголке в красивом голубом платье одна. Стоят неподалеку два молоденьких лейтенанта, перешептываются, но подойти не решаются, да и танец уже заканчивается. Тут же танцуют Люся с Алешкой. Галина любуется ими, красивые, молодые. Вальс заканчивается, ребята веселые возвращаются к Галине.
Алексей. Что же вы не танцуете, Галина Алекс…
Люся нежно закрывает рот Алеши ладошкой. Мы же договорились. Просто Галина.
Алексей. Да, просто Галина. Я никак не привыкну. Хотите лимонада?
Галина. Правда, принесите, Алеша, лимонада, пожалуйста. (Алеша исчезает в
толпе, и Галина замечает, что Люся кого-то ищет в толпе). Кого ты
весь вечер высматриваешь? Я без очков никого не вижу.
Люся. Не скажу, придет, покажу, крестная.
Галина, пытаясь надеть очки. Кто придет?
Люся, аккуратно убирая очки. Да, ты не знаешь, но он обязательно придет. Знаешь, а здесь лучше,
чем в парке на танцах. Там пускают всех, пьяные бывают. А здесь,
только по приглашениям.
Галина. А кто же вам приглашения сюда достал
Люся. Да это брат Алешкин.
Галина. Так вот ты кого весь вечер высматриваешь.
Люся смущенно. Вот еще! Никого я не высматриваю.
Галина засмеялась. Признайся, я-то знаю.
Тут вновь заиграла музыка. К ним подошли два молоденьких лейтенанта, пригласили на быстрый танец обоих девушек. Галина держалась просто и, оказалось, что она красиво танцует. Два лейтенанта кружили вокруг нее. Люся тоже сначала была в их кругу, но вдруг Галина заметила, как в зал вошел высокий молодой человек, Люся увидела его, вздрогнула и покраснела. Галине нравилось наблюдать за этой маленькой красивой кокеткой, которая вышла из круга и направилась прямо к нему. Парень что-то шептал Люсе на ушко, а та, то краснела, то бледнела. У Галины мелькнула в голове нехорошая мысль, но в это время откуда-то появился и Алексей. Танец закончился, но оба лейтенанта не спешили покидать Галину. Они о чем-то оживленно беседовали с ней, и она им что-то отвечала. А сама весело наблюдала за Люсей и Алексеем. По тому, как они оживленно беседовали втроем, Галина поняла, что это и есть брат Алеши. И тут она поймала себя на мысли, на вчерашней мысли. А вдруг это и есть тот самый. И от этого ей стало так весело и хорошо, что она начала кокетничать с обоими лейтенантами. Играла музыка, Галина танцевала то с одним, то с другим. Люся с Алешкой тоже где-то танцевали недалеко. Вошедший молодой человек так и остался, одиноко стоять, в сторонке, никого не приглашая. И тут объявили: «Белый танец». Галина вздрогнула, улыбнулась и, резко развернувшись, быстро направилась к одинокой фигуре. «Только бы никто не успел перехватить его, — думала она.- Как мне сейчас хорошо и легко, господи!»
Галина Александру. Вы позволите Вас пригласить? (Эта секунда ей показалась вечностью)
Александр. Извольте! (Он подхватил Галину руку и направился в центр).
Они танцуют. Сначала молчат. Галина искоса смотрит на Александра снизу вверх. Молчит
и улыбается.
Александр не выдержал первый. Вам очень весело, я давно наблюдаю за вами, вы все время
улыбаетесь?
Галина. Я не сказала бы, что мне всегда бывает весело, но сегодня… как я
только взгляну на ваше хмурое лицо, мне необъяснимо становится
весело. Вы не знаете, отчего это?
Александр. Вы наверно от природы веселый человек?
Галина. Ну, если вы сейчас еще очень постараетесь, то вам удастся испортить
мне такое прекрасное настроение, но тогда я вам не завидую.
Александр. Что так?
Галина. Потому что в гневе, как все говорят, я похожа на Бабу Ягу.
Александр. Все женщины похожи на эту старуху… в гневе, как вы сказали…
Галина. Боже! Как вы ненавидите женщин! Вас наверно обманула любимая
девушка, и теперь вы ненавидите их всех до одной. (Галина
рассмеялась ему прямо в лицо).
Александр попытался улыбнуться, но скорее это была усмешка, чем улыбка. Не ненавижу, а презираю. Вы
угадали, любимая меня действительно обманула, выйдя замуж за
другого парня. Но, родив ребенка, решила вернуться ко мне. Она все
бросила и приехала ко мне в Мурманск.
Галина. Надо же, вам судьба дает редкий шанс насладиться местью. Вернуть
эту неверную, которая предала вас, такого красивого, лучшего, и
бросить самому. Это дается не каждому!
Александр. Почему бросить? Неужели нельзя просто простить, если это любовь.
Галина. Любовь? Вы это называете любовью? Человек, который предал тебя
один раз, предаст и второй и третий… Вы уже переболели этим, с
годами боль совсем стихнет. Или ее надо вырвать из сердца или
насладиться чужой. Ну, а если решили простить, подумайте, сможете
ли забыть ее навсегда и никогда не вспоминать о ней. Тогда, флаг вам
в руки!
Александр уже не без интереса. Меня зовут Александром.
Галина улыбнувшись. А меня – Галина. (И они почему-то одновременно пожали друг другу
обе руки).

Явление шестое.
Те же и к ним подошли Люся и Алексей, как только закончилась музыка.
Алексей. Вы уже познакомились?
Люся. Что-то душно, я выйду подышать. (Алешке). Ты идешь со мной?
Алексей останавливает ее. Еще один танец и будет перерыв у оркестра.
Заиграла очень веселая быстрая музыка. К Галине подошел один из лейтенантов. Галина вежливо отказала, заметив как ее за руку, взял Александр.
Александр. Она уже приглашена… (Парень отошел, а Галина, молча, покачала
головой). Я её пригласил, пойдем, потанцуем, если хочешь.
Галина. Присядем лучше.
Они присели на скамейке и разговорились.
Александр. Так вы и есть Люсина крестная? Я вас представлял другой.
Галина. А какой вы меня представляли?
Александр. Ну, не знаю… другой. А, что Люся? Что она за человек? Говорят, у нее
пьющие родители?
Галина молча взглянула на Александра.
Александр. Она показалась мне глупенькой и легкомысленной.
Галина перестала улыбаться. Поэтому вы решили за ней приударить, чтобы Алешка увидел, как он
ошибся?
Александр с удивлением. С чего вы взяли? Я приударить?
Галина. Значит, мне показалось, извините.
Они помолчали недолго. Первым начал Александр.
Александр. Простите, мама испугалась, Алешка решил жениться до армии. Да, и я
боюсь тоже.
Галина. Да, я понимаю. После такого печального опыта, будешь дуть и на воду.
Люся хорошая девушка. Она выросла на моих глазах. Бескорыстная,
добрая, ласковая, нежная, несчастная. Родители пьющие – это да. Но
разве ее вина в этом? Родителей не выбирают. Мать еще у нее серьезно
больна. Она заботится о ней, как может. Я ей сколько раз предлагала
переехать к нам, но она не соглашается. Ее кто-нибудь чем-нибудь
угостит, она кусочек матери несет. Алешку она любит, да и он мне
кажется тоже. Так зачем мешать им, строить свое счастье так, как они
хотят. Они и своих ошибок много наделают сами. Но это будут их
ошибки, нельзя мешать им. А вы устроили им проверку? Извините!
Галина быстро встала и выбежала из зала. Александр догнал ее уже на улице). Галина! Да, подождите вы!
Подождите, пожалуйста, остановитесь. Простите меня. (Он сейчас так
искренне смотрел Галине в глаза, что Галя отступила.). Прости, я стал
глух, слеп и зол от своей боли. Я не буду больше мешать им, пусть
разбираются сами. Я вообще не имел права лесть в чужие разборки, так
как в своей жизни ничего не могу понять. Не уходи, останься, помоги
мне.
Галина поправила его челку. Глупенький ты мой, человечек! (Тихо сказала она и нежно коснулась
его щеки, от чего он вздрогнул, но не отшатнулся, наоборот, на миг
закрыл глаза).
Александр. Позволь, я провожу тебя до дома?
Галина. Позволяю.
Был тихий октябрьский вечер, они шли, молча, по аллее, взявшись за руки. Им показалось, что они очень быстро дошли до Галиного дома, не проронив ни слова. У подъезда это молчание стало уже неловким. Галина, снимая перчатку с руки, выронила. Оба наклонились за ней и, стукнувшись лбами, рассмеялись. Они смотрели друг на друга.
Галина. Почему я долго и просто могу смотреть в твои глаза и молчать?
Александр. Я тоже. Мне легко молчать с тобой. (Он крепко сжимал ее руку). Мне
кажется, что я знаю тебя сто лет.
Галина. Я знаю тебя дольше. Знаю, но очень боюсь. (Она прижалась к его груди
и закрыла глаза. Он нежно обнял ее и прижал к себе)
Александр. Не бойся, я не причиню тебе зла.
Галина прошептала, задыхаясь. Я хочу иметь от тебя ребенка.
Александр резко схватил ее за плечи, отдернул от груди, пытаясь заглянуть ей в глаза. Что ты сказала?
Галина повторила громче. Я хочу от тебя маленькую девочку. (Слеза покатилась из ее глаз).
Александр. Мальчика, лучше двух и сейчас… (Галина хотела возразить, но он закрыл
ей рот поцелуем, потом взял ее на руки и только потом спросил).
Этаж?
Галина тихо. Третий, 29 квартира.

Явление седьмое.
Те же. Александр и Галина одни в полутемной комнате. Он, полулежа, сидит на диване и гладит ее голову, лежащую на его коленях.
Александр. Ты все еще веришь в любовь?
Галина. Не знаю, но если люди о ней пишут, ждут и надеются, значит, она все-
таки есть. Хочешь кофе?
Александр. Ты не ответила мне на вопрос.
Галина. Ты хочешь спросить, верю ли я в любовь?! Сначала верила, ждала,
потом устала ждать. Моя любовь, видимо, заблудилась в соседнем
дворе. Теперь кроме работы и мамы у меня ничего нет. Нет подруг – они
все замужем, нет человека, с которым можно было бы даже поговорить.
Мне скоро 30. Я в таком возрасте, когда чувство материнства берет свое.
Я хочу маленького родного человечка, который бы звал меня мамой.
Мне кажется, что в этом и есть мое счастье. А когда увидела тебя, мне
что-то шепнуло, что хочу я ребенка только от тебя.
Александр. Ну, родишь, а если я не смогу жить с тобой?
Галина спокойно. Прости, я об этом не думала, вернее не успела подумать. Конечно, я
старше тебя, мы совсем не знаем друг друга, у тебя своя жизнь, у меня
своя. Но, если нельзя будет соединить наши жизни в одну, я не буду
настаивать. Ты свободен, женись на своей подруге, не волнуйся за меня.
Александр недовольно. Скажи еще, что все, что между нами происходит, ни к чему меня не
обязывает. Вы, женщины, любите красиво говорить. Значит, ты просто
используешь меня.
Галина. Глупенький! (Она потрепала его за волосы). Не думай о плохом. Мне
нравится все, что с нами происходит. Пусть это завтра закончится. Все
на этом свете когда-нибудь кончается, и мы не сможем быть вместе. Я
только хочу одного, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты был счастлив,
хотя бы эту ночь, чтобы ты улыбался всегда, как сейчас. Ты так красиво
улыбаешься, я никогда не забуду эту ночь и тебя… Поцелуй меня…

Явление восьмое.
Утро. Галина лежит в постели одна. Просыпается. Александра рядом нет. На подушке Записка, читает вслух: «Спасибо за чудесную ночь. Прощай. Александр». Галина резко вскакивает, перечитывает записку. Что? Спасибо за чудесную ночь! Как же это? Со мной так нельзя… как он посмел? (Она натягивает брошенные сапожки на босые ноги). Он даже не попрощался… Он просто ушел, ничего не объяснил… Господи! Какая же я дурёха! (Присела на краешек кровати в полной растерянности). А может, и не было ничего? «Спасибо за чудесную ночь». Она на самом деле была чудесная. (Она откинулась на подушку. Закрыла глаза и заплакала. Проплакала недолго. Потом успокоилась, даже улыбнулась). Господи, чего я вою? Что произошло? Ты сама так хотела, даже мечтала. Спокойно! Все со мной хорошо, ничего еще не случилось! Все в порядке! Господи! Ну почему все так быстро кончилось? (Она опять уткнулась в подушку и зарыдала). Мне пора на работу… я опаздываю. А, может позвонить, что я сегодня не приду на работу? Все на меня будут таращиться. Нет, нет, никакой работы… я заболела, умерла. (Она вскочила с кровати, бросилась к телефону, набрала номер, сразу дозвонилась). Ирина? Позови Николая Тихоновича… Николай Тихонович? Это Галина Александровна. Да, да! Николай Тихонович мне нужен отпуск на два-три дня. Да нет, ничего не случилось, по семейным обстоятельствам… очень нужно… спасибо. Пусть Ирина напишет за меня заявление. Спасибо, Николай Тихонович. До свидания! (Положила трубку, сама себе, усевшись на диван). Господи! Как мне плохо! (Идет к кровати, плюхается). «Спасибо за чу… Я умираю… мне плохо… (Смеется сквозь слезы). Как прекрасно быть женщиной!

Явление девятое.
Вечер, к Галине стучится Люся. Никто не отвечает. Дверь открыта, в комнату заходит
Люся. Галь? Ты дома? (Она доходит до Галиной кровати, видит спящую Галину,
которая даже не среагировала на включенный свет в комнате, начала ее
испуганно тормошить). Крестная! Ты жива? (Под одеялом кто-то
зашевелился, Люся облегченно вздохнула и села рядом). Слава богу!
Жива! Крестная, что случилось?
Галина приподнялась на локтях. А что случилось? Какой сегодня день?
Люся. Вторник.
Галина. Что? Вторник? Замечательно!
Люся. Что случилось? Вчера вечером к тебе приходили с работы, стучали,
звонили, тебя не было дома. Где ты была?
Галина. Дома!? Дома я была. Правда, ничего не слышала. А чего вдруг они
пришли. Я звонила на работу, попросила три дня за свой счет. Три года
без отпуска. Что им нужно было, вдруг звонили, стучали. (Галина
встала,
накинула халат, пошла умываться).
Люся. Да, нет, они знали, что ты взяла три дня. Просто они хотели тебя
проведать, думали, что ты заболела. Но я же знала, что ты была
здорова,
успокоила их, они ушли. А что вдруг случилось, Галь, расскажи.
Галина. Да, ничего не случилось, успокойся. Не слышала я, когда ко мне
стучались. Давай сменим тему. Ты есть хочешь?
Люся. Что ты! Нет, конечно! Ты столько еды дала, что отец каждое утро встает
и спрашивает: «Нам этот волшебный горшочек навсегда отдали?» Сама-
то
чего кушала. Вон бледная какая, осунулась. Что с тобой происходит?
Галина. Ты знаешь, а я кушать хочу. Пойдем, сообразим что-нибудь. Колбаски
хочу.
Люся. Какой колбаски? Колбаска у нас по талонам.
Галина. Есть у нас колбаса. Я ее из Москвы привезла. Там талонов нет. Пойдем.
Вскоре они обе сидели за столом, и пили свежезаваренный чай с
бутербродами.
Галина. Рассказывай, что там — на свете творится?
Люся. Да ничего серьезного. Никто не помер, все живы, здоровы.
Галина. Хоть это радует! (Она, не обращая внимания, уплетала один бутерброд за
другим. Люся даже перестала жевать, уставилась на нее).
Люся. У нас что завтра война? Ты куда так наедаешься? Ты в жизни так не ела.
Мария Степановна всегда уговаривала: «Солнышко, съешь хоть кусочек!»
А сегодня тебя как будто год не кормили.
Галина мычала что-то и продолжала налегать на бутерброды. Наконец остановилась. В жизни так не ела!
Люся. Да, уж! Вот уж Мария Степановна обрадуется, если у тебя будет такой
аппетит. У меня Алешка так же много ест, но он мужчина.
Галина. Поели…
Люся. Теперь бы поспать…
Галина. Нет, спать я тоже не хочу. Давай лучше сходим куда-нибудь.
Люся. Галь, у тебя, правда, с головой все в порядке?
Галина весело. Лучше не бывает: голова светлая, пустая, настроение бодрое, шальное
какое-то. Слушай, а пошли в ресторан. Я давно не была в ресторане.
Звони своему Алешке, его брату и завалимся в ресторан. Нам же нужны
мужчины в сопровождение.
Люся. Какой ресторан? Какой Алешка? И брата нет. Ты знаешь сколько
времени?
Двенадцать ночи!
Галина. Брата нет? А где он?
Люся. Да не знаю я ничего. Алешка рассказывал, что явился он вчера под утро,
злой, как черт, собрал вещи и, ничего не говоря, улетел в свой
Мурманск.
Галина. Прекрасно! Все просто замечательно! Значит, ресторан отменяется. Что
ж, пойду я завтра на работу, все и пройдет. Ладно, все поела, иди
домой, спать буду, завтра на работу.
Люся удивилась, но пошла молча к двери. Ладно, а тебе больше ничего не надо?
Галина. Если только цианистого калия, чтобы взбодрится. Неудачно пошутила,
прости. Пока, спокойной ночи!


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
Явление первое.
Мария Степановна хлопочет на кухне. Галина заходит в квартиру, понимает, что мать дома, снимает пальто, сапоги. Ты вернулась, мамуль?
Мария Степановна радостно обнимает Галину. Доченька! Родная! Я так соскучилась. Вымой руки, и садись
за стол. Я тебе столько вкусностей привезла с Украины. Нюрка хотела
мне пол поросенка с собой положить, да я еле отбилась.
Зайдя в кухню, заметив, сколько всего было привезено, Галина покачала головой. Ты что КАМАЗ нанимала?
Ведь это все можно было только на КАМАЗЕ привести. Она предлагала
еще пол поросенка?
Мария Степановна. Я же говорю, что отказалась.
Галина. Как же ты все это несла в двух руках, в Москве, через два вокзала?
Мария Степановна. Как, как? Сама не помню. Ну, ты садись, покушай, я привезла ее
знаменитых соленых огурчиков, копченого сала. О! Галочка! Какое у них
сало! Ум отъешь! Ты же знаешь, у нас в магазинах же ничего нет, по
талонам все. А у них огород свой, гуси, куры, утки, корова, козы. Боже!
Чего у них только нет! Я первую неделю ела все подряд. Тебе вот…
Галина. Да, мама, пока у нас есть Украина, Россия с голоду не умрет! Нарезай,
кусочек сала я съем обязательно.
Мария Степановна начала нарезать сало, мясо, огурчики. Галина ела с таким аппетитом, что мать сначала удивилась аппетиту дочери, а потом обрадовалась. Господи! Ты услышал мои молитвы! Ты за этот месяц так
наголодалась, моя девочка. Знаешь, ради такого случая, я теперь чаще
буду уезжать.
Галина отложила еду. Да, я, кажется, переела, мне плохо. Я сейчас, мам… (И она убежала в
ванную).
Мария Степановна. Ну, вот! А я обрадовалась.

Явление второе.
Мария Степановна опять хлопочет на кухне. Выглядывает в окно. Пошел дождь. Дождь-то, какой
пошел! Господи! Когда же зима придет, надоела эта слякоть! Галя! Галя!
Где ж ты так долго ходишь?
Ключом открывается дверь, заходит Галина, стряхивает снег с дождем с шубки. Ты дома, мама?
Мария Степановна. Дома, где ж мне быть? Что ты запыхалась? Бледная такая?
Галина присела у порога на скамеечку. Устала, в больнице долго просидела.
Мария Степановна. Я в последнее время стала замечать, что ты стала быстро уставать,
подолгу сидишь в ванной, бледная, что не скажешь о твоем аппетите. Нет,
нет, аппетит мне твой нравится. Ты стала поправляться – это хорошо. Я
мечтала, чтобы ты немножко поправилась. А что ты хочешь, возраст! А
что, ты в больнице была, у тебя из коллег кто-то заболел?
Галина. Нет, нет, это у меня… ты не думай, все нормально и со мной все в
порядке, не волнуйся. Просто, я немножко … беременна, мама.
Мария Степановна застыла с половником щей. Хорошо, что рядом стоял стул. Она опустила половник обратно в кастрюлю, и медленно вышла в коридор. Ты что-то сказала, а не расслышала, ты … как… немножко?
Галина. Да, мама, ты не ослышалась, я беременна, вот уже три месяца…
Мария Степановна. Ущипни меня, я не сплю?
Галина. Нет, ты не спишь. И давай не будем устраивать истерик, сердечных
приступов, потому что я сама в шоке. (Мария Степановна, не шевелясь,
бормочет что-то себе под нос). Мам, ты что? С тобой все в порядке? Не
пугай меня, пожалуйста. И, наконец, ты же сама просила внука. Но
сегодня мне сказали, что у меня возможно двойня.
Мария Степановна неожиданно икнула. Удивительно! Но я спокойна. Два месяца? Это я была на Украине? Кто
отец?
Галина. Давай так: отца у нас нет, мужа тоже, все, как ты просила.
Мария Степановна. Да, но не просила двух сразу. Ой! Что я говорю?! Доченька! Милая моя!
Как же так?!
Галина. Врачи не ошиблись — их двое, мама. Мы, видимо так постарались, чтобы
второй раз не ходить. Мамочка, прости меня, непутевую.
Мария Степановна остановила ее. Стоп! Никогда не ругай себя, ребенок … ребенки все слышат. Успокойся!
Ладно! Спокойно! Все под контролем! Нет отца, ну и… с ним! Он хоть
знает что натворил? Женат, разведен?
Галина. Не женат, и не разведен, и никогда не был, он, мама, младше меня на пять
лет. Исчез он, убежал, но он хороший человек… Мама, я даже не знаю его
фамилии. (Она уткнулась в плечо матери и громко завыла).
Мария Степановна, успокаивая дочь, гладит по спине. Ничего, далеко не убежит! Пять лет… не женат, да еще
двойня… да, дочь! Не плачь! Не смей! Подумаешь, фамилию не знаешь. На
нашу запишем. Что мы с тобой двойню поднять не сможем? Эка невидаль!
Да мы с тобой еще о-о-о! Двойня! А может бог девочек даст близнецов?
Галина сквозь слезы. Мама, он сказал, что должен быть только мальчик… два мальчика… (Она
опять уткнулась в плечо матери).
Мария Степановна. Ишь ты, сказал он, мальчик. Пусть будут мальчики. Ты сказала, что его
нет. Все, успокойся, нельзя так рыдать теперь. Люська прибегала, все на
счет своего свадебного платья говорила. Ты платье, что ли ей обещала?
Деньги-то не тратила бы понапрасну теперь. Самой пригодятся. Рановато
они свадьбу затеяли, не прошел еще и сорокой день по матери.
Галина. Обещала я ей платье, значит, подарю, что за разговоры. О свадьбе Люси
мать знала, они еще при ней заявление хотели подавать, а когда умирала,
наказала, чтобы не ждали ни сороковых, ни годовых. Скоро Алешку в
армию забирают. Свадьба у них будет до призыва, как раз уже сорокой
день пройдет. Да и Люська призналась, она тоже ребенка ждет.
Мария Степановна. Молчу. Надо девочке помочь. Давай умойся и за стол. А то сейчас
прибежит, а ты зареванная, заметит сразу…
Галина. Что я беременная, она знает, только от кого не знает.
Мария Степановна. Знает, а мне даже не намекнула…
Галина. Не велела я, вот и не говорила.
Мария Степановна. А как же я-то не заметила… Поправилась, много стала есть… Конечно, не
куда не ходила, ни с кем не гуляла и на-а тебе.
Галина. Сегодня баба Нина с третьего этажа меня спрашивает ни с того ни с сего:
«Не тяжела ли ты, Галина?» А я ей: «А как же третий месяц». «Ну и
шуточки у тебя, соседка». А сама так и впилась в меня.
Мария Степановна. Как пословица говорит: «На каждый роток не накинешь платок». Не
огорчайся, дочка. Пусть говорят, что хотят. Скажем, что ветром надуло.
Галина с обидой. Ладно, мама, тема закрыта.

Явление третье.
Те же Люся и Алеша.
Люся. Здравствуйте, тетя Маша и крестная Галина, я не одна.
Галина. Что ж так официально?
Люся торжественно. Мы с Алешей пришли официально пригласить на день нашего (И уже хором
с Алексеем закончили) бракосочетания, которое состоится через неделю,
пожалуйста, пригласительные билеты. Свадьба, скорее небольшой вечер
состоится по Алешиному адресу. Мы пригласили самых близких. У меня
кроме отца и Вас нет никого, а с Лешиной стороны будут только мама,
брат да друг Толик. Приходите, пожалуйста.
Алексей. Мы будем рады видеть Вас, приходите.
Мария Степановна. Спасибо, Алешенька и Люсенька, придем.
Галина. (Никто не заметил, как она побледнела). Простите, Алеша и Люся, я наверно не смогу пойти… у меня
командировка … Если успею, то приду… обязательно…
Алексей. Как же Галина Александровна?
Галина. Мы же договорились просто Галина.
Мария Степановна. Пойдемте чайку попьем и поговорим. (Галине) Ты хотела им деньги дать.
Галина. Да, сейчас. (Она ушла в комнату и вскоре вернулась). А это от нас с мамой
на платье, кольца, чтобы было все как у людей.
Алексей смущенно. Это очень много.
Мария Степановна. Много денег не бывает. Берите и будьте счастливы.
Галина. Люся моя крестница, она мне больше, чем дочь. Сделай так, Алеша, чтобы
она была с тобой счастлива…
Алексей. Я постараюсь…
Все сели за стол. Долго еще слышался смех из кухни.

Явление четвертое.
Свадьба Люси и Алексея в квартире у Богатыревых. Гости, новобрачные, мать жениха, Александр, Мария Степановна и Галина. Как только Александр увидел Галину, он следил за ней весь вечер. Только в самом конце, когда гости стали расходится и Галина тоже, он догнал ее уже на лестничной площадке, удержав за рукав.
Александр. Хотите незаметно удрать? Ничего не выйдет, мы еще не поговорили.
Галина. Разве нам есть, о чем говорить? По-моему, все давно ясно.
Александр. Мне не ясно.
Галина. Если было не ясно что-либо, тогда бы не убежал как вор.
Александр. А что ты хотела?
Галина. Я? Я тогда тебе сказала и сейчас повторю: мне ничего от тебя не надо.
Александр. А мне надо. Как поживает твое обещание?
Галина. Я вам ничего не обещала.
Александр. Как не обещала. Ты ребенка от меня хотела… (Он не договорил, потому что
в это время он распахнул пальто Галины. Шаль, которая была у Галины на
плечах, раздвинулась, и Александр заметил маленький животик. Он
растерялся, не знал что сказать. Последнее слово «родить» так и не смог
внятно договорить).
Галина резко запахнула пальто. Вас это не касается. Вы сбежали, удрали…
Александр. Я никуда не сбегал. Скажи правду, у тебя от меня ребенок?… Но это —
невозможно…
Галина. Никого у меня от вас не будет, и вообще, оставьте меня в покое. Я не хочу
вас знать, не хочу ничего о вас слышать. Уехали и «скатертью дорога».
(Она вырвалась, но он крепко держал ее за рукав).
Александр. Я уехал, чтобы разобраться во всем. Ты душу мне «вывернула на изнанку»
Ты оказалась права, я вернулся домой на пару дней раньше, а моя девушка
в постели с другим. Предавший единожды предаст…
Галина, спокойно освобождая руку. Сочувствую, но мне пора!
Александр. Я хочу быть с тобой!
Галина уже у выхода, не поворачивая головы. Поздно…

Явление пятое.
Сколько было приготовлений к выписке детей из роддома в этот теплый мартовский день. Приемный покой. В вестибюле Мария Степановна, Люся на девятом месяце беременности, Николай Тихонович – начальник и коллеги по работе. Выходит Галина, две медсестры. Вынесли двух близнецов, завернутых в покрывало. Все бросились поздравлять, окружив Галину плотным кольцом. Здесь же начальник вручил Галине ключи новой двухкомнатной квартиры.
Николай Тихонович. Галина Александровна! Поздравляем Вас от всей души! Желаем счастья в новой двухкомнатной квартире. От имени дирекции и профкома прошу принять эти ключи. Новый дом ждет вас. Мы там убрали к вашему приезду, накрыли на стол. (Все кинулись поздравлять и целовать Галину).
Галина. Я вам так всем благодарна, спасибо, приглашаю в гости всех.
Мария Степановна со слезами. Поздравляю, доченька! Наконец-то я стала бабушкой! А где же дети?
Все переглянулись, ничего не понимая, засуетились, забеспокоились, набросились на медсестер. — Где наши
дети?
Медсестра. Отец забрал.
Мария Степановна с ужасом. Какой отец? (Увидев детей в руках Александра, который стоял поодаль от присутствующих, закричала) Верните наших детей! Это наши дети! Вы ошиблись!
Галина удержала мать. Мама, не надо, это отец мальчиков. Его зовут Александр. (Она медленно
подошла к Александру, не отрывая с него глаз, и он смотрел на нее,
улыбаясь).
Александр. Ты едешь с нами или как хочешь. Если бы нас не надо было кормить грудью, мы бы тебя не
дождались. Потому что ты хотела скрыть от меня это чудо. Какие же все
женщины – эгоистки!
Галина смеясь. Ты думаешь, что уже созрел стать папашей и мужем одновременно?
Александр. Думаю, что да! А ты готова заехать сначала в ЗАКС зарегистрировать наш
брак и наших детей?
Галина. Готова!
Александр. Тогда вперед! Но фамилия у нас будет Богатыревы. И не сметь спорить с
мужем!
Выходя на крыльцо, собрался народ. Мать Александра подошла к ним. Доченька! Прости моего глупого
сына.
Галина. Почему же глупого? Он самый замечательный, самый лучший мужчина на
свете, которого я люблю больше жизни.
Александр, протягивая одного из сыновей Галине. Тебе сына по имени Борис в честь моего отца.
Галина. А у тебя остался второй сын Александр в честь моего и его отца.
Люся со слезами. Крестная, а через месяц я рожу вам племянника.
Все присутствующие поняли, что сегодня они попали, сами того не ведая, на самую счастливую свадьбу.