Май

Я шел по этой улице не в первый раз.
Каждый раз в мае я приезжаю в этот город, потому что солнце здесь теплее всего. Белые плывущие камни под ногами, светлая мостовая, ныряющая в залив. В мае это самое красивое место на земле.

С тех пор, как ее не стало со мной, я не находил себе места. Поначалу казалось, что глаза людей, идущих мне навстречу, черного цвета. Бесполезные души, пустые слова. Так продолжалось сколько-то месяцев, может быть даже лет. Позже я снова стал замечать цвета глаз и даже различать оттенки неба, но потом все опять исчезало.

Я любил ее.
Если вам кто-нибудь скажет «я любил» – не верьте, потому что те, кто любил, хранят в себе это благословение как большую тайну. Но мне вы можете верить.
Она была моей тайной. Я любил ее и люблю до сих пор — на этом свете, и на том — и во всех уголках Вселенной, куда бы не рвалась моя пустая душа, она всегда рядом со мной, и я люблю ее каждую секунду.

Знаете, как сильно я ее любил?

Когда мы впервые приехали с ней в этот город, я чуть не сошел с ума от ее глаз.
Мы вышли из такси; солнце светило так тепло, обнимая все кирпичики на домах вокруг, и я поднял глаза на нее — будто бы в первый раз. Никогда не видел такого прежде! Глаза ее отражали не только солнце, но и как будто луну, и далекие звезды… Весь этот теплый город они вбирали в себя и отдавали обратно в мир с огромной любовью. Она посмотрела на меня, засмеялась и смело взяла за руку: идем!

Ей всегда было мало мира, потому что ее глаза отражали его яркость в тысячи раз сильней.
Я любил ее за волнующий смех, за робость и отчаянную уверенность. За то, как ее тень черным кроликом скачет вслед за ней по дороге. Любил за все ее глупости и за самые верные слова в нужный момент.
Я любил ее так сильно, что никогда не хотел разгадать ее тайну. И я боялся, что однажды она исчезнет. И что, если она исчезнет, в моем мире погаснет весь свет.
И во всем мире погаснет.

Так и произошло.

И теперь я иду по этой улице один.
Никогда не замечал, что дома и тут не цветные (она всегда смеялась: смотри, какие дурацкие цвета! Этот синий рядом с тем зеленым, как можно так было придумать?)
Дома были не цветные. Цвета мне показывала она. Показывала и смеялась – как думаешь, чайкам нравится больше этот синий? Или тот, зеленый?
Мы бежали вдоль домов, и на бегу оттенки их перемешивались и превращались в лазурные волны, омывающие краешек нашего с ней мира.

Теперь я видел, что дома были светло-голубые, будто призраки, почти прозрачные на фоне просторного неба.
Я остановился напротив одного из них.

«Пожалуйста, если ты здесь, обними меня.»

Я прикрыл глаза и ощутил тепло.

И тут посреди ясного майского дня неожиданно расплакался дождь. Я стоял с закрытыми глазами и ощущал его капли на коже — но это было не вода. Капли тепла касались моих загорелых плеч и дрожащих век. Это плакало солнце, и слезы его умывали мостовую потоками света.

Я выдохнул и замер.

Она возникла рядом со мной и обвила мою шею дрожащими руками. Ткань ее платья развевалась, хотя ветра не было. То были внезапно проснувшиеся сине-зеленые волны, отраженные от разноцветных домов. Мы стояли посреди мостовой, укутанные цветными полотнами ее фантазий, и я боялся вдохнуть. Она поднялась на цыпочки и потянулась к моим губам… Плачущее солнце обняло меня вместе с ней и стерло всю мою боль, осветило глубокую пустоту и наполнило мои черные глаза жизнью.
Я обнял ее — и так мы стояли сразу и в прошлом, и в будущем, и в этом самом моменте.
Все вдруг стало так, как было всегда. Цветные дома, золотые всполохи заката и белые-белые чайки. Я снова все это видел.
И я бы поверил — да только у нее не было тени.

Знаете, как сильно я любил ее?