Открыл глаза

Обожаю идеально однотонные потолки. В них можно улететь взглядом так глубоко, на сколько хватит фантазии и терпения.
Открыл глаза. Открыл без усилия, без нарушения продолжительной связи ресниц. Глубоко белый потолок лежал над моими глазами необозримо высоко.
Не захотелось потянуться. Руки не поднялись, чтобы разгладить кожу лица и растормошить слежавшиеся волосы. Просто открыл глаза. Постарался выдержать длительную паузу пустоты прежде, чем начал прислушиваться к проснувшимся в голове мыслям. Хотелось к этому как-то подготовиться, принять первые чувства этого утра чистой головой, чистыми руками, как принимает мать новорождённого в первый раз. Максимально почувствовать всю переливающуюся гамму этих ощущений. Принять их в себя. И, чем чище разум, тем, кажется, глубже они впитаются.
За огромными окнами уже поселился слабый свет, намекающий на продолжительный и жаркий день.
Я лежал на спине, утонув головой в мягкой подушке. Аккуратно повернулся на левый бок, вытянув левую руку под головой.
Она. Она лежала на животе, полубоком, согнув левую ногу в колене и закинув руки к подушке. Слегка прикрыта уголком одеяла, ни сколько не нарушающего гармонии. Гладкая, манящая…
Увидеть её рассвет! Что может быть более ценным в это утро. Увидеть первое отражение этого созданного мира на поверхности её глаз. Первую промелькнувшую мысль и отразившуюся на её лице. Увидеть первую воздушную улыбку, если всё будет хорошо.
Я ждал не долго.
Я увидел. В первый раз в своей жизни я увидел по-настаящему утреннее счастье!
Она улыбнулась, показавшись ещё более нереальной от своей красоты. Медленно, ощущая каждую ткань, она подняла левую руку и положила мне на плечо. При этом она глубоко вздохнула и, на секунду задержав, также глубоко выдохнула. Мне показалось, будто прикосновение к моему плечу развеяло сомнение в настоящем происходящего и она расслабилась.
Глядя друг на друга, лениво открывая и закрывая глаза, знаю, осознавали, что самое-самое, оно не позади, оно не расстворилось на пике воплощённых желаний, не остыло, что всегда отпугивало своей необратимостью, оно в нас и всегда было, и никуда не денется, если чаще к нему прислушиваться, прикасаться…
Это чувство — не момент пересечения финишной черты, не последний рывок перед красной лентой, это…
Состояние превосходства над бегом, прыжками, заплывами и прочим…
Это состояние красной ленты. Вечно желанной, вечно недостижимой…