Переменка на amour

Осень возвращает её, мокрую, разбуженную россыпью холодного дождя в туманный октябрьский полдень, выпавший на их головы внезапно релаксом разгулявшейся свободы. Дрожащую мутноватым сверхновым отражением по ряби искушающей воды открытого впервые для неё бассейна, устланного лодочками разнопёрых листьев, не потопляемых от пальчиков, садящихся на них. Волнистые светло русые волосы темнеют змейками дождливой акварели и льются тёплым ниспадающим потоком в остывший флегматичный водный плен, колебания которого подталкивают чувства обернуться…
-Элей…

Около трёх лет назад им с разницей в несколько дней исполнилось по девятнадцать. Знали друг друга с детства, в небольшом коттеджном посёлке, расположенном в двенадцати километрах от городской черты, оказались волею не случая — празднование пятидесятилетнего юбилея общего давнего знакомого двух семейств, считавшегося пропавшим без вести в круговороте зарубежных странствий, сигнализирующих о жизненной активности весточек от заядлого путешественника не поступало чуть более года. Более суток длилось искристое салютами гулянье, объединённый узами прошлого и звенящим настоящим бурливый зажигательной эмоцией народ всё никак не мог наговориться, темы рождались одна из другой, вспыхивали и гасли, пока тотальная, с ностальгическими ножками, мысль не двинула их собственные на организованную попутным ходу торжества ветром встречу выпускников. Молодёжи сообразили записку аж на ватмане формата А2, дабы не прерывать восстанавливающий надкушенную бессонницей взрослых энергию сон долгожданных ангелочков, попрыгали в такси да унеслись далеко и надолго.

Элей Платов особо и не старался быть прилежным студентом архитектурно-строительного университета, гладкость приятия знаний обеспечивалась шикарно подчёркнутыми природным зодчим способностями, кому-то дано, а ему через-край-ручьи-лишки. Отец взял в фирму на свободный график посещаемости помощником основных специалистов, редко очно, чаще удалённо, карта пухла переводом, главное, доверие родителя не посрамить, жить восторгом никто не воспрещает. Девушек любить, ухаживать с ленцой, но продуктивно. Расставаться за ночь. Предохраняться от нежелательных последствий штучки нелюбви, ни единой слезинки зачётных партнёрш ещё не залегло в его память от заботливого жёсткого «прощай». Элей хотел Мальту, только он ласкал её имя мягким выразительным вариантом, сопротивлялась «л» в возрасте, учением прекрасном, когда Марта садилась напротив и помогала выводить желаемое: Мальта, Мальта, Мальта… Низ живота ожидаемо вторит, в шортиках и маечке она идёт к бассейну.

-Решила охладиться? — В воду Платов влез бесшумно, зазноба реагирует на маленькие волны, подкатившие к упругой от спорта фигурке. В меру подтянута, не фанатка ежедневных перегрузок, русые пряди не пахли краской никогда, тонкие губы, бледноватые, мёрзло ей.
-Si, señor. — Элей отворачивает взгляд, улыбки выдают их первую не останавливающую откровенность. Несколько шагов, дно выталкивает на поверхность издавна Желанье, пальцы прорисуют линии в сумрачность воды, соединяясь с чёткостью ладони. Она позволяет, холод сковывает жар, перераспределяя направление предумышленного отказа в поиск и малейшего источника сугрева. Как всё продумано. Ею. Зеленоглазая Мальта, черноокий он, черноволосый, с чёрной звёздочкой фианита в левой мочке. Очень соблазнительный, не может быть иначе, раз Красота из редкости нужна! а не обыденность непримечательных, растиражированных в ряд, физиономий скучных лиц. Нудите дальше, на вас мой фокус не стоит. Этот парень, что выше на полголовы, водит кругами языком по своим губам, упражнение для произношения начальной, связующей, буквы. Не грязно, в нём нет грязи. Если не подкинешь её сама. Марта ложится на спину и плывёт, жмурясь от кристалликов дождливых, больно они бьются, загребает руками, чувствительность ног постепенно падает, девушка плохо переносит понижение температуры окружающего всего. Три метра, приблизительно, пора возвращаться, ткнувшись каменеющей головкой в его грудь, успеть содрогнуться от новизны пястей, мягко поддерживающих крепкие рёбра, лизнуть привкус сладкой жвачки, проглотить аппетитами жидкость вороватого рта, не спросивши, забрался, был полон неясным ответом… был тем, кто гоним… Обморок.

Очнулась она под приятным ватным одеялом, разделённым на двоих, Элей дышал в надплечье, далее, заметив оживление коричневых ресниц, переместился лёгким поцелуем в розочку щеки.
-Я тебя раздел. Я без белья. Je vous aime.
-И давно?
-По нарастающей, Мальта, day after day. Сегодня — пик. Моей уверенности в том, что я на правильном пути, и не сворачивая я хочу идти. С тобою. Душа в душу. Сердцем к сердцу. Дальше — больше, ярче…
Платов умолкает, взор несколько расфокусирован, а несущий красивости рот приоткрыт, дыхание от ручки, сжавшей кое-что его, занятно тяжелеет. Марта ускользает как змейка в комфортную для личного знакомства темноту, прощупывая известными ему шпионами неизведанную местность с центральной, испускающей понятные сигналы, вышкой; охватывает горячительной полостью любопытствующего личика две трети уже несгибаемой конструкции, увлажняя разыгравшееся настроения Элея и тем самым внутри у себя; появляется с довольной результатами мордашкой, продолжая начатое в бассейне, чтобы ответить внятно, проба за пробой. Не уставши разбираться в языках, Мальта всё же отделяется от него, перевернувшись в простынь и на спину, откуда манит о, да! любимого! в свою незапятнанность. Предупреждая о том. Давши повод для гордости. Окольцевавши прильнувшее счастье руками и бёдрами. Принявши с любовью и безболезненно первого в её восходящей жизни мужчину.

-Улыбаешься. Так загадочно…
-Интересное ощущение. Ты уже не во мне, но ещё там, бум-бум-бум. А у нас есть мороженое?
-Мальта!
-Мне жарко, Элей, мне вулканически.

Осень возвращает её. Разбуженную мною. Единственную с того праздника нахождения близких людей. И Желанную навечно.