Муха - Сороковая, сорок первая и сорок вторая глав (Глава 404142)

ГЛАВА СОРОКОВАЯ. ШАНС

Состояние апатии и равнодушия Олега ко всему на свете, включая меня, длилось довольно долго, где-то с полгода. За это время он как бы отсутствовал в жизни, ничем не интересовался, никуда не ходил, стал опять прикладываться к спиртному. Я изнервничалась вся. Не всякая женщина может вынести рядом с собой мужчину, похожего на призрака. Только с Вовкой он оживал немного.
Но как-то вечером я застала его дома за разговором по телефону.
— И что, она совсем уходит? — Пауза. — Да, но я никогда этим не занимался, не знаю, получится ли у меня. — Пауза. — Хорошо, я приду завтра.
— Кому это ты звонил, — спросила я.
— Я никому, это мне звонили, — ответил Олег и улыбнулся.
— А почему улыбаешься? Хорошие новости?
— Думаю, что да. Может, скоро на работу устроюсь.
— Куда?
— В переводческую фирму. Мне как раз оттуда и звонили.
— Ой, как здорово! — обрадовалась я.
— Посмотрим, немного боязно мне: дело-то незнакомое.
— Как незнакомое? Ты же этому учился в университете.
— Я учился преподавать языки, а не управлять переводческой фирмой.
— Управлять? Постой, подожди. Что значит «управлять»?
— Мне предлагают стать компаньоном, потому что освободилось место управляющего.
— Кто предлагает? С какой это стати?
— Одна моя бывшая ученица.
— Кто именно?
— Мартина. У неё своя фирма, оказывается, есть. А её подруга-англичанка, учредитель, уходит как раз, вот она мне и предложила.
— И ты согласился? После нашего о ней разговора?
— Почти да. Я уже полгода слоняюсь без дела, и ты работаешь только летом, сама ведь на нехватку денег жалуешься. А теперь хороший шанс появился, — Олег показал рукой на телефон.
— Ну, если это только вопрос денег…
— А чего же ещё? Не начинай, а?
— Ладно, поступай, как хочешь.
Вот так этим «ладно» я и подписала приговор нашей семейной жизни.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ. ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ФИРМА

—Тео.
Вошедший молодой мужчина представился с типичным для американцев акцентом, загибая звук «о» до «оу» и выплёвывая «т» с причмокиванием.
Звали его Тимоти. Испанский эквивалент этого имени — Тимотео. На Иберийском полуострове весьма популярны уменьшительно-ласкательные сокращения для всех имён практически без исключения. Так что в Сарагосе его тут же окрестили Тео. Он и называл себя теперь именно так — Тео Аткинс. Выглядел пикантно, я бы сказал. Русоволосый, среднего роста, хорошо сложённый. По всем статьям должен был нравиться женщинам. И нравился. Правда, далеко не каждой. Было в его облике и манере разговаривать что-то отпугивающее незрелых либо неуверенных в себе фемин. Тео как бы постоянно примеривался взглядом к собеседнику. И мысль о том, какое впечатление о тебе зреет у него в голове в эту минуту, как-то настораживала.
Нам в фирме нужен был переводчик на английский. Носитель языка, естественно. По-другому мы не работаем. Интернет ещё только зарождался, мобильников не было. Развесили объявления, где могли. И вот появился Тео.
— Мартина, — ответила моя компаньонша и пригласила его присесть.
— Я по объявлению. Опыта, правда, у меня никакого, но к языкам определённые способности имеются.
Я сидел за соседним столом и по мере того, как они беседовали, невольно прислушивался. Фраза про способности к языкам резанула слух. Чтобы делать такие заявления, да еще в переводческой фирме, их надо или действительно иметь, или обладать высокопарной наглостью. «Очередной надутый индюк», —подумал я, заслышав его округлённый прононс и характерное «э-э» после каждого третьего слова. Тем не менее первое впечатление стало постепенно меняться. Парень, похоже, не дебил и не халтурщик. Фразы изысканные, слова точные.
— А, простите, вы в Испании давно живёте? Меня зовут Олегом.
Я встал и приблизился. Мы обменялись рукопожатием.
— Я вообще тут не живу пока. Всего два дня, как приехал из Японии.
— Это уже интересно, — заметила Мартина.
— И раньше никогда здесь не были? —продолжил я.
— Нет, первый раз в Испании.
— Берём, — почти хором выдали мы с Мартиной.
Тео работал и существовал по каким-то своим, неведомым нам законам. Нельзя сказать, что он был экстравагантен в своих действиях и привычках, нет. Но совершенно не такой, как все окружающие. «Ларец сюрпризов», как любят выражаться испанцы. Постоянно вытворял что-нибудь этакое, неизъяснимое. Снял квартиру недалеко от моей. Тут же завёл себе кошку, назвал её Алисой и часы напролёт разговаривал с ней по-английски. Обещал бедной серой замухрышке обитание в стране чудес, всячески холил животное и обращался как с принцессой. А потом у него появился друг — молодой паренёк по имени Рональд. У мальчишки были какие-то проблемы с родителями, он сбежал из дома и поселился у Тео. Когда хозяйка квартиры стала намекать ему в моём присутствии на досужие разговоры соседей об этом странном сожительстве, Тео долго смотрел на неё не понимая. Потом перевёл взгляд на меня.
— Тео, тебе дают понять, что проживание в одной квартире взрослого мужика и несовершеннолетнего подростка отдаёт «нетрадиционностью», так сказать, — разъяснил я.
Опять озадаченный взгляд на хозяйку. Он наконец понял, конечно, о чём речь, но весь его вид выражал неописуемое недоумение. Возмущения при этом в глазах не читалось. Он просто оказался не в состоянии перенести смысл сказанного на свою ситуацию. Ответ потряс даже меня:
— И на сколько вы хотите поднять квартплату?
В точку. Хозяйка потупилась, прошамкала что-то в своё оправдание и испарилась. Тео переместил взгляд на Рональда. Тот съёжился. Тео произнёс:
— Это меня с тобой?.. — голос был больной, отеческий какой-то.
Переводчиком он оказался тоже своеобразным. Работая с текстами, перелопачивал кучу литературы, справочников и различных словарей. Звонил в Штаты, уточнял. Спорил с клиентами, заставляя вносить изменения в оригинальную версию. Если заказчик отказывался, всё равно правил текст в переводе на свой страх и риск. И на мои замечания отвечал:
— Олег, решай ты, я такую чушь печатать не буду, это ниже моего предела глупости.
Я изучал текст, выслушивал его объяснения и в конце концов соглашался. Но однажды обнаружил в очередном документе массу орфографических ошибок. Стал подниматься из-за стола. Ну, Тео, держись! А лучше прячься…
— Остановись, — прошептала Мартина, —ты знаешь, я давно тебе хотела сказать. По-моему, у нашего Тео проблемы со зрением.
— То есть?
— Когда читает, щурится, как близорукий.
— Тео! — позвал я миролюбивым тоном.
— Да, — отозвался тот и подошёл.
— Посмотри, сколько ты ошибок налепил, скульптор словесного дерьма. У тебя что, проблемы со зрением?
— Э-э-э, да.
— Так надо к окулисту срочно!
— Э-э-э, нет.
— Не понял.
— У меня нет этой, страховки, мм… social security.
— Бесплатного социального страхования, ты имеешь в виду?
— Ну да.
— У него ещё испытательный срок не закончился, контракт оформить пока не можем, — вставила Мартина, отвечая на мой молчаливый вопрос.
— Тогда к частному врачу надо, — настаивал я.
— У меня денег нет. Рональду обновку в школу недавно купил, — произнёс он убитым голосом провинившегося шалопая.
— Так, всё, Тео, собирайся. Пойдём в клинику. Оформим тебя по моей карточке. Будешь теперь русским.
— О’кей.
— Только не говори много, а то тебя с твоим акцентом быстро накроют и в каталажку спровадят.
— Постараюсь быть немногословным, как русская мафия в фильмах.
Пошли к врачу. Тео ограничился высказываниями типа «да», «нет», «хорошо», получил рецепт на контактные линзы, приобрёл их за мои деньги в долг и притих на время с протестами в адрес клиентуры.
Выявилась и ещё одна забавная черта этого незаурядного персонажа. Очень часто мы с Мартиной, чтобы не терять время на переезды домой и обратно, обедали вместе недалеко от фирмы в маленьких ресторанчиках. В основном домашнего пошиба. Как-то пригласили и Тео. Оказалось, что Тео очень любит хорошо поесть, своего рода гурман. Он тут же очаровал хозяина ресторана, нахваливая блюдо за блюдом. Потом пристал к шеф-повару с расспросами о способе приготовления кролика под каким-то соусом. Полчаса выпытывал у того другие кулинарные секреты, записывал и рассказывал о том, как те же яства готовят в США и других странах мира. Поделился с официанткой рецептом чего-то и пригласил нас к себе на обед в выходные, пообещав приготовить цыплёнка по особому рецепту штата Джорджия, где у него жили родители и сестра. Мы с радостью согласились и договорились на субботу.
С того памятного дня я очень полюбил насыщенное и выразительное красное вино марки «Рибера дель Дуэро». Очень помогло оно мне в тот раз смягчить жгучий вкус без всякой меры сдобренной всевозможными специями курицы. Выпил я его много: по-другому невозможно было держать лицо и слушать хвалебные речи новоявленного повара, пришедшего в восторг от нашего вежливого, но скрипучего «вкусно». Тео заставил нас есть злосчастную птицу руками, сославшись на закон города Гейнсвил, запрещающий пользоваться вилкой при поедании цыплёнка. Готовил он хорошо, впрочем. Другие блюда были съедобными. Мартине очень понравился десерт. Я до сих пор подозреваю, что налегала она на него по той же причине, что я на вино. Затем Тео пустился рассказывать о своей стране и оказался, как и все американцы, повёрнутым на патриотизме и велеречивым по поводу демократических ценностей. Узнав, что я никогда в Штатах не бывал, тут же пригласил нас с Мартиной в гости на время летнего отпуска. Он так загорелся этой идеей, что весь остаток дня строил планы нашего совместного пребывания у него на родине.
Подошло лето. Тео не унимался. Смотался на неделю к себе домой в Джорджию, привёз официальное приглашение и видеоролик, где вся его семья махала руками и звала нас в гости, произнося при этом слова благодарности за хорошее отношение к их сыну, брату, племяннику — Тео. Деваться было некуда, пришлось ехать в посольство США в Мадриде за визой.
Уж не помню, как это здание выглядело снаружи, но внутри оно напоминало настоящий бункер. Какие-то длинные коридоры с контрольными проверками на каждом углу, стены, облицованные пуленепробиваемой сталью тёмно-серого цвета. Наконец мы оказались в довольно просторном приёмном зале, битком набитом людьми самых разных национальностей и рас.
— Очередь — как в СССР за колбасой, — съязвил я, становясь позади какого-то улыбчивого китайца.
Мартина пристроилась рядом. Когда спустя какое-то время мы всё-таки приблизились к окошечку, напоминавшему кассу железнодорожного вокзала где-нибудь, скажем, в Подольске, нас встретила голова блондинистой женщины с застывшей, словно нарисованной, улыбкой на ярких губах.
— Здравствуйте. Чем могу быть полезна? — раздался сладкий голос.
— Мы по поводу оформления визы.
— По одному, пожалуйста. — Вновь вопрос в глазах.
— Я по поводу оформления визы, — повторил я нейтрально.
— Ваши документы.
— Пожалуйста, —протянул российский паспорт и вид на жительство в Испании.
Одного взгляда на паспорт оказалось достаточно.
— Мне необходимо проконсультироваться.
Вид на жительство вернулся ко мне в руки, паспорт уплыл в соседний кабинет. Минут через пять он явился обратно вместе с непробиваемой дамой и её дежурной улыбкой.
— Какова цель вашего визита в Соединённые Штаты Америки? — в голосе звуки металла.
— К другу в гости.
— В визе вам отказано.
— На каком основании?
— В связи с имеющимися у нас подозрениями о вашей попытке проникновения на территорию США для последующего нелегального проживания.
— Но…
— В визе вам отказано, — дама раскрыла мой паспорт, взяла со стола какую-то печать, размахнулась и влепила её на одну из страниц.
Паспорт перекочевал ко мне. Я приблизил его к глазам и прочитал на английском языке: «Въезд в США воспрещается». Попытался опротестовать, ведь мне не просто отказывали в визе, а на целых пять последующих лет, до окончания срока действия моего заграничного паспорта. Ответ последовал безапелляционный:
— Таково решение Посольства Соединённых Штатов Америки.
Мой ответ на этот раз был не столь нейтральным:
—В гробу я видел ваше Посольство вместе с Соединёнными Штатами!
Домой мы вернулись обескураженными. Тео отреагировал на наш рассказ громогласными возмущениями, не находил себе места, стал названивать родителям с просьбой обратиться к конгрессмену от их штата, орал что-то о правах человека. Я вмешался и остановил его, заверив, что паспорт поменяю и мы предпримем новую попытку в следующем году. Тео немного остыл и заискивающе посмотрел на меня: ему было по-настоящему стыдно, неловко и горько.
Со временем, по мере развития нашей неожиданной дружбы, я начал понимать, из чего складывается особенность этого парня. Высокий уровень образованности, прекрасное воспитание, начитанность и утончённые вкусы каким-то образом сочетались в нём с совершенно беспорядочным, взбалмошным, кочевым стилем жизни. В Испанию он рванул, рассорившись с невестой-японкой, до этого посетил множество стран, жил на Гавайских островах и до сих пор не определился в своих профессиональных приоритетах. Это был чистой воды богемный человек. «Цыган по призванию из штата Джорджия», как я его в шутку называю до сих пор.
Вскоре нам троим довелось поехать во Францию. Одна из компаний, с которой сотрудничала наша фирма, пригласила нас на кратковременные курсы для ознакомления с новым проектом, нуждающимся в переводе на несколько иностранных языков, а также для заключения возможного контракта. Отправились на моей машине, остановились переночевать в придорожном отеле. На следующий день нам предстояло явиться на презентацию. За полчаса до отъезда в вестибюль спустился одетый в элегантный чёрный костюм Тео в очках и с кашне через плечо. Мы едва узнали его.
— Тео, ты где такой прикид надыбал? — оторопело спросил я. Мартина одобрительно улыбалась.
— Э-э-э, у отца Рональда одолжил на недельку. Необходимо произвести адекватное впечатление.
Во время презентации и последующих занятий Тео занял ведущее место в составе нашей… э-э-э, делегации. Он так и говорил, обращаясь к представителям компании — известной во всем мире, кстати: «Наша делегация хотела бы заострить вопрос на...» «Кажется, Остапа понесло», — только и приходило мне на ум. Оказалось к тому же, что и по-французски он мог изъясняться. И довольно неплохо, по мнению Мартины. Тео внимательно слушал, задавал вопросы, уточнял, делал пометки в блокноте. В общем, контракт мы заключили. Во многом благодаря Тео, я полагаю.
Вернулись в Испанию и принялись за работу. Несмотря на подписанный контракт, фирму начало пошатывать. Это сейчас понятно: зарождался знаменитый кризис. Но тогда я стал нервничать и метаться. Подумывал о запуске большой рекламной компании. И тут Тео пригласил нас в ресторан — для важного разговора, в первую очередь с Мартиной. За обедом он сообщил нам о своём намерении покинуть фирму и устроиться в другую, на преподавательскую должность. Я обиделся, Мартина вежливо отмолчалась. Последнее время с Тео и так творились непонятные перемены. Он часто жаловался на недомогание, плохое самочувствие, опаздывал на работу. Мне приходилось заезжать за ним домой по утрам, будить и вытаскивать за шиворот на работу. А теперь ещё и это…
Тео ушёл от нас. Спустя год позвонил попрощаться: собрался уезжать. Ничего путного у него с новой работой не вышло, он решил вернуться домой в Джорджию. Миновал ещё год. Мы с Тео иногда перезванивались, он всё звал меня в Штаты. А потом замолчал месяцев на шесть. Я забеспокоился. Вдруг в фирму позвонила его сестра, и сказала, что Тео в госпитале: у него рак. Мартина записала номер телефона в его палате, передала мне.
— Тео, привет, дружище!
— Олег! Ты где, как?
— Речь сейчас не обо мне. Ты о себе расскажи.
— У меня всё отлично. Полгода было плохо, а сейчас нашли мне какую-то новую химиотерапию. Говорят, сработает. Так что подлечусь немного — и в Испанию, за тобой. Все будет хорошо, Олег!
Дорогой мой друг. До конца так и непознанный. На следующий день ты умер. А я остался и живу. Я часто пытаюсь разговаривать с тобой, представляю, что бы ты ответил мне, как отреагировал бы на то или другое событие, на ту или другую мысль. Думаю, мы сдружились бы ещё крепче. Мы из одной когорты, Тео. У меня почти не осталось друзей, это понятно: у каждого свои дела и заботы. Я не беру в голову. Скучаю по тебе. Смеюсь, вспоминая наши распри, мои крики на тебя, твои неуклюжие отговорки. Ты очень дорог мне, Тео. Я рад, что ты есть в моей жизни.
Уходят люди, мои ровесники: Лурдес, Тео. Кто следующий? Я?

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ. КОНЕЦ?

Когда Олег пришёл в себя на больничной кровати, было впечатление, что он не понимает, что вообще случилось, почему его тело ни с того ни с сего ему не подчиняется. Казалось, он беззвучно спрашивал у меня, почему люди вокруг (откуда-то появившаяся мать, врачи, медсёстры, друзья, жена, сын) как-то странно на него смотрят и относятся как к слабоумному. Потом я объяснила ему, что произошло.
Рано утром он позвонил и сказал, что не заедет, как обычно, за мной, чтобы вместе ехать на работу в переводческую фирму, где мы были компаньонами. Пообещал появиться попозже и… исчез на всё утро. Я не знала, что и подумать, такого он ещё не вытворял, а вытворял он много чего, уж я-то была в курсе. Под вечер уже мне позвонили из клиники и попросили приехать — помочь установить личность такого-то пациента, находящегося в коме после дорожно-транспортной аварии, произошедшей в семидесяти километрах от города на горной автомагистрали. Спускаясь с горы, Олег не справился с управлением на повороте, вылетел с трассы и свалился в ущелье, откуда его подняли на вертолете и привезли в клинику. Диагноз звучал страшно: травма спинного мозга в сочетании с черепно-мозговой травмой. Тут ещё его жена, которую он искренне любил и которой тем не менее изменял напропалую на каждом шагу, объявила ему, что жить больше с ним не будет. Любовь прошла, как она поняла после двухмесячных раздумий.
— Ну, тогда подавай на развод, — ответил Олег.
— Ты что, даже не хочешь, чтобы мы остались друзьями? Ведь у нас сын, и мы могли бы поддерживать нормальные человеческие отношения, я тебе во всём буду помогать, найду квартиру, в которой ты сможешь жить со своей мамой, — завела она лицемерную канитель.
— Алина, а зачем мне жена, которая со мной жить не хочет? — возразил он резонно.
— Ну тогда и живи вот с ней! Я дарю тебе его, — зло фыркнула Алина, обращаясь уже ко мне.