Сияние

Оставь на горизонте яркий след,
Рассекая небо пополам,
Я буду ждать тебя, как жду рассвет,
И мы останемся с тобою там…
* * *
Нас разделяли лишь пару километров друг от друга. Словно на первой космической скорости, я готов был прибежать к ней и умолять простить за тот дикий бред, что сказал тогда ночью, когда мы любовались звёздным небом, оперевшись руками на перила мостика, который ограждал берег и реку, течение которой было беспокойным в ту ночь, что я невольно приобнял её, прижав к себе её тело. Она лишь немножко улыбнулась и положила свою голову мне на плечо, наблюдая, как волны резко врезаются в гранитные стены набережной. Её бледные руки сжимали перила мостика, будто это был не обычный металл, а что — то родное для неё. Хотя это ведь глупо, металл не может быть родным, или может,… Кто знает.
Странно, но у этой девушки было такое сильное влияние на всех тех, кого она обнимала или с тем, с кем говорила, что они сразу добрели и светились от счастья. Она словно лучик солнца озаряла темную дорожку в чаще леса; она словно звёздочка падала с неба и исполняла желание случайного прохожего, который её увидел, она, будто радиация, пронзала всё тело этими яркими частичками, и оставляла внутри человека эти самые частички. Внутри меня тоже были эти частички, потому, что я подвергался её влиянию так часто, что мы могли часами стоять на этой самой набережной, обсуждая самые нелепые темы для разговоров, которые придумывала тоже она.
Я возвращался домой с чувством полного удовлетворения, хоть и последняя маршрутка, которая проезжала по маршруту до моего дома, давно уже уехала. Я брёл один по улице и вспоминал наши споры и обсуждения на набережной. Вспоминал её смех и твёрдое: «Нет!», когда я пытался доказать что — то обратное, доказать совершенно другую точку зрения, но она была упрямой и постоянно твердила: «Нет, ты не понимаешь!», и продолжала говорить снова всё то, что говорила ранее. Это даже было забавно, что она пыталась донести до меня совсем другой взгляд на этот вопрос, а я лишь смеялся, слушая её рассказ сотый раз.
Рассматривая её с ног до головы, я удивлялся, как эта девушка могла стоять рядом со мной здесь, когда она могла бы доказывать это кому-то другому, или даже другим людям. У неё ведь великолепные ораторские качества и к тому же она ещё невозмутимая спорщица!
Я бы мог спросить это у неё, но у нас и без этого вопроса были другие темы для разговоров.
Так вот! Я брёл по улице до своего дома около часа, но я был наполнен этими лучиками, и, кажется, даже сам светился от счастья. Только вот приходилось получать нагоняй от мамы, когда поздно возвращался домой. Она показывала мне на часы, пока я вешал свое пальто, что-то говорила мне, но я настолько был счастлив, что просто не обращал внимание, что меня ругают. Когда мама, наконец, спрашивала, где я был и с кем, я лишь улыбался и так спокойно говорил её имя, что моё сердце с трепетом стучало в груди.
«Я, конечно, всё понимаю, — говорила мама — но можно же приходить домой пораньше!»
Пораньше я не мог приходить, потому что мне вообще не хотелось уходить от этой девушки.
Я готов был даже под дождь стоять рядом с ней и обсуждать наши проблемы по успеваемости, или рассматривать ночное небо. Находить созвездия и радоваться, как маленькие дети.
Но все же потом я провожал её до маршрутки, жертвуя своей последней маршруткой. Мне было важнее, чтобы она доехала до дома, чтобы с ней ничего не произошло, и она смогла спокойно уснуть, укрывшись тёплым одеялом.
Мне приходило уведомление от неё, такое приятное сообщение: «Ложись спать спокойно, я доехала. Спокойной ночи тебе!
А я не мог уснуть ещё долго, я всё думал о том, что она делает. Да, она уже наверняка спит. Я всё наблюдал, как едут машины по улицам ночного города; я всё смотрел на небо, усыпанное миллиардами звёзд, и протягивал руку, пытаясь достать хоть одну звёздочку, но они настолько далеки от нас, что я не мог бы даже дотянуться, если бы смог залезть на самую высокую стремянку. Я очень хотел достать ей с неба звёздочку, чтобы сказать наконец-то ей, что мне не всё равно на неё, и что я вообще как — будто помешан только на ней, но я боялся, что она рассмеётся, что посчитает глупым моё признание.
Я знал, что слова, которые так привыкли говорить все, то есть слова:»Я люблю тебя», не задели бы её, она бы не поверила в это, наверное, бы ещё и резко впала в грусть. Она была из тех, кто не верил в любовь, но я верил и хотел, чтобы она тоже навсегда поменяла свое мнение об этом чувстве.
Я всегда ночами думал, как и когда скажу ей это. Выбирал самый лучший вариант, как я это буду говорить. С этой мыслью даже засыпал.
Наконец я решился. В голову пришла самая лучшая фраза, которую она должна была понять, потому что космос, Вселенная, звёзды и кометы были нашей общей и любимой темой разговора.
** *
Рассекая звёздный небосвод,
Нежным взмахом крыльев за спиной,
Не боясь космических высот,
Будь со мной… будь со мной…
** *
Мы снова встретились на набережной. На улице было очень холодно, но она снова оперлась бледными руками о перила моста.
Я приобнял её за талию, чтобы немного согреть, потому что осенью ночи были очень холодными, а если вдруг надвигается циклон на наш город, то ещё и всю неделю будет лить дождь, как из ведра, а я видел, что даже в этом пальто ей холодно, поэтому принял такое решение — согреть её объятиями. Она только слегка улыбнулась, и для удобства положила свою голову мне на плечо. Её длинные русые волосы, как — будто водопад немного покрыли моё плечо, и в нос ударил запах дорогого шампуня.
Мы снова смотрели на то, как волны бились об гранитные стены набережной, но на этот раз волны были беспокойными, они резко врезались в стены. Казалось, будто произойдёт что-то плохое. Оно и произошло.
— Мне хотелось бы тебе кое — что сказать, — чуть слышно сказала она, убрала свою голову с плеча и разорвала наши объятия.
Я стоял и не понимал: что такое она хочет сказать? Моё сердце стало биться чаще, как те волны внизу моста. Я боялся, что не смогу сказать ей о своих чувствах.
— Что такое? — произнёс я, смотря на её покрасневшие щёки от холодного ветра.
Она подняла глаза на меня, немного постояла так, затем отвела взгляд в сторону огней на другом берегу реки. Она будто медлила, чтобы я смог принять эту новость, которую она хотела мне сообщить. По её лицу можно было прочитать, что она скажет что-то очень печальное и грустное, но это нужно было сказать мне, потому что, я знаю, что она доверяет мне и не может скрывать ничего от меня впрочем, как и я от неё тоже ничего не могу скрывать. Мы слишком привязаны друг к другу какой-то невидимой связью, но я знал, что эта связь — любовь, а она больше склонялась к тому, что это дружба. Конечно, я не говорил ей об этом никогда ранее, но сейчас мне хотелось уже признаться ей в своих чувствах, которые не давали мне уснуть, как минимум ещё часа два.
Я чувствовал, как моё тело настолько напряженно, что мне хотелось уже услышать от неё это «кое — что».
— Ты же знаешь, что моего папу очень часто переводят с работы в другие города,— начала рассказывать она, а я наблюдал за контурами её губ и пытался понять, что она скажет дальше.
Конечно, я знал, что отец этой девушки постоянно был в командировках в разных городах нашей страны. Да, для военных это считается нормой, как мне кажется. Как рассказывала она, то они часто переезжали из одного города в другой, потому что так распоряжался отец и его работа, конечно же.
Её отец — очень строгий мужчина, а мама — очень добрая женщина, но дисциплинированная, а поэтому отпускали погулять свою дочь только после того, как она сделает все домашние задания, которые задали; поможет маме с уборкой и готовкой, только потом они отпускали её погулять.
Я уже начал опасаться, что она скажет самые страшные для меня два слова: «Мы переезжаем» Я молился про себя, чтобы она не сказала этих слов; просил, чтобы она осталась в этом городе, хотя бы до своего 18-летия; умолял, чтобы она никуда не уезжала, потому, что я не мог бы забыть её, не смог бы разорвать эти невидимые нити нашей связи. Я не хотел, чтобы это было так.
Она снова отвела взгляд.
— В общем, папа хочет, чтобы я поехала с ними в Питер. Там я и поступлю в университет.
Увы, но мои опасения подтвердились. Эта девушка, к которой я безумно был привязан и влюблён, должна была поехать с родителями в Питер, покинув этот город, наверное, навсегда. Я не мог поверить в это, не хотел и не мог верить в эту правду.
Внутри меня будто что-то оборвалось, будто что-то перегорело. Мне стало не по себе. Звёзды для меня потеряли свой привычный яркий блеск; волны стали для меня будто родными, потому что бились также часто о стены набережной, что и моё сердце в груди. Я так хотел, чтобы эта девушка осталась в этом городе, потому что мы уже продумывали планы, как поступим в один университет после школы; как будем также гулять до полуночи, рассматривая звездное полотно на небе.
— Ты хочешь сама уехать? — смог выдавить из себя только эту фразу, потому что в горле будто был комок.
Она опустила голову, рассматривая, как бушуют волны внизу.
На небе резко появились чёрные тучи, которые закрыли собой все звёзды. Возможно, моё признание могло бы оставить её в этом городе, но оно уже было бы не таким чувственным благодаря этим тучам, которые так не кстати накрыли город.
Во мне будто постепенно растворялись эти частички, которые дарила она своей улыбкой. Я так боялся потерять её, но в мыслях ещё теплилась надежда, что она не захочет никуда уезжать. Я был даже готов приютить её к себе, чтобы мы вместе закончили школу, а она бы могла жить в соседней комнате сестры, которая давно уже съехала от нас. Я не хотел, чтобы всё закончилось на этой ноте. Я боялся, я снова боялся сказать ей своё сокровенное признание.
— Илья, — произнесла она только моё имя дрожащим голосом.
Я не знал, почему была дрожь в её милом голосе. Возможно, это было из-за холода или из-за того, что она волнуется и боится.
Я поднял свои глаза, смотрел на неё, а внутри меня что-то постоянно замыкало.
— Ты должен меня правильно понять. Они мои родители, я должна поехать с ними, — наконец сказала она и хотела подойти ко мне, взять мою руку, но я отвернулся, теперь уже смотря, как на другом берегу горят огни фонарей, освещая улицу.
— Я понял тебя! — эмоции овладевали мною, я почти прокричал это предложение.
Она вдруг резко остановилась. Между нами оставался лишь метр. Шмыгая носом, она тоже стала наблюдать за огнями на другом берегу.
— Хорошо, если ты хочешь поступить именно в Питер, то…я, конечно, не против! Ты найдешь себе там специальность по душе, я уверен, да!
Я продолжал повышать тон своего голоса. Мною правили эмоции.
Я настолько был обижен на эту девушку с русыми волосами и голубыми глазами, что все слова, которые я хотел сказать ей, забылись в моих мыслях. Она лишь стояла, молча слушая мои крики.
Я понял, что обидел её только, когда она вдруг убрала свои бледные руки с моста и убежала в сторону остановки.
Я продолжал стоять один, понимая, что она хотела попрощаться не так, как попрощались мы. Виноват был я. Даже не хотел слушать её, выкрикивая обидные фразы, мне даже не было стыдно. Только сейчас я понял масштаб всего случившегося.
Мне звонила мама, но я сбрасывал, думая, что делать дальше. Я схватился за голову, не понимая, что делать дальше. Мне нужно было увидеть её и извиниться за этот нелепый бред, который я выкрикивал.
** *
Мимо пролетающих комет,
Что летят куда-то в неизвестность, Среди звёзд и вымерших планет,
Мы нашли это место….
** *
Нас разделяли лишь пару километров друг от друга. Я мчался к ней, словно на первой космической скорости. Старался успеть увидеть её около подъезда, чтобы не беспокоить её родителей своим приходом. Пока я бежал, небо стало постепенно проясняться, стали снова видны звёзды, которые всё также светили для меня ярким блеском.
Я винил себя за то, что она убежала; винил за то, что, возможно, она плакала от обиды и разочарования во мне, как в настоящем друге. Я должен был её поддержать, хотя бы потому что, влюблен в неё.
Я старался бежать лучше, чем на уроках физкультуры. Я так боялся не успеть; боялся опоздать и больше никогда не увидеть её. Даже если она и уедет в Питер, я должен признаться ей, что люблю давно только её. Иначе я не мог описать этого чувства, которое расцветало во мне, как только я видел её в дверях кабинета истории. Она светилась счастьем и своими лучиками счастья делала меня не менее счастливым в этой Вселенной человеком.
Мне нужно было признаться именно сейчас. Да, она уедет в другой город, но она должна знать, что благодаря ей я понял, что такое влюблённость; я понял, почему звезды собираются в созвездия; я понял, почему мне так близка тема космоса. Она открыла во мне эти чувства. Она — девушка с голубыми глазами и русыми волосами, с пухлыми губами и маленькими пальчиками.
Я сократил путь, чтобы застать её рядом с подъездом. Для меня были важны каждые минуты.
Усталость утомляла меня, я не мог отдышаться, смотрел в сторону остановки и боялся тому, что не успел, что она уже давно приехала и пошла домой.
Через пару минут, когда я потерял всю надежду и собирался идти домой, я увидел, как она слезла с маршрутки и пошла в сторону подъезда.
Она не смотрела вперёд, смотрела только себе под ноги, а я слушал, как она стучит своими лакированными ботинками по асфальту и думал, что я скажу ей.
Она прошла мимо меня, ускорив шаг, не сказав не слова. Я подбежал к ней и схватил её за руку.
— Ника! — сказал я её имя.
Она остановилась.
— Зачем ты пришёл? — проговорила она, поворачиваясь ко мне лицом.
Я должен был придти. Я должен был извиниться за то, что было на набережной.
Я не хотел, чтобы она уезжала с чувством обиды на душе.
— Я извиниться пришёл. Наговорил много лишнего. Ты прости меня, я сам не знаю, что на меня нашло.
Она снова опустила голову, и её взгляд упал на жёлтые листья под ногами.
— Ты бы не бежал ради того, чтобы извиниться… — прошептала она, будто себе под нос, но я прекрасно слышал её.
Она слишком хорошо знает меня, скрывать от неё что-то бывает бессмысленно, она всё равно узнает.
Я поднял голову на небо, где сверкали звёзды. Кажется, самое время для признания.
— Да, ты права. Я бежал сюда, чтобы тоже кое-что тебе сказать.
Она тяжело вздохнула и ухмыльнулась.
— Вот как. — снова прошептала она.
— Я понимаю, что наговорил много глупого на набережной. Я не желаю тебе плохого, Ника! Я хочу, чтобы ты поступила в Питерский университет, и вообще, я уверен в твоих силах. С твоими знаниями…
— У тебя всё? — перебила она меня.
Я подошёл поближе к ней. Мне хотелось, чтобы моё признание подарило ей теплоту, чтобы она забыла про обиды, чтобы смогла уехать без чувства вины.
Я взял её ладонь в свою ладонь и сказал:
— Нет, подожди! Извини меня, пожалуйста!
— Хорошо — хорошо, я прощаю. Теперь можно я пойду домой, а то я очень сильно устала.
Давай, Илья! Скажи ей уже об этом!
— Подожди, Ник!
Она улыбнулась уголками губ.
— Что ещё?
— Ник, я понимаю, ты можешь, посчитаешь это глупостью.
Она продолжала смотреть на меня. А внутри меня снова оживало это чувство. Я должен сказать ей об этом иначе никак.
— Я готов достать тебе с неба звёзду.
— Что?
— Я готов достать тебе с неба звёзду. — повторился я.
— Не понимаю тебя. — ответила она.
Как же она не понимает? Она понимает, просто не хочет принять этого. Я то — уж точно знаю.
— Мне не всё равно на тебя.
Молчание.
— Ты мне нужна, Ника!
Она улыбнулась, но оставалась такой, же спокойной, ну или просто уставшей.
— Что? Что ты сказал? Я не понимаю, Илья.
— Ты мне нужна!
— Зачем?..
— Я люблю тебя!
Мой план не сработал, я сказал всё совсем по-другому, не так, как продумывал ночами своё признание.
Она опустила глаза, в которых я видел целый океан. Её голубые глаза — это и есть океан, в котором я растворялся каждый раз без остатка.
Эта девушка стояла передо мной, а ветер развивал локоны её русых волос, что так же нравились мне.
— Что? — еле произнесла она.
— Я люблю тебя, Ника! — повторился снова я.
Я боялся, что она просто развернётся и уйдёт; боялся, что она не поверит мне. Но признавшись ей в своих чувствах, мне стало намного легче внутри. Я почувствовал, как мне стало легче дышать, вдыхая запах после недавнего дождя. Я определенно был готов ко всему, что она скажет в ответ на моё признание.
Она лишь покраснела и скромно улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.
Ника сдвинулась со своего места, просто молча, подошла ко мне и обняла так сильно, что я чувствовал, как бьётся её сердце.
Я положил свои руки ей на талию. Всматриваясь в её глаза, я видел, как они сияют, словно звёздочки на небе в эту ночь.
— Сегодня очень ярко светятся звёзды…- прошептала она.
— Безусловно, это я сказал им светиться ярче!
Я засмеялся. Она засмеялась тоже. Между нами снова скреплялись крепко невидимые нити, или как говорил Лис из «Маленького принца»:«Нужно создать узы.» Я кажется, понял смысл этой сказки именно сейчас. Я создал с ней эти узы уже давно, когда она пришла к нам в класс и села за парту именно со мной. Она самая первая почувствовала во мне родственную душу, а я понял это только спустя время.
** *
Эта ночь была самой светлой в эту осень. Тучи расступились, а сияние звёзд освещало этот прекрасный мир. Я понял, как прекрасна моя жизнь благодаря этой девушке. Она научила меня радоваться даже небольшим событиям. Радоваться звёздам; радоваться запахом старых книг; горячему чаю с мятой и малиновым вареньем, который делала мама, чтобы согреть меня; радоваться даже прохладной росе, которая падала на зелёную траву. Радоваться этой жизни. Она открыла во мне столько нового, что я сам удивлялся, каким я стал за этот промежуток времени.
— Тогда достань мне самую яркую звёздочку с неба!
Я полюбил весенние цветы и запах утренней росы благодаря этой необычной девушке.
** *
Где сбываются мечты,
Где лишь только я и ты,
Не погаснет та звезда,
Что нам светит с высока:
Где лишь только ты и я…
** *
И лишь бы та самая яркая звезда никогда не погасла, и я обязательно смогу дотянуться до неё где-то на краю этой Вселенной, и подарить ей это великолепное сияние.