Принципиальность

Расцвет торговли людьми для осуществления капитализма прямо из распада от мучений их физического мяса через веру, что они все бессмертная душа и здесь не рождались. Полнота киллерского творчества и издевательств в просто безграничие катастрофического разрушения. Всякая организация защищала бизнес за деньги от нападающих и покинутых, что просто от голода уже искали смерть, не желая в этой стране даже обитать.
Он спал на снегу и плакал в землю, осознавая, как медленно ему предстоит здесь умереть. Он проявил принципиальность, но не мог сейчас сдержать свою выплывающую боль от того, что правительство играет на коллективном взамопристращивании с целью такого устрашия остальных, что непременно продолжат пока они в комфорте их поддерживать. Однако не это было самое страшное. Само небо смеялось над моими слезами, и я просто побрёл прочь из города. Словно призрак. Как из царства живых мертвецов. Ни на кого при том не оборачиваясь. Я не понимал, что они просто для каннибализма заманивают на еблю сюда будущие на пожирание трупы просто заняться сексом поприятнее и всё. Здесь не пахло даже предательством – здесь просто убивали даже женщин на приятное вырождение к Богам с их вымирания.
Я вышел из города и с меня стали сползать венерические заражения, которые я всю жизнь считал своим защитным слоем, ощутив себя как в фильме про пришельцев. Лишь облака вели меня отсюда прочь в слезах, где я просто сожалел о том, что люди в такое превращаются при здесь развитии. Они лишь делали вид, что меня кинули с имуществом – я бы с палаткой путешествовать ушёл, но я увидел это и мои слёзы не заканчивались.
Я прекрасно знал, что сквозь все эти лишения меня от заражённых просто увела моя звезда. За неё на небе я и брёл, а слёзы начинали проходить, не щадя моё желание отсюда убежать. Зелёные кустарники леса до сих пугали меня, сообщая о пайках из женских половых органов при перегрузке сексом, когда они едят живых на рожание в имитации. Я ещё не знал какой я дальше увижу кошмар среди кустов.
Зелёное поле с пышными кустарниками вели меня образом зелёного ковра. Мне очень нравится этот образ. Он всё же вернул меня на землю, где я и был рождён. Я подошёл к обычным луговым цветам, которые мне казались ценнее всей заманивающей роскоши городов от того, что всё тамошнее роскошество нужно, чтобы просто заманивать на съедение похожее на них. Растения стали указывать по ветру мне путь, куда же ступить дальше, но я ощущал эту опасность в неизбежности дальнейшего маршрута. От страха я хотел просто лечь и умереть хотя бы здесь.
И вот пройдя по полю до какого-то сбора девушек и двоих мужчин я онемел, осознав, что в городе с людьми. «Да кабздец, блядь! Ты будешь трахаться или нет, шлюха!» — кричал мужчина самого старшего возраста на девушку-блондинку в синем сарафане. Я понял, что они и здесь присутствуют скорее, как заражение, чем как что-то полезное. Я не стал даже ничего спрашивать, узнав это: они, издеваясь над женщиной для Богов уменьшают в их только в то вере сопротивление Богам звезды через кодировку на обмен свечений их головного мозга. Сама звезда явила сквозь ветер: «Оба! Да, вас видно, шлюхи!» И началась массовая паника от осознания, что оно их настигло. «Это не они!» — кричали они для обмана звезды, это делая, следуя принципу Шивы, — «Это не они! Мы ошиблось! Мы ошиблось!» И Солнце сквозь несоответствие дыхания здесь их плоти просто проникло их предательство. Девушка-блондинка отпрянула с криком от начавших корчится на земле людей и их её глаз пошли слёзы. Словно невидимое чудовище начало их разлагать и разрушать прямо живыми на этом зелёном поле в перегной за то, что они через убийства постоянно в труп призывали сопротивления убитого, выставляя это всё бессмертной душой, а потом их трупа осуществляли иммитанты пожирания для истязания и наслаждения в его вожделении. И я и девушка, что должна была спать с одним из них, просто кричали от ужаса и мои слёзы вновь не могли остановиться от увиденного. Я впервые осознал, что боюсь даже эту относительно нормальную женщину просто поэтому результату их отношений.
Тем не менее, мы побежали оттуда вместе, так как всё равно страшнее в одиночку. Отойдя подальше от гниющих, я посинел увидел, что мужчины и женщины бегут за нами. От них исходили пьянящие рассудок волны, и мы убегали от них крича. Солнце сделало толчок от небес, и бегущие в гниении женщины начали падать от естественной смерти на их уже фазе разложение при каннибализме, что у них никак не наступало от городской политики медицины. Осталось за ними гнаться три идущие неспешно женщины, у которых на ходу отваливались волосы, и трескались до крови мышцы на ногах и теле в целом. Они уже были результатом через них выжидания (выжирания) успешными мужчинами обоюдно-формируемого гипотетического плода человеческого многоклеточного по их вере Буддизма.
Внезапно и он и девушка-блондинка в сарафане поменяли цвет кожи под цвет её сарафана: двое мужчин, что их преследовали остановились и начали, хватая женщин, имитировать размножения и было понятно зачем: чтобы их этим заразить.

Девушку скрутило на моих глаза и начало вырывать любыми из плоти соками от омерзения. Она вскричала просто головным мозгом ощутив через свой чужой половой орган и вопила диким писком от ужаса, не в силах даже это прекратить. Меня затрясло, словно в страшнейшей мясорубке, где переламывает женщин и детей. Город словно преследовал меня и здесь. Мы бежали побледневшие не силах даже что-то сказать, а они за нами. Мимо кустарников с красной листвой мы бежали до ночи от них, но усталость взяла верх и они, истекающие кровью из потрескавшейся кожи и плоти поймали нас. Девушку держали смотреть, а меня начали раздевать, избивая и я мог только от боли кричать, считая себя несчастным под проницанием жестоких лучей звезда по имени Солнце, что устрашало меня сильнее тех, кто меня избивал. Издалека на нас кто-то смотрел, но я не мог понять кто там, так как меня уже насиловали в задницу по очереди двое преследователей, посмеиваясь, что им удосужилось добиться прекрасную совместную ночь. Лёжа голый и изнасилованный он ощущал через заражение их наслаждение их его тканей выжиранием и его плоть искажало. Мужчина, что постарше и потолще поднял его, а второй стал бить его по ягодицам, чтобы вообще сломать мясо на податливость питаний, прикрывая это любыми другими причинами. Девушка кричала, и они решили «подключить её к веселью». Маленькие, только начавшие расти деревца с жёлтой листвой плакали от такой планетарной скверны их будущей кровью в минералы. Они сняли с неё розовые стринги, её раздев, и начали таскать по полю за волосы за то, что она с ними отказалась переспать. Когда она голая получила уже кучу ссадин, они ударили её по голове, а женщины одевали меня избитого с головокружением и кучей синяков и каких-то стигмат в розовые стринги, они начали подходить опять к месту, где они продолжали чем-то меня бить до крови и питаний лопнувших сосудов. Я взбешённый, но еле живой сказал бьющей меня искровавленной женщине: «шлёпни меня ещё разок, моя пышечка». На это подошедший мужчина помоложе мне ответил: «Ты всё ещё артачишься, ублюдок?» Вдруг его товарищ, стоящий за его спиной побледнел, но и я был далеко не в лучшем цвете, истекая кровью голый и избитый с заражениями. Перед ним с тьмы стали возникать тени маньяков сами по себе и двигаться к нему от этих маленьких деревьев настоящим ветром. Он, уже от этого ранее умерев, начал разговор с колдуном: «И что те мне сделаешь, млядь?» Оно не стало медлить и просто убрало из него ключи ложного рефлекса насиловать по памяти реакции без физической причинности размножения с результатом, а колдун неведомый далеко исчислял сигнал ему искривления от транса, что был первым закланием ему, так как всё равно это бы случилось более мучительно, а он бы боль дальше глушил убийствами. Я тоже видел эти тени маньяков, что с ветра его ударили в живот, а женщин заставили с воплями от них удирать в беспамятстве, но я еле дышал от боли и никому не нужен я здесь был. Убийца неожиданно очухался от чего-то, а его товарищ лил дикие слёзы. Я не видел ещё такое никогда, но и подняться не мог. Они для меня неожиданно с нежданным поклонением этой тьме ушли, а я начал подниматься, ища на траве одежду. Девушка-блондинка тоже одевалась. Более старший насильник прибежал назад к месту, где были тени: «Я тебя выебу, сука! Где ты? А ну ещё раз это сделай мне!» Это очень комично Солнце ему сообщило, так как не могло обнаружить сетами где он ходит в темноте, и он не понимал относительно Солнца где он. Колдун поспособствовал его там обнаружить побыстрее. «Сука, бляядь!» — кричал мужик опять от боли. Он постиг эту обиду, когда колдуна не достать, а проблема есть… Пока он искал в темноте своего обидчика, мы быстро дальше побежали отсюда. Я с девушкой прыгнули в воду прямо в одежде, лишь бы переплыть от них на другой берег. Мы уплывали, а после убегали так быстро, что не было и секунды ни о чём помыслить, где ветер завывал нам это их о нас мнение: «рабский контингент».
Позже мы легли на траву и уснули прямо так, а завтра, если опять не будет убийц, можно будет поискать съедобные растения, так как деваться больше некуда – мы здесь. Внезапно за рекой послышались крики наших насильников, но мы уже спали без задних ног. Я подозревал, что охотники там продолжают преследование и среди ночи проснулся, разбудив спутницу и мы быстро побежали дальше. Огромная ель и небольшие жестколистые деревья, пахнущие осенью, промелькнули мимо нас, словно кометы. Их уже поджидали полные и лысы сборщики возращённых – одни из основных участников торговли людьми. Сделать им я избитый мало что и мог, а девушка раздумывала в какую сторону податься. Я смотрел на них очень мрачно, страшно и злобно, а двинуться в их сторону не мог. Я так и стоял столбом, не двигаясь, рассуждая про себя кто я после этого. Колдун воспользовался положением лысых, и оно с транса по его заклинанию от их первого заклания им проявило сон наяву – они тоже так и стояли не двигаясь, смотря головным мозгом там этот сон стоя, зная, что это звезда им устроила такое наказание просто за то, что они на транс закланный так скидывали вину за их убийства. Я не мог понять, что с ними, но всё же побрёл дальше, опираясь на движение в небе облаков, а девушка за мной.
К стоящим так сборщикам подошёл связной:
— Что случилось, лысый? Мефистофель! – спросил его связной, но он не отвечал, смотря сон с открытыми глазами.
Связной, поняв ситуацию, отправился за помощью.
Я задал девушке вопрос о том, какой хотя бы кличкой её называть. Она на лёгком бегу рассмеялась и ответила: «Наталья Смирнова. Отчество не скажу». Перед нами остались только горы, где обычно ждёт сторожащий эти местности убийца. Мы отправились дальше к нашей неминуемой смерти, зная, что пощады здесь не будет. И вот убийца стол в ожидании мимо него на небольшом подъёме горы и спрыгнул перед нами, демонстративно отключая на телефоне Skype: «Мой ник в этом приложении Sonic. Очень приятно видеть вас здесь». Я его узнал: «Никита, 26 лет». Парень даже побледнел. Он явно оценил принципиальность таких неженок. Сзади шёл кудрявый брюнет и просто застрелил их в спину всех с этим Никитой, лишь запомнив вопль неожиданности, сложив за спину дальнеприцельный автомат.
Этого страшного кудрявого темноволосого киллера многие видели в горах, но кто он никто так и не узнал…