Жизнь до... Первая брачная ночь

Жизнь до…1.

ПЕРВАЯ БРАЧНАЯ НОЧЬ



" Ого! Попечатайте"- думала Лора. Сказать легко, а сделать трудно, — размышляла она, вспоминая с каким ехидством в голосе сказала это Рэнка. — Наверно, ещё не успокоилась. И чего она так обозлилась? Почему ей не понравилось, что они с Сергеем решили пожениться? И тут ей вспомнилось, что всё последнее время она была как бы третьей лишней. Почти никогда им не удавалось сходить в кино вдвоём. Лора всё время чувствовала себя предательницей по отношению к подруге. Сергей покупал всегда два билета, но тут объявлялась Рэна и заявляла, что она тоже хочет этот фильм посмотреть. Шла с ними, твердя, что Серж может попытаться либо в кассе прикупить третий билет, либо с рук. Сергей не спорил, и так и поступал. Забавно, что ему всегда это удавалось. Везучий. Но ещё более удивительно, что как ни старалась Рэна сесть рядом с Лорой, ей это не удавалось. Тихоня Сергей играл роль глупенького парня и купленный третий билет вручал Рэне, которой приходилось сидеть отдельно. Лариса представляла, как та злится, стыдила Сергея, но тот только смущённо улыбался. А, когда начинался фильм, он брал руку Лоры в свои, сжимал, гладил, максимально к ней придвинувшись. Она забывала о подруге, сидела вся сжавшись, еле дыша. Млела!
Но, вернёмся к ночи. Итак, девочки, смеясь ушли, оставив молодожёнов одних. Куда то испарился и Сергей. Оказывается, он сбегал в свою комнату на первый этаж, чтобы взять увеличитель, химикаты и бумагу. Гриша Низарев, с которым они вместе жили, думал, что Сергей пришёл приготовиться к первой брачной ночи с Лорой в их комнате, и уж собирался у кого ни будь из ребят перекантоваться, но оказывается, ему можно ночевать в привычной обстановке. Гриша был паренёк очень тихий, стеснительный и, скорее всего провёл бы ночь просто на лестнице.
Сергей пришёл и сразу взялся за дело: подогрел воду, налил в прополоснутые банки, насыпал порошки.
— Лор! Давай немного полежим, отдохнём, пока проявитель растворяется, — предложил он смущённо.
— Нет, нет! Давай сначала всё отладим, настроим. Если процесс пойдёт нормально, тогда и полежим.
Так и сделали. Отпечатали уже чёрного кота — символ института. Надо сказать, что в институте бродили, бегали, чинно ходили по коридорам, по буфетам несметное количество чёрных, именно чёрных котов, кошек и котиков. Студенты в шутку говорили, что администрация специально их столько развела, чтобы студенты чаще получали двойки и тройки на экзаменах и этим экономили институтский бюджет, так как им не платили бы стипендию. Потом Сергей с Лорой отпечатали второй лист: вестибюль со статуей Миломедова — любимого декана в образе греческого философа. Спросите, что это они печатали? О! В группе решили не отделаться общей фотографией «Выпуск 1956 года», а сделать памятный альбом. На Лорином факультете, тоже некоторые группы делали альбомы, но тут совсем другое. Тут не собирали готовые фотографии с картошки, с соревнований по разным видам спорта, короче, кто, что даст. Нет! Серёжин факультет сам по себе был уникальным: ГСХ — городское строительство и хозяйство. Факультет существовал всего второй год, то есть их выпуск был вторым. Первый, по словам декана, состоял из очень талантливых ребят, но второй был вообще из удивительных ребят. Факультет небольшой, всего пятьдесят с лишним человек. Единственный факультет, состоявший из двух групп: мужской и женской. То есть, как было по тем временам, в школах: женские школы и мужские. В институтах раздельного обучения не было, кроме как на Миломедовском факультете. И мужская и женская группы в основе своей состояли из весёлых, талантливых, энергичных ребят и девчат. Группа отличалась необычайной дружбой, взаимовыручкой. Удивительная группа. С каждым годом успеваемость на факультете возрастала. Троек вообще не было. Стипендию получали все. Все учителя с удовольствием читали там лекции, принимали экзамены. Приятно, когда твой предмет все знают как минимум на четвёрки. Все педагоги удивлялись, как так получилось, что в этих группах одни вундеркинды. Как то на одном из экзаменов все 54 человека получили пятёрки. Такого не было ни разу за всё время существования института. Вот, что делает дружба и находчивость. Просто, ко второму курсу была разработана определённая система поведения во время сдачи экзаменов, система пользования шпаргалками, даже, если они не были кому то нужны. Можно было проверить свои знания, или всё сдуть со шпаргалки и выучить, если попалось что то недоученное. Система была всегда одинаковой на всех экзаменах. Система логичная, не вызывающая ни у одного педагога никакого вопроса. Она держалась в строгом секрете, и я узнала о ней спустя 45 лет после окончания института. Итак они решили сделать выпускной альбом не обычный, как у всех, а оригинальный. Повторюсь: у них было потрясающе много талантливых ребят. Один Толик чего стоил! Он-то и был основным мозговым центром и художественным исполнителем. Коллегиально решали, что должен отражать лист, посвященный какому — либо из товарищей: увлечения, или черту характера, или какое-то событие, случившееся с ним. Все должно быть с юмором, лучше безобидным, но остроумным. Все листы в иллюстративном плане были выполнены замечательно. Например, лист Вали: она занималась гимнастикой, ужасно любила мороженое и обожала Раджа Капура, игравшего в очень популярном тогда индийском фильме «Бродяга». На листе в углу была фотография Вали, напротив фото Р. Капура из киноафиши, фото Вали в стойке, гора мороженого и, убегающий белый медведь. И тексты: «На брусьях, стульях и на койке она умела делать стойки». И еще: «Бродяга был ее кумир, но предпочла ему пломбир». Или на Сережу: его фотография была вмонтирована в образ Мюнхгаузена, сидящего на ядре. И надпись: «А что, если проделать дырку в земле и выйти с другой стороны? А что, если жениться на Лоре?» Понятно, что Сергей котировался как человек, с какими-нибудь интересными идеями. А идея с женитьбой вообще всех потрясла. Никто и подумать не мог, что этот тихий, застенчивый мальчик мог проявить такую решимость. Короче – все листы были сфотографированы, и теперь молодым дали плёнку, чтоб они немного попечатали. Как только они остались одни, сразу рьяно принялись за дело. Сережка пытался время от времени уложить жену в постель, но та с ужасом показывала на медленно прибавляющиеся листы и говорила:
— Что ты! Придут утром девчонки, увидят, что мало сделано и заржут. И Рэнка ехидно так спросит: «И чем это вы всю ночь занимались?» Что ты ответишь?
Сначала они решили печатать каждый лист в 60 — ти экземплярах, но это нудно и неинтересно. Сергей предложил «прогнать» все листы в одном экземпляре. Разумно! Как там дальше пойдёт, а у них свой экземпляр, считай, будет.
— Серёж! Знаешь, сколько всего листов надо напечатать?
— Много, — засмеялся Сергей.
— Неа! Всего 2 970 штук. Это, если только один альбом для Миломедова, а, если придёт больше педагогов на выпускной бал? Всех же приглашали! Им же тоже надо подарить памятные альбомы, то есть надо более 3-х тысяч.
Сергей оторопело смотрел на Лору.
— Э! Как это? Банкет через неделю. Ещё же переплести надо. Ммм! Не успеть! Знаешь что? Давай спать! Пусть у наших ответственных голова болит. Всё равно больше печатать нельзя:, таз полон. Начнут слипаться.
— Только давай хоть чайку попьём. Как это мы ничего не купили!
— А что? Совсем ничего нет?
— Ура! Есть немного хлеба горчичного! — оттягивала этот волнительный момент Лора. — И маргарина немного! Сейчас намажу маргарин, присыплем песочком, будет вкуснее торта!
Вот и чай вскипел. Лора, не торопясь. разлила его по стаканам и медленно, якобы, чтобы не обжечься, стала пить. Сергей наоборот, быстро расправился с бутербродом и чаем, весело сграбастал жену и уложил на кровать.
— Давай полежим, может, потом ещё попечатаем! — шептал он, целуя её.
Она крепко прижалась к нему и замерла.
Вскоре Сергей крепко заснул. Лора лежала, боясь пошевелиться. «Надо вставать, надо вставать,» — крутилось молотком в голове. Но шевелиться не хотелось. Видимо напряжение, исходящее от Лоры передалось Сергею.
— Сколько я проспал? Встаём? Ты полежи ещё немного, я сам попечатаю.
Лора полежала несколько минут, передвинувшись к середине кровати, на мягком матрасе, а не на железке, что идёт на краю кровати. Но совесть заела, и она встала. Разгар лета, белые ночи! Светает рано! Сергей как то приспособился, стал печатать быстрее. Лора проявляла, держа пинцетом лист за уголок и потихоньку пошевеливая лист. Начинала проявляться картинка. Лора смотрела и восторгалась тем, как там изображён тот или иной типаж.
— Ой, смотри, Серёжа! Смотри, какой Витенька Каёнышев. Здорово, да? Какой хорошенький малыш! Ну, Толик, молодец! Ой, смотри, как здорово получилась Танечка со своими шляпками! Красавица! Миленькая она, да? А вот Рита! Хоть и улыбается, но чувствуется её надменность! Они с Женькой Катасоновым тоже недавно поженились. А мне Женю жаль: умник, красавчик, весельчак. Заклюёт она его.
Так она комментировала всё прибавляющиеся листки. Тараторила, стараясь заглушить налетевшее на неё странное смущение.
— Всё, сказал Сергей. Уже проявитель сдох. Кончаем. Новый растворять нет смысла… Давай приведём себя в порядок, если будет время ещё немного понежимся — спина устала.
Однако, понежится им не удалось. Пришли девочки. Нашим молодым показалось, что они рановато пришли, но оказалось, что время к обеду.
Увидев в тазу с водой кучу листов, обомлели, и, кстати, спрашивают:
— Так! И чем это вы всю ночь занимались? Это вы столько напечатали? Придурки! И зачем мы вам условия создавали? Разве этим занимаются в первую брачную ночь?
Потом они вместе долго хохотали, так же долго промывали и раскладывали на просушку фотографии. Заняли стол, подоконник. Валя говорит: «Придется разложить на наших кроватях, а самим опять ночевать на стороне. Только больше не печатайте: сушить негде».
Накрыли газетами одну кровать, на вторую пришлось постелить простыню. Рэна в Валюшей, промывали и раскладывали фотографии. Без комментариев, естественно, не обходилось: «Ха, смотрите, у Славки ноги в коленках разошлись! Ну, Толик! Уловил! Из-за этого креста, Славке на соревнованиях всегда снимали балл. Фу! Противная Родионова!» Это они о полненькой девушке, сидевшей на здании, которое всё потрескалось. Там ещё надпись: «Наше горе в Гипрогоре» Интересно, Родионова знала, как её изобразили? А дело в том, что Лёва Свердлин первым у них на курсе женился. Преддипломную практику он проходил в Гипрогоре и очень даже всем: и сотрудникам отдела и начальству понравился. Ещё бы! Это ж ГСХамовец! Умный, даже талантливый, труженик, весельчак. Энциклопедия анекдотов! По окончании практики ему сказали, что начальник отдела у высшего начальства выбил место для Лёвы. В институт направлено будет письмо, чтобы включили в разнарядку одно место для выпускника ЛИСИ. Так и сделали. Вот и распределение. Вызывают по алфавиту, предлагают тот или иной город для работы. Догадались, да? «Р» перед «С», а потому Родионову вызвали раньше Свердлина, и та сказала, что хочет остаться в Ленинграде, в Гипрогоре, куда есть одно свободное место.
А Лёве сказали, что в Гипргоре мест нет, так как запрос был на одного выпускника, и предложили г. Архангельск, куда они и поехали с маленьким ребёнком.
Так вот с охами да ахами, раскладывали девочки ночной труд молодожёнов.
— Ой, смотри Рэна! На фото похожесть ещё больше, чем в жизни. «Сей дуэт весьма забавен: кто тут Квас, а кто Белявин?» Здорово! Ну, Толик! Гений! Тут требуется небольшое пояснение: Квас — это Квасников. Он был и проректором, и читал лекции по деревянным конструкциям. В общем то, был незлоблив, не очень требователен, но студенты его недолюбливали. Он был высок ростом и слегка сутуловат, не выговаривал немного букву «Р». Говорили, что он был охотник до стопочки. Буквально всё в точности можно сказать о Женьке Белявине. То есть они были удивительно похожи. Манера говорить, повороты головы, некая насмешливость, которая говорила о скрываемой надменности, иногда проявляющейся. Женьку Лора терпеть не могла, хотя он был самым лучшим партнёром в танцах, которые Лора обожала.
— Слушай, Лорик! А за что ты Женьку так ненавидишь? Он обожает с тобой танцевать! Сколько уж премий отхватили! — спросила Рэна, заканчивая раскладывать свою пачку фотографий.
— Не нравится и всё. Без особых причин!
А причина была. Учились они тогда на втором курсе. Кончился замечательный новогодний бал. Ночь была лунная, морозная, какая то особенная. Отовсюду слышалась из репродукторов танцевальная музыка! Все решили в общежитие идти пешком. Ребята увязались сопровождать их, в том числе и Женька. Накануне выпало много снегу. На тротуарах то тут то там были разъезжены детьми ледовые дорожки: где покороче, где подлиннее. Все гуськом катились, кто как мог, кому сколько удавалось проехать. У Вали и Лоры получалось лучше всех. Занятия гимнастикой, видимо сказались. Смех, писк, визг,
падения — веселье! Лора что то замешкалась. Или ждала, когда дорожка будет свободная: тротуар в этом месте шёл немного вниз, и хотелось Лоре ощутить движение воздуха, ветерка. Нужна хорошая скорость! Она отбежала назад для большего разбега, разбежалась и… понеслась, аж ветер засвистел в ушах. АХ! Как хорошо! Как хорошо, что такая длинная дорожка! В конце дорожки кто то появился. «С дороги!!! — закричала Лора, не в силах затормозить. Она стала терять равновесие, раскинула руки и… оказалась в объятиях Женьки Белявина. Женька подхватил её и смачно поцеловал в губы, которые она успела крепко сжать. Вырвалась и стала плевать во все стороны, вытирая губы рукавом.
— Ты чего расплевалась? Ты ж сама мне на шею бросилась. Так ухватилась, не оторвать!
— Гад — сказала Лора и побежала догонять друзей. Она никому об этом не рассказывала, только всячески избегала танцевать с Женькой. Только когда объявляли „Танцы на приз!“и Женька подходил, галантно её приглашая, она соглашалась. Они вставали друг против друга, заложив руки за спину, и глядя друг другу в глаза, молча танцевали танго или фокстрот, выписывая различные „па“, пируэты, переходы, не касаясь друг друга. Конечно, зарабатывали первый приз: обычно какая либо детская игрушка заводная. Так что совместное танцевание в течение полутора лет не прошло даром. Лора интуитивно чувствовала, какое па или какой переход он хочет осуществить. И ни разу не ошиблась.
Ну, вот, всё разложено и Сергей предлагает идти в метростроевскую столовую. Ой, нет! Извините! Не могу удержаться, хотя это как бы к основной теме не относится. Девочки вот всё время говорят: „Толик, Толик“. Вот мне и захотелось посвятить ему несколько строчек. Он из Риги. Обрусевший еврей. Не красавец, но очень симпатичный. С усами и бородкой. Фигура слегка отклонившаяся влево, так как правое плечо выше левого. Это из-за того, что правая рука у него была короче и тоньше левой и много слабее. Таких в народе называют „сухорукий или сухоручка“. Однако, этот недостаток не мешал ему быть лучшим рисовальщиком и чертёжником в группе. Весёлый, остроумный, он ещё и как то студенческую поэму написал. Умница! Общий любимец! Никто как то и не придавал значения его физическому недостатку. При распределении он изъявил желание поехать на крайний Север. Захотелось романтики! Три года отработает и вернётся в Ригу к родителям. Инженеры там всегда нужны, без работы не останется. Зато насладится северными сияниями, увидит живых, не зоопарковских белых медведей, к которым он испытывал какую то нежность. И вот он на Севере! Уже почти год! Немного адаптировался, мог один съездить куда ни будь. Вот и в этот раз он возвращался в свой лагерь после осмотра площадки под строительство будущего сравнительно большого посёлка, который он проектировал. Ехал, естественно в собачьей упряжке. Вдруг собаки сбились в кучу, потом в панике закрутились. Упряжка перевернулась. Собаки убежали к своей стоянке, оставив на снегу Толика. Рычание заставило его открыть глаза, которые натолкнулись на глаза огромного белого медведя. Постояв немного над Толиком, медведь приступил было к трапезе. Толик стал сопротивляться. Но, что он мог сделать против этого громилы? Неуклюжий в этих одеждах, с одной рукой, безоружный. Но он сопротивлялся, боролся из последних сил, не чувствуя боли. И медведь сдался. То ли сытый был, то ли почему то пожалел жертву, только он ещё разок „пнул“ Толика и пошёл прочь. Толик пришёл в себя, когда его стали трясти, что то расспрашивать. Он лежал абсолютно безучастный ко всему. Оказалось, когда собаки прибежали с пустыми санями, срочно выехали на поиск. Нашли легко, быстро, так как метели не было, и след от упряжки был хорошо виден. Толик был тяжелом состоянии: отгрызан кусок кости, выгрызен кусок мяса, стоны говорили о том, что медведь хорошо его помял, может и рёбра переломал. Встал вопрос, куда его везти? В их группе была только медсестричка, а тут нужен опытный врач. Относительно недалеко был посёлок. Там должен быть и врач. Вот туда его и повезли. Слух о том, что привезли изувеченного медведем студента, разлетелась по посёлку. В посёлке уже работала девушка, закончившая вроде бы тот же институт. Чудо! Произошла встреча Толика с Галей Авдеевой из Лориной группы. Они в институте не были близко знакомы, а тут встретились, как родные. Галя принялась выхаживать Толика, у которого были и сломанные и погнутые рёбра, и раны, раны, раны. Она проводила около него каждую свободную минуту: кормила, меняла пелёнки (памперсов еще не было). Вёдрами таскала снег и топила его на буржуйке. Долго он приходил в себя. Наконец пришло время и возможности переправить его на большую землю. Толику страшно было остаться одному, без Галиной поддержки, и он предложил ей руку и сердце. Галя была безумно рада, так как она влюбилась в Толика без ума. Заботливая от природы, она его воспринимала сразу в двух эпостасях: и как мужчину, и как ребёнка. Достаточно долго он пролежал в Московской клинике им. Склифасовского. Наконец они перебрались в его родную Ригу. Но его родители не приняли Галю. Они посчитали, что она его „окрутила“, чтобы уехать с Севера! В квартиру не пустили. Чета Гринбергов вынуждена была купить частный домик в Юрмале (повезло). Теперь Галя возила на коляске, а потом водила его к морю. Галя родила ему дочку. К этому времени он уже мог потихоньку работать в проектном институте. Жизнь налаживалась.
Вот такая история! Вот такая судьба!

Ну, ладно. Продолжу.
У рабочих перерыв уже закончился, очереди не будет, а что — ни будь вкусненькое осталось.
Так и сделали, столовая рядом. Это для строителей Технологической станции. Техноложка уже давно работала, но столовую пока не закрывали. В столовой всегда всё очень вкусно и очень дёшево. Было как раз воскресенье, а потому нам достались остатки солянки мясной сборной. Самое вкусное блюдо! В студенческой столовой тоже готовили солянку, но такой вкусной она не бывала, хоть цена была… только после получения стипендии можно было побаловать себя. А здесь студенты её частенько едали. Вот и сейчас с удовольствием поели соляночку, бифштекс с картошкой фри (тоже праздничное блюдо) и пошли каждый по своим делам. Рэна пригласила Валю к Ирине Вячеславовне.
— Там широкий диван разложим, Ирина В. не будет возражать.
— Девчонки, стойте! Вы знаете, сколько надо напечатать листов? Нет? А вот Лора посчитала. Почти три с половиной тысячи!
Девочки ахнули, пытались заспорить, но Лора подтвердила.
— Так, я тоже ужаснулся. Ведь за неделю не управиться. В общем, пока вы раскладывали фотки, я отнёс увеличитель Грише и оставил ему кусочек плёнки — три кадра. Рэна, отдадите остальную часть плёнки Славке Егорову, он организует печатание по частям. Гриша напечатает, можно у него забрать мой увеличитель. Так за одни сутки можно всё напечатать. А уж где и как переплетать пусть думают. Мы с Лорой отдыхаем! Пока, привет Ирине Вячеславовне от Лоры.
— Ну, Серж! Правильно Толик на твоём листке написал: » А что, если… " — рассмеялись девочки и побежали к метро.
Эту ночь молодожёны спали, крепко прижавшись друг к другу: кровати — то узкие, на твёрдой боковушке долго не пролежишь — твёрдая железяка. Потом они бродили по городу, по улицам и улочкам, по мостам и мостикам, стараясь как можно больше сохранить в памяти от этого замечательного города, где прошли их лучшие годы жизни — юность. В дальнейшем, спать пришлось каждому в своей комнате.
Вот и прощальный банкет. К слову сказать, все альбомы были готовы! Декан Сережиного факультета — Миломедов, по прозвищу: «Борода», открыл торжество. Сначала он говорил, что впервые за долгую педагогическую деятельность ему пришлось работать с таким коллективом. Как могли в одно и то же время и в одном и том же месте собраться такие талантливые, весёлые и дружные ребята. ЭТО — МИСТИКА! — заявил он под общее весёлое одобрение. Вряд ли такое счастье выпадет ему ещё хотя бы раз. Между прочим, на торжествах по поводу 5-ти, 10-ти, 15-тилетий окончания института, он всегда присутствовал и говорил, что больше таких групп не было. Первый тост был сказан. Ура! Выпили! Закусили. и тут снова встаёт декан.
— Я увидел за столом Ларису А. Она же с ПГС!
— Они с Серёжкой поженились, а мы жен всех приглашаем: вон и Лёва с женой и Лариса Шифрина с мужем — прокричал голос из-за стола.
— Молодцы! Я же был у Ларисы руководителем диплома. Опростоволосился, скажу я вам. У Ларисы диплом был выполнен на 70%, когда она узнала, что её проект не соответствует новому СНИПу. И она всё переделала. Я ей очень благодарен. А больше всего благодарен вам, мои дорогие! Только в таком коллективе как ваш, мог проявиться такой верный друг и помощник, как Серёжа. Без его поддержки, настойчивости Ларисе было бы не справиться. Так что их любовь проверена уже на практике! Счастья вам, мои дорогие дети. (Пауза) Горько!
Все подхватили. Горько, горько скандировал весь зал. Лора сначала полезла под стол, но её вытащили и пришлось бедному, бледному Сергею целоваться при людях. Лора же была счастлива. Когда стали раздавать альбомы, Лора ужасно испугалась. Ей показалось, что девчонки шепчутся и сейчас расскажут всем про их первую брачную ночь, про то, как они около сотни фотографий за ночь напечатали, и их поднимут на смех. Но подруги оказались воспитанными, чуткими. И всё обошлось, как нельзя, лучше. И опять счастье, счастье просто захлестнуло её. Все знали, что она хорошо танцует, и поэтому отбоя от партнёров не было. Да и то, когда так бывает, чтобы в коллективе танцующих парней было больше, чем танцующих девушек. А тут вот так и было. Но не бывает 100% — ного счастья. Обязательно должна быть ложка дёгтя на бочку мёда.
Был перерыв в танцах. Сергей, как обычно, держал пустой стул для Лоры. Подходит к Сергею Женька Белявин.
— Серж, я люблю твою жену со второго курса, но мне так и не пришлось её поцеловать. Разреши мне её поцеловать? Первый и последний раз.
Лора вскочила со стула, чтобы дать ему по роже, но, глянув в лицо Сергея, передумала.
— Да, конечно, конечно, — весело рассмеялся Сергей.
Женька некоторое время тянул, между прочим оттянул её и от Сергея. Прижал к себе. Она не сопротивлялась, как бы подставила лицо с крепко — накрепко сжатыми зубами и губами. Какое-то время Женька пытался протиснуться хоть немного между её губ. Безрезультатно. Он отошёл, и Лора его больше не видела. Видимо, ушёл совсем. «Молодец! — отметила Лора. — А вот Сергею я это унижение никогда не прощу. Распорядился мною, как… как… даже слова такого не подобрать». Она уже сожалела, что вышла за него замуж. Что же будет дальше, если он в первые дни супружеской жизни может отдать её любому и даже без её согласия. Вечер испорчен. Они ушли раньше, чем всё закончилось. Сергей искренне удивлялся, что Лора захотела уйти с обожаемых ею танцев. И даже без чая с вкусными пирожными. А Лора всю дорогу до общежития молчала. Выговорить всё Сергею она передумала. По характеру не злопамятная, она утром уже была весёлая. Опять с Сергеем бродили по городу. Зашли в зоопарк, там встретили Иру — троюродную сестру его. На другой день зашли к тёте Соне — мамы Иры. Так Лора познакомилась пусть хоть и с дальними, но всё же родственниками мужа. А впереди знакомство с его родителями, сёстрами! Ужас! От одной мысли об этом её бросает в дрожь. А время неумолимо. И уже совсем, совсем скоро повезёт их поезд в новую жизнь.

.